Хруст дробящегося гранита и скрежет песка на железных зубах
маленьких хищников наводили на Ивана тоску и отвращение. Страха он не
чувствовал. Он уже понял, что эти полуживотные-полуроботы питаются
неорганикой. Вернее, неорганикой и частью органических соединений
нерастительного и неживотного происхождения. То есть, самого его они не
съедят, а что касается одежды... Телогрейка, шерстяной свитер, брюки из
х/б, португальские ботинки из комиссионки... Хлопок, шерсть, натуральная
кожа... Нет, всё не съедобное, всё выросло либо в поле, либо на дереве,
либо на животном. Органика в чистом виде, органика, созданная природой. Он
вспомнил рассказ Бублика о смерти трёх крыс, отведавших кефиру. Да, именно
кефир убил их, именно он стал для них ядом. Иван это понял ещё тогда, когда
впервые услышал об этом от Бублика. Органика - яд для крыс! Но не вся: Иван
помнил, с каким удовольствием лакали они бензин. Значит... Значит, можно
смело выбираться из ямы.
Крысы не обратили на человека никакого внимания. Но то, что
представилось его взору, когда он вскарабкался на сыпучий край ямы,
заставило его содрогнуться.
Огромное множество ям избороздило некогда гладкую равнину на берегу
серого моря, и в каждой яме копошилось не менее десятка крыс. Сотни,
тысячи, миллионы крыс по всей планете поедали её. Ивану показалось, что
рельеф жёлтых гор, отчетливо вырисовывавшихся на фоне сизого неба,
несколько изменился. Они стали ниже, глаже, невзрачнее. Неужели и горы
превратились в объект уничтожения прожорливых животных?! Да, наверное, так
оно и было. Их обглодали, словно кости, и бросили, чтобы догрызть потом,
когда ничего другого не останется. Какой-то бред!..
Из одной ямы вдруг взметнулся ввысь чёрный нефтяной фонтан,
подбросив к низким, тяжёлым небесам несколько стальных тел, и тут же
окрасился в ярко-рыжий цвет пламени. Огненно-чёрная струя привлекла
внимание ближайших зверьков, которые оставили до поры до времени песок и
камни и принялись лакать густую и вязкую нефтяную жижу, не обращая внимания
на бушевавшее пламя.
Из моря, метрах в семидесяти от Ивана, выполз огромный таракан
величиной с легковой автомобиль и, скрипя ржавыми шарнирами, вперевалку
пополз к нефтяному фонтану, то и дело проваливаясь в многочисленные ямы. Но
доползти до цели он не успел: множество острозубых крыс впилось в его
бронированный панцирь и стало грызть его с ужасающим лязгом и скрежетом.
Таракан вяло сопротивлялся, но вскоре затих и замер.
Иван вспомнил, что в прошлый раз видел людей у самой кромки горной
гряды. Живы ли они ещё? Может быть, им нужна помощь? И противостоят ли они
как-нибудь этому прожорливому нашествию взбесившихся роботов?
Иван решил идти к горам. Он должен найти людей, он должен помочь им.
Во что бы то ни стало.
Около двух часов добирался Иван до горной цепи, с отвращением и
ужасом глядя на вгрызающихся в планету зверей. Чем ближе к горам он
подходил, тем плотнее становилась кишащая стальная масса.
Горы оказались более пологими, чем это казалось издали. Иван решил
подняться на одну из них, чтобы с высоты оценить ситуацию и осмотреться.
Ещё полтора часа ушло на подъём по голой мёртвой горе, осыпавшейся под
ногами инопланетянина жёлтым сухим песком и грязной белесой солью. Крысы
сновали под ногами, не причиняя ему вреда. Вот и вершина.
Ужасное зрелище представилось взору Ивана Нехилого. По ту сторону
горной гряды раскинулся огромный мёртвый город, кипящий серой стальной
массой миллиардов крыс. Словно навозные мухи на трупе крупного животного, -
подумал Иван. Город таял буквально на глазах. Съедалось всё начисто. Где-то
в дальнем конце города бушевал пожар. Сизое свинцовое небо тяжело висело
над планетой, в любой момент готовое, казалось, рухнуть и погрести под
собой её жалкие останки. Где-то за горизонтом один за другим прогремело
пять взрывов, обвалилась соседняя с Иваном гора, в недрах планеты что-то
заурчало и зашипело.
Совсем рядом, по правому склону, Иван увидел высокий деревянный
забор, обрамлявший некое странное сооружение, и группу людей, суетившихся
вокруг него. Забор был окружён нешироким рвом с какой-то белой густой
жидкостью. Сотни две крыс сидели у рва с наружной его стороны и жадно
лязгали зубами. Иван направился туда.
Ров оказался заполнен натуральной простоквашей. Иван определил это
по запаху и немало удивился. Впрочем, удивление вскоре сменилось догадкой:
простокваша препятствовала проникновению крыс за деревянный забор. Таким
образом люди спасали своё имущество от прожорливых хищников.
Легко перепрыгнув через ров с простоквашей, Иван обошёл забор по
периметру и обнаружил небольшую калитку. Войдя в неё, он остановился.
Человек пятнадцать-двадцать мужчин и женщин, все в синих комбинезонах,
возились у высокого стального цилиндра, похожего на некий космический
аппарат. У самого забора стоял вместительный вездеход на гусеничном ходу.
Никто не обратил на Ивана никакого внимания, все продолжали работать
у аппарата. Похоже, что с помощью этого аппарата они собираются покинуть
планету. Что ж, в добрый путь...
Далёкая гора взорвалась вулканом, окутав планету горячим пеплом и
удушающим запахом серы.
"Как в аду", - вдруг подумал Иван.
Люди прекратили работу и расселись в вездеходе. Некоторые из них
махали Ивану, приглашая его присоединиться к ним. Иван отрицательно покачал
головой. Тогда вездеход зарычал и легко побежал по сухой мёртвой земле,
оставив за собой и забор, и ров с простоквашей.
На какой-то короткий миг свинцовая мгла небес разорвалась, и в
образовавшийся просвет хлынули багровые лучи умирающего солнца - чужого
солнца. Город внизу засверкал мириадами мечущихся бликов. Великий хаос
победоносно шествовал по гибнущей планете. Тучи снова сомкнулись, не
оставив в небе ни единой надежды на лучшее.
Вездеход с людьми уверенно шел по крутому склону вниз, с хрустом
давя стальные панцири крыс. Вот он скрылся за большим обломком скалы.
Нарастающий шум, подобный скрежету ржавых суставов, стоном наполнил
вдруг пришедшую в неистовство атмосферу Жёлтой планеты; из-за далёкого
горизонта выросла обитая бронированными стальными листами фантастическая
голова громадного чудовища с мощными прожекторами вместо глаз. Смрадное
дыхание пронеслось по голой планете, вздымая ввысь тучи песка и пыли.
Глаза-прожектора выхватили из сумрака серого дня маленький вездеход с
людьми, и в тот же момент длинный стальной язык чудовища с воем реактивного
снаряда разрезал, подобно молнии, видимое пространство и слизнул
беззащитный вездеход со всем его экипажем. Шумно проглотив добычу, чудовище
скрылось за линией горизонта.
Иван оцепенел. Всё произошло столь молниеносно и неожиданно, что он
не успел даже как следует испугаться. Страх пришёл позже, а сейчас...
Сейчас им овладела жажда деятельности. Он бросился к тому месту, где только
что был виден вездеход, но нашёл там лишь следы мощной машины, обрывающиеся
внезапно и безнадёжно. Он хотел было уже повернуть назад, но услышал чей-то
слабый стон. Иван оглянулся. В тени скалы, у самого её основания, лежала
бездыханная фигура молодой девушки в синем комбинезоне. Лицо её было
безмятежно и светилось неземной красотой; сознание покинуло её. Иван
осторожно взял девушку на руки и удивился лёгкости её тела. Идти с ней по
каменистому склону было нетрудно, и Иван направился назад, к морю.
Шёл он около трёх часов, иногда останавливаясь на отдых, и за всё
это время девушка так ни разу и не открыла глаз. Была ли она без сознания,
или просто спала - Иван не знал. Сейчас для него важно было только одно -
спасти её, выбраться из этого ада.
Иван не без труда нашёл то место, откуда он начал свой путь. Рельеф
местности заметно изменился под разрушительным воздействием всепожирающих
крыс. В самый последний момент, когда Иван собирался покинуть Жёлтую
планету, он был внезапно атакован большой, похожей на обгоревший
бомбардировщик, самолётоптицей. Кинувшись на дно ямы и прикрыв собой тело
девушки, он успел увернуться от лап-шасси железного хищника. Не сумев
справиться с инерцией, цивилизованный аналог птеродактиля со всего маху
воткнулся в спокойную маслянистую гладь серого моря и бесшумно ушёл в
глубину. Ни взрыва, ни всплеска - ничего...
От падения девушка пришла в себя. Она открыла свои удивительные
глаза и без страха посмотрела на Ивана. Он встал и помог подняться девушке.
- Пойдём, - сказал он и протянул ей руку. Она доверчиво протянула
ему свою, и он повёл её, расшвыривая ногами прожорливых крыс, в свой мир.
Бок о бок, они поднялись на край ямы, и в тот же миг...
...кафельные стены туалета сомкнулись вокруг них. Но девушка не
удивилась, она, похоже, всё
понимала и всё знала наперёд. Иван торопливо вывел её в зал и,
расталкивая пропахших пивом и рыбой мужиков, направился к выходу.
- Стой! - крикнул Пима и вырос на их пути. - Ты куда это задевался?
- Уйди, - процедил сквозь зубы Иван и отстранил Пиму рукой.
Только сейчас Пима просёк, что за руку Филиппа держится обалденная
тёлка и спокойно пялится на него, Пиму. Пима присвистнул и отвалил к своим
дружкам.
- Во, секи, какую клёвую гирлу Филипп в сортире подписал! - с
завистью произнёс он, толкая в бок Голубого, своего кореша.
- Где? - завертел тот небритой ряхой.
- Да вон, к выходу киляют.
- Ух, ты!..
Иван и девушка вышли на улицу, под мелкий, словно пыль, холодный
дождь. Девушка вырвала руку, подбежала к большой старой липе и нежно обняла
мокрый ствол. Потом оглянулась и неожиданно улыбнулась. Какая это была
улыбка!.. Иван даже зажмурился от ослепительного блеска её неземных очей.
Когда он открыл глаза, её не было. Словно что-то оборвалось в его груди и
навсегда разбилось вдребезги. Девушка исчезла. Исчезла, как будто её не
было вовсе. Исчезла, словно призрак.
- Филипп! - услышал он сзади ехидный, опротивевший до одури голос
Пимы. - Познакомил бы с тёлкой, а? Куда ты её дел?
- Да пошёл ты... - прошипел Иван, не глядя на этого придурка, и
скривился в брезгливой гримасе.
- Что-о? - челюсть Пимы отвисла от столь неслыханной наглости. -
Борзеть?
Исчезла! Как он мог её потерять? Ведь он только зажмурился... Словно
последняя надежда, она растаяла в свете меркнущего осеннего дня. Да была ли
она вообще? Не могла не быть, это он знал наверняка. Искать! Искать, пока
не поздно!.. Она где-то здесь, где-то рядом...
Кто-то грубо схватил его под руки и поволок за пивнушку. Дружки Пимы
не дремали: видно, были на подхвате. Сам Пима шёл сзади и сокрушался по
поводу невоспитанности Филиппа и отсутствия у него понятия об элементарной
вежливости.
- Ай, нехорошо! - качал головой Пима, с замиранием сердца предвкушая
грядущую расправу. - Грубо, Филипп, и некрасиво. Что-то рано ты борзеть
начал. Ну ничего, Голубой тебя поучит вежливости, он в этих делах
профессор. Правда, Голубой?
Ряха Голубого сморщилась в довольной ухмылке.
За пивнушкой, среди пустых ящиков и селёдочных хвостов, Ивана
прижали к стене и окружили полукольцом.
- Ну что, Филипп? - спросил напоследок Пима, сжимая пальцы правой
руки в кулак и тут же разжимая их.
Иван молчал.
Голубой ударил первым. Ударил без злости, без вдохновения, так,
скорее по привычке, но ударил тяжело. Потом били другие. Но Пима не бил, он
кривлялся, ужом вился у ног своих дружков и затравленно озирался по
сторонам. Он нёс какую-то чушь и гадко лыбился.
Туман окутал сознание Ивана, он потерял счёт ударам. До его слуха
смутно донёсся приглушённый шёпот Пимы; он увидел его перекошенный рот,
испуганные глаза Бублика и кого-то ещё. Его больше не били, били теперь
других, кажется, Голубого с дружками. Потом он отключился.
Очнулся Иван тут же, за пивнушкой, сидя на пустом ящике из-под сыра.
Рядом курили Назар, Кучер и Турецкий и весело гоготали. Бублик сидел на
корточках и участливо заглядывал Ивану в глаза.
- Ну что, Ванюха? - спросил он.
- Нормально, - мотнул головой Иван.
- Жив, Студент? - добродушно спросил Назар.
- Да жив...
- То-то. Крикни, если что, мы подойдём.
И они, не обращая больше внимания на Ивана, скрылись за углом
"стекляшки". Бублик и Иван остались вдвоём.
- За что они тебя?
Иван пожал плечами.
- А ни за что. Ты же знаешь Пиму. Сволочь!.. - Иван сплюнул чем-то
розовым; только теперь он заметил, что двух верхних резцов у него не
хватает.
С этого дня тоска надолго поселилась в его сердце. Что-то прорвалось
у него в душе и затопило всего его целиком горячим чувством стыда и горечи.
Словно пелена спала с его глаз...
Прошло пять лет.
1 2 3 4
маленьких хищников наводили на Ивана тоску и отвращение. Страха он не
чувствовал. Он уже понял, что эти полуживотные-полуроботы питаются
неорганикой. Вернее, неорганикой и частью органических соединений
нерастительного и неживотного происхождения. То есть, самого его они не
съедят, а что касается одежды... Телогрейка, шерстяной свитер, брюки из
х/б, португальские ботинки из комиссионки... Хлопок, шерсть, натуральная
кожа... Нет, всё не съедобное, всё выросло либо в поле, либо на дереве,
либо на животном. Органика в чистом виде, органика, созданная природой. Он
вспомнил рассказ Бублика о смерти трёх крыс, отведавших кефиру. Да, именно
кефир убил их, именно он стал для них ядом. Иван это понял ещё тогда, когда
впервые услышал об этом от Бублика. Органика - яд для крыс! Но не вся: Иван
помнил, с каким удовольствием лакали они бензин. Значит... Значит, можно
смело выбираться из ямы.
Крысы не обратили на человека никакого внимания. Но то, что
представилось его взору, когда он вскарабкался на сыпучий край ямы,
заставило его содрогнуться.
Огромное множество ям избороздило некогда гладкую равнину на берегу
серого моря, и в каждой яме копошилось не менее десятка крыс. Сотни,
тысячи, миллионы крыс по всей планете поедали её. Ивану показалось, что
рельеф жёлтых гор, отчетливо вырисовывавшихся на фоне сизого неба,
несколько изменился. Они стали ниже, глаже, невзрачнее. Неужели и горы
превратились в объект уничтожения прожорливых животных?! Да, наверное, так
оно и было. Их обглодали, словно кости, и бросили, чтобы догрызть потом,
когда ничего другого не останется. Какой-то бред!..
Из одной ямы вдруг взметнулся ввысь чёрный нефтяной фонтан,
подбросив к низким, тяжёлым небесам несколько стальных тел, и тут же
окрасился в ярко-рыжий цвет пламени. Огненно-чёрная струя привлекла
внимание ближайших зверьков, которые оставили до поры до времени песок и
камни и принялись лакать густую и вязкую нефтяную жижу, не обращая внимания
на бушевавшее пламя.
Из моря, метрах в семидесяти от Ивана, выполз огромный таракан
величиной с легковой автомобиль и, скрипя ржавыми шарнирами, вперевалку
пополз к нефтяному фонтану, то и дело проваливаясь в многочисленные ямы. Но
доползти до цели он не успел: множество острозубых крыс впилось в его
бронированный панцирь и стало грызть его с ужасающим лязгом и скрежетом.
Таракан вяло сопротивлялся, но вскоре затих и замер.
Иван вспомнил, что в прошлый раз видел людей у самой кромки горной
гряды. Живы ли они ещё? Может быть, им нужна помощь? И противостоят ли они
как-нибудь этому прожорливому нашествию взбесившихся роботов?
Иван решил идти к горам. Он должен найти людей, он должен помочь им.
Во что бы то ни стало.
Около двух часов добирался Иван до горной цепи, с отвращением и
ужасом глядя на вгрызающихся в планету зверей. Чем ближе к горам он
подходил, тем плотнее становилась кишащая стальная масса.
Горы оказались более пологими, чем это казалось издали. Иван решил
подняться на одну из них, чтобы с высоты оценить ситуацию и осмотреться.
Ещё полтора часа ушло на подъём по голой мёртвой горе, осыпавшейся под
ногами инопланетянина жёлтым сухим песком и грязной белесой солью. Крысы
сновали под ногами, не причиняя ему вреда. Вот и вершина.
Ужасное зрелище представилось взору Ивана Нехилого. По ту сторону
горной гряды раскинулся огромный мёртвый город, кипящий серой стальной
массой миллиардов крыс. Словно навозные мухи на трупе крупного животного, -
подумал Иван. Город таял буквально на глазах. Съедалось всё начисто. Где-то
в дальнем конце города бушевал пожар. Сизое свинцовое небо тяжело висело
над планетой, в любой момент готовое, казалось, рухнуть и погрести под
собой её жалкие останки. Где-то за горизонтом один за другим прогремело
пять взрывов, обвалилась соседняя с Иваном гора, в недрах планеты что-то
заурчало и зашипело.
Совсем рядом, по правому склону, Иван увидел высокий деревянный
забор, обрамлявший некое странное сооружение, и группу людей, суетившихся
вокруг него. Забор был окружён нешироким рвом с какой-то белой густой
жидкостью. Сотни две крыс сидели у рва с наружной его стороны и жадно
лязгали зубами. Иван направился туда.
Ров оказался заполнен натуральной простоквашей. Иван определил это
по запаху и немало удивился. Впрочем, удивление вскоре сменилось догадкой:
простокваша препятствовала проникновению крыс за деревянный забор. Таким
образом люди спасали своё имущество от прожорливых хищников.
Легко перепрыгнув через ров с простоквашей, Иван обошёл забор по
периметру и обнаружил небольшую калитку. Войдя в неё, он остановился.
Человек пятнадцать-двадцать мужчин и женщин, все в синих комбинезонах,
возились у высокого стального цилиндра, похожего на некий космический
аппарат. У самого забора стоял вместительный вездеход на гусеничном ходу.
Никто не обратил на Ивана никакого внимания, все продолжали работать
у аппарата. Похоже, что с помощью этого аппарата они собираются покинуть
планету. Что ж, в добрый путь...
Далёкая гора взорвалась вулканом, окутав планету горячим пеплом и
удушающим запахом серы.
"Как в аду", - вдруг подумал Иван.
Люди прекратили работу и расселись в вездеходе. Некоторые из них
махали Ивану, приглашая его присоединиться к ним. Иван отрицательно покачал
головой. Тогда вездеход зарычал и легко побежал по сухой мёртвой земле,
оставив за собой и забор, и ров с простоквашей.
На какой-то короткий миг свинцовая мгла небес разорвалась, и в
образовавшийся просвет хлынули багровые лучи умирающего солнца - чужого
солнца. Город внизу засверкал мириадами мечущихся бликов. Великий хаос
победоносно шествовал по гибнущей планете. Тучи снова сомкнулись, не
оставив в небе ни единой надежды на лучшее.
Вездеход с людьми уверенно шел по крутому склону вниз, с хрустом
давя стальные панцири крыс. Вот он скрылся за большим обломком скалы.
Нарастающий шум, подобный скрежету ржавых суставов, стоном наполнил
вдруг пришедшую в неистовство атмосферу Жёлтой планеты; из-за далёкого
горизонта выросла обитая бронированными стальными листами фантастическая
голова громадного чудовища с мощными прожекторами вместо глаз. Смрадное
дыхание пронеслось по голой планете, вздымая ввысь тучи песка и пыли.
Глаза-прожектора выхватили из сумрака серого дня маленький вездеход с
людьми, и в тот же момент длинный стальной язык чудовища с воем реактивного
снаряда разрезал, подобно молнии, видимое пространство и слизнул
беззащитный вездеход со всем его экипажем. Шумно проглотив добычу, чудовище
скрылось за линией горизонта.
Иван оцепенел. Всё произошло столь молниеносно и неожиданно, что он
не успел даже как следует испугаться. Страх пришёл позже, а сейчас...
Сейчас им овладела жажда деятельности. Он бросился к тому месту, где только
что был виден вездеход, но нашёл там лишь следы мощной машины, обрывающиеся
внезапно и безнадёжно. Он хотел было уже повернуть назад, но услышал чей-то
слабый стон. Иван оглянулся. В тени скалы, у самого её основания, лежала
бездыханная фигура молодой девушки в синем комбинезоне. Лицо её было
безмятежно и светилось неземной красотой; сознание покинуло её. Иван
осторожно взял девушку на руки и удивился лёгкости её тела. Идти с ней по
каменистому склону было нетрудно, и Иван направился назад, к морю.
Шёл он около трёх часов, иногда останавливаясь на отдых, и за всё
это время девушка так ни разу и не открыла глаз. Была ли она без сознания,
или просто спала - Иван не знал. Сейчас для него важно было только одно -
спасти её, выбраться из этого ада.
Иван не без труда нашёл то место, откуда он начал свой путь. Рельеф
местности заметно изменился под разрушительным воздействием всепожирающих
крыс. В самый последний момент, когда Иван собирался покинуть Жёлтую
планету, он был внезапно атакован большой, похожей на обгоревший
бомбардировщик, самолётоптицей. Кинувшись на дно ямы и прикрыв собой тело
девушки, он успел увернуться от лап-шасси железного хищника. Не сумев
справиться с инерцией, цивилизованный аналог птеродактиля со всего маху
воткнулся в спокойную маслянистую гладь серого моря и бесшумно ушёл в
глубину. Ни взрыва, ни всплеска - ничего...
От падения девушка пришла в себя. Она открыла свои удивительные
глаза и без страха посмотрела на Ивана. Он встал и помог подняться девушке.
- Пойдём, - сказал он и протянул ей руку. Она доверчиво протянула
ему свою, и он повёл её, расшвыривая ногами прожорливых крыс, в свой мир.
Бок о бок, они поднялись на край ямы, и в тот же миг...
...кафельные стены туалета сомкнулись вокруг них. Но девушка не
удивилась, она, похоже, всё
понимала и всё знала наперёд. Иван торопливо вывел её в зал и,
расталкивая пропахших пивом и рыбой мужиков, направился к выходу.
- Стой! - крикнул Пима и вырос на их пути. - Ты куда это задевался?
- Уйди, - процедил сквозь зубы Иван и отстранил Пиму рукой.
Только сейчас Пима просёк, что за руку Филиппа держится обалденная
тёлка и спокойно пялится на него, Пиму. Пима присвистнул и отвалил к своим
дружкам.
- Во, секи, какую клёвую гирлу Филипп в сортире подписал! - с
завистью произнёс он, толкая в бок Голубого, своего кореша.
- Где? - завертел тот небритой ряхой.
- Да вон, к выходу киляют.
- Ух, ты!..
Иван и девушка вышли на улицу, под мелкий, словно пыль, холодный
дождь. Девушка вырвала руку, подбежала к большой старой липе и нежно обняла
мокрый ствол. Потом оглянулась и неожиданно улыбнулась. Какая это была
улыбка!.. Иван даже зажмурился от ослепительного блеска её неземных очей.
Когда он открыл глаза, её не было. Словно что-то оборвалось в его груди и
навсегда разбилось вдребезги. Девушка исчезла. Исчезла, как будто её не
было вовсе. Исчезла, словно призрак.
- Филипп! - услышал он сзади ехидный, опротивевший до одури голос
Пимы. - Познакомил бы с тёлкой, а? Куда ты её дел?
- Да пошёл ты... - прошипел Иван, не глядя на этого придурка, и
скривился в брезгливой гримасе.
- Что-о? - челюсть Пимы отвисла от столь неслыханной наглости. -
Борзеть?
Исчезла! Как он мог её потерять? Ведь он только зажмурился... Словно
последняя надежда, она растаяла в свете меркнущего осеннего дня. Да была ли
она вообще? Не могла не быть, это он знал наверняка. Искать! Искать, пока
не поздно!.. Она где-то здесь, где-то рядом...
Кто-то грубо схватил его под руки и поволок за пивнушку. Дружки Пимы
не дремали: видно, были на подхвате. Сам Пима шёл сзади и сокрушался по
поводу невоспитанности Филиппа и отсутствия у него понятия об элементарной
вежливости.
- Ай, нехорошо! - качал головой Пима, с замиранием сердца предвкушая
грядущую расправу. - Грубо, Филипп, и некрасиво. Что-то рано ты борзеть
начал. Ну ничего, Голубой тебя поучит вежливости, он в этих делах
профессор. Правда, Голубой?
Ряха Голубого сморщилась в довольной ухмылке.
За пивнушкой, среди пустых ящиков и селёдочных хвостов, Ивана
прижали к стене и окружили полукольцом.
- Ну что, Филипп? - спросил напоследок Пима, сжимая пальцы правой
руки в кулак и тут же разжимая их.
Иван молчал.
Голубой ударил первым. Ударил без злости, без вдохновения, так,
скорее по привычке, но ударил тяжело. Потом били другие. Но Пима не бил, он
кривлялся, ужом вился у ног своих дружков и затравленно озирался по
сторонам. Он нёс какую-то чушь и гадко лыбился.
Туман окутал сознание Ивана, он потерял счёт ударам. До его слуха
смутно донёсся приглушённый шёпот Пимы; он увидел его перекошенный рот,
испуганные глаза Бублика и кого-то ещё. Его больше не били, били теперь
других, кажется, Голубого с дружками. Потом он отключился.
Очнулся Иван тут же, за пивнушкой, сидя на пустом ящике из-под сыра.
Рядом курили Назар, Кучер и Турецкий и весело гоготали. Бублик сидел на
корточках и участливо заглядывал Ивану в глаза.
- Ну что, Ванюха? - спросил он.
- Нормально, - мотнул головой Иван.
- Жив, Студент? - добродушно спросил Назар.
- Да жив...
- То-то. Крикни, если что, мы подойдём.
И они, не обращая больше внимания на Ивана, скрылись за углом
"стекляшки". Бублик и Иван остались вдвоём.
- За что они тебя?
Иван пожал плечами.
- А ни за что. Ты же знаешь Пиму. Сволочь!.. - Иван сплюнул чем-то
розовым; только теперь он заметил, что двух верхних резцов у него не
хватает.
С этого дня тоска надолго поселилась в его сердце. Что-то прорвалось
у него в душе и затопило всего его целиком горячим чувством стыда и горечи.
Словно пелена спала с его глаз...
Прошло пять лет.
1 2 3 4