– спросил Серый.
–Нет, я так не могу, – ответил ему Витёк. – Давайте подождём.
Серый не спеша наполнил рюмки.
Сразу после того, как девушка-официантка подала пиво, началось веселье. Две бутылки водки были распиты очень быстро. Ведь что такое доза, немногим превышающая сто пятьдесят граммов, или, как любил выражаться Женя, «сто шестьдесят шесть и шесть в периоде» для молодого человека, живущего на Украине?
Затем взяли ещё бутылочку. Разговор несколько оживился. Собеседники и собутыльники разбились на два лагеря – Витёк, Серый и Паша вели идеологический спор о программировании под Линукс, а Женя с Лёшей временно забыли о существовании объектно-ориентированных языков программирования и принялись обсуждать настенную живопись в баре. Рейдер, сидевшй рядом с Лёшей, должен был принять участие в обсуждении античного искусства, но эта тема была для него безразлична. А потому он молча потягивал пиво, ожидая момента, когда он сможет что-то вставить в общий разговор.
–Вот интересно, почему на этой картине Зевс воюет со Змеем-Горынычем? – спросил Женя.
–Да какой на хрен Змей-Горыныч? Я когда-то увлекался античной культурой, пока мне комп не купили… Это чудовище зовут Тифаон или Тифон, у разных авторов по-разному.
–А кто это?
–Скорее «что это». Тифаон – сын, насколько я помню, Геи и Тартара. Гея – это у греков богиня Земля, а Тартар – ад. Непонятно, да? Как могла Земля преспать с адом? Я сам ни фига не понял. Вроде Гея – это нечто человекоподобное, а Тартар везде представляется в виде тёмной бездны. А богиня Земля совершила этот изврат, чтобы отомстить Зевсу за то, что тот защемил её детей – титанов. Вот… И этот самый Тифаон такого жару задал, что боги сорвались с Олимпа. Кстати, они, чтобы лучше спрятаться, превратились в животных, и греки объясняют этой историей внешний вид египетских богов. Если знаешь, египетские боги были наполовину людьми – наполовину животными…
–Так а что там Зевс и Тифаон? – перебил Женя. – Кто кого набуцкал?
–Все боги сорвались в Египет, за исключением Зевса. А Зевс устроил с Тифаоном спарринг в тяжёлом весе и таки победил! В русских сказках только Иван-дурак на такое способен. Зевс надавал чешуйчатому по шарам и срубил молниями все его головы. А дальше – так вообще хохма. Зевс, как написано, «низверг Тифаона в Тартар», в своего папашу! Понимай, как знаешь. Кстати, этот многоглавый крендель – отец знаменитого пса Цербера. Видимо, у них в роду все многоглавые.
–О чём вы вообще говорите? – вмешался Рейдер. – Какой ещё Тифаон?
–Да вон он, на стенке намалёван.
–На фиг он вам нужен? Лёша, ты лучше скажи, кому можно продать ЕДОшные мозги?
–На радиорынок едь! – Лёша был явно недоволен вмешательством в их беседу.
После весьма своеобразного пересказа древнегреческого мифа Женя взглянул на Тифаона уже другими глазами. Ещё несколько минут назад чудовище представлялось ему кем-то вроде персонажа из компьютерной игрушки «Heroes of Might and Magic III», которая в народе называется «третьи геройчики». Теперь Женя видел перед собой сказочную аллегорию, олицетворяющую силы зла. И причём аллегорию настолько сильную, что она дожила до сегодняшнего дня, находя отголосок в сказках и преданиях многих цивилизаций.
Более двух тысяч лет человек при слове «чудовище» представлял себе именно такое многоглавое существо. И оно было самым страшным, страшнее, чем чёрт с рогами и восставший из гроба мертвец. Человечество мысленно населило подобными существами самые различные точки земного шара, именно те, где происходили необъяснимые вещи. И лишь только к концу двадцатого века голливудский кинематограф создал в мозгу человека новый образ «чудовища».
Благодаря усилиям передовых компьютеров у чудовища Тифаона были отняты лишние головы, оставлена всего одна, но на их места трансплантировали щупальца. А потому современное «чудовище» не может кидаться камнями, однако способно вполне успешно орудовать своими щупальцами, которые, подобно сотне удавов, беспощадно хватают и душат свои жертвы.
И только пьяная женина мысль дошла до странной идеи, что чудовища из явных пресмыкающихся деградировали до кишечнополостных, как Лёша прервал его мыслительный процесс.
–Так о чём я? А, о мифологии. Так вот, Зевс не смог замочить Тифаона, – сказал он. – Просто закрыл монстра глубоко под землёй, откуда на свет стали выходить его дети. А детишки получались полные генетические уроды. Ну, Цербер – это ещё ничего. Но вот Химера – так это нечто поистине уродливое. Львиная башка, козлинное туловище и змеинный хвост! Да и гидра, которую Геракл набуцкал, довольно нелицеприятна…
Очевидно, Лёше были очень приятны воспоминания о том времени, когда он увлекался античными мифами. Глаза его повеселели, а лицо расплылось в довольной улыбке, отчего он стал очень похож на колобка из всемирно известной сказки, а может – на не менее известную Масяню.
–Сотворение Мира в сказниях древних греков сходно с библейской книгой бытия, – продолжал он, с видимым наслаждением затягиваясь сигаретой. – Однако у греков творил не Бог, а, по сути, хаос. И он не сотворял людей на шестой день. Первые его творения были непонятно кем. Вроде бы это и существа, наделённые человеческими качествами, способные рождать детей, но с другой стороны это и сущности, психические и физические тела. Дети хаоса – это Земля, Тартар, Любовь, Ночь и другие… – Лёша сделал пьяное, неловкое движение и опрокинул рюмку.
–Лёша, да ты синий! Послушай, какую пургу ты несёшь! – опять обломал Лёшу Рейдер, который был вредный, как партизан.
–Когда человек произносит истину – над ним всегда смеются! – Лёша сказал это, подняв вверх указательный палец. Очевидно, в эту минуту он хотел быть похожим на Сократа, или хотя бы на Овидия. Однако –увы! это не получилось. Лёша как был похож на пьяного программера, так таким и остался.
–Здравомыслящий человек всегда способен отличить истину от пьяного бреда, – парировал Рейдер. Изображающий из себя мыслителя, Лёша ответил на его фразу философским молчанием и выдохом в потолок красноречивой струйки дыма. Если бы он действительно был каким-нибудь знаменитым философом, то благодарные потомки сотни лет спорили бы о столь символическом поступке. Однако в данном случае он лишь дал возможность Рейдеру почувствовать себя победителем.
На другой половине стола Паша, Серый и Витёк рубили воздух руками и стучали кулаками по ни в чём неповинной столешнице, споря о создании графического пользовательского интерфейса под Линукс.
–Библиотека Qt по своим функциональным возможностям не удовлетворяет требованиям универсальности! – горячился Паша. – Вот посудите сами. Программы, скомпилированные с её использованием, способны функционировать только при наличии графической оболочки KDE. А в том случае, если пользователь не желает использовать графический интерфейс KDE, а считает более удобным для себя использование интерфейса GNOME, то у него возникнут определённые трудности с установкой и применением программы, написанной с использованием библиотеки Qt. А, исходя из всего вышесказанного, приходится констатировать тот факт, что…
–Да ладно! – перебил его Серый, прикурив от пашиной зажигалки и положив её в карман. – Ты говоришь, уничтожим Бен-Ладена, что Qt – барахло. Но разве юзверю в падло отинсталить эту библиотеку, если под неё написаны классные проги? Она весит каких-то шестнадцать метров, так о чём базар? Зато у меня, уничтожим Бен-Ладена, есть по ней грамотная дока! Да и вообще, она же очень проста в использовании!
–А на мой вгляд, библиотека Qt является профанацией идеи объектно-ориентированного программирования! – Паша продолжал яростно отстаивать свои взгляды. – Просматривая классы данной библиотеки, я не обнаружил в ней достаточной, на мой взгляд, поддержки многозадачности операционной системы. Парируйте, если можете, мои аргументы.
–Да на хрен оно нам надо! Ну не нравится тебе Qt – не надо! – парировал его аргументы Витёк. – Давай лучше накатим по пятьдесят капель, и я обгажу твою любимую GTK. Но вначале пусть этот грёбаный Прометей вывернет карманы и вернёт нам всем наши зажигалки!
Так и поступили. После этого разговоры на обоих половинах стола продолжились с прежним воодушевлением.
–Лёша, мне непонятен такой вопрос, – произнёс Женя, поморщившись от выпитой рюмки. – Как это древнегреческие божества могли быть одновременно и сущностями Природы?
–Вот представь себе огромный, безбрежный океан, – отвечал Лёша, прикуривая следующую сигарету. – Моряки, бороздящие его воды, всецело находятся в руках стихии. Если Океан разгневается – нет им спасения. Захлебнётся в его волнах утлое судёнышко, поглотит он в своей массе одинокие шлюпки… И обратятся души погибших моряков в крикливых чаек, и будут летать они над безбрежными водами… И будут выходить на берег вдовы погибших рыбаков… то есть моряков, и будут беседовать они с чайками… И будут их дети проклинать грозного титана по имени Океан, погубившего их отцов…
–Лёха, да ты уже бухой в полудуплекс, – засмеялся Рейдер. – Ты хоть сам понимаешь ту гниль, которую ты несёшь?
От короткого, но чувственного монолога на лёшиных глазах выступили слёзы. Он, как и раньше, ничего не ответил Рейдеру, только еле слышно пробормотал что-то насчёт несвоевременности метания бисера перед свиньями. Петро-Рейдер его не расслышал, иначе бы смачно выругался.
–Слушай, Рейдер, не мешай нам говорить о возвышенном! – вмешался наконец Женя.
–Кто здесь говорит о возвышенном? Вы это называете возвышенным? Да всё это – бабушкины сказки по сравнению с идеально написанным исходным кодом! – напыщенно воскликнул Рейдер и без спроса опрокинул рюмку водки.
–Интересная точка зрения, – оживился Лёша. – И у тебя есть такие исходники?
–Ну… Вообще-то, пока нет…
–Тогда может быть ты, специалист по мировому искусству, назовёшь мне имя той компании, которая предоставила подобный шедевр мировой общественности? – Лёша бурлил. Он почувствовал реальную возможность побить Рейдера в интеллигентном споре.
–Нет, не назову.
–Тогда твоя точка зрения стоит не больше, чем дискета с бэдами!
Лёша демонстративно отвернулся, чувствуя свою полную моральную победу. Рейдер неторопливо хлебнул пивка из своей кружки и сказал:
–Но позволь, о спорщик, обратить твоё внимание на банальный и ненавязчивый анатомический факт. Мы, собравшиеся здесь, ещё живы, здоровы, и довольно-таки молоды…
–Ну и хрен с того?
–Может быть, тебе, или мне, или Жене, или ещё кому-нибудь, суждено стать новым Леонардо да Винчи? Леонардо да Винчи компьютерного века! Представьте себе век этак двадцать третий. Лувр, многократно отреставрированный. Люди оставляют свои вертолёты на площадке и спешат в музей. И что они там видят? Ни одной картины, зато на сверхтонких и сверхплоских экранах – исходники!
–Вот он бредит! – рассмеялся Женя.
–Кто ещё из нас пургу несёт? – возмутился Лёша.
–А что есть в картинах Леонардо да Винчи? Полёт мысли, взрыв чувств, вдохновение, застывшее на холсте – и целая куча бесполезной графической информации. А исходники? Тот же полёт мысли, ещё какой водоворот чувств и переживаний, вдохновение, застывшее на мониторе – и каждая буква кода служит для того, чтобы нести радость пользователю!
–Тебя бы все искусствоведы разом вздрючили… – протянул Лёша. И задумался. Что сказать этому фанатику?
–Мужики, давайте ещё возьмём водки, – предложил он. И сказал так, что его слышал только Петро:
–А потом я тебе возражу!
От первых рюмок Лёша захмелел. Но хмель отпустил его, лишь только он, любитель античного искусства, выслушал сумасшедшую доктрину Рейдера.
Пьянка уже перешла в ту стадию, когда закуска заканчивается, но о ней все забывают, потому что водка идёт, как вода. И, если за столом сидит кто-то приближенный к искусству, начинаются разговоры о возвышенном. Начинаются поиски смысла жизни и сермяжной правды, меланхолические проекты переустройства мира, вздохи о тернистых путях к Богу. И почему-то появляется большое желание обнять своими дланями всё разумное человечество.
Пока Лёша усиленно размышлял над своими возражениями, Рейдер продолжил.
–В скором времени появится новый жанр искусства. Точнее, он уже появился, но ещё никто не догадался отнести его к искусству. Догадываетесь, о чём я?
Лёша задумчиво покачал головой. Женя промолчал.
–Компьютерные игрушки! – уверенно произнёс Рейдер. – Новое слово в искусстве – это компьютерные игрушки!
–Как это? – оторопел Женя.
–Так это! Компьютерные игрушки вполне могут, если не вытеснить, то конкурировать с Великим Немым. Ведь в чём сила кинематографа и мультипликации? В том, чтобы заставить зрителя плакать, смеяться, испытывать страх… Ну, и всё такое. При этом происходит следующий процесс: если фильм действительно хороший, зритель как бы становится в нём действующим лицом, попадает внутрь экрана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
–Нет, я так не могу, – ответил ему Витёк. – Давайте подождём.
Серый не спеша наполнил рюмки.
Сразу после того, как девушка-официантка подала пиво, началось веселье. Две бутылки водки были распиты очень быстро. Ведь что такое доза, немногим превышающая сто пятьдесят граммов, или, как любил выражаться Женя, «сто шестьдесят шесть и шесть в периоде» для молодого человека, живущего на Украине?
Затем взяли ещё бутылочку. Разговор несколько оживился. Собеседники и собутыльники разбились на два лагеря – Витёк, Серый и Паша вели идеологический спор о программировании под Линукс, а Женя с Лёшей временно забыли о существовании объектно-ориентированных языков программирования и принялись обсуждать настенную живопись в баре. Рейдер, сидевшй рядом с Лёшей, должен был принять участие в обсуждении античного искусства, но эта тема была для него безразлична. А потому он молча потягивал пиво, ожидая момента, когда он сможет что-то вставить в общий разговор.
–Вот интересно, почему на этой картине Зевс воюет со Змеем-Горынычем? – спросил Женя.
–Да какой на хрен Змей-Горыныч? Я когда-то увлекался античной культурой, пока мне комп не купили… Это чудовище зовут Тифаон или Тифон, у разных авторов по-разному.
–А кто это?
–Скорее «что это». Тифаон – сын, насколько я помню, Геи и Тартара. Гея – это у греков богиня Земля, а Тартар – ад. Непонятно, да? Как могла Земля преспать с адом? Я сам ни фига не понял. Вроде Гея – это нечто человекоподобное, а Тартар везде представляется в виде тёмной бездны. А богиня Земля совершила этот изврат, чтобы отомстить Зевсу за то, что тот защемил её детей – титанов. Вот… И этот самый Тифаон такого жару задал, что боги сорвались с Олимпа. Кстати, они, чтобы лучше спрятаться, превратились в животных, и греки объясняют этой историей внешний вид египетских богов. Если знаешь, египетские боги были наполовину людьми – наполовину животными…
–Так а что там Зевс и Тифаон? – перебил Женя. – Кто кого набуцкал?
–Все боги сорвались в Египет, за исключением Зевса. А Зевс устроил с Тифаоном спарринг в тяжёлом весе и таки победил! В русских сказках только Иван-дурак на такое способен. Зевс надавал чешуйчатому по шарам и срубил молниями все его головы. А дальше – так вообще хохма. Зевс, как написано, «низверг Тифаона в Тартар», в своего папашу! Понимай, как знаешь. Кстати, этот многоглавый крендель – отец знаменитого пса Цербера. Видимо, у них в роду все многоглавые.
–О чём вы вообще говорите? – вмешался Рейдер. – Какой ещё Тифаон?
–Да вон он, на стенке намалёван.
–На фиг он вам нужен? Лёша, ты лучше скажи, кому можно продать ЕДОшные мозги?
–На радиорынок едь! – Лёша был явно недоволен вмешательством в их беседу.
После весьма своеобразного пересказа древнегреческого мифа Женя взглянул на Тифаона уже другими глазами. Ещё несколько минут назад чудовище представлялось ему кем-то вроде персонажа из компьютерной игрушки «Heroes of Might and Magic III», которая в народе называется «третьи геройчики». Теперь Женя видел перед собой сказочную аллегорию, олицетворяющую силы зла. И причём аллегорию настолько сильную, что она дожила до сегодняшнего дня, находя отголосок в сказках и преданиях многих цивилизаций.
Более двух тысяч лет человек при слове «чудовище» представлял себе именно такое многоглавое существо. И оно было самым страшным, страшнее, чем чёрт с рогами и восставший из гроба мертвец. Человечество мысленно населило подобными существами самые различные точки земного шара, именно те, где происходили необъяснимые вещи. И лишь только к концу двадцатого века голливудский кинематограф создал в мозгу человека новый образ «чудовища».
Благодаря усилиям передовых компьютеров у чудовища Тифаона были отняты лишние головы, оставлена всего одна, но на их места трансплантировали щупальца. А потому современное «чудовище» не может кидаться камнями, однако способно вполне успешно орудовать своими щупальцами, которые, подобно сотне удавов, беспощадно хватают и душат свои жертвы.
И только пьяная женина мысль дошла до странной идеи, что чудовища из явных пресмыкающихся деградировали до кишечнополостных, как Лёша прервал его мыслительный процесс.
–Так о чём я? А, о мифологии. Так вот, Зевс не смог замочить Тифаона, – сказал он. – Просто закрыл монстра глубоко под землёй, откуда на свет стали выходить его дети. А детишки получались полные генетические уроды. Ну, Цербер – это ещё ничего. Но вот Химера – так это нечто поистине уродливое. Львиная башка, козлинное туловище и змеинный хвост! Да и гидра, которую Геракл набуцкал, довольно нелицеприятна…
Очевидно, Лёше были очень приятны воспоминания о том времени, когда он увлекался античными мифами. Глаза его повеселели, а лицо расплылось в довольной улыбке, отчего он стал очень похож на колобка из всемирно известной сказки, а может – на не менее известную Масяню.
–Сотворение Мира в сказниях древних греков сходно с библейской книгой бытия, – продолжал он, с видимым наслаждением затягиваясь сигаретой. – Однако у греков творил не Бог, а, по сути, хаос. И он не сотворял людей на шестой день. Первые его творения были непонятно кем. Вроде бы это и существа, наделённые человеческими качествами, способные рождать детей, но с другой стороны это и сущности, психические и физические тела. Дети хаоса – это Земля, Тартар, Любовь, Ночь и другие… – Лёша сделал пьяное, неловкое движение и опрокинул рюмку.
–Лёша, да ты синий! Послушай, какую пургу ты несёшь! – опять обломал Лёшу Рейдер, который был вредный, как партизан.
–Когда человек произносит истину – над ним всегда смеются! – Лёша сказал это, подняв вверх указательный палец. Очевидно, в эту минуту он хотел быть похожим на Сократа, или хотя бы на Овидия. Однако –увы! это не получилось. Лёша как был похож на пьяного программера, так таким и остался.
–Здравомыслящий человек всегда способен отличить истину от пьяного бреда, – парировал Рейдер. Изображающий из себя мыслителя, Лёша ответил на его фразу философским молчанием и выдохом в потолок красноречивой струйки дыма. Если бы он действительно был каким-нибудь знаменитым философом, то благодарные потомки сотни лет спорили бы о столь символическом поступке. Однако в данном случае он лишь дал возможность Рейдеру почувствовать себя победителем.
На другой половине стола Паша, Серый и Витёк рубили воздух руками и стучали кулаками по ни в чём неповинной столешнице, споря о создании графического пользовательского интерфейса под Линукс.
–Библиотека Qt по своим функциональным возможностям не удовлетворяет требованиям универсальности! – горячился Паша. – Вот посудите сами. Программы, скомпилированные с её использованием, способны функционировать только при наличии графической оболочки KDE. А в том случае, если пользователь не желает использовать графический интерфейс KDE, а считает более удобным для себя использование интерфейса GNOME, то у него возникнут определённые трудности с установкой и применением программы, написанной с использованием библиотеки Qt. А, исходя из всего вышесказанного, приходится констатировать тот факт, что…
–Да ладно! – перебил его Серый, прикурив от пашиной зажигалки и положив её в карман. – Ты говоришь, уничтожим Бен-Ладена, что Qt – барахло. Но разве юзверю в падло отинсталить эту библиотеку, если под неё написаны классные проги? Она весит каких-то шестнадцать метров, так о чём базар? Зато у меня, уничтожим Бен-Ладена, есть по ней грамотная дока! Да и вообще, она же очень проста в использовании!
–А на мой вгляд, библиотека Qt является профанацией идеи объектно-ориентированного программирования! – Паша продолжал яростно отстаивать свои взгляды. – Просматривая классы данной библиотеки, я не обнаружил в ней достаточной, на мой взгляд, поддержки многозадачности операционной системы. Парируйте, если можете, мои аргументы.
–Да на хрен оно нам надо! Ну не нравится тебе Qt – не надо! – парировал его аргументы Витёк. – Давай лучше накатим по пятьдесят капель, и я обгажу твою любимую GTK. Но вначале пусть этот грёбаный Прометей вывернет карманы и вернёт нам всем наши зажигалки!
Так и поступили. После этого разговоры на обоих половинах стола продолжились с прежним воодушевлением.
–Лёша, мне непонятен такой вопрос, – произнёс Женя, поморщившись от выпитой рюмки. – Как это древнегреческие божества могли быть одновременно и сущностями Природы?
–Вот представь себе огромный, безбрежный океан, – отвечал Лёша, прикуривая следующую сигарету. – Моряки, бороздящие его воды, всецело находятся в руках стихии. Если Океан разгневается – нет им спасения. Захлебнётся в его волнах утлое судёнышко, поглотит он в своей массе одинокие шлюпки… И обратятся души погибших моряков в крикливых чаек, и будут летать они над безбрежными водами… И будут выходить на берег вдовы погибших рыбаков… то есть моряков, и будут беседовать они с чайками… И будут их дети проклинать грозного титана по имени Океан, погубившего их отцов…
–Лёха, да ты уже бухой в полудуплекс, – засмеялся Рейдер. – Ты хоть сам понимаешь ту гниль, которую ты несёшь?
От короткого, но чувственного монолога на лёшиных глазах выступили слёзы. Он, как и раньше, ничего не ответил Рейдеру, только еле слышно пробормотал что-то насчёт несвоевременности метания бисера перед свиньями. Петро-Рейдер его не расслышал, иначе бы смачно выругался.
–Слушай, Рейдер, не мешай нам говорить о возвышенном! – вмешался наконец Женя.
–Кто здесь говорит о возвышенном? Вы это называете возвышенным? Да всё это – бабушкины сказки по сравнению с идеально написанным исходным кодом! – напыщенно воскликнул Рейдер и без спроса опрокинул рюмку водки.
–Интересная точка зрения, – оживился Лёша. – И у тебя есть такие исходники?
–Ну… Вообще-то, пока нет…
–Тогда может быть ты, специалист по мировому искусству, назовёшь мне имя той компании, которая предоставила подобный шедевр мировой общественности? – Лёша бурлил. Он почувствовал реальную возможность побить Рейдера в интеллигентном споре.
–Нет, не назову.
–Тогда твоя точка зрения стоит не больше, чем дискета с бэдами!
Лёша демонстративно отвернулся, чувствуя свою полную моральную победу. Рейдер неторопливо хлебнул пивка из своей кружки и сказал:
–Но позволь, о спорщик, обратить твоё внимание на банальный и ненавязчивый анатомический факт. Мы, собравшиеся здесь, ещё живы, здоровы, и довольно-таки молоды…
–Ну и хрен с того?
–Может быть, тебе, или мне, или Жене, или ещё кому-нибудь, суждено стать новым Леонардо да Винчи? Леонардо да Винчи компьютерного века! Представьте себе век этак двадцать третий. Лувр, многократно отреставрированный. Люди оставляют свои вертолёты на площадке и спешат в музей. И что они там видят? Ни одной картины, зато на сверхтонких и сверхплоских экранах – исходники!
–Вот он бредит! – рассмеялся Женя.
–Кто ещё из нас пургу несёт? – возмутился Лёша.
–А что есть в картинах Леонардо да Винчи? Полёт мысли, взрыв чувств, вдохновение, застывшее на холсте – и целая куча бесполезной графической информации. А исходники? Тот же полёт мысли, ещё какой водоворот чувств и переживаний, вдохновение, застывшее на мониторе – и каждая буква кода служит для того, чтобы нести радость пользователю!
–Тебя бы все искусствоведы разом вздрючили… – протянул Лёша. И задумался. Что сказать этому фанатику?
–Мужики, давайте ещё возьмём водки, – предложил он. И сказал так, что его слышал только Петро:
–А потом я тебе возражу!
От первых рюмок Лёша захмелел. Но хмель отпустил его, лишь только он, любитель античного искусства, выслушал сумасшедшую доктрину Рейдера.
Пьянка уже перешла в ту стадию, когда закуска заканчивается, но о ней все забывают, потому что водка идёт, как вода. И, если за столом сидит кто-то приближенный к искусству, начинаются разговоры о возвышенном. Начинаются поиски смысла жизни и сермяжной правды, меланхолические проекты переустройства мира, вздохи о тернистых путях к Богу. И почему-то появляется большое желание обнять своими дланями всё разумное человечество.
Пока Лёша усиленно размышлял над своими возражениями, Рейдер продолжил.
–В скором времени появится новый жанр искусства. Точнее, он уже появился, но ещё никто не догадался отнести его к искусству. Догадываетесь, о чём я?
Лёша задумчиво покачал головой. Женя промолчал.
–Компьютерные игрушки! – уверенно произнёс Рейдер. – Новое слово в искусстве – это компьютерные игрушки!
–Как это? – оторопел Женя.
–Так это! Компьютерные игрушки вполне могут, если не вытеснить, то конкурировать с Великим Немым. Ведь в чём сила кинематографа и мультипликации? В том, чтобы заставить зрителя плакать, смеяться, испытывать страх… Ну, и всё такое. При этом происходит следующий процесс: если фильм действительно хороший, зритель как бы становится в нём действующим лицом, попадает внутрь экрана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21