«Призраки» — было их более двух десятков — безмолвным кольцом древний окружали платан.
— Ты хотел видеть меня, — произнёс атаман, играя хлыстом. — Так передал мне брат.
— Мне нужна помощь двадцати крепких мужчин, — уклончиво ответил Адус. — Помощь, которая останется в тайне.
— Ты — друг моего брата, и я сделаю всё, что ты захочешь, — учтиво произнёс атаман. — Говори!
— Иди за мной, атаман.
Адус приблизился к гробнице Иоса и остановился.
— Прикажи людям твоим отодвинуть этот камень! — указал он на валун, загораживающий вход в гробницу.
Усмехнулся атаман: знал он, что осквернение чужой гробницы каралось наказанием розгами на базарной площади Священного Города, в полдень, при большом скоплении народа. Теперь он понял, почему человек этот обратился за помощью к «призракам»: противозаконное деяние должны вершить лишь те, кто сам стоит вне закона. «Призраки» же ко всему прочему сохранят тайну лучше кого бы то ни было другого.
Сделал знак атаман своим людям, бросились те бесшумно выполнять безмолвный приказ. Отодвинуть камень в сторону от входа делом было нелёгким: желоб, по которому катился камень, имел значительный уклон вверх. Такая работа под силу была лишь крепким, здоровым мужчинам — именно такими и оказались разбойники, помощью которых решил воспользоваться Адус.
Вход был свободен, Адус зажёг факел и вступил в каменную Обитель мёртвых. Тяжёлый, густой воздух, пахнувший в лицо ему, напоён был ароматами благовоний и пряных трав. Пламя факела выхватило из мрака неглубокую нишу, выдолбленную в дальней стене, — там тело Учителя покоилось. Адус шагнул вперед.
На неподвижном лице мёртвого лежала печать безмятежности и покоя, ни единой тени недавних страданий и тревог не отразилось в чертах его, веки были опущены, но сквозь них увидел вдруг Адус горящий огнём неземным взор — или только показалось ему?
«Он святой!..» — словно кинжалом острым, резанула мысль.
С низко опущенной головой вышел на волю Адус. Долго молчал, обо всём на свете забыв. «Призраки» терпеливо ждали, выстроившись полукольцом перед входом в гробницу.
На востоке занималась заря.
— Скоро рассвет, — нетерпеливо произнёс атаман, Адуса выводя из задумчивости. — Нам пора уходить.
Адус кивнул.
— Спаси вас Бог, добрые люди, — сказал он, к сердцу прикладывая руку. — Помощь ваша не имеет цены.
Расхохотался атаман.
— Ты первый, кто назвал нас добрыми людьми! Запомни: ты всегда можешь рассчитывать на «призраков».
Адус вынул мешочек о золотыми монетами.
— Возьми, атаман, в знак благодарности моей.
Грозно сдвинул брови атаман.
— Золото? Ты смеёшься надо мной, человек! Спрячь, и не оскверняй более блеском его нашего бескорыстного деяния. У «призраков» тоже есть понятия о чести.
Они исчезли так же внезапно, как и появились. Лишь зияющий пустотой вход в гробницу напоминал о недавнем их присутствии — они не оставили даже следов.
Багровое зарево ползло по небосклону с востока, ночной рассеивая мрак и возвещая о зачинающемся дне. Земля пробуждалась, судорожно сбрасывая покровы ночи.
Адус поспешил к Городу. Спустя час, когда совсем уже рассвело, но горожане всё ещё пребывали в сладком неведении предутреннего сна, вернулся он, везя с собою старую, рассохшуюся телегу, запряжённую чахлым, полуживым мулом. Бережно, словно ребёнка, вынес из гробницы тело Учителя, положил в телегу, сверху прикрыл охапкой сена. Скатил огромный валун по желобу вниз и повернул к Городу.
Тело Адус спрятал в своей хижине.
11.
Минувший катаклизм, потрясший Священный Город, по капризу судьбы обошёл стороной Обитель ирийского Иерарха — дворец Верховного Жреца. Странным казалось и то, что Храм, в руины обратившийся, соседствовал с обителью Иерарха: лишь расстояние полёта стрелы разделяло их.
Верховный Жрец, возглавлявший ирийскую Церковь, являлся также Магистром Священного Ордена меченосцев, каковой Орден вобрал в себя наиболее преданных и фанатичных поборников господствующей Церкви и представлял собой воинственную организацию, опирающуюся на железную дисциплину её членов, слепую веру в Единого Бога и преданность Магистру. Меченосцы боролись с любыми проявлениями ереси, которые способны были подорвать основы ирийской Церкви и признавались опасными её иерархами, но правосудие мог вершить только Наместник Императора; именно меченосцы сыграли решающую роль в поимке «опасного лжепророка-еретика», в узком кругу его последователей именовавшегося не иначе как «Учитель». Суд Наместника лишь завершил начатое Орденом.
Наместник не вмешивался в дела Ордена, справедливо полагая себя стоящим вне и выше внутрицерковных раздоров и распрей, а также войны с ирийскими еретиками, воинственность же меченосцев никогда не распространялась на представителей императорской власти, и ни разу не было столкновения между меченосцами и воинами Императора. Каждый делал своё дело, стремясь лишь к одному — к поддержанию порядка в государстве и сохранению существующей власти. Ирийское царство, как верный вассал могущественной Империи, считалось образцовой колонией, где народ жил в смирении и богобоязни, и за умелое правление Наместник не раз поощрялся, получая ценные награды из рук самого Императора.
Денно и нощно несли службу рыцари-меченосцы у ворот Обители Иерарха, охраняя покой и безопасность Магистра. Дворцовая стража прекрасно знала своё дело, и ни один смертный не мог бы проникнуть в Обитель без её ведома.
Ранним субботним утром этим смертным оказался Адус, в намерения которого входила встреча с самим Верховным Жрецом. В плане, окончательно созревшем к утру, Верховному Жрецу отводилась едва ли не решающая роль.
— Прочь! — грозно крикнул меченосец, преграждая дорогу Адусу. — Прочь отсюда, раб!
— Доложи Верховному Жрецу, что его желает видеть человек, уже сослуживший ему верную службу и готовый сослужить её ещё раз, — сказал Адус, отступая назад.
Появился начальник стражи.
— Снова ты? — сурово сдвинул брови он. — Что тебе нужно ещё? Ты получил сполна!
— Я должен видеть Верховного Жреца. Это очень важно. Промедление может стоить вам жизней.
Начальник стражи заколебался.
— Пропустите его, — приказал он охранявшему вход меченосцу. — Следуй за мной.
Они вошли в просторную залу, скудно обставленную и явно предназначенную для приёма простого люда.
— Жди здесь, — коротко бросил стражник и исчез за одной из дверей.
Адус приготовился к ожиданию. В этой зале он уже был однажды — позавчера вечером, накануне ареста Учителя. Тогда он пришёл предать его.
— Что тебе нужно здесь в столь ранний час? — внезапно услышал он дребезжащий голос — и обернулся.
Это был Жрец-Хранитель, старый, немощный человек, убелённый сединами и обременённый почти что целой сотней прожитых лет.
— Я хочу говорить с Верховным Жрецом, — ответил Адус.
— Верховный Жрец не может принять тебя, — возразил Жрец-Хранитель. — Изложи своё дело мне.
— Нет, — упрямо заявил Адус, — моё сообщение предназначено лишь для ушей Верховного Жреца.
— Оно настолько важно?
— Да. Оно касается казнённого вчера пророка.
— Лжепророка, — поправил Жрец. — Хорошо, я доложу о тебе Верховному Жрецу.
Он исчез. Вскоре за Адусом пришли и провели его в другую залу, на этот раз богато обставленную и блистающую роскошью, хотя и меньших размеров. Это были личные апартаменты хозяина дворца, доступ в них открыт был далеко не каждому посетителю. Адус знал это, и потому своё присутствие здесь расценил как признак живейшего интереса к своей персоне. В дальней конце залы, пол которой устилал дорогой персидский ковёр, на высоком троне, отделанном золотом и чернёным серебром, гордо восседал сам ирийский Иерарх, Великий Магистр Священного Ордена меченосцев, Верховный Жрец — признанный и полноправный глава господствующей Церкви.
Это был высокий, плотный человек лет пятидесяти, со словно высеченным из мрамора лицом, надменным взглядом острых, неподвижных глаз, орлиным носом и иссиня-чёрной бородой, переливающимися волнами ниспадающей на грудь. Он призван был властвовать — и он властвовал, насколько позволяли жёсткие рамки неумолимой судьбы.
Словно изваяния, застыли позади трона два меченосца.
— Говори! — грозно приказал Верховный Жрец. — И если весть твоя окажется недостойной внимания моего, я прикажу скормить тебя псам!
— Мною руководит лишь одна мысль, — произнёс Адус, — верно служить тебе, Верховный Жрец. Весть же моя достойна твоего внимания.
— Говори!!
— Вчера был казнён пророк по имени Учитель…
— Я знаю. Дальше!
— Затем он предан был земле…
— И это мне известно!
— Надеюсь, тебе известно также и его пророчество. — Адус прищурился, в упор глядя на Верховного Жреца. — Не так ли?
Верховный Жрец медлил с ответом, стараясь проникнуть в мысли стоявшего перед ним человека. Странное беспокойство овладело им.
— Мне известно то, что ты называешь пророчеством этого преступника, — чётко выделяя каждое слово, произнёс он.
— Значит, тебе известно, что казнённый должен восстать из мёртвых не позднее завтрашнего дня?
— Должен?! — загремел Верховный Жрец. — Ты что же, веришь этому проходимцу?
Адус усмехнулся.
— Верю ли я! Разве это так важно? Важно, верят ли ему другие.
И опять смутное предчувствие зашевелилось в душе Верховного Жреца,
— Я не понимаю тебя, — сказал он, пристально глядя в глаза Адуса. — Говори яснее.
— Хорошо, Верховный Жрец, я буду говорить ясно и коротко. Представь себе, что кто-то похищает тело пророка из гробницы…
— Проклятье! — воскликнул Жрец, и мраморное лицо, его потемнело. — Я понял тебя, раб! Похищение тела равносильно сбывшемуся пророчеству! Этого нельзя допустить!
И снова усмехнулся Адус.
— Твоя проницательность не знает границ, Верховный Жрец. Если ты соизволишь выслушать своего раба, то я дам тебе один совет…
— Говори же! — с нетерпением крикнул Жрец.
Адус опустил глаза и с деланым смирением произнёс:
— Мой совет не дается даром.
— Что же ты хочешь? Денег? Возьми же!
Жрец открыл небольшой ларец красного дерева, стоявший на столике возле трона, зачерпнул горсть серебряных монет и швырнул их под ноги Адусу.
Глаза Адуса сверкнули, устремлённые на Верховного Жреца.
— Мне не нужны твои деньги, — холодно произнёс он.
— Ты слишком горд, доносчик! — гневно выкрикнул Жрец. — Говори, что ты хочешь!
— То, что я хочу, не обременит тебя, Верховный Жрец. Согласись принять меня ещё раз, сегодня в полдень — и я открою тебе, как выйти из положения.
— Что за странное желание! — удивился Жрец. — Хорошо, я приму тебя в полдень. Говори!
— Обратись к Наместнику с просьбой выставить стражу у гробницы, в которой погребён казнённый пророк. Тогда никто не посмеет похитить тело его.
Жрец с минуту размышлял.
— Дельно говоришь, доносчик, — сказал он наконец, и на губах его мелькнула хищная улыбка. — Только я и сам могу выставить охрану.
Адус отрицательно покачал головой.
— Нет, Верховный Жрец, правосудие вершит Наместник, так пусть Наместник и доведёт начатое до конца. Гробницу должны охранять воины Императора.
— Ты прав, — согласился Верховный Жрец после недолгого раздумья. И вдруг, сузив глаза, прошипел по-змеиному: — Уж не западню ли ты строишь мне, презренный раб?
Адус похолодел, но глаз от насквозь пронизывающего взора Верховного Жреца не отвёл.
— Разве найдётся во всем благословенном Ирийском царстве хоть один смертный, который посмел бы даже помыслить такое? — спросил он тихо. — Я предан тебе, Верховный Жрец, и ты уже имел возможность убедиться в этом.
Иерарх порывисто поднялся.
— Ты убедил меня: я еду к Наместнику.
— В полдень я приду к тебе снова, — напомнил Адус.
Верховный Жрец не удостоил его ответом и поспешно покинул залу.
12.
— Я слушаю тебя, — сказал Верховный Жрец, когда Адус вторично, ровно в полдень, предстал пред грозным Иерархом.
— Ответь прежде, стоит ли уже стража у гробницы казнённого пророка? — спросил Адус.
— Я видел, как Наместник отдавал приказ своему тысячнику.
Адус удовлетворённо кивнул.
— Пришло время, Верховный Жрец, узнать тебе истину. Знай же, что гробница та пуста.
Огненною стрелою пронзил Адуса взгляд Иерарха.
— Ты смеёшься надо мной, мерзкий червь! — загремел под сводами дворца гневный голос. — Оскорбивший Великого Магистра Ордена меченосцев подлежит немедленной смерти!
Адус твёрдо выдержал натиск бури — и печально усмехнулся.
— Что даст тебе смерть несчастного раба? — тихо произнёс он.
— Возмездие!
Адус покачал годовой.
— Тогда ты никогда не узнаешь, где спрятано тело пророка.
Эти едва слышные, но чёткие слова надолго остались без ответа.
— Жалкий раб! — яростно зашипел Верховный Жрец. — Ты обманул меня! Ты заставил меня пойти к Наместнику!… Ты виновен в том, что воины Императора охраняют пустую гробницу! Клянусь, ты умрёшь!..
— Тогда ты никогда не узнаешь, где спрятано тело пророка, — упрямо повторил Адус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9