Визит Лены оказался весьма кстати. У неё, как оказалось, были хорошие связи на какой-то базе и после этого они поехали на окраину города, где Сергей, по выражению Юли, скупил половину базы. Больше всего её поражало то, что он покупал понравившиеся ей вещи, особенно если это было бельё, не по одной, а брал сразу десяток. Зато это оценила Лена. Ничего особенного он не смог ей купить, но всё равно хоть немного приодел её и даже купил кое-что из вещей Юлиной маме и отцу, о котором в тот момент Сергей только и знал, что тот был военный. С базы он позвонил в прокуратуру и ему повезло, Виктор был на месте и сразу же потребовал, чтобы он немедленно ехал к нему. Разговор со старшим следователем просто убил Сергея. Тот каким-то образом уже прознал о том, что он намерен осесть в Пятигорске и сделал очень интересное предложение, всего за пятьсот рублей начальник паспортного стола согласился выписать ему новый паспорт и даже прописать его в общежитии.
Сергей широко улыбнулся и немедленно положил перед Виктором две с половиной тысячи, сказав ему ещё тише: – "Витёк, это тебе за протекцию. Кстати, что там с поездкой в горы? Если я поеду туда пятигорчанином, то с меня огромная поляна с водопадом из коньяка и озером шампанского. Только у меня будет одна просьба, ну его, этот Домбай, давай поедем в Кабарду? И ещё я хочу взять с собой одного парня с женой, тогда поедем на двух машинах". Виктор, положив деньги в карман, ответил ему насмешливым голосом: – "На шести машинах, старик. Надеюсь, что без прокурора и начальника горотдела милиции, а также без меня, с нашим Питером ничего не случится. А почему ты хочешь поехать в Кабарду?" Сергей рассмеялся и ответил: – "Приедем на место, сам всё увидишь". Они поехали в паспортный стол и Сергей продиктовал все свои данные, то есть где и когда он родился, да, ещё назвал свою национальность, так как больше ничего в паспорт гражданина СССР не вписывалось. В то, что он не был женат и намеревался вскоре сделать это впервые, ему тоже поверили на слово.
В субботу они ранним утром выехали в горы. Виктор подготовился ко всему весьма основательно и даже пригласил на шашлыки командира полка войск МВД, который приехал к месту сбора на автомобиле "Урал" погрузив в него две большие армейские палатки со всем необходимым для того, чтобы встать в горах лагерем. В итоге их набралось тридцать два человека, но всего лишь восемь человек поехали в горы с женами. Когда они доехали до Хабаза, от которого им нужно было проехать ещё восемнадцать километров вверх по направлению к Эльбрусу, Сергею ещё раз удалось поразить всех, когда она заговорил с местными жителями даже не по-кабардински, по-балкарски. Зато результат тотчас был налицо, затарившись до этого на продовольственной базе коньяком, водкой и шампанским, он закупил полтора десятка довольно упитанных барашков и поразил уже балкарцев, показав им своё умение отбирать самый лучший скот для забоя, не говоря уже о том, что резал и свежевал баранов ничуть не хуже их.
Володя в тот день уступил ему руль и от Хабаза ехал сидя на заднем сиденье вместе с Юлей и Леной. Его место занял прокурор города, которому захотелось поговорить с молодым москвичом и свой разговор он начал с весьма странного и неожиданного вопроса: – "Сергей, где ты научился так ловко резать скотину? Не всякий чабан так сможет." Он тут же взял под козырёк, хотя на его голове была надета норковая шапка, и бодрым, весёлым голосом ответил: – "Докладываю, Василий Никодимович! Почти полтора года до того момента, когда меня ранило, я нёс службу в Московском погранотряде, в горах Туркмении. У меня в отделении было пятеро ребят из Кабардино-Балкарии. У них-то я и научился разговаривать по-кабардински и по-балкарски, немного, самую малость, но для общения хватает. А вот барашку резать меня научили туркмены. Три года назад я уже был там, куда мы сейчас едем, правда, без своих друзей. Они не из этих мест, Василий Никодимович, но Хас, мой друг, который, как и остальные ребята из моего отделения, погиб, рассказывал, что он сюда приезжал с отцом. Вот я и навестил это местечко, выпил там за них. Хорошие были парни, до последнего патрона сражались, а потом в рукопашную с духами дрались. А я тогда раненый их из пулемёта долбил. Про тот прорыв в газетах не писали, да, я считаю, что и правильно сделали. Граница должна быть на замке, а что там иногда творится, штатским знать не обязательно".
Прокурор согласился с ним. Сергею было несколько неловко от того, что он переместил место действия из Дагестана в Туркмению, но от этого ведь мало что менялось. Немного помолчав, прокурор спросил его: – "Сергей, ты не хотел бы работать в прокуратуре? Мне Петрович рассказал, что ты вытворял в его спортзале с кирпичами. Такое даже наши кагебешники не умеют. Нам такой парень, как ты, не помешал бы". Он отрицательно помотал головой и ответил прокурору: – "Нет, Василий Никодимович, театр и только театр. К тому же я всего лишь старший сержант, но дело даже не в этом. Я свой долг родине уже отдал, армейской косточки во мне нет, но если вы захотите, то согласен тренировать ваших ребят. Это дело не такое уж и сложное. На заставе я за год уяснил, что такое айкидо, карате и кун-фу. Командир у нас был, золото а не мужик". Вскоре они поднялись на невысокую горушку и остановились. Места вокруг были просто редкостной красоты и они стали быстро разбивать лагерь.
Полковник Трегубов взял с собой не только нескольких офицеров, но и двух солдат. Сергей не стал в отличие от высокого начальства прохлаждаться и немедленно принялся им помогать, а вместе с ним Володя, Виктор и ещё несколько человек. Где-то через полчаса послышались громкие крики, полковник увидел в бинокль архара на соседней высотке, до которой было чуть более семисот метров и народ, вырывая друг у друга бинокль, громко им восхищался. В основном все высказывания сводились к тому, что хотя снега лежало мало, подойти к зверю незаметно было просто невозможно. Тут-то Сергей и ляпнул: – "Эх, была бы здесь эсвэдешка, я бы его достал". Полковник Трегубов мотнул головой и из "Урала" немедленно принесли искомое орудие труда каждого снайпера, после чего чуть ли не шепотом спросил: – "Точно снимешь, Серёга?" Сергей улыбнулся и ответил вполголоса: – "Так ведь ветра нет, товарищ полковник, мы с ним на одной высоте, а всё остальное от господа Бога зависит".
Он быстро осмотрел винтовку, прижал её к груди, словно девушку, погладил и, отойдя в сторонку, шепнул ей несколько ласковых слов, после чего встал в позицию стрельба с колена, лёжа стрелять было неудобно, снарядил магазин, зарядил эсвэдешку и стал выцеливать архара, моля Бога, чтобы тот никуда не умчался. Архар был умницей. В том смысле, что хорошо встал под выстрел и Сергей, прицелившись в сердце, плавно и нежно нажал на спусковой крючок. Архар упал, как подкошенный и больше не шевелился, а все, кто приехали в горы на шашлыки, тотчас завопили и набросились на Сергея. Его даже качнули несколько раз. За убиенным архаром отправили солдат и следаков и те через полтора часа вернулись все потные, запыхавшиеся, но очень довольные. Архар оказался не старым козлом, а молодым дурнем и потому обещал быть очень вкусным.
В привезённых с собой мангалах уже жарились шашлыки и шерпам, как сразу же обозвали всех членов этой небольшой экспедиции, немедленно налили по стакану коньяка и вручили по шампуру. Поначалу все ворчали, что придётся растапливать снег, чтобы добыть воду, но Сергей хорошо знал это место и сразу же повёл ещё несколько человек с молочными флягами к роднику и неподалёку от которого рос ельник. Так что как с водой, так и с дровами, хотя их привезли с собой чуть ли не треть "Урала", всё было в полном порядке, и пока шерпы ходили за мясом, остальные натаскали к месту стоянки хвороста. Поляна в горах получилась, что надо, ведь полковник Трегубов захватил ещё и два больших, раскладных стола и четыре длинные лавки. За столом было шумно и весло, да, и погода не подкачала, было довольно тепло и солнечно. В общем и пир был горой, и веселились все на славу, а когда народ наелся шашлыков и прочей закуси, Володя принёс из машины свою "Музиму" в пластиковом футляре и молча вручил её Сергею.
Он не стал отнекиваться, хотя пальцы всё же стыли, а сразу же стал петь песни, в основном Высоцкого, весьма ловко подражая его голосу и манере пения. Ну, а потом он запел по просьбе Василия Никодимовича по-английски. Там, в горах Кабардино-Балкарии, раз никто не стал возражать против буржуазной музыки, ведь они были не на пртсобрании. Правда, несколько песен "Битлз" Сергей спел ещё и на русском языке и в их тексте даже самый суровый критик из горкома КПСС, как сказал об этом начальник горотдела милиции, не смог бы найти и с лупой в руках. Несколько женщин, послушав, как он поёт, стали просить, чтобы он показал им своё кун-фу. На них тотчас накинулись те, кто постарше, и стали убеждать, что на полный желудок, да, ещё под хмацем и на снегу кто угодно свернёт себе голову, но Сергей, смеясь сказал, что ни одно, ни другое, ни третье хорошему мастеру не помеха, тут же покраснел и признался всем, что мастер он всё-таки пока что средненький, хотя и не полная бестолочь, но пообещал, что годам к семидесяти обязательно им станет.
Он снял с себя куртку-дублёнку, свитер и даже рубашку, после чего оставшись в одной майке, камуфляжных штанах и высоких кроссовках, в которых обычно выбирался в горы, вытоптав снег, показал всем высший класс. То есть практически весь известный ему ассортимент телодвижений. После этого выступления на полный желудок у него снова разыгрался аппетит и он, одевшись, набросился на холодный шашлык, выпив полстакана шашлыка. В общем это был хороший выезд на шашлыки, хотя это и обошлось Сергею недёшево. Зато он познакомился с очень нужными ему людьми, что было вполне сопоставимо для него по значимости с родителями Юли. Там тоже обе стороны остались довольны друг другом, но этот выезд на природу всё же мог очень сильно облегчить ему врастание в новую для него среду.
После этого были две недели сплошного счастья. К родителям Юли они ходили не так уж и часто и проводили всё время вдвоём. Получив паспорт, Сергей стал думать о том, как бы ему теперь разжиться ещё и военным билетом, но для этого нужно было ехать в Москву. Если хорошенько постараться, то можно было купить чистый бланк военного билета и подделать в нём все нужные записи, чтобы потом жить и ни о чём не беспокоиться, а именно об этом он мечтал больше всего. Сергей на софе рядом с Юлей в позе шестьдесят девять, обняв её за талию, прижавшись щекой к аккуратно постриженному в форме сердечка лобку, нежно гладил её упругие ягодицы и болтал с пока ещё своей невестой о всяких пустяках. Он ещё так и не отважился рассказать Юле о том, кто такой на самом деле и как появился в небольшом курортном городе первого февраля. Юля, лежавшая рядом с ним откинувшись на спину, гладя рукой его по груди, спросила:
– Серёжка, а это правда, что ты меня развратил?
Сергей, крепко сжав её ягодицы, зарычал:
– Юлька, я кому-то сейчас всю попу покусаю! С кем это ты вчера общалась и кто тебе такого наговорил? Быстро признавайся, а не то точно хуже будет.
Девушка быстро повернулась на бок, лицом к его телу и уже другая её рука, быстро легла Сергею на грудь и скользнула по животу вниз, пока не нашла то, что искала. Нежно лаская его, Юля задышала глубже и чаще. Так всегда с ней бывало, когда она только думала о близости с Сергеем. Наконец она сказала:
– Мы сидели с Маринкой в кафешке, в парке, пили коньяк с мороженным и болтали. Когда я рассказал ей о том, как это у нас бывает, она взяла, дурочка, и ляпнула это, а я спросила тебя просто так. На самом деле я вовсе так не думаю.
Сергей, целуя свою любимую пока что так, чтобы она не рычала и не металась по софе от страсти, спросил:
– Юлечка, ну, а тебе самой-то нравится, что мы с тобой делаем? Тебе хорошо со мной, любимая? Ты не жалеешь, что я пробудил в тебе такую страстную женщину?
– Ой, Серёженька, глупенький, конечно мне всё это очень нравится! – Воскликнула Юля – Я когда рассказала Маринке о том, что иногда испытываю два и даже три оргазма за один раз, у неё глаза на лоб полезли. Она сначала мне не поверила, но потом, когда я рассказала, как это у меня бывает, то так стала завидовать мне, что я даже начала ревновать тебя. Вдруг она захочет тебя и соблазнит как-нибудь. Она ведь красивая девчонка. Когда я стала рассказывать этой дурёхе, что мы делаем друг с другом и про позы из Кама-Сутры, она сначала такую рожу скорчила, что просто ужас, и сказала мне, что это разврат. Зато потом, когда я рассказала ей про свои оргазмы и про то, что иной раз даже теряю на несколько секунд сознание и ору, как оглашенная, то расплакалась и призналась мне, что хотя она и счастлива со своим Петькой, у неё с ним такого никогда не бывает. А про то, что ты меня развратил, я просто так спросила. Я ведь знаю, Серёжка, что это вовсе не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69