Поскольку большинство животных имеют сходство между человеческим эмбрионом и определенными низшими формами жизни. Поскольку большинство животных имеют сходство в основной структуре, т.к. в ее основе лежат клетки, а также в основных функциях, т.к. всем необходимы питательные вещества, кислород и удаление из организма отработанных материалов, это только естественно, что в процессе своего развития человеческий эмбрион напоминает некоторых низших животных. Это сходство не имеет ничего общего с историей его предков.
На самом же деле данное сходство является чисто внешним. «Пресловутые» «жаберные щели», которые почти всегда использовались эволюционистами, чтобы доказать их аргументацию, хорошо иллюстрируют упомянутое выше утверждение. Одномесячный эмбрион имеет определенные складки, которые затем становятся его шеей, и, вероятно, легко вообразить, что они имеют сходство с жаберными щелями рыбы. Сходство, однако, весьма поверхностное, т.к. эти складки никогда не выполняют функции жабр и не состоят из материала, образующего жабры. В дальнейшем они развиваются в подбородок, шею и т.п.
Аргумент по поводу «жаберных щелей» так же убедительно доказывает, что человек эволюционировал от рыбы, как луноподобное лицо молодого китайца доказывает, что он произошел от луны.
Остаточные органы
Другой аргумент эволюционистов касательно рудиментарных, или остаточных, органов заключается в том, что существование определенных органов, не несущих никаких функций, показывает, что они являются пережитками эволюции, что эти органы имели определенные функции где-то внизу эволюционной линии, но которые больше не нужны организму, хотя все еще присутствуют в нем. По утверждению сегодняшних эволюционистов, эволюция осуществлялась посредством смен, которые представляют собой небольшие, совершенно случайные изменения. Эволюционисты считают, что не существовало никакого плана создателя, направляющего этот процесс. Если то множество органов, которыми мы сейчас располагаем, появились примерно таким путем в результате эволюционного процесса, то, как кажется, мы должны были бы найти у себя множество ненужных органов, которые не приносят пользы организму, но которые также и не вредят ему, не только органы, которые функционировали в низших животных, но также другие органы, которые смогли бы в конечном итоге развиться во что-то полезное или совсем исчезнуть.
Например, к тому множеству действительно необходимых костей, которые мы имеем, представляется вероятным иметь дополнительные кости там или здесь, которые ничего не делают, но и ничему не вредят. Или почему должно быть только два глаза в передней части головы? Не мог бы глаз так же просто вырасти под кожей в таком месте, где он не принесет ни пользы, ни вреда, если все происходило чисто случайно?
Органы, которые на одной стадии нашей эволюции функционировали, но сейчас больше не нужны, безусловно, были бы обнаружены. Далее, если эволюция продолжается, должны существовать такие органы, которые сейчас либо используются мало, либо не используются совсем, но с веками разовьются в органы, нам еще неизвестные. В поисках этих остаточных органов прошлые поколения ученых обнаружили в человеке около 180 органов, функция которых неизвестна. Некоторые из них более высоко развиты в низших организмах. Эти несколько организмов одно время широко использовались, как доказательство эволюции. Однако, с прогрессом науки, было открыто, что многие из них являются железами, которые производят крайне необходимые гормоны. Другие, как выяснилось, функционируют в стадии эмбрионального развития и некоторые действуют, как резерв, в случае, когда другие органы выходят из строя. Те немногие, которые еще остались, начинают функционировать только в чрезвычайных обстоятельствах. Остается очень немного органов, которые сегодня рассматриваются как остаточные, и все растущее число ученых понимает, что те несколько органов, назначение которых еще не выяснено, несут, возможно, такие функции, которые когда-нибудь будут открыты.
Малочисленность органов, рассматриваемых сегодня всеми, как остаточных, является веской уликой против эволюции. Было бы почти неизбежностью иметь много бесполезных органов, если бы все наши органы появлялись только чисто случайно, как результат изменений. А поэтому незначительное число остаточных органов никак не может служить аргументом против идеи о создании мира Богом. Его создание допускает изменения такого типа, которые были рассмотрены выше и почти все, из которых ведут к вырождению. Их можно было бы легко принять за органы, не функционирующие сейчас, но когда-то имевшие назначение. Поскольку по теории эволюции требуется множество бесполезных направлений в развитии и множество вырождающихся органов, а наука наших дней доказала, что они не существуют, этот факт становится важной уликой против эволюции и не должен просто спокойно опускаться в учебниках и книгах.
Аппендикс
Остаточным органом, который наиболее часто использовался, чтобы доказать эволюцию, является аппендикс. У менее развитых животных аппендикс крупнее, чем у человека и у некоторых он имеет вполне определенные функции.
Утверждают, что человек, эволюционируя от своих предполагаемых предков с более крупным, действующим аппендиксом, сохранил свой аппендикс, но потерял его функции. Имеются, однако, животные, которых считают менее развитыми, чем те, что имели действующий аппендикс, у которых аппендикс не функционирует и менее развит, чем человеческий, а также такие животные, у которых его нет совсем. Если мы честны в использовании аппендикса, как доказательства, что человек выше по развитию, чем животные, которые имели более развитый и функционирующий аппендикс, мы вынуждены признать, что это доказывает, одно: человек менее развит, чем те животные, у которых менее развитой аппендикс или те, у которых он отсутствует. Далее, с такой же легкостью можно сказать, что эти животные произошли — от человека. Согласно Британской Энциклопедии: «Животные, у которых те же самые органы полностью развиты и продолжают функционировать, вероятно стоят ближе к предку тех животных, которые имеют остаточные органы». Это положение ставит человека по происхождению ближе к сумчатым и кроликам, у которых аппендикс хорошо развит, и дальше от обезьян, у которых вообще нет аппендикса. Другие ученые считают, что аппендикс — совсем не остаточный орган, но что он выполняет функцию, еще не ясную для нас.
Следующими остаточными человеческими органами, на которые наиболее часто ссылаются, являются ушные и черепные мускулы. Они более развиты у лошади, например, и нужны ей, чтобы отгонять мух, садящихся ей на голову. Вывод таков: у человека есть руки, чтобы прогонять мух и поэтому ему не нужны ушные и черепные мускулы. Следовательно, они остаточные. Я принимаю это как личное оскорбление, потому, что я могу легко двигать своими ушами и скальпом и часто шевелю ими, чтобы отогнать мух. Если у людей, использующих этот аргумент, подобные мускулы выродились, они должны серьезно обеспокоиться, т.к. им приходится останавливаться из-за каждой подлетающей мухи, что, возможно, приведет их к конечному уничтожению в их борьбе за выживание среди наиболее приспособленных. Вместо того, чтобы доказывать эволюцию, малочисленность органов, функции которых неизвестны, является убедительным свидетельством того, что они появились не через случайные изменения, а тот факт, что на это все еще ссылаются, просто доказывает нехватку аргументов у эволюционистов.
Ископаемые
Дарвин в «Происхождении видов» писал: «Пропорционально тому громадному масштабу, в котором совершался этот процесс уничтожения, должно быть число промежуточных вариаций, которые некогда существовали, и это число должно быть поистине огромным. Почему же тогда не всякая геологическая формация и не всякий пласт наполнены такими промежуточными звеньями? Геологи, несомненно, не обнаруживают такой прекрасно упорядоченной органической цепи: и это, возможно, наиболее очевидное и серьезное возражение, которое может убеждать против этой теории. Объяснение надо искать, по моему убеждению, в крайнем несовершенстве «геологических сведений».
Проблема классификации ископаемых все еще стоит перед нами. Пропавшие звенья все еще остаются пропавшими.
Следующая цитата из статьи Дуана Т. Гиша проясняет для эволюционистов сущность проблемы с классификацией ископаемых в настоящее время. Он выделил основные контуры положений теории эволюции и теории создания и затем разбирает предсказания, которые могут быть сделаны относительно ископаемых на базе этих двух моделей.
Модель творения Модель эволюции Внезапное появление в большом разнообразии высокоразвитых сложных форм.Постепенное изменение простейших форм во все более и более сложные формы.Внезапное появление всех созданных видов с полным комплексом характеристик. Четкие границы, разделяющие главные основополагающие группы. Отсутствие переходных форм между более высокими категориями.Переходные формы связывающие все категории. Отсутствие пропусков в систематизации
Внезапное появление всех созданных видов с полным комплексом характеристик. Четкие границы, разделяющие главные основополагающие группы. Отсутствие переходных форм между более высокими категориями.
Переходные формы связывающие все категории. Отсутствие пропусков в систематизации
Появление жизни в кембрийский период
Наиболее древние слои, в которых найдены не вызывающие сомнений ископаемые остатки, относятся к Кембрийскому периоду. В этих осадочных отложениях найдены миллиарды ископаемых остатков высокоразвитых сложных форм жизни. Сюда входят губки, кораллы, медузы, черви, моллюски, личинки, практически, любая из основных беспозвоночных форм жизни была найдена в отложениях Кембрийского периода. Все эти животные обладали такой высокой сложностью формы, что как было точно подсчитано, им потребовалось 1,5 млрд. лет для эволюции.
Что мы находим в отложениях до-кембрийского периода? Ни единого многоклеточного ископаемого не было найдено в прекембрийских слоях. Безусловно, мы можем заявить, не опасаясь впасть в противоречие, что эволюционные предки кембрийской фауны, если таковые когда-либо существовали, нигде не были обнаружены (Симсон, 960, стр. 143; Клауд, 1968; Алексрод, 1958).
Относительно этой проблемы Алексрод (1958) заявил:
«Одна из основных нерешенных проблем геологии и эволюции — это содержание разнообразных многоклеточных морских беспозвоночных в разных кембрийских слоях на всех континентах и их отсутствие в слоях предшествующего периода». После разбора различных видов ископаемых, найденных в кембрийских слоях, Алексрод продолжает: «Однако, когда мы обращаемся к исследованию прекембрийских слоев в поисках предшественников ранних кембрийских ископаемых, этих предшественников мы не находим нигде. Сейчас известно много толстых (свыше 5000 футов) осадочных пластов, лежащих в нетронутой последовательности под слоями, содержащими ископаемые остатки раннего кембрийского периода. Эти отложения, бесспорно, были бы способны сохранить ископаемые остатки, поскольку они часто идентичны верхним пластам, содержащим ископаемые, однако, в них ископаемых не обнаружено».
Судя по всему, таким образом, на базе известных исторически отмеченных фактов, здесь имел место внезапный расцвет жизни на высоком уровне сложности. Данные об ископаемых не представляют нам доказательств, что эти животные кембрийского периода произошли от предшествующих родоначальных форм. Более того, не было найдено ни одного ископаемого, которого можно было бы рассматривать, как промежуточную форму между основными группами, или PHYLA. Во времена своего раннего появления эти основные типы беспозвоночных были так ясно и четко разграничены, как они разграничены сегодня.
Что же получается, если сравним эти факты с предсказаниями эволюционной модели? Они прямо противоположны таким предсказаниям. Это было отмечено, например, Джорджем, (1960, стр. 5), который заявляет: «Если допустить эволюционное объяснение происхождения основных групп животных, а не акт создания, то отсутствие каких бы то ни было следов пусть единственного представления «филы» в пре-кембрийских слоях остается столь же необъяснимым фактом с точки зрения ортодоксального учения, как это было и для Дарвина». Симпсон боролся мужественно, но безуспешно с этой проблемой, и был вынужден признать (1949 г., стр. 18), что отсутствие прекембрийских ископаемых остатков (за исключением ископаемых микроорганизмов) является «главной тайной истории жизни».
Эти факты, однако, полностью согласуются с выводами, вытекающими из модели создания. Данные об ископаемых демонстрируют: внезапное появление, в громадном разнообразии, высокоразвитых, сложных форм, не имеющих эволюционных предков, и отсутствие переходных (промежуточных) форм между основными родоначальными группами, как это и следует ожидать, исходя из теории создания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
На самом же деле данное сходство является чисто внешним. «Пресловутые» «жаберные щели», которые почти всегда использовались эволюционистами, чтобы доказать их аргументацию, хорошо иллюстрируют упомянутое выше утверждение. Одномесячный эмбрион имеет определенные складки, которые затем становятся его шеей, и, вероятно, легко вообразить, что они имеют сходство с жаберными щелями рыбы. Сходство, однако, весьма поверхностное, т.к. эти складки никогда не выполняют функции жабр и не состоят из материала, образующего жабры. В дальнейшем они развиваются в подбородок, шею и т.п.
Аргумент по поводу «жаберных щелей» так же убедительно доказывает, что человек эволюционировал от рыбы, как луноподобное лицо молодого китайца доказывает, что он произошел от луны.
Остаточные органы
Другой аргумент эволюционистов касательно рудиментарных, или остаточных, органов заключается в том, что существование определенных органов, не несущих никаких функций, показывает, что они являются пережитками эволюции, что эти органы имели определенные функции где-то внизу эволюционной линии, но которые больше не нужны организму, хотя все еще присутствуют в нем. По утверждению сегодняшних эволюционистов, эволюция осуществлялась посредством смен, которые представляют собой небольшие, совершенно случайные изменения. Эволюционисты считают, что не существовало никакого плана создателя, направляющего этот процесс. Если то множество органов, которыми мы сейчас располагаем, появились примерно таким путем в результате эволюционного процесса, то, как кажется, мы должны были бы найти у себя множество ненужных органов, которые не приносят пользы организму, но которые также и не вредят ему, не только органы, которые функционировали в низших животных, но также другие органы, которые смогли бы в конечном итоге развиться во что-то полезное или совсем исчезнуть.
Например, к тому множеству действительно необходимых костей, которые мы имеем, представляется вероятным иметь дополнительные кости там или здесь, которые ничего не делают, но и ничему не вредят. Или почему должно быть только два глаза в передней части головы? Не мог бы глаз так же просто вырасти под кожей в таком месте, где он не принесет ни пользы, ни вреда, если все происходило чисто случайно?
Органы, которые на одной стадии нашей эволюции функционировали, но сейчас больше не нужны, безусловно, были бы обнаружены. Далее, если эволюция продолжается, должны существовать такие органы, которые сейчас либо используются мало, либо не используются совсем, но с веками разовьются в органы, нам еще неизвестные. В поисках этих остаточных органов прошлые поколения ученых обнаружили в человеке около 180 органов, функция которых неизвестна. Некоторые из них более высоко развиты в низших организмах. Эти несколько организмов одно время широко использовались, как доказательство эволюции. Однако, с прогрессом науки, было открыто, что многие из них являются железами, которые производят крайне необходимые гормоны. Другие, как выяснилось, функционируют в стадии эмбрионального развития и некоторые действуют, как резерв, в случае, когда другие органы выходят из строя. Те немногие, которые еще остались, начинают функционировать только в чрезвычайных обстоятельствах. Остается очень немного органов, которые сегодня рассматриваются как остаточные, и все растущее число ученых понимает, что те несколько органов, назначение которых еще не выяснено, несут, возможно, такие функции, которые когда-нибудь будут открыты.
Малочисленность органов, рассматриваемых сегодня всеми, как остаточных, является веской уликой против эволюции. Было бы почти неизбежностью иметь много бесполезных органов, если бы все наши органы появлялись только чисто случайно, как результат изменений. А поэтому незначительное число остаточных органов никак не может служить аргументом против идеи о создании мира Богом. Его создание допускает изменения такого типа, которые были рассмотрены выше и почти все, из которых ведут к вырождению. Их можно было бы легко принять за органы, не функционирующие сейчас, но когда-то имевшие назначение. Поскольку по теории эволюции требуется множество бесполезных направлений в развитии и множество вырождающихся органов, а наука наших дней доказала, что они не существуют, этот факт становится важной уликой против эволюции и не должен просто спокойно опускаться в учебниках и книгах.
Аппендикс
Остаточным органом, который наиболее часто использовался, чтобы доказать эволюцию, является аппендикс. У менее развитых животных аппендикс крупнее, чем у человека и у некоторых он имеет вполне определенные функции.
Утверждают, что человек, эволюционируя от своих предполагаемых предков с более крупным, действующим аппендиксом, сохранил свой аппендикс, но потерял его функции. Имеются, однако, животные, которых считают менее развитыми, чем те, что имели действующий аппендикс, у которых аппендикс не функционирует и менее развит, чем человеческий, а также такие животные, у которых его нет совсем. Если мы честны в использовании аппендикса, как доказательства, что человек выше по развитию, чем животные, которые имели более развитый и функционирующий аппендикс, мы вынуждены признать, что это доказывает, одно: человек менее развит, чем те животные, у которых менее развитой аппендикс или те, у которых он отсутствует. Далее, с такой же легкостью можно сказать, что эти животные произошли — от человека. Согласно Британской Энциклопедии: «Животные, у которых те же самые органы полностью развиты и продолжают функционировать, вероятно стоят ближе к предку тех животных, которые имеют остаточные органы». Это положение ставит человека по происхождению ближе к сумчатым и кроликам, у которых аппендикс хорошо развит, и дальше от обезьян, у которых вообще нет аппендикса. Другие ученые считают, что аппендикс — совсем не остаточный орган, но что он выполняет функцию, еще не ясную для нас.
Следующими остаточными человеческими органами, на которые наиболее часто ссылаются, являются ушные и черепные мускулы. Они более развиты у лошади, например, и нужны ей, чтобы отгонять мух, садящихся ей на голову. Вывод таков: у человека есть руки, чтобы прогонять мух и поэтому ему не нужны ушные и черепные мускулы. Следовательно, они остаточные. Я принимаю это как личное оскорбление, потому, что я могу легко двигать своими ушами и скальпом и часто шевелю ими, чтобы отогнать мух. Если у людей, использующих этот аргумент, подобные мускулы выродились, они должны серьезно обеспокоиться, т.к. им приходится останавливаться из-за каждой подлетающей мухи, что, возможно, приведет их к конечному уничтожению в их борьбе за выживание среди наиболее приспособленных. Вместо того, чтобы доказывать эволюцию, малочисленность органов, функции которых неизвестны, является убедительным свидетельством того, что они появились не через случайные изменения, а тот факт, что на это все еще ссылаются, просто доказывает нехватку аргументов у эволюционистов.
Ископаемые
Дарвин в «Происхождении видов» писал: «Пропорционально тому громадному масштабу, в котором совершался этот процесс уничтожения, должно быть число промежуточных вариаций, которые некогда существовали, и это число должно быть поистине огромным. Почему же тогда не всякая геологическая формация и не всякий пласт наполнены такими промежуточными звеньями? Геологи, несомненно, не обнаруживают такой прекрасно упорядоченной органической цепи: и это, возможно, наиболее очевидное и серьезное возражение, которое может убеждать против этой теории. Объяснение надо искать, по моему убеждению, в крайнем несовершенстве «геологических сведений».
Проблема классификации ископаемых все еще стоит перед нами. Пропавшие звенья все еще остаются пропавшими.
Следующая цитата из статьи Дуана Т. Гиша проясняет для эволюционистов сущность проблемы с классификацией ископаемых в настоящее время. Он выделил основные контуры положений теории эволюции и теории создания и затем разбирает предсказания, которые могут быть сделаны относительно ископаемых на базе этих двух моделей.
Модель творения Модель эволюции Внезапное появление в большом разнообразии высокоразвитых сложных форм.Постепенное изменение простейших форм во все более и более сложные формы.Внезапное появление всех созданных видов с полным комплексом характеристик. Четкие границы, разделяющие главные основополагающие группы. Отсутствие переходных форм между более высокими категориями.Переходные формы связывающие все категории. Отсутствие пропусков в систематизации
Внезапное появление всех созданных видов с полным комплексом характеристик. Четкие границы, разделяющие главные основополагающие группы. Отсутствие переходных форм между более высокими категориями.
Переходные формы связывающие все категории. Отсутствие пропусков в систематизации
Появление жизни в кембрийский период
Наиболее древние слои, в которых найдены не вызывающие сомнений ископаемые остатки, относятся к Кембрийскому периоду. В этих осадочных отложениях найдены миллиарды ископаемых остатков высокоразвитых сложных форм жизни. Сюда входят губки, кораллы, медузы, черви, моллюски, личинки, практически, любая из основных беспозвоночных форм жизни была найдена в отложениях Кембрийского периода. Все эти животные обладали такой высокой сложностью формы, что как было точно подсчитано, им потребовалось 1,5 млрд. лет для эволюции.
Что мы находим в отложениях до-кембрийского периода? Ни единого многоклеточного ископаемого не было найдено в прекембрийских слоях. Безусловно, мы можем заявить, не опасаясь впасть в противоречие, что эволюционные предки кембрийской фауны, если таковые когда-либо существовали, нигде не были обнаружены (Симсон, 960, стр. 143; Клауд, 1968; Алексрод, 1958).
Относительно этой проблемы Алексрод (1958) заявил:
«Одна из основных нерешенных проблем геологии и эволюции — это содержание разнообразных многоклеточных морских беспозвоночных в разных кембрийских слоях на всех континентах и их отсутствие в слоях предшествующего периода». После разбора различных видов ископаемых, найденных в кембрийских слоях, Алексрод продолжает: «Однако, когда мы обращаемся к исследованию прекембрийских слоев в поисках предшественников ранних кембрийских ископаемых, этих предшественников мы не находим нигде. Сейчас известно много толстых (свыше 5000 футов) осадочных пластов, лежащих в нетронутой последовательности под слоями, содержащими ископаемые остатки раннего кембрийского периода. Эти отложения, бесспорно, были бы способны сохранить ископаемые остатки, поскольку они часто идентичны верхним пластам, содержащим ископаемые, однако, в них ископаемых не обнаружено».
Судя по всему, таким образом, на базе известных исторически отмеченных фактов, здесь имел место внезапный расцвет жизни на высоком уровне сложности. Данные об ископаемых не представляют нам доказательств, что эти животные кембрийского периода произошли от предшествующих родоначальных форм. Более того, не было найдено ни одного ископаемого, которого можно было бы рассматривать, как промежуточную форму между основными группами, или PHYLA. Во времена своего раннего появления эти основные типы беспозвоночных были так ясно и четко разграничены, как они разграничены сегодня.
Что же получается, если сравним эти факты с предсказаниями эволюционной модели? Они прямо противоположны таким предсказаниям. Это было отмечено, например, Джорджем, (1960, стр. 5), который заявляет: «Если допустить эволюционное объяснение происхождения основных групп животных, а не акт создания, то отсутствие каких бы то ни было следов пусть единственного представления «филы» в пре-кембрийских слоях остается столь же необъяснимым фактом с точки зрения ортодоксального учения, как это было и для Дарвина». Симпсон боролся мужественно, но безуспешно с этой проблемой, и был вынужден признать (1949 г., стр. 18), что отсутствие прекембрийских ископаемых остатков (за исключением ископаемых микроорганизмов) является «главной тайной истории жизни».
Эти факты, однако, полностью согласуются с выводами, вытекающими из модели создания. Данные об ископаемых демонстрируют: внезапное появление, в громадном разнообразии, высокоразвитых, сложных форм, не имеющих эволюционных предков, и отсутствие переходных (промежуточных) форм между основными родоначальными группами, как это и следует ожидать, исходя из теории создания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17