Заказ принимался на определенное блюдо, но у Трэйнера в Центре был личный шифр, поэтому ему подали кушанье, не содержавшее веществ, способных нарушить испускание биоэнергии. От внешних воздействий предохраняли размещенные на самом нижнем этаже стабилизаторы геопатических полей, включающие в радиус своего действия весь комплекс зданий Центра. На несколько десятков километров вокруг не было тюрем, психиатрических лечебниц, линий высокого напряжения. Ничего, что могло бы воздействовать на жизнедеятельность людей с исключительными психотронными свойствами, работающих в Центре. Мечты заключенных о свободе, стрессы психически больных - попадая в эфир, проникая через все материальные среды, они могли бы видениями являться медиумам, настроившимся на прием мысленных сообщений с кораблей, летящих в Космосе. Блуждающие мысли и видения необыкновенной яркости могли бы улавливаться случайными приемниками в лице ясновидящих и попадать после прочтения их мозговых полей в системы преобразования, а энергетические линии отвлекали бы на себя медитирующих работников служб перехвата.
К Центру Галактического Перехвата не имел доступа даже Президент; его амбиции и устремления нарушили бы равновесие ментального эфира. По этим же самым причинам перед важнейшими акциями в нем не могли находиться и другие политики, не подготовленные заранее военные, актеры, спортсмены. Все работники Центра отбирались через тяжелейшие тесты. Условием работы в Службе была полная жизненная и психическая стабилизация. Эмоциональный комфорт имел решающее значение в работе технических отделений. Безусловная способность сохранять его независимо от внешних факторов давала возможность претендовать на должность действующего функционера Службы Перехвата. Тесты на эмоциональные параметры учитывались наравне с образованием и профессиональными качествами.
Вильям Трэйнер, выпускник Военной Академии Внесистемных Полетов, делал блестящую научную, а потом и служебную карьеру, не испытывая потребности подкреплять свои поступки психическими усилиями. Благодаря своим психофизическим склонностям он быстро занял привилегированную должность при Президентском Дворце. Трэйнер уже участвовал в двух специальных акциях в районе колец Сатурна. Но только здесь, на Земле, внутри одной из главных наземных баз Галактического Флота, он почувствовал, что приближается столкновение с Неведомым.
В гнезде считывателя торчал симпатайзер Андерсона, а под ним горела надпись: "Память открывается после проверки с использованием ключа н-р 4". Он вставил в гнездо свой ключ. "Снова предосторожности с выведением информации, - подумал Трэйнер. - У кабинета Президента будет еще один повод пожаловаться на наше отношение к президентской службе".
С полчаса он следил за событиями внутри "Европы II". Короткие высказывания членов экипажа, снимки новорожденных. Оценка ситуации экипажем. Функционирование систем космического города. Изображение было плоским и черно-белым, подернутым помехами, и потому Трэйнер не сразу узнал Холмсена. Он прокрутил пленку обратно и остановил ее. Это был Холмсен семь лет назад. Почти такой же, каким он его помнил. Выразительное, каменное с виду лицо, глаза, смотрящие далеко за объект взглядом, которому не хватает пристальности и пытливости. Когда их глаза встретились, глаза семилетнего мальчика и сорокадвухлетнего мужчины с мировой известностью - он узнал в мальчике себя в своей детской перспективе и свою принадлежность к будущему. Точно такое же впечатление сложилось у всех его ровесников из школьной группы. С каждым из них Холмсен беседовал три или четыре минуты. Беседы были без вступления и окончания. Беседы о смысле существования каждого из них. Восемь месяцев спустя Холмсен присоединился к экипажу уже выведенной на околосолнечную орбиту "Европы II". Из этой группы детей тридцать восемь стали менталистами. Среди них были Андерсон и Трэйнер.
Он включил воспроизведение, Холмсен говорил о значении социофактора групповой сплоченности и индивидуальных отношений, интересных с точки зрения социотроники. Потом перешел к теме исследования пространства вокруг "Европы II". Когда Холмсен в очередной раз переменил тему, Трэйнер непроизвольно прислушался. После того, как запись кончилась, он прокрутил ее назад и снова включил. Потом повторил это еще раз. Трэйнер сосредоточил внимание на словах, произносимых Холмсеном медленно и решительным тоном;
"...Возрастание атмосферы беспокойства я отмечал уже несколько раз. Это явление выглядит настолько нетипичным, что у него нет источников внутри группы. Процесс сплочения нашего микросообщества проходит без осложнений. Нам удалось создать связи и системы поведения, уже заметно отличающиеся от принятых на Земле, но в нашем обособленном положении эти изменения проходят с пользой для группы. Запрограммированные предсказания и микросоциологические прогнозы продолжают оправдываться. Совместные релаксационные медитации сейчас проходят каждое воскресенье, а созидательные - по средам и пятницам и являются главными пунктами рабочего дня. Как я уже вспоминал во время предыдущей передачи, мировоззренческое разграничение добра и зла как созидательных ценностей установилось в оптимальном составе экипажа. Так вот, это беспокойство принимается именно с этой точки зрения. Единичное мнение о нем - тоже. Я приведу совместно составленный и согласованный текст. "Мы чувствуем психическое давление с легким оттенком угрозы. Оно проявляется с промежутками в несколько недель и связано с конфликтными ситуациями, но мы ощущаем его только после удачных операций по сглаживанию их. Интенсивность его выражена слабо, но отчетливо. В восприятии двенадцати процентов членов экипажа оно проявилось также и после предотвращения двух аварий энергетических систем, обозначенных номерами 5701 03 и 06. Эти ощущения - подпороговой природы и не имеют признаков реакции на стрессы. Вместе с тем они не являются существенным фактором стабильности настроений. Имеется всеобщая уверенность, что их источник объективен, находится снаружи и не связан с естественными психобиологическими реакциями". Отделение менталистики полностью контролирует положение, и мы не наблюдаем никаких негативных явлений. Запись для социотехнического отделения была сделана в соответствии с программой Земли процедура н-р А 7 349. Следующая передача - через двести восемьдесят дней в десять тридцать по времени корабля".
Изображение на экране сменилось позывным визионным сигналом "Европы II". Это был конец записи. Трэйнер сидел неподвижно, стараясь понять, что так сильно озадачило его в заявлении Холмсена. Он чувствовал, что основной упор сделан на концовке. "Имеется всеобщая уверенность, что их источник объективен, находится снаружи и не связан с естественными психобиологическими реакциями". Интуиция подсказывала ему, что существует какая-то связь между фактами, отстоящими друг от друга на семь лет. Но когда он начинал задавать себе конкретные вопросы, это впечатление пропадало. Все еще сомневаясь, Трэйнер медленно соединился с конструкционным отделением Центра. Ему ответил молодой рыжеволосый старший лейтенант.
- Какова вероятность утечки энергии на "Европе"? - спросил Трэйнер.
- В этом случае?
- Да.
- Сейчас выясню, - доложил старший лейтенант и закодировал вопрос. На экране появилась цифра О, 000000003, а под ней - примечание: "Во время полета степень безопасности по сравнению с исходной повышена".
- У вас еще есть вопросы?
Трэйнер ответил отрицательно, и связь закончилась. Надпись, светясь, продолжала висеть в пространстве экрана, противореча еще теплящимся в сознании подозрениям относительно технических причин аварии. Теперь ему было известно, насколько ничтожной была вероятность взрыва на корабле в тот момент, когда Холмсен находился в коридоре. В этой точке корабля его присутствия не требовалось ни уставом, ни кругом его обязанностей.
Спустя десять минут он уже стоял вместе с Андерсоном перед дверями зала, в котором находились все участники Сеанса. Трэйнер чувствовал возбуждение, несмотря на самоконтроль, которого он придерживался с момента знакомства с Заданием. Словно читая его мысли, Андерсон вполголоса сказал:
- Я ощущаю себя учеником перед экзаменом. Мне не приходилось выполнять задание в подобной ситуации. У меня такое впечатление, что не я им управляю, а выступаю только пешкой.
- Какой он? - спросил Трэйнер.
- Он образован. Три факультета, одиннадцать языков. Ему тридцать один год, если это имеет какой-нибудь смысл, - ответил Андерсон и добавил, глядя на часы: Сейчас шестнадцать пятьдесят шесть. Помни о ритуале.
Он открыл двери, и они вошли внутрь. Свет от бестеневых ламп, имеющий желтый оттенок, позволял видеть сидящих полукругом людей на низких табуретках, Стены, пол и свод были выложены мозаикой из лиственницы, скрывающей под собой акустические экраны и регистраторы компьютерных систем. В этом зале записывали картины, увиденные медитирующими. На одной из стен был помещен большой пространственный снимок обнаженного Роя Холмсена. С противоположной стороны от входа в полукруг было два свободных места. Сидящие пребывали в полной неподвижности и тишине, повернувшись спиной к дверям. Зная, что Андерсон уже виделся с Джидду, Трэйнер выступил на два шага вперед Андерсона, опустился на колени и поклонился сидящему спиной к нему мужчине. Он сделал это в полном молчании, и никто из присутствующих не отреагировал ни одним движением. Смуглый мужчина, которого приветствовал Трэйнер, застыл в неподвижности и молчании. Все еще стоя на коленях, Трэйнер бегло посмотрел на остальных. Двое из них, обращенные к нему профилем, были темноволосыми, неопределенного возраста мужчинами с мелово-белой кожей, слегка отдающей лимонным оттенком. Руки, похожие на гипсовые отливки, из-за своей неподвижности резко контрастировали с цветом красно-рыжих свободных одеяний.
С правой стороны сидел мужчина крепкого телосложения с выступающим вперед жестким профилем. Это был Айсмонтов. Последней с правой стороны сидела женщина средних лет с весьма невыразительной внешностью и заурядной фигурой. Она была одним из самых лучших медиумов на Земле.
Трэйнер перевел взгляд на спину, прикрытую серым сукном. Джидду, по-прежнему не двигаясь, отозвался тихим голосом.
- С помощью техники вы открыли небо, но не умеете открывать двери в свои тела. Желаете познать себя, а ищете вне себя. Когда уже поздно, вы трясетесь за братьев, а когда есть время, как дети, забываете о том, что ваши поступки - всего лишь пыль по сравнению с бесконечностью.
Он замолчал, и снова установилась полная тишина.
Через минуту так же тихо Джидду сказал:
- Я слушаю твои слова.
- Позволь, учитель, насладиться радостью приветствовать тебя, ответил Трэйнер.
- Приветствуй, - послышалось в ответ.
- Позволь еще принести тебе благодарность за твое присутствие и приветствие на пороге здания. Я желаю, чтобы твой путь стал для меня светом, ведущим к совершенству. Я желаю твоей науки.
Ответом было молчание. Трэйнер воспринял его как знак одобрения.
- Тебе, конечно, известно, - продолжал он, - что я хочу еще раз лично просить тебя применить свою силу и вернуть жизнь телу Роя Холмсена. Сделай своей силой, которая выше материальных и временных связей, чтобы близкий нам всем человек вернулся к жизни. Я присоединяюсь к просьбе, с которой к тебе приехали представители нашего Центра.
Опять воцарилась тишина, прежде чем Джидду ответил:
- Я согласился на это, поскольку просите не только вы. Веление жизни в его душе сильнее тяги к продолжению путешествия. Займи свое место.
Трэйнер поднялся с колен и вместе с Андерсоном сел на свободные табуретки. Вступительная часть была закончена.
- Перед вашим появлением, - сказал мужчина, сидевший справа от Джидду, - у меня было видение с корабля. Несмотря на все усилия, я не мог увидеть раненого. Зато почувствовал, что эмоциональное напряжение спало и экипаж преисполнился решимости. Работа проходит нормально. С момента несчастного случая все ожидают какого-то события. Какого - я не смог определить. Зн.аю только, что ничего хорошего от него не ждут. Я не могу объяснить это. Оно должно было наступить в течение часа после несчастного случая, но не наступило.
- У нас мало времени, - сказал Джидду, прерывая говорящего. - Мы все должны приготовиться, чтобы не опоздать с помощью. Вы должны подготовить ваши тела и ваш дух к постижению Правды. Только через нee я могу распоряжаться жизнью человека вне Земли. От вашей расположенности к Правде будет зависеть жизнь тела и восстановление духовных связей. Вы готовы?
В течение нескольких минут все мысленно ответили утвердительно. Когда ответил последний из них, Трэйнер почувствовал, что он уже не закован в себе.
1 2 3 4
К Центру Галактического Перехвата не имел доступа даже Президент; его амбиции и устремления нарушили бы равновесие ментального эфира. По этим же самым причинам перед важнейшими акциями в нем не могли находиться и другие политики, не подготовленные заранее военные, актеры, спортсмены. Все работники Центра отбирались через тяжелейшие тесты. Условием работы в Службе была полная жизненная и психическая стабилизация. Эмоциональный комфорт имел решающее значение в работе технических отделений. Безусловная способность сохранять его независимо от внешних факторов давала возможность претендовать на должность действующего функционера Службы Перехвата. Тесты на эмоциональные параметры учитывались наравне с образованием и профессиональными качествами.
Вильям Трэйнер, выпускник Военной Академии Внесистемных Полетов, делал блестящую научную, а потом и служебную карьеру, не испытывая потребности подкреплять свои поступки психическими усилиями. Благодаря своим психофизическим склонностям он быстро занял привилегированную должность при Президентском Дворце. Трэйнер уже участвовал в двух специальных акциях в районе колец Сатурна. Но только здесь, на Земле, внутри одной из главных наземных баз Галактического Флота, он почувствовал, что приближается столкновение с Неведомым.
В гнезде считывателя торчал симпатайзер Андерсона, а под ним горела надпись: "Память открывается после проверки с использованием ключа н-р 4". Он вставил в гнездо свой ключ. "Снова предосторожности с выведением информации, - подумал Трэйнер. - У кабинета Президента будет еще один повод пожаловаться на наше отношение к президентской службе".
С полчаса он следил за событиями внутри "Европы II". Короткие высказывания членов экипажа, снимки новорожденных. Оценка ситуации экипажем. Функционирование систем космического города. Изображение было плоским и черно-белым, подернутым помехами, и потому Трэйнер не сразу узнал Холмсена. Он прокрутил пленку обратно и остановил ее. Это был Холмсен семь лет назад. Почти такой же, каким он его помнил. Выразительное, каменное с виду лицо, глаза, смотрящие далеко за объект взглядом, которому не хватает пристальности и пытливости. Когда их глаза встретились, глаза семилетнего мальчика и сорокадвухлетнего мужчины с мировой известностью - он узнал в мальчике себя в своей детской перспективе и свою принадлежность к будущему. Точно такое же впечатление сложилось у всех его ровесников из школьной группы. С каждым из них Холмсен беседовал три или четыре минуты. Беседы были без вступления и окончания. Беседы о смысле существования каждого из них. Восемь месяцев спустя Холмсен присоединился к экипажу уже выведенной на околосолнечную орбиту "Европы II". Из этой группы детей тридцать восемь стали менталистами. Среди них были Андерсон и Трэйнер.
Он включил воспроизведение, Холмсен говорил о значении социофактора групповой сплоченности и индивидуальных отношений, интересных с точки зрения социотроники. Потом перешел к теме исследования пространства вокруг "Европы II". Когда Холмсен в очередной раз переменил тему, Трэйнер непроизвольно прислушался. После того, как запись кончилась, он прокрутил ее назад и снова включил. Потом повторил это еще раз. Трэйнер сосредоточил внимание на словах, произносимых Холмсеном медленно и решительным тоном;
"...Возрастание атмосферы беспокойства я отмечал уже несколько раз. Это явление выглядит настолько нетипичным, что у него нет источников внутри группы. Процесс сплочения нашего микросообщества проходит без осложнений. Нам удалось создать связи и системы поведения, уже заметно отличающиеся от принятых на Земле, но в нашем обособленном положении эти изменения проходят с пользой для группы. Запрограммированные предсказания и микросоциологические прогнозы продолжают оправдываться. Совместные релаксационные медитации сейчас проходят каждое воскресенье, а созидательные - по средам и пятницам и являются главными пунктами рабочего дня. Как я уже вспоминал во время предыдущей передачи, мировоззренческое разграничение добра и зла как созидательных ценностей установилось в оптимальном составе экипажа. Так вот, это беспокойство принимается именно с этой точки зрения. Единичное мнение о нем - тоже. Я приведу совместно составленный и согласованный текст. "Мы чувствуем психическое давление с легким оттенком угрозы. Оно проявляется с промежутками в несколько недель и связано с конфликтными ситуациями, но мы ощущаем его только после удачных операций по сглаживанию их. Интенсивность его выражена слабо, но отчетливо. В восприятии двенадцати процентов членов экипажа оно проявилось также и после предотвращения двух аварий энергетических систем, обозначенных номерами 5701 03 и 06. Эти ощущения - подпороговой природы и не имеют признаков реакции на стрессы. Вместе с тем они не являются существенным фактором стабильности настроений. Имеется всеобщая уверенность, что их источник объективен, находится снаружи и не связан с естественными психобиологическими реакциями". Отделение менталистики полностью контролирует положение, и мы не наблюдаем никаких негативных явлений. Запись для социотехнического отделения была сделана в соответствии с программой Земли процедура н-р А 7 349. Следующая передача - через двести восемьдесят дней в десять тридцать по времени корабля".
Изображение на экране сменилось позывным визионным сигналом "Европы II". Это был конец записи. Трэйнер сидел неподвижно, стараясь понять, что так сильно озадачило его в заявлении Холмсена. Он чувствовал, что основной упор сделан на концовке. "Имеется всеобщая уверенность, что их источник объективен, находится снаружи и не связан с естественными психобиологическими реакциями". Интуиция подсказывала ему, что существует какая-то связь между фактами, отстоящими друг от друга на семь лет. Но когда он начинал задавать себе конкретные вопросы, это впечатление пропадало. Все еще сомневаясь, Трэйнер медленно соединился с конструкционным отделением Центра. Ему ответил молодой рыжеволосый старший лейтенант.
- Какова вероятность утечки энергии на "Европе"? - спросил Трэйнер.
- В этом случае?
- Да.
- Сейчас выясню, - доложил старший лейтенант и закодировал вопрос. На экране появилась цифра О, 000000003, а под ней - примечание: "Во время полета степень безопасности по сравнению с исходной повышена".
- У вас еще есть вопросы?
Трэйнер ответил отрицательно, и связь закончилась. Надпись, светясь, продолжала висеть в пространстве экрана, противореча еще теплящимся в сознании подозрениям относительно технических причин аварии. Теперь ему было известно, насколько ничтожной была вероятность взрыва на корабле в тот момент, когда Холмсен находился в коридоре. В этой точке корабля его присутствия не требовалось ни уставом, ни кругом его обязанностей.
Спустя десять минут он уже стоял вместе с Андерсоном перед дверями зала, в котором находились все участники Сеанса. Трэйнер чувствовал возбуждение, несмотря на самоконтроль, которого он придерживался с момента знакомства с Заданием. Словно читая его мысли, Андерсон вполголоса сказал:
- Я ощущаю себя учеником перед экзаменом. Мне не приходилось выполнять задание в подобной ситуации. У меня такое впечатление, что не я им управляю, а выступаю только пешкой.
- Какой он? - спросил Трэйнер.
- Он образован. Три факультета, одиннадцать языков. Ему тридцать один год, если это имеет какой-нибудь смысл, - ответил Андерсон и добавил, глядя на часы: Сейчас шестнадцать пятьдесят шесть. Помни о ритуале.
Он открыл двери, и они вошли внутрь. Свет от бестеневых ламп, имеющий желтый оттенок, позволял видеть сидящих полукругом людей на низких табуретках, Стены, пол и свод были выложены мозаикой из лиственницы, скрывающей под собой акустические экраны и регистраторы компьютерных систем. В этом зале записывали картины, увиденные медитирующими. На одной из стен был помещен большой пространственный снимок обнаженного Роя Холмсена. С противоположной стороны от входа в полукруг было два свободных места. Сидящие пребывали в полной неподвижности и тишине, повернувшись спиной к дверям. Зная, что Андерсон уже виделся с Джидду, Трэйнер выступил на два шага вперед Андерсона, опустился на колени и поклонился сидящему спиной к нему мужчине. Он сделал это в полном молчании, и никто из присутствующих не отреагировал ни одним движением. Смуглый мужчина, которого приветствовал Трэйнер, застыл в неподвижности и молчании. Все еще стоя на коленях, Трэйнер бегло посмотрел на остальных. Двое из них, обращенные к нему профилем, были темноволосыми, неопределенного возраста мужчинами с мелово-белой кожей, слегка отдающей лимонным оттенком. Руки, похожие на гипсовые отливки, из-за своей неподвижности резко контрастировали с цветом красно-рыжих свободных одеяний.
С правой стороны сидел мужчина крепкого телосложения с выступающим вперед жестким профилем. Это был Айсмонтов. Последней с правой стороны сидела женщина средних лет с весьма невыразительной внешностью и заурядной фигурой. Она была одним из самых лучших медиумов на Земле.
Трэйнер перевел взгляд на спину, прикрытую серым сукном. Джидду, по-прежнему не двигаясь, отозвался тихим голосом.
- С помощью техники вы открыли небо, но не умеете открывать двери в свои тела. Желаете познать себя, а ищете вне себя. Когда уже поздно, вы трясетесь за братьев, а когда есть время, как дети, забываете о том, что ваши поступки - всего лишь пыль по сравнению с бесконечностью.
Он замолчал, и снова установилась полная тишина.
Через минуту так же тихо Джидду сказал:
- Я слушаю твои слова.
- Позволь, учитель, насладиться радостью приветствовать тебя, ответил Трэйнер.
- Приветствуй, - послышалось в ответ.
- Позволь еще принести тебе благодарность за твое присутствие и приветствие на пороге здания. Я желаю, чтобы твой путь стал для меня светом, ведущим к совершенству. Я желаю твоей науки.
Ответом было молчание. Трэйнер воспринял его как знак одобрения.
- Тебе, конечно, известно, - продолжал он, - что я хочу еще раз лично просить тебя применить свою силу и вернуть жизнь телу Роя Холмсена. Сделай своей силой, которая выше материальных и временных связей, чтобы близкий нам всем человек вернулся к жизни. Я присоединяюсь к просьбе, с которой к тебе приехали представители нашего Центра.
Опять воцарилась тишина, прежде чем Джидду ответил:
- Я согласился на это, поскольку просите не только вы. Веление жизни в его душе сильнее тяги к продолжению путешествия. Займи свое место.
Трэйнер поднялся с колен и вместе с Андерсоном сел на свободные табуретки. Вступительная часть была закончена.
- Перед вашим появлением, - сказал мужчина, сидевший справа от Джидду, - у меня было видение с корабля. Несмотря на все усилия, я не мог увидеть раненого. Зато почувствовал, что эмоциональное напряжение спало и экипаж преисполнился решимости. Работа проходит нормально. С момента несчастного случая все ожидают какого-то события. Какого - я не смог определить. Зн.аю только, что ничего хорошего от него не ждут. Я не могу объяснить это. Оно должно было наступить в течение часа после несчастного случая, но не наступило.
- У нас мало времени, - сказал Джидду, прерывая говорящего. - Мы все должны приготовиться, чтобы не опоздать с помощью. Вы должны подготовить ваши тела и ваш дух к постижению Правды. Только через нee я могу распоряжаться жизнью человека вне Земли. От вашей расположенности к Правде будет зависеть жизнь тела и восстановление духовных связей. Вы готовы?
В течение нескольких минут все мысленно ответили утвердительно. Когда ответил последний из них, Трэйнер почувствовал, что он уже не закован в себе.
1 2 3 4