Человечество стремилось как можно скорее покончить со старой жизнью, приспособить свою планету к новым, постоянно возрастающим требованиям коммунистического строя.
Но как-то так случилось, что он сам жил всегда в старых городах, перестроенных, переконструированных, но все же старых, стоявших столетия.
Селена была чуть ли не первым новым, полностью современным городом, который он увидел вблизи, Он усмехнулся, вспомнив свою уверенность, что первый же встречный укажет ему, где искать Гианэю. Попробуй найди в таком гиганте!
Селена имела форму кольца. В центре помещался огромный ракетодром.
Круговой вечебус провез Муратова через весь город. Он забыл о времени, о своем нетерпении, обо всем. Зрелище целиком поглотило его внимание. На каждом шагу, на каждом повороте открывались ансамбли зданий, один красивее и величественнее другого. Дома казались воздушными, обилие зелени подчеркивало легкость конструкций, огромные проемы окон насквозь пронизаны солнечным светом.
И люди, живущие в этом городе, невольно казались какими-то другими, не такими, как в других городах. Они сами как будто были пронизаны светом.
«Обязательно сделаю попытку переехать сюда, – думал Муратов. – Если только город не закрыт из-за перенаселения. Надо пожить среди этой красоты. Наверное, и работа пойдет здесь не так, как в других местах».
Но, видимо, не один только Муратов оценил Селену, в которой воплотился весь опыт, весь архитектурный и художественный гений Земли. На улицах было очень много людей.
Когда вечебус, замкнув кольцо, остановился там, где Муратов сел в него, он посмотрел на часы и вышел, хотя и был не прочь вторично совершить тот же путь. Времени оставалось совсем немного.
На ракетодром он перелетел на планелете.
На огромном бетонном поле жизнь шла обычным порядком. Возвращение Шестой лунной экспедиции не представляло собой ничего, что могло бы привлечь особое внимание. Чуть ли не каждый день здесь заканчивали свой полет космические корабли с Луны, Марса, Венеры, не считая внутренних, планетных, линий. И столько же улетали отсюда. Шестая интересовала только узкий круг лиц, связанных с космической службой, да еще таких, как Муратов, у которых в составе экспедиции были знакомые.
Озабоченно сновали по полю быстрые, верткие служебные машины, медленно, солидно ползли чудовищной величины заправочные цистерны, летали на маленьких планелетах дежурные механики и диспетчеры. Далеко в центре поля блестели на солнце корпуса кораблей внутренних, «земных», линий и посадочных ракет. Межпланетные корабли не опускались на ракетодром. Они высаживали своих пассажиров или ожидали их за пределами атмосферы.
В здании космопорта Муратов увидел много людей. Видимо, сегодня отправлялся в путь корабль дальнего рейса, и это были покидающие Землю и те, кто их провожал.
Он сразу наткнулся на Стоуна. Председатель ученого совета обрадовался Муратову (они давно не виделись) и крепко пожал его руку.
– Итак, – сказал Муратов, – снова ничего!
– Да, к сожалению, снова, – со вздохом ответил Стоун.
Речь шла о Шестой. Оба уже знали, что экспедиция опять вернулась ни с чем. Никаких признаков присутствия на Луне спутников-разведчиков или их базы не удалось обнаружить.
– Это последняя, – прибавил Стоун. – Нет смысла продолжать поиски, пока мы не узнаем что-нибудь новое, например, от Гианэи.
– Внимание! – раздался негромкий отчетливый голос. – Отлетающим на Марс – пройти на посадку. Провожающие могут идти только до вечебуса.
Вестибюль заметно опустел. И тогда Муратов вдруг увидел Марину и Гианэю. Они стояли у одного из многочисленных киосков-автоматов, оживленно разговаривая. Проходившие мимо украдкой бросали любопытные взгляды на эту пару.
– Интересно, зачем она сюда явилась? – сказал Стоун, проследив за взглядом Муратова. – Похоже, что Гианэю очень интересуют наши поиски на Луне.
– Откуда она может знать о них?
Стоун изумленно посмотрел на собеседника.
– Как, – воскликнул он, – вы ничего не знаете?
– Что именно?
– Да вы читали газеты эти дни, слушали передачи?
– Нет, – ответил Муратов, – мне было некогда. Вы же знаете, чем я занимался.
– Ну, ну! – Стоун покачал головой. – И никто вам ничего не сказал? Вся планета только и говорит об этом, а вы даже не слышали.
– А в чем дело? – рассеянно спросил Муратов. Он думал о том, как ему подойти к Гианэе, чтобы это получилось естественнее. Обе девушки стояли спиной к ним.
Но при первых же словах Стоуна рассеянность как рукой сняло. Он слушал в полном изумлении. Вот это новость! Гианэя знает испанский язык? Невероятно!
– Теперь вы понимаете? – спросил Стоун.
– Еще бы! Именно понимаю, что весь мой план рухнул.
– Почему же? – Стоун знал о намерениях Муратова. – Скорей наоборот, это вам поможет. Но только надо быть очень и очень осторожным.
– Вот именно! А это как раз и означает, что нужен новый, совсем новый план.
– Гианэе не следует показывать, что нам известна ее тайна. Я посоветовал бы вам, как бы случайно, в удобный момент заговорить при ней по-испански с вашей сестрой. Выберите интересную для Гианэи тему. Интересно и важно проследить, как она будет реагировать на это.
Муратов опасливо посмотрел на Гианэю. Она находилась от них шагах в тридцати, не больше.
– Мы говорим слишком громко, – шепнул он Стоуну. – Гианэя слышит более чем хорошо.
– Мы же говорим не по-испански.
– А кто ее знает. Может быть, она понимает. После того, что вы рассказали, я ни за что не поручусь.
– Да, это, пожалуй, верно.
Толпа пассажиров, только что вошедших в вестибюль, отделила их от двух девушек. Очевидно, прибыла посадочная ракета с прилетевшего корабля или корабль внутренних рейсов. Муратов, поглощенный новостью, не расслышал сообщения диспетчера.
Стоун посмотрел на часы.
– Шестая должна прибыть минут через двенадцать, – сказал он. – Идите к ним.
– Опасаюсь немного. Гианэя, возможно, не захочет говорить со мной.
– Вряд ли. Ваша сестра сообщала, что Гианэя еще вчера енова спросила про вас.
«Я угадал, – подумал Муратов. – Она рисовала пейзаж Гермеса не случайно».
Но Марины и Гианэи не оказалось на прежнем месте. Они куда-то ушли.
Муратов отправился на поиски.
С самого утра Гианэя нервничала. Это было хорошо заметно по ее движениям, голосу, выражению лица. Марина видела, что какая-то неотвязчивая мысль не дает покоя ее подруге.
Как всегда, перед завтраком они отправились в ближайший плавательный бассейн.
В эту эпоху гимнастические залы и бассейны являлись непременной принадлежностью каждого населенного пункта, каждого крупного дома. Но небольшие домашние бассейны не удовлетворяли Гианэю. Она любила не только освежаться, но и плавать.
В это утро, словно забыв о времени, Гианэя очень долго не выходила из воды. Марина давно уже оделась и, сидя в соломенном кресле, ожидала подругу.
Неутомимо и быстро Гианэя бессчетное число раз пересекала стометровую водную дорожку классически красивым кролем. И, как всегда, постепенно собралось довольно много зрителей. Редкий спортсмен Земли обладал таким отточенным стилем.
С равномерной правильностью, напоминавшей машину, выходили из воды и снова врезывались в нее зеленоватые руки Гианэи. Тяжелая масса черных волос колеблющимся плащом почти закрывала гибкую фигуру девушки.
В зеленой воде бассейна, ярко освещенной лучами солнца, свободно проходившими через прозрачную крышу, Гианэя выглядела как призрак.
Марина хорошо помнила первое посещение бассейна, вскоре после прилета гостьи на Землю. Помнила, как неохотно Гианэя согласилась надеть купальный костюм. Большого труда стоило тогда объяснить ей жеста ми, что нельзя закрыть доступ в бассейн другим людям. Вспоминая ответные жесты гостьи, Марина понимала теперь, что Гианэя хотела сказать, что не видит причин, почему она должна надевать костюм, если в бассейне кто-нибудь находится. Да и сейчас, спустя полтора года, она, видимо, не понимала этого.
Всем давно стало ясно, что Легерье неправильно понял поведение Гианэи в самом начале ее пребывания среди людей. Она разделась при всех не потому, что относилась к людям высокомерно или пренебрежительно, а просто потому, что так было принято среди ее соплеменников. Они не видели причин прятать свое тело от чужих взглядов.
Больше часа Марина ожидала. А когда Гианэя, наконец, вышла из бассейна, у нее не было заметно никакого утомления. Казалось, что она могла бы проплыть еще столько же.
Они вернулись домой.
За завтраком Гианэя неожиданно попросила показать ей Селену. До сих пор ни единым словом она не поясняла причин, побудивших ее приехать в Полтаву. Город ее явно не интересовал, все три дня она почти не выходила из дому.
Но просьба нисколько не удивила Марину. Она ждала ее, давно не сомневаясь, что именно прилет Шестой лунной экспедиции заставил Гианэю явиться сюда. Теперь уже не приходилось удивляться, откуда она знает. Осведомленность гостьи в земных делах перестала быть тайной.
Но что могло заинтересовать ее в этой экспедиции?
И непонятной была нервозность Гианэи сегодня. Длительное плавание явно имело целью успокоить возбужденные нервы.
Что тревожило Гианэю.
«Ну хорошо, – рассуждала Марина. – Допустим, она хочет встретить Шестую. В составе экспедиции нет ни одного человека, которого она знает. Результаты? О них она могла прочитать или просто спросить. Незачем было приезжать сюда из-за этого. Если она читает испанские журналы, то должна знать, что пять предыдущих экспедиций вернулись ни с чем. У нее нет причин тревожиться, даже если она действительно принадлежит к тем, кто является хозяевами разведчиков. Найдут их или нет – это, конечно, может интересовать ее, но не может служить возбудительной причиной встречать экспедицию лично».
Вчера Гианэя удивила Марину внезапным вопросом, приедет ли ее брат в Полтаву? Она не прибавила:
«Встречать Шестую» – но было ясно, что спрашивала именно об этом.
Марина ответила, что да, Виктор приедет.
Гианэя никак не реагировала, ничем не показала, какое впечатление произвел на нее этот ответ. Можно было подумать, что она его вообще не слышала.
Уже несколько раз Гианэя просила Марину познакомить ее с Виктором, но до сих пор ничто не указывало, что она знает о тождестве брата Марины с человеком, доставившим ее с Гермеса на Землю. Теперь получалось – она и это знает!
А когда Гианэя тут же стала рисовать в альбоме пейзаж Гермеса, с Виктором на переднем плане, на этот раз не скрывая рисунка, Марина окончательно убедилась в осведомленности Гианэи.
Кого же хотела видеть девушка иного мира – брата подруги или спутника в полете? Хотела ли она познакомиться с близким Марине человеком или снова встретиться со старым знакомым? Если верно второе, то на это должна была существовать какая-то причина.
Может быть, не прилет лунной экспедиции, а именно предстоявшая встреча с Виктором так сильно взволновала Гианэю?
Марина немедленно сообщила обо всем Стоуну. В ученом совете с большим удовлетворением встретили это известие. Вопрос Гианэи давал все основания считать, что девушка решила «открыть карты», что у полотна шарэкса она не проговорилась, а намеренно дала понять, что знает многое, чего не могла бы знать, не владея земным языком.
Но тогда почему она прямо не сознается в этом? Было похоже, что Гианэя все еще чего-то опасается.
Марине рекомендовали отнестись ко второму случаю «откровенности» Гианэи так же, как к первому, – сделать вид, что она ничего не заметила.
4
В Селене Гианэя была задумчива и рассеянна. Она старалась показать интерес ко всему, что ей показывали, и это больше всего говорило о потере душевного равновесия. Было проще и естественнее держать себя как всегда, сохранять обычное выражение равнодушия, к которому все давно привыкли и на которое никто не обратил бы внимания.
Гианэя явно не владела сегодня своими нервами.
Следуя намеченной линии поведения, Марина предложила вернуться в Полтаву как раз тогда, когда, по времени, следовало отправиться на ракетодром, если Гианэя действительно хотела встретить Шестую.
Можно было ожидать, что тут уже Гианэя вынуждена будет ответить прямо.
Но гостья нашла естественно звучавший ответ.
– Вы говорили, – сказала она, – что город выстроен кольцом вокруг ракетодрома, а его самого мне не показали. Раз уж мы здесь, покажите и его.
«Вывернулась! – с досадой подумала Марина. – Что за странное упрямство!»
Они ездили по Селене в вечемобиле. Марина повернула руль, и машина направилась к центру.
Непонятная тревога Гианэи усиливалась. Щеки девушки пылали, глаза блестели лихорадочно. Несколько вопросов, заданных Мариной, остались без ответа. Казалось, что, поглощенная своими мыслями, Гианэя ничего не слышит.
Но когда они вошли в вестибюль вокзала космопорта, Гианэю точно подменили. Она оживилась и сама засыпала Марину вопросами. Ее лицо приняло обычную окраску, и только блеск глаз показывал, что тревога еще не покинула Гианэю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58