Лучше с ним не связываться.
Абрек беспрепятственно спустился на самый нижний этаж, который находился на глубине примерно семи метров под землей. Этот этаж вряд ли можно было назвать жилым, скорее он походил на секретный бункер или бомбоубежище. Ни на лестнице, ни в коридорах Абрек не встретил ни единой живой души: обслуживающий персонал либо уже спал, либо отдыхал, потягивая в своих комнатушках дешевое баночное пиво и тупо уставившись в телеящик.
Сойдя с лестницы, он попал в квадратное помещение, вдоль бетонных стен которого располагалось с десяток дверей. Абрек уже знал: большинство из этих дверей вели в складские и подсобные помещения, где хранилась отжившая свой век домашняя утварь, старая мебель, садовый инвентарь и весь тот хлам, который обычно годами скапливается в большом хозяйстве и который бережливый и расчетливый управляющий не торопится выбрасывать на свалку. Однако одна дверь здесь была особенной: обитая толстыми стальными листами, с глазком посередине, она вела в типичную тюремную камеру, где, по мере возникновения необходимости, могло содержаться то или иное неугодное хозяину лицо.
Именно за этой железной дверью и держал Орлов девочку Катю, десятилетнюю дочь Сергея Ростовского.
Абрек заглянул в глазок. В углу крохотной камеры он увидел небольшой, грубо сколоченный деревянный стол, тумбочку и железную кровать, а на ней — сжавшуюся в комочек исхудавшую девочку с бледным несчастным личиком и давно нечесаными волосами. Она куталась в старое тонкое одеяло, местами рваное и протертое до дыр, и безучастно, ничего не видя, смотрела прямо перед собой. При виде девочки даже у такого опытного, вдоволь насмотревшегося на людские страдания, солдата, каким был Абрек, сжалось сердце. Стиснув зубы, он мысленно поклялся, что вырвет это дитя из лап убийц, даже если ему придется шагать по трупам подонков, которые лишили себя права называться людьми.
Однако дверь оказалась запертой на ключ, и отпереть ее кроме как ключом не было никакой возможности. Абрек тихо выругался. Еще одно препятствие, предусмотреть которое он был просто обязан.
Что ж, дойдя до последнего рубежа, он уже не имел права отступать. Он сделает то, что должен был сделать, и ни один человек не сможет помешать ему. А ключ у него будет, и очень скоро. Ключ ему принесут.
На часах было 23.55.
Глава шестнадцатая
— Я согласен, — повторил Орлов. — Вы получите эту сумму. Сейчас.
Он сделал попытку подняться; это далось ему с большим трудом. Свирский бросился ему на помощь, однако Орлов, собравшись с силами, внезапно выпрямился и властным жестом остановил его.
— Я сам!
Он выбрался из-за стола и, пошатываясь, нетвердой походкой направился к книжному стеллажу в глубине кабинета. Нажал на какую-то скрытую кнопку в стене — и стеллаж вдруг начал поворачиваться вокруг оси, открывая взорам собравшихся проход в едва освещенное помещение.
Сергей зорко следил за его перемещениями.
— Вы держите дома такую сумму? — не без удивления спросил он.
Орлов выдавил из своего нутра утробный звук, походивший на скрип рассохшегося колеса от телеги и означавший, по-видимому, какую-то разновидность смеха.
— Это для вас, Ростовский, и для вашего Алексеева подобная сумма кажется баснословной, а для меня это — не более как мелочь на карманные расходы.
— Видать, глубокие у вас карманы, не в пример нашим, — язвительно заметил Сергей. Потом шепнул доктору: — Николай, иди с ним. От этого типа всего можно ожидать.
Доктор кивнул и сорвался было с места, однако Орлов, прежде чем пройти в свои тайные апартаменты, полуобернулся и, ни на кого не глядя, сказал:
— Ростовский, со мной пойдете вы. Ни один из живущих ныне людей не вхож в святая святых моего обиталища. Даже ваш приятель Свирский. А вам можно.
Сергей криво усмехнулся.
— Орлов, у вас юмор висельника. Я ведь пока еще жив.
— Пока, — заметил тот.
— В дешевых американских боевиках матерый преступник, как правило, имеет обыкновение откровенничать перед главным героем, которому вот-вот собирается пустить кровь: открывает ему свои тайные намерения, сокровенные мысли, коварные планы — а потом вдруг оказывается, что герой остается жив, да еще и с пакетом признаний своего врага. Словом, все заканчивается традиционным американским хэппи-эндом. Вы не боитесь, Орлов, подобной развязки?
— Здесь вам не Америка, — веско заметил Орлов. — К счастью. И никаких хэппи-эндов у нас не бывает. У нас жизнь, Ростовский, а не западная кинематографическая банальщина… Вы идете?
Сергей кивнул, затем наклонился к самому уху доктора.
— Не упускай Свирского из виду.
— Будь спокоен, — заверил его тот, — этот фрукт у меня на крючке.
— О'кей. — Сергей выпрямился. — Идемте, Орлов. Я готов.
* * *
Доктор остался со Свирским один на один. Искоса наблюдая за «этим фруктом», он принялся прокручивать в мозгу все перипетии текущих переговоров. Пока что все шло по плану, да и Сергей был явно в ударе. Ситуация им полностью контролировалась, и шансы выиграть эту партию у них были весьма велики. Однако победу торжествовать было еще рано: многое зависело от Абрека. Как он там? Сопутствует ли ему успех? Ведь его миссия намного сложнее и опаснее, чем у них: если они ведут исключительно словесные баталии, разрешая конфликт, так сказать, дипломатическими методами, то ему наверняка приходится пускать в ход оружие, рисковать жизнью, в одиночку противостоять многочисленному, прекрасно подготовленному противнику. А все ради чего? Ради спасения жизни ребенка, которого он никогда в глаза не видел. И тем благороднее его миссия…
Как он устал от всего этого! Плюнуть бы на все и как следует выспаться. Да, здоровый освежающий сон ему сейчас бы пошел на пользу. Спать… о, как он хотел спать!..
Что-то чужое, холодное, скользкое, подобное гадюке, медленно, но настойчиво вползало в его мозг, оттесняя на задний план мысли об Абреке и его миссии, обволакивая волю, лишая способности сопротивляться. Он чувствовал, что засыпает, но никак не мог справиться с внезапной сонливостью. Чувства притупились, сознание меркло, апатия овладевала всем его существом — он засыпал…
Нет, только не это! Только не сейчас!
С огромным трудом, словно находился в густом, вязком масле, он поднял голову и сфокусировался на своем «собрате по профессии». Свирский, прямой и неподвижный, словно в глотку ему загнали шпагу или кол, сидел за столом в трех метрах от него и буквально сверлил его взглядом — стеклянным, немигающим, агрессивно-пронизывающим, подавляющим.
Сбросить это наваждение… сбросить, пока не поздно… проснуться… проснуться… проснуться… он в опасности… опасность… опасность рядом… Свирский!..
А Свирский уже не сидел. Крадучись, он бесшумно передвигался вдоль стола в направлении своего противника, продолжая удерживать того в оцепенении невидимыми гипнотическими щупальцами. Расстояние между ними быстро сокращалось.
Доктор собрал остатки воли в единой точке, где-то чуть выше переносицы, до боли стиснул челюсти, с силой тряхнул головой. Потом грохнул кулаком по столу и резко повернулся к Свирскому.
Тот был уже в двух шагах. Рука его настойчиво тянулась к мобильному телефону, который лежал на столе возле левой ладони доктора.
— Назад!! — рявкнул доктор, окончательно приходя в себя и разрывая гипнотический обруч, стягивающий его разум. — Назад, собака!
Свирский отшатнулся, на крысином его лице изобразились удивление и испуг. Доктор вскочил и сильным ударом в челюсть отбросил мерзавца к окну. Потом сорвал со стены один из коллекционных клинков Орлова и угрожающе занес его над противником.
— Еще одна такая выходка, и я снесу твою паршивую башку! Понял, пес?
— Что здесь происходит? — проскрипел голос Орлова.
Доктор оглянулся. В дверях секретной комнаты стоял сам хозяин кабинета и изумленно пялился на своего поверженного помощника, ощупывающего ушибленную челюсть.
— Что здесь происходит, черт побери? — повторил вопрос Орлов, с трудом вплывая в кабинет и нацеливаясь на свое кресло во главе стола: сейчас его больше волновал вопрос, сумеет ли он до него добраться?
Следом вошел Сергей, волоча за собой два больших мешка, доверху набитых чем-то тяжелым.
— Уймите своего змееныша, Орлов, — горячась, сказал доктор. — Если он еще раз попытается ставить на мне свои псевдо-медицинские опыты, я ему шею сверну, а заодно и вам.
— Что он сделал? — спросил Сергей.
— Пытался меня усыпить. Гад!
Сергей нахмурился и перевел взгляд на Свирского, уже успевшего подняться с пола и затравленно озиравшегося на вооруженного саблей доктора.
— Мне хорошо известны ваши экстрасенсорные способности, Свирский, — растягивая слова, официально произнес он. — Как и то, что моя амнезия была вызвана именно ими. Ваша выходка позволяет мне расценивать ее как попытку нарушить достигнутое нами согласие. Меня такой поворот событий нисколько не устраивает. А посему я полностью присоединяюсь к заявлению моего друга доктора и с великим удовольствием приму участие в экзекуции, которую он намерен предпринять в случае вашего повторного использования упомянутых способностей.
— Довольно, Ростовский, — вмешался Орлов, — вы слишком многословны. Обещаю, этого больше не повторится. Считаю инцидент исчерпанным. Давайте к делу.
— Хорошо, к делу так к делу, — согласился Сергей. — Но сначала я пересчитаю деньги.
— Вы с ума сошли! — возразил Орлов. — Да эдак мы и до утра не управимся. Вы и так уже задержали меня сверх всякой меры. — Он взглянул на часы. — Проклятье! Уже полночь!
— А в полночь, как известно, пробуждаются духи, — усмехнулся Сергей. — Не стоит так волноваться, Орлов, я вас долго не задержу. Вы правы, в наших общих интересах закончить это дело побыстрей. И все же содержимое мешков я проверю. Дружище, — обратился он к доктору, все еще стоявшему в воинственной позе с саблей наголо, — разреши мне подержать этот великолепный дамасский клинок, — ведь он родом из Дамаска, не так ли, господин Орлов? — а ты тем временем пошуруй в тех мешочках. Не ровен час, фальшивая банкнота попадется — тогда нашему гостеприимному хозяину придется все заново пересчитывать.
Доктор с готовностью передал клинок своему другу, а сам принялся «шуровать» в мешках с долларами. Наугад вынимал одну пачку, наскоро просматривал ее, кидал обратно и брал другую. Сергей тем временем с интересом рассматривал старинное оружие.
— Орлов, во сколько вам обошелся этот ножичек? Если не секрет, конечно.
— Положите саблю на место, — потребовал Орлов, с опаской поглядывая на своего «гостя». — Это вам не игрушка.
— До тех пор, пока мы не решим всех наших проблем, эта вещица останется у меня. Не хотелось бы, знаете, новых неожиданностей, тем более, что прецедент уже был. — Он кивнул в сторону Свирского. — При этом замечу, что владею ею в совершенстве.
Сергей не кривил душой: знание восточных боевых искусств и обладание «черным поясом» по тэквон-до предусматривало владение многочисленными видами рукопашного боя, в том числе и с использованием различного холодного оружия.
Орлов махнул рукой: делайте, мол, что хотите, только побыстрее. От Сергея не укрылся этот жест. Он вообще старался держать в поле зрения все, что происходило в комнате в последние два часа. Несмотря на внешнюю беззаботность, он контролировал каждое движение, каждый взгляд своих противников, улавливал малейшее изменение интонации в их голосе, нутром чуял, какую линию поведения выбрать для достижения своих целей. Они пришли сюда без оружия — если не считать, конечно, того миниатюрного брелка с передатчиком, который Сергей не выпускал из рук ни на секунду, — и теперь, когда назревали наиболее ответственные события, когда словесный треп практически исчерпал себя и пришло время переходить к более активным действиям, возможно, с применением силы и кулаков, этот дамасский клинок очень мог пригодиться. Спасибо доктору, что он навел его на мысль воспользоваться им. Держа в руках этот великолепный кусок булатной стали, он чувствовал себя намного увереннее.
Сергей украдкой взглянул на часы. 00.12. Пора. Час "Х" наступил. Поймав взгляд доктора, он чуть заметно кивнул. Тот мгновенно понял, что от него требовалось. Бросив в мешок очередную пачку со стодолларовыми банкнотами, он вытер руки о пиджак, словно пытаясь стереть с ладоней налипшую на денежные знаки грязь человеческих страстей, и подвел итог своей ревизии:
— Все в порядке.
Сергей круто повернулся к Орлову и в упор посмотрел в ненавистное лицо.
— Поставим последнюю точку, господин Орлов. Распорядитесь привести мою дочь.
Глава семнадцатая
Орлов полуобернулся к Свирскому.
— Действуй, — распорядился он.
— Пусть вернут мне мой телефон, — потребовал тот.
Орлов перевел взгляд на Сергея.
— Отдай ему трубку, — сказал Сергей, обращаясь к своему другу. Доктор, хотя и с явной неохотой, кинул аппарат Свирскому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45