Потом они спросят, куда ты отсюда направился, сколько у тебя было денег, где ты их взял. Они ведь не отстанут, пока я им все не расскажу. Из всего этого следует, что ты кровно заинтересован в том, чтобы я не делал глупостей. То же касается и меня, если вдруг ты попадешься.
Мои слова его насмешили.
– Джерри, я уже приготовил для себя путь к отступлению. Я знаю, как мне незаметно выехать из страны, знаю, куда направиться. У меня есть новые документы. Как только я выйду из твоего дома, я превращусь в другого человека, и все. Тогда ты, мой мальчик, можешь бегать по городу и кричать про всю эту историю на каждом перекрестке. Мне будет уже наплевать. Я заинтересован только в том, чтобы ты дней восемь, пока я здесь, подержал язык за зубами. Да тебе и самому ни к чему трепаться.
– А как же ты вывезешь из страны столько денег?
– Есть надежный способ. Это все, что тебе положено знать.
– Черт, а если мне придется отсюда смываться? Он нахмурился и с минуту помолчал, потом задумчиво произнес:
– Ну, ладно, давай прикинем, как тебе быть. Самолетом управлять ты не умеешь, значит, надо искать другой способ. Поезжай в район Сан-Диего или Браунисвилля – там до Мексики рукой подать. Возьми напрокат лодку для рыбной ловли. Высадись где-нибудь на тихом побережье в Мексике, найди укромное местечко и спрячь там деньги. Потом возвращайся на лодке обратно и пересекай мексиканскую границу легально. Там отыщешь свои деньги и езжай куда хочешь. Или вот еще способ. Можешь отправиться в Нью-Йорк, открыть счета во всех банках, которые попадутся тебе по пути. Положи в каждый банк по пятнадцать – двадцать тысяч. Потом сделай то же самое в Бостоне и Филадельфии. У тебя будет шестьдесят-семьдесят чековых книжек. Лети с ними в Швейцарию. На таможне скажешь, что едешь по коммерческим делам. Открывай счет в швейцарском банке. Когда осядешь где-нибудь, напишешь им, и они будут высылать тебе ежемесячно определенную сумму. Будешь жить как король до конца своих дней. Или можешь испытать судьбу и попробовать переправить деньги нелегально. Ты же рисковый тип. Тогда купи большой американский автомобиль и спрячь деньги под обшивкой. Потом плыви вместе с ним на корабле в Европу. Менее опасный способ – накупить бриллиантов и продать их за границей. На этой операции можно понести, конечно, большие убытки, потому что за границей бриллианты дешевле, чем в Америке. Но это тебя не разорит, а главное – на границе никому в голову не придет их искать. Ни один дурак не станет вывозить бриллианты из Америки, как раз наоборот... Дай-ка подумать. У меня есть куча вариантов. Например, такой...
– Хорошо, хорошо, Винс, достаточно.
– Знаешь, Джерри, вчера твоя жена пыталась воспользоваться моим беспомощным состоянием и вытянуть из меня что-нибудь о твоих планах на жизнь. Она почему-то думает, что ты должен был говорить со мной на эту тему. Она очень переживает.
– У меня пока нет никаких планов.
– А все-таки?
– Ну, единственное, что я точно сделаю, – так это с ней разведусь. После бракоразводного процесса я еще немного выжду и потом уеду из страны.
– Старик, меня не касается, что ты будешь делать после моего отъезда. Но мне придется пробыть у тебя еще по крайней мере неделю, а то и больше. Поэтому меня интересуют твои ближайшие планы. Мне бы не хотелось, чтобы твоя жена стала вынюхивать, где ты берешь деньги на жизнь. Почему бы тебе не вернуться на работу к ее отцу? Уйти ведь ты всегда успеешь, а это бы ее успокоило на время.
Как ни противна была мне мысль об унизительном возвращении, но я сразу понял, что Винс абсолютно прав. Лучше всего вернуться на старое место, затаиться и переждать, не привлекая к себе внимания. Мысль о том, что это ненадолго, будет согревать мою душу.
– Ладно. Выйду на работу с понедельника.
– Вот и умница.
Тем временем проснулась Лоррейн. Мы с Винсом еще поговорили, а она тем временем принимала душ. Когда я зашел в спальню, Лоррейн в ярко-оранжевой блузке и широких черных брюках сидела перед трюмо и красила губы. Она не удостоила меня взглядом. Закончив с макияжем, она принялась за прическу. Стянув темные волосы на затылке в тугой блестящий узел, она еще некоторое время любовалась в зеркало своей неотразимой внешностью и только потом обернулась ко мне.
– Доброе утро, дорогая, – поздоровался я.
– Привет. Как наш больной?
– Я принес ему кофе, но не мешало бы позавтракать.
– Сейчас приготовлю. Яичница сойдет?
– Вполне. И мне, если можно, тоже. Хорошо вчера повеселилась? Она пожала плечами.
– Обычно. Те же самые люди.
– Лоррейн, дорогая, я тут все обдумал и решил вернуться в старую упряжку.
– Ты вернешься к папе? – воскликнула она радостно и вся прямо расцвела. Я кивнул.
– Ты правильно решил. Честно говоря, я очень переживала. Ты знаешь, как я не люблю быть в подвешенном состоянии.
Она встала и подошла ко мне вплотную. Мне показалось, что она хочет меня поцеловать, но она только потерлась щекой и сказала:
– Осторожнее, я уже накрасила губы.
Таким образом мир в семье был восстановлен, а на большее рассчитывать было уже глупо. Во время всех наших прежних ссор мы заходили слишком далеко, наговорив друг другу слишком много гадостей, стараясь ранить побольнее. Чувство давно умерло, и ссорились мы теперь просто по привычке и так же равнодушно мирились. Мы словно играли свои небольшие назубок заученные роли в спектакле, идущем каждый день много лет Мы лениво изображали гнев, негодование, радость примирения, не испытывая ничего, кроме тупого безразличия и скуки. Я вдруг вспомнил, как Лиз сказала, что хотела бы выйти замуж за настоящего мужчину, и подумал что тоже когда-то хотел жениться на настоящей женщине. Я мечтал об этой женщине и надеялся, что нашел ее. На самом же деле я оказался женат на упрямом, капризном, неряшливом и жестоком подростке. А она, по-моему, была вполне довольна жизнью. Папочка и мамочка всегда под боком, чтобы не дать ее в обиду. Ирена делает всю работу по дому, есть клуб для развлечений, есть “порше” – дорогая игрушка моей маленькой Лорри. Что еще нужно для безмятежной, уютной жизни со стаканом виски в руке?
– Джерри, милый, почему бы тебе не сходить сейчас же к папе? Он так переживает. Ты очень грубо с ним обошелся...
– После всего, что он для меня сделал! – закончил я фразу за нее, не скрывая сарказма.
Она удивленно на меня взглянула.
– Да, именно это я и хотела сказать.
– Ну да. Дело было так. Стоял я как-то на углу с протянутой рукой и просил милостыню. Тут, откуда ни возьмись, появились твои родители и...
– Я тебя прошу, не начинай все сначала. От тебя не убудет, если ты сходишь к папе и извинишься. Они уже, наверное, пришли домой из церкви. А я как раз приготовлю завтрак, когда ты вернешься.
Скрепя сердце, я отправился из дома № 118 на Тэйлер-драйв в дом № 112 по Тэйлер-драйв и нажал кнопку звонка. Дверь торжественно отворилась, и из темноты прихожей выплыла моя драгоценная теща, миссис Эдит Малтон. Она благоухала лавандой и напоминала какое-то съедобное морское существо, осторожно выглядывающее из своей расщелины в коралловом рифе, опасаясь быть проглоченным.
Она окинула меня не особенно приветливым взглядом и сообщила, что Эдвард пьет на кухне кофе.
Э. Дж. сидел в белоснежной рубашке с аккуратно закатанными рукавами, такой маленький, чистенький, бело-розовый, как маленький мальчик, только что выкупанный и вылизанный заботливой мамашей.
– А доброе утро, доброе утро, – сказал он, отставляя в сторону пустую чашку. – Садись, садись, хочешь кофе? Эдит, налей Джерри кофе.
– Мистер Малтон, если вы согласитесь принять меня обратно, я готов завтра же приступить к работе, – выпалил я скороговоркой, в надежде разом покончить с этим малоприятным делом. Но не тут-то было.
Их лица просияли. Они стали похожи на счастливых родителей, гордых за свое чадо, прочитавшее без запинки заученную роль на рождественском празднике. И Э. Дж. начал свою речь. Он сказал, что не держит на меня зла и был уверен, что рано или поздно я осознаю свою ошибку и пойму что все, что он делает – правильно; и что он всегда считал меня благоразумным молодым человеком; и они рады за Лоррейн, она так переживала, бедная девочка. Она, конечно, должна оставаться на стороне мужа, но ведь у нас одна семья, и это ужасно, когда в семье начинаются раздоры. Они готовы забыть это маленькое недоразумение, а те дни, когда я не ходил на работу, он оформит как отпуск. Ха, ха, ха. И теперь мы будем работать рука об руку и превратим Парк-Террэс в райский уголок. И тогда продадим оба наших дома на Тэйлер-драйв и переедем на Парк-Террэс.
Он вымотал мне всю душу, и когда я наконец выбрался на улицу, то вздохнул с облегчением. Лоррейн и Винс уже позавтракали. Мой завтрак успел остыть. Когда я доедал холодную яичницу, вошла Лоррейн и сообщила, что Дэйв и Нэнси Браунэлл ждут нас сегодня вечером к себе на вечеринку.
– Они звонили еще в среду, но я сказала, что сама обязательно приду, а что касается тебя, то я не знаю, вернешься ли ты к воскресенью. В общем, приглашали нас обоих.
Семья Браунэллов жила на соседней улице, Ван-Дорн-роуд, так близко от нашего дома, что можно было выйти от нас через черный ход, пройти через участок Карла Гована и очутиться у Браунэллов. Лоррейн сказала, что можно будет принести с вечеринки какой-нибудь еды для Винса.
Мы отправились к Браунэллам в начале третьего. Веселье было в самом разгаре. Гости пришли с детьми. Около сотни детей с визгом носились по зеленой лужайке между столами, ломившимися от вина, пива, соков и всевозможных закусок. Все гости, даже друзья Лоррейн вели себя вполне благопристойно. Мне хотелось расслабиться после приключений в Тампе, и я прямиком направился к бару с крепкими напитками и уже через час здорово надрался. Тут среди гостей я заметил Джорджа Фарра и Кола Уордера. Я был еще не настолько пьян, чтобы не помнить, что Кол искренне пытался мне недавно помочь, а Джордж Фарр готов был взять к себе на работу, но тем не менее я зачем-то нагрубил им обоим. Потом съел половину большого бифштекса и пошел домой... Но там я застал Лоррейн с двумя подружками, Мэнди Пирсон и Тинкер Вэлбисс, рассевшихся в кружок возле постели Винса. Кокетничая и хихикая, они по очереди кормили его мясом. На его лице застыло довольное выражение, он лениво жевал. Мне стало противно, и я вернулся к Браунэллам. Там я накачался пивом, потом перешел на джин, дальше не помню. Проснулся я в шезлонге, было уже темно, дети давно разошлись по домам. Гости небольшими группками прогуливались по лужайке, их приглушенные голоса сливались с монотонным гулом ночной улицы. Когда я спал, какой-то болван напихал мне в карманы жареных картофельных чипсов.
Пока я, чертыхаясь, чистил карманы, Тинкер каким-то чудом отыскала меня в темноте и уселась на колени. Мы уже не первый год слегка флиртовали друг с другом. Я приобнял ее, и она сообщила, что ее Чарли отключился, а моя Лорри уехала с друзьями в клуб.
Бар был давно закрыт, а нам, как назло, ужасно захотелось выпить, мы пешком отправились к ней домой, где спал ее перебравший муж. Тинкер отпустила прислугу и наполнила стаканы. Мы сидели в темной гостиной и пили бренди, потом неожиданно для нас обоих очутились в постели. Подумать только, подвыпивший, но вполне энергичный Джерри Джеймисон занимался любовью с лучшей подругой своей жены. Все произошло быстро, бурно и совершенно бессмысленно, скорее из спортивного интереса. Потом мы выкурили одну сигарету на двоих, и она, зевнув, стала одеваться. Не переставая зевать, она проводила меня до дверей, пожелала шепотом спокойной ночи и равнодушно поцеловала в губы.
Дома Винс полулежал в постели и читал. Он попросил холодного пива и довольно ехидно посоветовал стереть с лица губную помаду.
Я умылся и лег в кровать. Интересно, куда Винс потратит свою долю, думал я, засыпая. И что куплю я? Уж конечно, я не стану тратить деньги на таких, как Тинкер.
Наверное, я надеялся получить то, о чем мечтал, когда женился на Лоррейн. Только боюсь, что с этим я уже опоздал.
Глава 7
Приехав с утра в контору, я застал там одну Лиз Адамс. Она медленно сняла чехол с машинки и вопросительно на меня посмотрела.
Я подошел к ней и многозначительно кивнул. Лиз поняла меня без слов. У нее перехватило дыхание, она резко побледнела, а потом залилась краской.
– Пора собираться? – спросила она почти беззвучно.
– Пока еще нет. Мне придется немножко поработать, еще чуть-чуть. Поговорим попозже.
– А чего мы должны ждать? Зачем?
– Долго объяснять. Верь мне.
Она взяла мою руку и прижала к щеке.
– Я тебе верю, Джерри. – Получилось в рифму, и она засмеялась. Открылась дверь, и появился энергичный Э. Дж.
– Доброе утро, доброе утро. Какой сегодня чудный день, чудный майский день. Зайди ко мне Джерри, и давай решим наши вопросы.
К половине одиннадцатого я был уже на Парк-Террэс. Мне пришлось возиться два часа, чтобы устранить грубейшие ошибки, которые успел натворить Малтон-младший в мое отсутствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Мои слова его насмешили.
– Джерри, я уже приготовил для себя путь к отступлению. Я знаю, как мне незаметно выехать из страны, знаю, куда направиться. У меня есть новые документы. Как только я выйду из твоего дома, я превращусь в другого человека, и все. Тогда ты, мой мальчик, можешь бегать по городу и кричать про всю эту историю на каждом перекрестке. Мне будет уже наплевать. Я заинтересован только в том, чтобы ты дней восемь, пока я здесь, подержал язык за зубами. Да тебе и самому ни к чему трепаться.
– А как же ты вывезешь из страны столько денег?
– Есть надежный способ. Это все, что тебе положено знать.
– Черт, а если мне придется отсюда смываться? Он нахмурился и с минуту помолчал, потом задумчиво произнес:
– Ну, ладно, давай прикинем, как тебе быть. Самолетом управлять ты не умеешь, значит, надо искать другой способ. Поезжай в район Сан-Диего или Браунисвилля – там до Мексики рукой подать. Возьми напрокат лодку для рыбной ловли. Высадись где-нибудь на тихом побережье в Мексике, найди укромное местечко и спрячь там деньги. Потом возвращайся на лодке обратно и пересекай мексиканскую границу легально. Там отыщешь свои деньги и езжай куда хочешь. Или вот еще способ. Можешь отправиться в Нью-Йорк, открыть счета во всех банках, которые попадутся тебе по пути. Положи в каждый банк по пятнадцать – двадцать тысяч. Потом сделай то же самое в Бостоне и Филадельфии. У тебя будет шестьдесят-семьдесят чековых книжек. Лети с ними в Швейцарию. На таможне скажешь, что едешь по коммерческим делам. Открывай счет в швейцарском банке. Когда осядешь где-нибудь, напишешь им, и они будут высылать тебе ежемесячно определенную сумму. Будешь жить как король до конца своих дней. Или можешь испытать судьбу и попробовать переправить деньги нелегально. Ты же рисковый тип. Тогда купи большой американский автомобиль и спрячь деньги под обшивкой. Потом плыви вместе с ним на корабле в Европу. Менее опасный способ – накупить бриллиантов и продать их за границей. На этой операции можно понести, конечно, большие убытки, потому что за границей бриллианты дешевле, чем в Америке. Но это тебя не разорит, а главное – на границе никому в голову не придет их искать. Ни один дурак не станет вывозить бриллианты из Америки, как раз наоборот... Дай-ка подумать. У меня есть куча вариантов. Например, такой...
– Хорошо, хорошо, Винс, достаточно.
– Знаешь, Джерри, вчера твоя жена пыталась воспользоваться моим беспомощным состоянием и вытянуть из меня что-нибудь о твоих планах на жизнь. Она почему-то думает, что ты должен был говорить со мной на эту тему. Она очень переживает.
– У меня пока нет никаких планов.
– А все-таки?
– Ну, единственное, что я точно сделаю, – так это с ней разведусь. После бракоразводного процесса я еще немного выжду и потом уеду из страны.
– Старик, меня не касается, что ты будешь делать после моего отъезда. Но мне придется пробыть у тебя еще по крайней мере неделю, а то и больше. Поэтому меня интересуют твои ближайшие планы. Мне бы не хотелось, чтобы твоя жена стала вынюхивать, где ты берешь деньги на жизнь. Почему бы тебе не вернуться на работу к ее отцу? Уйти ведь ты всегда успеешь, а это бы ее успокоило на время.
Как ни противна была мне мысль об унизительном возвращении, но я сразу понял, что Винс абсолютно прав. Лучше всего вернуться на старое место, затаиться и переждать, не привлекая к себе внимания. Мысль о том, что это ненадолго, будет согревать мою душу.
– Ладно. Выйду на работу с понедельника.
– Вот и умница.
Тем временем проснулась Лоррейн. Мы с Винсом еще поговорили, а она тем временем принимала душ. Когда я зашел в спальню, Лоррейн в ярко-оранжевой блузке и широких черных брюках сидела перед трюмо и красила губы. Она не удостоила меня взглядом. Закончив с макияжем, она принялась за прическу. Стянув темные волосы на затылке в тугой блестящий узел, она еще некоторое время любовалась в зеркало своей неотразимой внешностью и только потом обернулась ко мне.
– Доброе утро, дорогая, – поздоровался я.
– Привет. Как наш больной?
– Я принес ему кофе, но не мешало бы позавтракать.
– Сейчас приготовлю. Яичница сойдет?
– Вполне. И мне, если можно, тоже. Хорошо вчера повеселилась? Она пожала плечами.
– Обычно. Те же самые люди.
– Лоррейн, дорогая, я тут все обдумал и решил вернуться в старую упряжку.
– Ты вернешься к папе? – воскликнула она радостно и вся прямо расцвела. Я кивнул.
– Ты правильно решил. Честно говоря, я очень переживала. Ты знаешь, как я не люблю быть в подвешенном состоянии.
Она встала и подошла ко мне вплотную. Мне показалось, что она хочет меня поцеловать, но она только потерлась щекой и сказала:
– Осторожнее, я уже накрасила губы.
Таким образом мир в семье был восстановлен, а на большее рассчитывать было уже глупо. Во время всех наших прежних ссор мы заходили слишком далеко, наговорив друг другу слишком много гадостей, стараясь ранить побольнее. Чувство давно умерло, и ссорились мы теперь просто по привычке и так же равнодушно мирились. Мы словно играли свои небольшие назубок заученные роли в спектакле, идущем каждый день много лет Мы лениво изображали гнев, негодование, радость примирения, не испытывая ничего, кроме тупого безразличия и скуки. Я вдруг вспомнил, как Лиз сказала, что хотела бы выйти замуж за настоящего мужчину, и подумал что тоже когда-то хотел жениться на настоящей женщине. Я мечтал об этой женщине и надеялся, что нашел ее. На самом же деле я оказался женат на упрямом, капризном, неряшливом и жестоком подростке. А она, по-моему, была вполне довольна жизнью. Папочка и мамочка всегда под боком, чтобы не дать ее в обиду. Ирена делает всю работу по дому, есть клуб для развлечений, есть “порше” – дорогая игрушка моей маленькой Лорри. Что еще нужно для безмятежной, уютной жизни со стаканом виски в руке?
– Джерри, милый, почему бы тебе не сходить сейчас же к папе? Он так переживает. Ты очень грубо с ним обошелся...
– После всего, что он для меня сделал! – закончил я фразу за нее, не скрывая сарказма.
Она удивленно на меня взглянула.
– Да, именно это я и хотела сказать.
– Ну да. Дело было так. Стоял я как-то на углу с протянутой рукой и просил милостыню. Тут, откуда ни возьмись, появились твои родители и...
– Я тебя прошу, не начинай все сначала. От тебя не убудет, если ты сходишь к папе и извинишься. Они уже, наверное, пришли домой из церкви. А я как раз приготовлю завтрак, когда ты вернешься.
Скрепя сердце, я отправился из дома № 118 на Тэйлер-драйв в дом № 112 по Тэйлер-драйв и нажал кнопку звонка. Дверь торжественно отворилась, и из темноты прихожей выплыла моя драгоценная теща, миссис Эдит Малтон. Она благоухала лавандой и напоминала какое-то съедобное морское существо, осторожно выглядывающее из своей расщелины в коралловом рифе, опасаясь быть проглоченным.
Она окинула меня не особенно приветливым взглядом и сообщила, что Эдвард пьет на кухне кофе.
Э. Дж. сидел в белоснежной рубашке с аккуратно закатанными рукавами, такой маленький, чистенький, бело-розовый, как маленький мальчик, только что выкупанный и вылизанный заботливой мамашей.
– А доброе утро, доброе утро, – сказал он, отставляя в сторону пустую чашку. – Садись, садись, хочешь кофе? Эдит, налей Джерри кофе.
– Мистер Малтон, если вы согласитесь принять меня обратно, я готов завтра же приступить к работе, – выпалил я скороговоркой, в надежде разом покончить с этим малоприятным делом. Но не тут-то было.
Их лица просияли. Они стали похожи на счастливых родителей, гордых за свое чадо, прочитавшее без запинки заученную роль на рождественском празднике. И Э. Дж. начал свою речь. Он сказал, что не держит на меня зла и был уверен, что рано или поздно я осознаю свою ошибку и пойму что все, что он делает – правильно; и что он всегда считал меня благоразумным молодым человеком; и они рады за Лоррейн, она так переживала, бедная девочка. Она, конечно, должна оставаться на стороне мужа, но ведь у нас одна семья, и это ужасно, когда в семье начинаются раздоры. Они готовы забыть это маленькое недоразумение, а те дни, когда я не ходил на работу, он оформит как отпуск. Ха, ха, ха. И теперь мы будем работать рука об руку и превратим Парк-Террэс в райский уголок. И тогда продадим оба наших дома на Тэйлер-драйв и переедем на Парк-Террэс.
Он вымотал мне всю душу, и когда я наконец выбрался на улицу, то вздохнул с облегчением. Лоррейн и Винс уже позавтракали. Мой завтрак успел остыть. Когда я доедал холодную яичницу, вошла Лоррейн и сообщила, что Дэйв и Нэнси Браунэлл ждут нас сегодня вечером к себе на вечеринку.
– Они звонили еще в среду, но я сказала, что сама обязательно приду, а что касается тебя, то я не знаю, вернешься ли ты к воскресенью. В общем, приглашали нас обоих.
Семья Браунэллов жила на соседней улице, Ван-Дорн-роуд, так близко от нашего дома, что можно было выйти от нас через черный ход, пройти через участок Карла Гована и очутиться у Браунэллов. Лоррейн сказала, что можно будет принести с вечеринки какой-нибудь еды для Винса.
Мы отправились к Браунэллам в начале третьего. Веселье было в самом разгаре. Гости пришли с детьми. Около сотни детей с визгом носились по зеленой лужайке между столами, ломившимися от вина, пива, соков и всевозможных закусок. Все гости, даже друзья Лоррейн вели себя вполне благопристойно. Мне хотелось расслабиться после приключений в Тампе, и я прямиком направился к бару с крепкими напитками и уже через час здорово надрался. Тут среди гостей я заметил Джорджа Фарра и Кола Уордера. Я был еще не настолько пьян, чтобы не помнить, что Кол искренне пытался мне недавно помочь, а Джордж Фарр готов был взять к себе на работу, но тем не менее я зачем-то нагрубил им обоим. Потом съел половину большого бифштекса и пошел домой... Но там я застал Лоррейн с двумя подружками, Мэнди Пирсон и Тинкер Вэлбисс, рассевшихся в кружок возле постели Винса. Кокетничая и хихикая, они по очереди кормили его мясом. На его лице застыло довольное выражение, он лениво жевал. Мне стало противно, и я вернулся к Браунэллам. Там я накачался пивом, потом перешел на джин, дальше не помню. Проснулся я в шезлонге, было уже темно, дети давно разошлись по домам. Гости небольшими группками прогуливались по лужайке, их приглушенные голоса сливались с монотонным гулом ночной улицы. Когда я спал, какой-то болван напихал мне в карманы жареных картофельных чипсов.
Пока я, чертыхаясь, чистил карманы, Тинкер каким-то чудом отыскала меня в темноте и уселась на колени. Мы уже не первый год слегка флиртовали друг с другом. Я приобнял ее, и она сообщила, что ее Чарли отключился, а моя Лорри уехала с друзьями в клуб.
Бар был давно закрыт, а нам, как назло, ужасно захотелось выпить, мы пешком отправились к ней домой, где спал ее перебравший муж. Тинкер отпустила прислугу и наполнила стаканы. Мы сидели в темной гостиной и пили бренди, потом неожиданно для нас обоих очутились в постели. Подумать только, подвыпивший, но вполне энергичный Джерри Джеймисон занимался любовью с лучшей подругой своей жены. Все произошло быстро, бурно и совершенно бессмысленно, скорее из спортивного интереса. Потом мы выкурили одну сигарету на двоих, и она, зевнув, стала одеваться. Не переставая зевать, она проводила меня до дверей, пожелала шепотом спокойной ночи и равнодушно поцеловала в губы.
Дома Винс полулежал в постели и читал. Он попросил холодного пива и довольно ехидно посоветовал стереть с лица губную помаду.
Я умылся и лег в кровать. Интересно, куда Винс потратит свою долю, думал я, засыпая. И что куплю я? Уж конечно, я не стану тратить деньги на таких, как Тинкер.
Наверное, я надеялся получить то, о чем мечтал, когда женился на Лоррейн. Только боюсь, что с этим я уже опоздал.
Глава 7
Приехав с утра в контору, я застал там одну Лиз Адамс. Она медленно сняла чехол с машинки и вопросительно на меня посмотрела.
Я подошел к ней и многозначительно кивнул. Лиз поняла меня без слов. У нее перехватило дыхание, она резко побледнела, а потом залилась краской.
– Пора собираться? – спросила она почти беззвучно.
– Пока еще нет. Мне придется немножко поработать, еще чуть-чуть. Поговорим попозже.
– А чего мы должны ждать? Зачем?
– Долго объяснять. Верь мне.
Она взяла мою руку и прижала к щеке.
– Я тебе верю, Джерри. – Получилось в рифму, и она засмеялась. Открылась дверь, и появился энергичный Э. Дж.
– Доброе утро, доброе утро. Какой сегодня чудный день, чудный майский день. Зайди ко мне Джерри, и давай решим наши вопросы.
К половине одиннадцатого я был уже на Парк-Террэс. Мне пришлось возиться два часа, чтобы устранить грубейшие ошибки, которые успел натворить Малтон-младший в мое отсутствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23