Девушка, давно ее не видел, кстати, сидела за столом и время от времени подливала себе шампанского в фужер, периодически с явным интересом посматривая на Глеба. Все честь по чести, все на привычных местах, когда мир, с уходом Сергея, уравнялся в правах.
- Главное, что это на вашу работу не повлияет. Я правильно вас поняла?
- Да. Реорганизация затронула верхи, в остальном же, - я пожал плечами, - все по-прежнему.
- Вы знаете, иногда мне кажется, что спокойствие - главное, что нужно человеку в жизни. Мирная, тихая жизнь, без стрессов, без суеты, ненужной и мучительной нервотрепки... и только изредка, иногда, самую малость, чтоб уж совсем не закиснуть - риски, аферы, приключения и все такое прочее. Как только начнет застывать кровь в жилах. Но без перебора.
Я улыбнулся.
- Безусловно, вы как всегда правы, подобные мысли не раз посещали и меня.
Интересно, почему мы с ней до сих пор на "вы"? Сколько времени женат Глеб? - кажется лет шесть уже. Но Надежда не стремится заводить более тесные знакомства с кем бы то ни было или хотя бы более раскованные, что ли... Женщина-загадка...
- Всякий должен, - продолжает она, - в жизни иметь любящего человека, верных друзей, ребенка в семье для полного счастья ну или хотя бы кошку или собаку.
- Лучше кошку.
- Не любите вечно восторженное выражение на лице и постоянно преданных глаз.
- Скорее, люблю загадку во взгляде. Как у вас, скажем... или у Варвары...
Сам проговорился. На лицо Надежды набежало облачко.
- Это ужасно. Такая нелепая смерть... Простите пожалуйста, что тревожу вашу рану.
- Я заговорил первый, все в порядке.
- Вам ее, должно быть, очень не хватает.
- Знаете, я особенно остро ощущаю это именно сегодня.
- Годовщина? - спрашивает она, помолчав некоторое время.
- Нет... почти... Просто сегодня я целый день вспоминаю о ней... Иногда случается... Как наваждение.
Действительно, чем я хуже Отелло, например. Но это уже другая песня...
Ее рука легла мне на плечо.
- Вы устали, не отпирайтесь. За последний год стали выглядеть значительно хуже, последнее время - просто ужасно. Так изменились, просто представить невозможно.
- Знаю.
- Нельзя так, право же, Илья.
Я кивнул. Что еще можно ответить на такие слова?
- Вы убиваете себя у всех на глазах. Так не может продолжаться. Ей бы это совсем не понравилось.
Тихий проникновенный голос, нежный взгляд, рука на плече.
- Не знаю, - зачем-то промямлил я.
- Вам надо жениться, Илья. Нет, я совершенно серьезно. Отдышитесь, успокоитесь. Нельзя же все время только и делать, что корить себя в случившемся.
- Я бы мог предотвратить, если...
- Нет, это ложь, пустые ненужные отговорки. Они лишь причиняют вам боль, вы терзаетесь, и ничто не может вас успокоить потому что...
Она замолчала.
- Я понимаю, что говорю жестоко. Но... ведь прошлого не вернешь, не так ли? Нельзя же все время жить одними воспоминаниями. Вам только тридцать три, Илья, а вы роете себе могилу собственной болью и страхом перед грядущим днем. Нет, все именно так, поверьте мне...
Дипломированный психолог, специалист по душевным расстройствам. Я поколебался еще несколько минут, но был сломлен и вынужден поверить ее словам. Только хотел спросить, как же мне быть с двадцать вторым числом, а ведь сегодня именно этот день. День Варвары, как я его называю. Но так и не задал волнующего меня вопроса, решив, что Надежда посчитает меня окончательно и бесповоротно свихнувшемся с горя.
- Так что вы предлагаете? Поменять умершую Плениру на Милену?
- Напрасно вы острите, Державин поступил весьма мудро. После смерти первой жены его дом опустел, равно как и его душа. Мне кажется, вам прекрасно известно, что Гаврила Романович души не чаял в своей первой супруге.
- Я недавно перечитывал Ходасевича, если на то пошло.
- Между тем, нервное расстройство вы уже заработали. Вам мало, еще хотите? Пока ваш дом продолжает оставаться пустым, вы ничего не сможете поделать ни с собой, ин с окружающим миром, который отныне смотрит волком на вас. Пока душа плачет, жизнь немила. А вы не даете ей покоя, не позволяете игрой ума держать страхи в узде, более того, создаете себе новые. Для чего, спрашивается?
- Я пробовал быть другим, - произнес я, едва шевеля губами. Кое-что все равно придется рассказать.
Надежда среагировала тут же.
- И как?
Я отрицательно покачал головой.
- Мне Варвара не дала. Стала являться во снах, да и наяву порой.
- Вы к врачу обращались? - Надежда взволновалась.
- Но как только я прекратил всякие новые знакомства, сразу все улеглось. Ну, почти сразу. Теперь я поддерживаю только старые проверенные связи, примерно с тем количеством людей, которое собирается обычно у вас в гостях. А что до врачей, так я...
- Значит, и не пытались. А зря. Хотя бы пару сеансов у психоаналитика. Кошелек бы выдержал, если в этом дело.
- Нет, - я махнул рукой, - просто не уверен в их помощи. Неужели вы считаете меня... настолько нездоровым, что ли?
- Что значит "настолько"? последний раз мы с вами встречались полгода, если не больше, назад...
- Полгода точно. День в день с ее смертью.
- О, - только и ответила она, - я не знала...
- Ничего страшного. Я и сам искренне стараюсь забыть эту дату.
- Забыть - слишком жестоко. Скорее не вспоминать о ней с таким надрывом в сердце.
- Но каждый месяц...
Я смотрел прямо ей в лицо и ожидал реакции. Надежда хотела что-то сказать, но внезапно замолчала. Вместо этого, оставив меня, подошла к секретеру, что-то набросала на листке бумаги и подала мне. Не глядя я засунул его в нагрудный карман пиджака.
- Это мой рабочий телефон. Я хочу чтобы вы позвонили завтра или в любое удобное вам время. Только прошу вас, не затягивайте.
- Хорошо.
- Я только хотела кое-что спросить у вас по этому поводу, если позволите.
Вечеринка стремительно катилась к своему финалу. Первым покинул ее Григорий, сославшись на поздний час и оставив по какой-то неизвестной причине свою подружку в обществе Михаила. Через четверть часа потянулся к выходу и сам Михаил. Начались проводы.
В стороне оставаться я не мог, тоже начал собираться. Глеб попытался меня уговорить посидеть еще часок, но без особого успеха. Хозяевам также следует отдохнуть уже ведь одиннадцатый час, а на уборку квартиры, изрядно пострадавшей от прибывшей компании, требуется немало времени.
К тому же двадцать второе уже на исходе, в полночь Варвара успокоится. До следующего раза, конечно. А пока мне следует поболтаться среди уличных прохожих и желательно подобраться таким образом и до собственной квартиры. Оставаться двадцать второго в одиночестве, а в особенности в своей квартире, было небезопасно.
Михаил, владелец "шкоды-фелиции" подбросил меня до Маросейки. Честно говоря, я и сам не пойму, почему я выбрал этот адрес. То ли вспомнилось, что где-то здесь, в этом районе, на улице Солянка, проживала моя подруга, еще с институтской поры, то ли потому что здесь всегда многолюдно, а может и по какой-то иной причине. Я не стал разбираться в них, просто вышел из машины, когда та остановилась у памятника героям Плевны - и точка.
Дверь громко хлопнула за моей спиной, "Фелиция" полетела вниз, в сторону Китай-города. Мгновение, и за деревьями ее уже не было видно.
Я немного потоптался у входа в метро, где меня высадил Михаил. Из подземного перехода на противоположной стороне улицы высыпала большая группа людей - человек эдак двенадцать - и дружно двинулась к Политехническому музею. Машин в этот почти не было, светофор на перекрестке скорбно мигал желтым фонарем. Может, подмигивал мне, кто его знает? Я быстро перелез через ограждение, пересек улицу и устремился за людской массой.
Тем временем, группа начала дробиться: одни отставали, другие уходили вперед, двое или трое зашли в магазинчик по дороге. Дверь глухо бухнула за их спинами. А мгновением спустя, я проходил мимо нее.
С устрашающим скрежетом она полетела мне в лицо.
Я непроизвольно отстранился и едва не упал, споткнувшись о бордюрный камень тротуара.
- О, простите, пожалуйста, - донесся до меня женский голос, - Я вас не ушибла? У этой двери пружина соскочила, ну и...
Я посмотрел на вышедшую из магазинчика женщину. Кокетливое черное пальто, украшенное вышивкой на манжетах и лацканах, леггенсы кофейного цвета, узкие туфли на высоком каблуке, почти "шпильке"; все это сочетание выглядит весьма эффектно.
- Илья? - недоуменно спросила она. Такого вопроса я не ожидал и внимательно посмотрел ей в глаза.
- Анна? Как ты здесь оказалась?
- Вот так встреча, - она произнесла эту фразу одновременно со мной, мы улыбнулись друг другу и рассмеялись. - Ты откуда?
- От однокашников, был приглашен приятно провести время. Один из них подбросил меня.
- Куда? Насколько я помню, ты живешь на Пречистенке, а до нее еще пилить и пилить. Даже если тебе приспичило прогуляться...
- Но можно и на метро подъехать. А ты-то что здесь делаешь? Мне помнится до дома тебе добираться еще дальше.
Анна облизнула пересохшие губы. В этот миг она показалась мне взволнованной чем-то, нет, скорее, сильно возбужденной.
- Дурацкая история. Она едва ли будет тебе интересной. Скажем так, поссорилась с подругой, - и, чтобы переменить разговор продолжила: - Ты домой?
Я кивнул.
- Может пройдемся? Хотя бы до метро?
- С удовольствием.
Она взяла меня под руку, и мы медленно двинулись в сторону Лубянки. Я не стал спрашивать, почему вдруг Анна выбрала именно это направление, логично было бы развернуться на сто восемьдесят градусов и... Но мне было все равно. К тому же женщины - существа непредсказуемые, лучше и не пытаться понять то, что они называют своей женской логикой.
Каблуки Анны звонко стучали по мостовой, она всегда ходила довольно быстро, вот и сейчас старалась не спешить, попадая мне в ногу, но не получалось. Время от времени мне приходилось сдерживать ее стремительные порывы.
- Давно тебя не видела, - начала она. - Чем занимаешься? Работаешь? Все там же?
- Да. И тем же, кем раньше.
- И совсем мне не звонишь. Никогда не поверю, что потерял телефон.
Пришлось сослаться на кучу дел - то одно, то другое, то работа, то затеянный в квартире капитальный ремонт.
- Ерунда все это, одни отговорки. Все равно мог бы улучить минуточку, набрать номер. Просто сказал бы "привет" и после этого смело бы бросал трубку.
- Ты думаешь, от тебя так просто отделаешься... То есть. Я хотел сказать...
- Мне все ясно. Я смотрю ты и сейчас изыскиваешь способ махнуть домой в одиночку, - она улыбнулась неведомо чему.
- Ну что ты! что мне делать в пустом доме? Ты не представляешь, какая там сейчас смертельная скука. Кроме того, там не все готово и к приему...
- Ты женат? - неожиданно спросила Анна. Вопрос застал меня врасплох, примерно минуту я молчал, подбирая верный на мой взгляд слова.
- Нет, после Варвары...
- Понятно. Знаешь, а я вот развелась на прошлой неделе. Так что мы с тобой оба холостяки, вполне подходящая компания, не находишь?
- В чем-то да. Но в остальном... мы слишком уж разные люди, что там говорить, взять хотя бы...
- Не надо, - попросила она, - не надо ничего брать. Если ты о Петре, то лучше ничего не говори, тут уж ... Я это сделала сама, - добавила она после долгой паузы. - Позже, когда-нибудь.
- Как скажешь, только я имел в виду другое.
Мы подошли к памятнику жертвам сталинских репрессий - небольшому продолговатому камню, привезенному в Москву из Соловков. Анна остановилась, разглядывая белые розы, лежащие у подножия камня.
- Может, еще пройдемся? - попросила она. - Два дня дома сидела, хочется немного развеяться... А тут еще эта Рита, с ней вечно одни проблемы...
- Куда пойдем?
- Давай до Театральной. Тем более, тебе по пути.
И мы снова двинулись в путь.
- Так странно чувствовать себя свободной женщиной, - сказала Анна, когда мы свернули на Никольскую. - Даже не могу поверить в происшедшее. Не надо волноваться, не надо ждать мужа с его несносной работы, не надо думать о его нежданных "деловых" гостях, об ужине, обеде, завтраке, стирке, да и обо всем прочем. Приходишь домой, включаешь свет - и все. Только ты - и никого более. Красота!
- Замечательно, - поддакнул я. - Чем же тебе не угодил Петр?
- Он - сволочь, - просто ответила Анна, - я его терпеть не могу, импотента этого, в башке одни цацки, пьянь подзаборная. Придурок! добавила она со злостью. Я заметил, как у нее на глаза набежали слезы. - Не хочу о нем даже вспоминать.
- Однако, он неплохо тебя обустроил.
- Это я себя обустроила, - резко возразила она. - У него время на все оставалось, кроме меня. Так что приходилось вертеться и добиваться всего самой.
- Прогресс заметен.
- А что ты хочешь? Теперь я независимая женщина, обладающая достаточными сбережениями, чтобы не думать о мелких проблемах. И где-то противопоставить себя крупным.
- И давно ты стала такой бизнес-вумен? - я усмехнулся. - Сколько себя помню ты была скромной милой девочкой, немного прямолинейной и взбалмошной, конечно, как же без этого, но зато примерной ученицей, мечтающей о своем принце, который непременно тебя разыщет и женится.
1 2 3 4 5
- Главное, что это на вашу работу не повлияет. Я правильно вас поняла?
- Да. Реорганизация затронула верхи, в остальном же, - я пожал плечами, - все по-прежнему.
- Вы знаете, иногда мне кажется, что спокойствие - главное, что нужно человеку в жизни. Мирная, тихая жизнь, без стрессов, без суеты, ненужной и мучительной нервотрепки... и только изредка, иногда, самую малость, чтоб уж совсем не закиснуть - риски, аферы, приключения и все такое прочее. Как только начнет застывать кровь в жилах. Но без перебора.
Я улыбнулся.
- Безусловно, вы как всегда правы, подобные мысли не раз посещали и меня.
Интересно, почему мы с ней до сих пор на "вы"? Сколько времени женат Глеб? - кажется лет шесть уже. Но Надежда не стремится заводить более тесные знакомства с кем бы то ни было или хотя бы более раскованные, что ли... Женщина-загадка...
- Всякий должен, - продолжает она, - в жизни иметь любящего человека, верных друзей, ребенка в семье для полного счастья ну или хотя бы кошку или собаку.
- Лучше кошку.
- Не любите вечно восторженное выражение на лице и постоянно преданных глаз.
- Скорее, люблю загадку во взгляде. Как у вас, скажем... или у Варвары...
Сам проговорился. На лицо Надежды набежало облачко.
- Это ужасно. Такая нелепая смерть... Простите пожалуйста, что тревожу вашу рану.
- Я заговорил первый, все в порядке.
- Вам ее, должно быть, очень не хватает.
- Знаете, я особенно остро ощущаю это именно сегодня.
- Годовщина? - спрашивает она, помолчав некоторое время.
- Нет... почти... Просто сегодня я целый день вспоминаю о ней... Иногда случается... Как наваждение.
Действительно, чем я хуже Отелло, например. Но это уже другая песня...
Ее рука легла мне на плечо.
- Вы устали, не отпирайтесь. За последний год стали выглядеть значительно хуже, последнее время - просто ужасно. Так изменились, просто представить невозможно.
- Знаю.
- Нельзя так, право же, Илья.
Я кивнул. Что еще можно ответить на такие слова?
- Вы убиваете себя у всех на глазах. Так не может продолжаться. Ей бы это совсем не понравилось.
Тихий проникновенный голос, нежный взгляд, рука на плече.
- Не знаю, - зачем-то промямлил я.
- Вам надо жениться, Илья. Нет, я совершенно серьезно. Отдышитесь, успокоитесь. Нельзя же все время только и делать, что корить себя в случившемся.
- Я бы мог предотвратить, если...
- Нет, это ложь, пустые ненужные отговорки. Они лишь причиняют вам боль, вы терзаетесь, и ничто не может вас успокоить потому что...
Она замолчала.
- Я понимаю, что говорю жестоко. Но... ведь прошлого не вернешь, не так ли? Нельзя же все время жить одними воспоминаниями. Вам только тридцать три, Илья, а вы роете себе могилу собственной болью и страхом перед грядущим днем. Нет, все именно так, поверьте мне...
Дипломированный психолог, специалист по душевным расстройствам. Я поколебался еще несколько минут, но был сломлен и вынужден поверить ее словам. Только хотел спросить, как же мне быть с двадцать вторым числом, а ведь сегодня именно этот день. День Варвары, как я его называю. Но так и не задал волнующего меня вопроса, решив, что Надежда посчитает меня окончательно и бесповоротно свихнувшемся с горя.
- Так что вы предлагаете? Поменять умершую Плениру на Милену?
- Напрасно вы острите, Державин поступил весьма мудро. После смерти первой жены его дом опустел, равно как и его душа. Мне кажется, вам прекрасно известно, что Гаврила Романович души не чаял в своей первой супруге.
- Я недавно перечитывал Ходасевича, если на то пошло.
- Между тем, нервное расстройство вы уже заработали. Вам мало, еще хотите? Пока ваш дом продолжает оставаться пустым, вы ничего не сможете поделать ни с собой, ин с окружающим миром, который отныне смотрит волком на вас. Пока душа плачет, жизнь немила. А вы не даете ей покоя, не позволяете игрой ума держать страхи в узде, более того, создаете себе новые. Для чего, спрашивается?
- Я пробовал быть другим, - произнес я, едва шевеля губами. Кое-что все равно придется рассказать.
Надежда среагировала тут же.
- И как?
Я отрицательно покачал головой.
- Мне Варвара не дала. Стала являться во снах, да и наяву порой.
- Вы к врачу обращались? - Надежда взволновалась.
- Но как только я прекратил всякие новые знакомства, сразу все улеглось. Ну, почти сразу. Теперь я поддерживаю только старые проверенные связи, примерно с тем количеством людей, которое собирается обычно у вас в гостях. А что до врачей, так я...
- Значит, и не пытались. А зря. Хотя бы пару сеансов у психоаналитика. Кошелек бы выдержал, если в этом дело.
- Нет, - я махнул рукой, - просто не уверен в их помощи. Неужели вы считаете меня... настолько нездоровым, что ли?
- Что значит "настолько"? последний раз мы с вами встречались полгода, если не больше, назад...
- Полгода точно. День в день с ее смертью.
- О, - только и ответила она, - я не знала...
- Ничего страшного. Я и сам искренне стараюсь забыть эту дату.
- Забыть - слишком жестоко. Скорее не вспоминать о ней с таким надрывом в сердце.
- Но каждый месяц...
Я смотрел прямо ей в лицо и ожидал реакции. Надежда хотела что-то сказать, но внезапно замолчала. Вместо этого, оставив меня, подошла к секретеру, что-то набросала на листке бумаги и подала мне. Не глядя я засунул его в нагрудный карман пиджака.
- Это мой рабочий телефон. Я хочу чтобы вы позвонили завтра или в любое удобное вам время. Только прошу вас, не затягивайте.
- Хорошо.
- Я только хотела кое-что спросить у вас по этому поводу, если позволите.
Вечеринка стремительно катилась к своему финалу. Первым покинул ее Григорий, сославшись на поздний час и оставив по какой-то неизвестной причине свою подружку в обществе Михаила. Через четверть часа потянулся к выходу и сам Михаил. Начались проводы.
В стороне оставаться я не мог, тоже начал собираться. Глеб попытался меня уговорить посидеть еще часок, но без особого успеха. Хозяевам также следует отдохнуть уже ведь одиннадцатый час, а на уборку квартиры, изрядно пострадавшей от прибывшей компании, требуется немало времени.
К тому же двадцать второе уже на исходе, в полночь Варвара успокоится. До следующего раза, конечно. А пока мне следует поболтаться среди уличных прохожих и желательно подобраться таким образом и до собственной квартиры. Оставаться двадцать второго в одиночестве, а в особенности в своей квартире, было небезопасно.
Михаил, владелец "шкоды-фелиции" подбросил меня до Маросейки. Честно говоря, я и сам не пойму, почему я выбрал этот адрес. То ли вспомнилось, что где-то здесь, в этом районе, на улице Солянка, проживала моя подруга, еще с институтской поры, то ли потому что здесь всегда многолюдно, а может и по какой-то иной причине. Я не стал разбираться в них, просто вышел из машины, когда та остановилась у памятника героям Плевны - и точка.
Дверь громко хлопнула за моей спиной, "Фелиция" полетела вниз, в сторону Китай-города. Мгновение, и за деревьями ее уже не было видно.
Я немного потоптался у входа в метро, где меня высадил Михаил. Из подземного перехода на противоположной стороне улицы высыпала большая группа людей - человек эдак двенадцать - и дружно двинулась к Политехническому музею. Машин в этот почти не было, светофор на перекрестке скорбно мигал желтым фонарем. Может, подмигивал мне, кто его знает? Я быстро перелез через ограждение, пересек улицу и устремился за людской массой.
Тем временем, группа начала дробиться: одни отставали, другие уходили вперед, двое или трое зашли в магазинчик по дороге. Дверь глухо бухнула за их спинами. А мгновением спустя, я проходил мимо нее.
С устрашающим скрежетом она полетела мне в лицо.
Я непроизвольно отстранился и едва не упал, споткнувшись о бордюрный камень тротуара.
- О, простите, пожалуйста, - донесся до меня женский голос, - Я вас не ушибла? У этой двери пружина соскочила, ну и...
Я посмотрел на вышедшую из магазинчика женщину. Кокетливое черное пальто, украшенное вышивкой на манжетах и лацканах, леггенсы кофейного цвета, узкие туфли на высоком каблуке, почти "шпильке"; все это сочетание выглядит весьма эффектно.
- Илья? - недоуменно спросила она. Такого вопроса я не ожидал и внимательно посмотрел ей в глаза.
- Анна? Как ты здесь оказалась?
- Вот так встреча, - она произнесла эту фразу одновременно со мной, мы улыбнулись друг другу и рассмеялись. - Ты откуда?
- От однокашников, был приглашен приятно провести время. Один из них подбросил меня.
- Куда? Насколько я помню, ты живешь на Пречистенке, а до нее еще пилить и пилить. Даже если тебе приспичило прогуляться...
- Но можно и на метро подъехать. А ты-то что здесь делаешь? Мне помнится до дома тебе добираться еще дальше.
Анна облизнула пересохшие губы. В этот миг она показалась мне взволнованной чем-то, нет, скорее, сильно возбужденной.
- Дурацкая история. Она едва ли будет тебе интересной. Скажем так, поссорилась с подругой, - и, чтобы переменить разговор продолжила: - Ты домой?
Я кивнул.
- Может пройдемся? Хотя бы до метро?
- С удовольствием.
Она взяла меня под руку, и мы медленно двинулись в сторону Лубянки. Я не стал спрашивать, почему вдруг Анна выбрала именно это направление, логично было бы развернуться на сто восемьдесят градусов и... Но мне было все равно. К тому же женщины - существа непредсказуемые, лучше и не пытаться понять то, что они называют своей женской логикой.
Каблуки Анны звонко стучали по мостовой, она всегда ходила довольно быстро, вот и сейчас старалась не спешить, попадая мне в ногу, но не получалось. Время от времени мне приходилось сдерживать ее стремительные порывы.
- Давно тебя не видела, - начала она. - Чем занимаешься? Работаешь? Все там же?
- Да. И тем же, кем раньше.
- И совсем мне не звонишь. Никогда не поверю, что потерял телефон.
Пришлось сослаться на кучу дел - то одно, то другое, то работа, то затеянный в квартире капитальный ремонт.
- Ерунда все это, одни отговорки. Все равно мог бы улучить минуточку, набрать номер. Просто сказал бы "привет" и после этого смело бы бросал трубку.
- Ты думаешь, от тебя так просто отделаешься... То есть. Я хотел сказать...
- Мне все ясно. Я смотрю ты и сейчас изыскиваешь способ махнуть домой в одиночку, - она улыбнулась неведомо чему.
- Ну что ты! что мне делать в пустом доме? Ты не представляешь, какая там сейчас смертельная скука. Кроме того, там не все готово и к приему...
- Ты женат? - неожиданно спросила Анна. Вопрос застал меня врасплох, примерно минуту я молчал, подбирая верный на мой взгляд слова.
- Нет, после Варвары...
- Понятно. Знаешь, а я вот развелась на прошлой неделе. Так что мы с тобой оба холостяки, вполне подходящая компания, не находишь?
- В чем-то да. Но в остальном... мы слишком уж разные люди, что там говорить, взять хотя бы...
- Не надо, - попросила она, - не надо ничего брать. Если ты о Петре, то лучше ничего не говори, тут уж ... Я это сделала сама, - добавила она после долгой паузы. - Позже, когда-нибудь.
- Как скажешь, только я имел в виду другое.
Мы подошли к памятнику жертвам сталинских репрессий - небольшому продолговатому камню, привезенному в Москву из Соловков. Анна остановилась, разглядывая белые розы, лежащие у подножия камня.
- Может, еще пройдемся? - попросила она. - Два дня дома сидела, хочется немного развеяться... А тут еще эта Рита, с ней вечно одни проблемы...
- Куда пойдем?
- Давай до Театральной. Тем более, тебе по пути.
И мы снова двинулись в путь.
- Так странно чувствовать себя свободной женщиной, - сказала Анна, когда мы свернули на Никольскую. - Даже не могу поверить в происшедшее. Не надо волноваться, не надо ждать мужа с его несносной работы, не надо думать о его нежданных "деловых" гостях, об ужине, обеде, завтраке, стирке, да и обо всем прочем. Приходишь домой, включаешь свет - и все. Только ты - и никого более. Красота!
- Замечательно, - поддакнул я. - Чем же тебе не угодил Петр?
- Он - сволочь, - просто ответила Анна, - я его терпеть не могу, импотента этого, в башке одни цацки, пьянь подзаборная. Придурок! добавила она со злостью. Я заметил, как у нее на глаза набежали слезы. - Не хочу о нем даже вспоминать.
- Однако, он неплохо тебя обустроил.
- Это я себя обустроила, - резко возразила она. - У него время на все оставалось, кроме меня. Так что приходилось вертеться и добиваться всего самой.
- Прогресс заметен.
- А что ты хочешь? Теперь я независимая женщина, обладающая достаточными сбережениями, чтобы не думать о мелких проблемах. И где-то противопоставить себя крупным.
- И давно ты стала такой бизнес-вумен? - я усмехнулся. - Сколько себя помню ты была скромной милой девочкой, немного прямолинейной и взбалмошной, конечно, как же без этого, но зато примерной ученицей, мечтающей о своем принце, который непременно тебя разыщет и женится.
1 2 3 4 5