Он почуял опасность и тут же выбросил из головы все доводы, которые приготовил, чтобы вернуть в группу Ромеро. Теперь не до того.
— Вам дали самых талантливых молодых ученых Сольвента. Их отличная научная подготовленность неоспорима, и они безусловно способны разобраться в самой сложной установке. Я считаю, доктор Орантес, что вы сознательно мешаете им овладеть технологией изготовления УМПов, — устремил Маршан пронзительный взгляд на Орантеса.
— Вас ввели в заблуждение, господин профессор! — Доктор старался выиграть время, понять, в чем его просчет, и, возможно, придумать что-то в свое оправдание. — Я добросовестно учил ваших людей, но, быть может, я плохой педагог?..
— Вы плохой артист. И взялись играть не свою роль.
— Вас ввели в заблуждение, — повторил доктор Орантес.
— Прекратите! — брезгливо поморщился Маршан. — Вы умный человек и уже поняли, что проиграли. Отвечайте честно: зачем вы приехали в Сельвент и кто указал вам его местонахождение?
— Ну что ж! — Орантес махнул рукой на осторожность. — Да, я действительно не случайно попал в Сельвент. Я ехал сюда, чтобы спасти своего сына. А местонахождение Сельвента мне сообщил за приличную сумму один человек…
— Ну слава богу! — воскликнул Маршан. — Наконец-то вы заговорили о сыне. Признаюсь, я специально молчал о нем. Если мы обо всем договоримся, думал я, то ни к чему будет прибегать к угрозам. Честное слово, доктор, я надеялся, что мы договоримся… Увы, сделка не состоялась, а жаль. В вашем лице я желал бы иметь союзника, а не врага. Не получилось… Да, кстати, сына вашего здесь нет и никогда не было. Он в надежном месте, а вы… вы у меня в руках. Скажу больше, я вас и заманил сюда, и было очень интересно наблюдать за вашей игрой, за тем, с каким „интересом“ вы приняли мое предложение…
— Но оно действительно меня заинтересовало, да и потом, я же не имел другого выхода.
— Вот именно, — подчеркнул Маршан. — А теперь вы решили, что у вас есть выход?
— Нет, но… Если честно, господин профессор, я боюсь потерять свою монополию на технологию изготовления УМПов. Ведь тогда я сделаюсь вам не нужен. Это и заставило меня сдерживать процесс обучения ваших людей.
— А сын? Его судьба вам стала безразлична?
Доктор Орантес помолчал несколько минут и наконец произнес:
— Профессор Маршан, я предлагаю вам союз, но только вам. Какой смысл вовлекать в это дело юнцов. Освоив технологию, они наделают УМПов и тогда…
— Вы наивны, доктор Орантес, и до смешного самоуверенны. Вы снова хотите меня надуть. По своей воле вы не сделаете для меня УМП, это ясно. Но я заставлю вас сделать его. И как нелепо выглядит теперь ваше предложение, доктор Орантес! Он предлагает мне сотрудничество. Сотрудничество — человеку, в руках которого уже через год будет весь мир! Сейчас я скажу вам то, чего не знают даже старейшины Сельвента, — вы мне уже не опасны. Я создал Зет-поле. Зет-поле! — повысил голос Маршан. — Оно резонансным образом избирательно действует на важнейшие компоненты ядер клеток человека и разрушает их. В считанные секунды я смогу, если захочу, освободить от людей целые континенты. Вот что даст мне власть над миром, а не ваши УМПы.
Сегодняшние вандалы своими бомбами, огненными и радиационными лучами и прочей мерзостью грозятся погубить все живое на нашей многострадальной планете. Идиоты!.. Я же люблю, обожаю жизнь. Чудный цветок, дивный листик, робкая травинка и крохотный жучок бесконечно близки и дороги мне. Жизнь на Земле — это волшебное творение природы — должна сохраниться во всем ее многообразии. Гуманизм, высший гуманизм умер в сердцах современных людей. Глаза Маршана повлажнели. Он достал платок. — Я же спасу жизнь на нашей планете. Мое Зет-поле устранит из собрания прекрасных творений всевышнего только людей-чудовищ, людей, не пожелавших подчиниться моей воле. Я гуманист, великий гуманист. Я мечтаю о том, чтобы никогда не использовать свое Зет-поле. Но порядок, твердый порядок должен быть наконец установлен на Земле. Божественное преклонение перед природой и наукой должно подавить нынешнее безверие и цинизм…
„Он сумасшедший… — невольно закрыл глаза доктор Орантес. — О господи, и в руках этого маньяка такое оружие…“
А профессор уже почти сорвался на крик:
— … дикари, дикари, не принявшие моего порядка, должны будут уйти с планеты. Мое Зет-поле поможет им в этом. А я приду на их земли, и сказочные леса, луга, степи со своими милыми обитателями останутся целы и невредимы. Ваши же УМПы мне будут нужны для поддержания твердого порядка на Земле. И вы сделаете их! Молчите! Я не желаю больше ничего слушать!..
Маршан нажал кнопку. Появилась группа людей во главе со Стальским.
— Ваши действия, Орантес, — процедил Маршан, — вынуждают меня принять жесткие меры. С сегодняшнего дня будете продолжать работу в подземной лаборатории. Это, кстати, продиктовано и заботой о вашей же безопасности. Наши конкуренты могут узнать, что знаменитый доктор Орантес работает в Сельвенте над сверхмощным УМПом, и попытаться захватить или уничтожить город. Так что вашей изоляцией мы убьем сразу двух зайцев, доктор. Уведите его! — приказал Маршан.
— Я могу зайти домой и взять кое-какие вещи? — спросил Орантес в надежде увидеть Джона.
— Все необходимое получите в бункере! — отрезал старик.
По его знаку охранники взяли доктора Орантеса за руки и подтолкнули к двери.
В подземной лаборатории действительно было все необходимое для жизни и для работы. Сюда уже доставили и незаконченный УМП. К продолжению работ были допущены только трое из прежних учеников доктора, наиболее способные и подготовленные. Остальной персонал подземной лаборатории составляли „пятиразрядные“ рабочие и вооруженная охрана.
Бункер пронизывал длинный коридор. В одном его конце находились шахта лифта, ведущего на поверхность, и страховочная лестница, в другом информационный зал. В коридор же выходили двери лабораторий и жилых помещений. Бункер был расположен на глубине 250 метров, но система связи, запасы пищи и установка регенерации воздуха давали возможность автономного существования здесь в течение нескольких месяцев.
Орантеса постоянно беспокоила мысль об О'Рейли. Доктора, видимо, не собирались в ближайшее время отпустить на поверхность, а выбраться из охраняемого бункера самому было невозможно. Оставалось только надеяться на благоразумие и счастливую звезду Джона.
Когда О'Рейли зашел переодеться, чтобы отправиться вместе с Орантесом на спортплощадку, доктора дома не оказалось. Джон подумал, что Орантеса вызвали к Маршану или в ученый совет, и пошел на площадку один.
К вечеру он вернулся домой и обеспокоился уже всерьез — сгущались сумерки, а друга все не было.
О'Рейли позвонил Стальскому, но никто не взял трубку. Джон понял: произошло что-то серьезное. Ночью он не сомкнул глаз, а рано утром отправился к Маршану.
На улице Джону сразу бросилось в глаза большое количество вооруженных людей в серой форме. Когда до дома Маршана оставалось совсем немного, „серые“ вдруг оживленно забегали, поглядывая вверх, на прозрачный пластиковый купол, покрывающий Сельвент. Джон остановился и тоже поднял голову. В чистом небе он заметил быстро приближающуюся стайку вертолетов.
Сельвентцы засуетились, принялись поспешно сбрасывать зеленые ветки с замаскированных лазерных пушек.
„Что за ерунда? — подумал Джон. — Неужели какие-то враги?..“
Когда через несколько мгновений вертолеты зависли над куполом, их встретили ослепительные лучи пушек Сельвента. Однако мощные лазерные импульсы не наносили вертолетам никакого урона. В свою очередь, из них на прозрачный пластик посыпались вооруженные люди в пятнистой маскировочной одежде.
Лазерные лучи сельвентцев стали гуще, но все равно не достигали цели — они словно отражались от поверхности невидимой, но непробиваемой оболочки, внутри которой находились вертолеты и напавшие на Сельвент люди. Вероятно, эта оболочка была образована защитным полем, генерируемым установками внутри вертолетов.
Люди в зеленой униформе тем временем уже энергично прорезали отверстия в куполе.
Сельвентцы, очевидно поняв бесполезность лазеров, выкатили из небольшого ангара орудия иного вида и спешно наводили их на вертолеты. Но „пятнистые“ уже успели приделать в куполе дыры и, закрепив на их краях тонкие тросы, быстро спускались на землю. А на купол садились все новые вертолеты.
Гулко ударила пушка. Одна из машин, ломая пластик, рухнула на спортплощадку и взорвалась. Почти в это же время несколько огненных струй из других вертолетов накрыли пушку, сжигая ее вместе с расчетом.
О'Рейли, спрятавшись за опорой ближайшего здания, наблюдал за сражением. Совсем рядом несколько „пятнистых“ вели перестрелку с сельвентцами. Убежище было ненадежным, оставаться здесь становилось все более опасно, и надо было найти подходящее место, чтобы пересидеть эту кутерьму. Джон успел хорошо рассмотреть „пятнистых“, одетых в термостойкие бронежилеты, защищающие и от пуль, и от лазерного импульса. Нападавшие короткими перебежками продвигались к дому Маршана и явно брали верх над сельвентцами.
Пригнувшись, О'Рейли рванул к густым посадкам и, упав под пышный куст, продолжал наблюдать за боем.
„Пятнистые“, рассеяв уже слабо сопротивляющихся сельвентцев, врывались в дома и лаборатории, а сверху один за другим сыпались все новые десантники.
Неожиданно рядом с О'Рейли сверкнул ослепительный луч, и пластиковая дорожка, плавясь, зашипела. К дому Маршана пробежали трое „пятнистых“, на ходу стреляя в охранников. Однако те упорно отбивались и заставили нападавших укрыться за деревьями.
Сверху посыпался горячий пепел и труха. Джон поднял глаза и увидел, что половину куста, под которым он лежал, срезал луч лазера. Рядом с дорожкой в опасной близости за клумбой залег один из „пятнистых“, и подошвы его сапог оказались прямо перед лицом Джона.
Осторожно высунувшись через некоторое, время, О'Рейли увидел, что, кроме ног, возле дорожки уже ничего не осталось: белый луч прямым попаданием буквально испепелил верхнюю часть тела „пятнистого“. Мощнейшие стационарные лазерные установки у входа в резиденцию Маршана могли сокрушить не только бронежилет, но и бетонную или металлическую плиту.
К дому бежал еще десяток десантников. Джон быстро пополз в сторону от дорожки — и вовремя: огненный луч сельвентцев заплясал по посадкам, разрезая „пятнистых“ на куски.
Один из нападавших положил на плечо длинный ящик. По форме предмета Джон понял, что это переносная ракетная установка. „Пятнистый“ выстрелил — и над землей пронесся яркий огненный шквал. Следующего выстрела он сделать не успел. Лазерный луч превратил его самого в факел и взорвал ракеты. И в этот момент О'Рейли вдруг почувствовал невыносимую, стремительно нарастающую боль в голове. По-видимому, то же ощутили и нападавшие. Побросав оружие, они со стонами корчились на траве. В угасающем сознании Джона мелькнула мысль, что, очевидно, Маршан применил какое-то секретное оружие. Он, естественно, не знал, что диктатор включил Зет-поле. Маршан шел ва-банк, лишь бы спастись самому, и теперь и „пятнистые“, и сельвентцы валялись на земле в предсмертных судорогах. Люди падали и с купола Сольвента. Однако Джону было не до наблюдений: ужасная пульсирующая боль разливалась по всему телу, гнула к земле, давила на мозг так, что в глазах запрыгали красные пятна. Плохо сознавая, что делает, О'Рейли бросился к дому Маршана.
В это время уцелевшие охранники дома Маршана, до того отчасти укрытые от действия Зет-поля стенами бетонных дотов, где находились лазерные установки, выскочили наружу, надеясь спастись в здании. Корчась от чудовищной боли, они все же успели распахнуть бронированные двери и попадали замертво. Тем самым они помогли О'Рейли. Шатаясь, он вошел в коридор здания, жизнь пока ему спасали препарат СИС да мощный организм.
О'Рейли сорвал с шеи одного из охранников лазер и, подойдя к кабинету Маршака, выстрелил в замок. В тот же момент от нового приступа боли он выронил лазер из рук и, теряя сознание, повалился на дверь. Дверь распахнулась, и Джон упал на пол кабинета, а Маршан, спасавшийся в этой экранированной от действия Зет-поля комнате, тотчас рухнул на ковер, судорожно хватая ртом воздух. Даже небольшая доза излучения, которое проникло через взломанную О'Рейли дверь, стала для старика смертельной.
Из последних сил О'Рейли подполз к распахнутой двери и толкнул ее ногой. Потом наступила тьма…
На новом месте Орантес спал плохо. Поднявшись на рассвете, он решил, пока никто не мешает, осмотреться. Доктор отправился сперва в информационный зал, оценил объем и качество хранящейся там информации, а затем пошел в лабораторию.
Оказалось, что из трех его помощников в бункере были только двое, отсутствовали и все „пятиразрядные“ рабочие. Ничего вразумительного об изменениях в штате лаборатории оставшиеся сказать не могли, и Орантес решил узнать об этом у охранников лифта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
— Вам дали самых талантливых молодых ученых Сольвента. Их отличная научная подготовленность неоспорима, и они безусловно способны разобраться в самой сложной установке. Я считаю, доктор Орантес, что вы сознательно мешаете им овладеть технологией изготовления УМПов, — устремил Маршан пронзительный взгляд на Орантеса.
— Вас ввели в заблуждение, господин профессор! — Доктор старался выиграть время, понять, в чем его просчет, и, возможно, придумать что-то в свое оправдание. — Я добросовестно учил ваших людей, но, быть может, я плохой педагог?..
— Вы плохой артист. И взялись играть не свою роль.
— Вас ввели в заблуждение, — повторил доктор Орантес.
— Прекратите! — брезгливо поморщился Маршан. — Вы умный человек и уже поняли, что проиграли. Отвечайте честно: зачем вы приехали в Сельвент и кто указал вам его местонахождение?
— Ну что ж! — Орантес махнул рукой на осторожность. — Да, я действительно не случайно попал в Сельвент. Я ехал сюда, чтобы спасти своего сына. А местонахождение Сельвента мне сообщил за приличную сумму один человек…
— Ну слава богу! — воскликнул Маршан. — Наконец-то вы заговорили о сыне. Признаюсь, я специально молчал о нем. Если мы обо всем договоримся, думал я, то ни к чему будет прибегать к угрозам. Честное слово, доктор, я надеялся, что мы договоримся… Увы, сделка не состоялась, а жаль. В вашем лице я желал бы иметь союзника, а не врага. Не получилось… Да, кстати, сына вашего здесь нет и никогда не было. Он в надежном месте, а вы… вы у меня в руках. Скажу больше, я вас и заманил сюда, и было очень интересно наблюдать за вашей игрой, за тем, с каким „интересом“ вы приняли мое предложение…
— Но оно действительно меня заинтересовало, да и потом, я же не имел другого выхода.
— Вот именно, — подчеркнул Маршан. — А теперь вы решили, что у вас есть выход?
— Нет, но… Если честно, господин профессор, я боюсь потерять свою монополию на технологию изготовления УМПов. Ведь тогда я сделаюсь вам не нужен. Это и заставило меня сдерживать процесс обучения ваших людей.
— А сын? Его судьба вам стала безразлична?
Доктор Орантес помолчал несколько минут и наконец произнес:
— Профессор Маршан, я предлагаю вам союз, но только вам. Какой смысл вовлекать в это дело юнцов. Освоив технологию, они наделают УМПов и тогда…
— Вы наивны, доктор Орантес, и до смешного самоуверенны. Вы снова хотите меня надуть. По своей воле вы не сделаете для меня УМП, это ясно. Но я заставлю вас сделать его. И как нелепо выглядит теперь ваше предложение, доктор Орантес! Он предлагает мне сотрудничество. Сотрудничество — человеку, в руках которого уже через год будет весь мир! Сейчас я скажу вам то, чего не знают даже старейшины Сельвента, — вы мне уже не опасны. Я создал Зет-поле. Зет-поле! — повысил голос Маршан. — Оно резонансным образом избирательно действует на важнейшие компоненты ядер клеток человека и разрушает их. В считанные секунды я смогу, если захочу, освободить от людей целые континенты. Вот что даст мне власть над миром, а не ваши УМПы.
Сегодняшние вандалы своими бомбами, огненными и радиационными лучами и прочей мерзостью грозятся погубить все живое на нашей многострадальной планете. Идиоты!.. Я же люблю, обожаю жизнь. Чудный цветок, дивный листик, робкая травинка и крохотный жучок бесконечно близки и дороги мне. Жизнь на Земле — это волшебное творение природы — должна сохраниться во всем ее многообразии. Гуманизм, высший гуманизм умер в сердцах современных людей. Глаза Маршана повлажнели. Он достал платок. — Я же спасу жизнь на нашей планете. Мое Зет-поле устранит из собрания прекрасных творений всевышнего только людей-чудовищ, людей, не пожелавших подчиниться моей воле. Я гуманист, великий гуманист. Я мечтаю о том, чтобы никогда не использовать свое Зет-поле. Но порядок, твердый порядок должен быть наконец установлен на Земле. Божественное преклонение перед природой и наукой должно подавить нынешнее безверие и цинизм…
„Он сумасшедший… — невольно закрыл глаза доктор Орантес. — О господи, и в руках этого маньяка такое оружие…“
А профессор уже почти сорвался на крик:
— … дикари, дикари, не принявшие моего порядка, должны будут уйти с планеты. Мое Зет-поле поможет им в этом. А я приду на их земли, и сказочные леса, луга, степи со своими милыми обитателями останутся целы и невредимы. Ваши же УМПы мне будут нужны для поддержания твердого порядка на Земле. И вы сделаете их! Молчите! Я не желаю больше ничего слушать!..
Маршан нажал кнопку. Появилась группа людей во главе со Стальским.
— Ваши действия, Орантес, — процедил Маршан, — вынуждают меня принять жесткие меры. С сегодняшнего дня будете продолжать работу в подземной лаборатории. Это, кстати, продиктовано и заботой о вашей же безопасности. Наши конкуренты могут узнать, что знаменитый доктор Орантес работает в Сельвенте над сверхмощным УМПом, и попытаться захватить или уничтожить город. Так что вашей изоляцией мы убьем сразу двух зайцев, доктор. Уведите его! — приказал Маршан.
— Я могу зайти домой и взять кое-какие вещи? — спросил Орантес в надежде увидеть Джона.
— Все необходимое получите в бункере! — отрезал старик.
По его знаку охранники взяли доктора Орантеса за руки и подтолкнули к двери.
В подземной лаборатории действительно было все необходимое для жизни и для работы. Сюда уже доставили и незаконченный УМП. К продолжению работ были допущены только трое из прежних учеников доктора, наиболее способные и подготовленные. Остальной персонал подземной лаборатории составляли „пятиразрядные“ рабочие и вооруженная охрана.
Бункер пронизывал длинный коридор. В одном его конце находились шахта лифта, ведущего на поверхность, и страховочная лестница, в другом информационный зал. В коридор же выходили двери лабораторий и жилых помещений. Бункер был расположен на глубине 250 метров, но система связи, запасы пищи и установка регенерации воздуха давали возможность автономного существования здесь в течение нескольких месяцев.
Орантеса постоянно беспокоила мысль об О'Рейли. Доктора, видимо, не собирались в ближайшее время отпустить на поверхность, а выбраться из охраняемого бункера самому было невозможно. Оставалось только надеяться на благоразумие и счастливую звезду Джона.
Когда О'Рейли зашел переодеться, чтобы отправиться вместе с Орантесом на спортплощадку, доктора дома не оказалось. Джон подумал, что Орантеса вызвали к Маршану или в ученый совет, и пошел на площадку один.
К вечеру он вернулся домой и обеспокоился уже всерьез — сгущались сумерки, а друга все не было.
О'Рейли позвонил Стальскому, но никто не взял трубку. Джон понял: произошло что-то серьезное. Ночью он не сомкнул глаз, а рано утром отправился к Маршану.
На улице Джону сразу бросилось в глаза большое количество вооруженных людей в серой форме. Когда до дома Маршана оставалось совсем немного, „серые“ вдруг оживленно забегали, поглядывая вверх, на прозрачный пластиковый купол, покрывающий Сельвент. Джон остановился и тоже поднял голову. В чистом небе он заметил быстро приближающуюся стайку вертолетов.
Сельвентцы засуетились, принялись поспешно сбрасывать зеленые ветки с замаскированных лазерных пушек.
„Что за ерунда? — подумал Джон. — Неужели какие-то враги?..“
Когда через несколько мгновений вертолеты зависли над куполом, их встретили ослепительные лучи пушек Сельвента. Однако мощные лазерные импульсы не наносили вертолетам никакого урона. В свою очередь, из них на прозрачный пластик посыпались вооруженные люди в пятнистой маскировочной одежде.
Лазерные лучи сельвентцев стали гуще, но все равно не достигали цели — они словно отражались от поверхности невидимой, но непробиваемой оболочки, внутри которой находились вертолеты и напавшие на Сельвент люди. Вероятно, эта оболочка была образована защитным полем, генерируемым установками внутри вертолетов.
Люди в зеленой униформе тем временем уже энергично прорезали отверстия в куполе.
Сельвентцы, очевидно поняв бесполезность лазеров, выкатили из небольшого ангара орудия иного вида и спешно наводили их на вертолеты. Но „пятнистые“ уже успели приделать в куполе дыры и, закрепив на их краях тонкие тросы, быстро спускались на землю. А на купол садились все новые вертолеты.
Гулко ударила пушка. Одна из машин, ломая пластик, рухнула на спортплощадку и взорвалась. Почти в это же время несколько огненных струй из других вертолетов накрыли пушку, сжигая ее вместе с расчетом.
О'Рейли, спрятавшись за опорой ближайшего здания, наблюдал за сражением. Совсем рядом несколько „пятнистых“ вели перестрелку с сельвентцами. Убежище было ненадежным, оставаться здесь становилось все более опасно, и надо было найти подходящее место, чтобы пересидеть эту кутерьму. Джон успел хорошо рассмотреть „пятнистых“, одетых в термостойкие бронежилеты, защищающие и от пуль, и от лазерного импульса. Нападавшие короткими перебежками продвигались к дому Маршана и явно брали верх над сельвентцами.
Пригнувшись, О'Рейли рванул к густым посадкам и, упав под пышный куст, продолжал наблюдать за боем.
„Пятнистые“, рассеяв уже слабо сопротивляющихся сельвентцев, врывались в дома и лаборатории, а сверху один за другим сыпались все новые десантники.
Неожиданно рядом с О'Рейли сверкнул ослепительный луч, и пластиковая дорожка, плавясь, зашипела. К дому Маршана пробежали трое „пятнистых“, на ходу стреляя в охранников. Однако те упорно отбивались и заставили нападавших укрыться за деревьями.
Сверху посыпался горячий пепел и труха. Джон поднял глаза и увидел, что половину куста, под которым он лежал, срезал луч лазера. Рядом с дорожкой в опасной близости за клумбой залег один из „пятнистых“, и подошвы его сапог оказались прямо перед лицом Джона.
Осторожно высунувшись через некоторое, время, О'Рейли увидел, что, кроме ног, возле дорожки уже ничего не осталось: белый луч прямым попаданием буквально испепелил верхнюю часть тела „пятнистого“. Мощнейшие стационарные лазерные установки у входа в резиденцию Маршана могли сокрушить не только бронежилет, но и бетонную или металлическую плиту.
К дому бежал еще десяток десантников. Джон быстро пополз в сторону от дорожки — и вовремя: огненный луч сельвентцев заплясал по посадкам, разрезая „пятнистых“ на куски.
Один из нападавших положил на плечо длинный ящик. По форме предмета Джон понял, что это переносная ракетная установка. „Пятнистый“ выстрелил — и над землей пронесся яркий огненный шквал. Следующего выстрела он сделать не успел. Лазерный луч превратил его самого в факел и взорвал ракеты. И в этот момент О'Рейли вдруг почувствовал невыносимую, стремительно нарастающую боль в голове. По-видимому, то же ощутили и нападавшие. Побросав оружие, они со стонами корчились на траве. В угасающем сознании Джона мелькнула мысль, что, очевидно, Маршан применил какое-то секретное оружие. Он, естественно, не знал, что диктатор включил Зет-поле. Маршан шел ва-банк, лишь бы спастись самому, и теперь и „пятнистые“, и сельвентцы валялись на земле в предсмертных судорогах. Люди падали и с купола Сольвента. Однако Джону было не до наблюдений: ужасная пульсирующая боль разливалась по всему телу, гнула к земле, давила на мозг так, что в глазах запрыгали красные пятна. Плохо сознавая, что делает, О'Рейли бросился к дому Маршана.
В это время уцелевшие охранники дома Маршана, до того отчасти укрытые от действия Зет-поля стенами бетонных дотов, где находились лазерные установки, выскочили наружу, надеясь спастись в здании. Корчась от чудовищной боли, они все же успели распахнуть бронированные двери и попадали замертво. Тем самым они помогли О'Рейли. Шатаясь, он вошел в коридор здания, жизнь пока ему спасали препарат СИС да мощный организм.
О'Рейли сорвал с шеи одного из охранников лазер и, подойдя к кабинету Маршака, выстрелил в замок. В тот же момент от нового приступа боли он выронил лазер из рук и, теряя сознание, повалился на дверь. Дверь распахнулась, и Джон упал на пол кабинета, а Маршан, спасавшийся в этой экранированной от действия Зет-поля комнате, тотчас рухнул на ковер, судорожно хватая ртом воздух. Даже небольшая доза излучения, которое проникло через взломанную О'Рейли дверь, стала для старика смертельной.
Из последних сил О'Рейли подполз к распахнутой двери и толкнул ее ногой. Потом наступила тьма…
На новом месте Орантес спал плохо. Поднявшись на рассвете, он решил, пока никто не мешает, осмотреться. Доктор отправился сперва в информационный зал, оценил объем и качество хранящейся там информации, а затем пошел в лабораторию.
Оказалось, что из трех его помощников в бункере были только двое, отсутствовали и все „пятиразрядные“ рабочие. Ничего вразумительного об изменениях в штате лаборатории оставшиеся сказать не могли, и Орантес решил узнать об этом у охранников лифта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9