И как сюда попал?
- Зачем? - улыбаясь ответила розовая старушка. - Я в чужие тайны не
заглядываю. Пришел гость - и живи. А как пришел - это твоя тайна.
Пока Антон пытался осознать ответ, старушка быстро вышла, оставив
Антона одного. Он сидел на оттоманке, переводя взгляд с предмета на
предмет. Над головой на высоте пятнадцати метров скрещивались балки
перекрытий и виднелись серые плиты природного шифера, которым была крыта
башня. Лишенная потолка комната казалась бутафорской. Не покидало
ощущение, что мебель, стены, домики на улице и деревья нарисованы на
кусках фанеры, а сзади у них приколочены подпорки, чтобы не упали от
неловкого толчка.
Антон подошел к выходу. Площадь пребывала в сонной неизменности
сиесты. Давешний мужчина в светлом пиджаке и при галстуке шел теперь в
обратную сторону. Казалось, он вязнет в неподвижной жаре. Взгляд у него
был снулый и не выражал ничего, кроме усердия в топтании пыли. Не хотелось
встречаться с этим человеком, ничего он, конечно, не скажет, а вот
документы спросить может, поскольку весь облик говорит о его
начальственном происхождении. Документов у Антона не было, и с мелким
начальством объясняться он не хотел, пока сам не разберется, что к чему.
Антон отшагнул в комнату.
Здесь он заметил телефон, стоящий у самого входа на маленькой
полочке. И, словно дождавшись, чтобы на него обратили внимание, телефон
затренькал. Звук был такой знакомый, родной и домашний, что Антон поднял
трубку прежде чем сообразил, что не знает здесь никого и ничего не сможет
ответить абоненту.
- Але, - сказал он.
- Тетя? - зазвенел в трубке девичий голос. - Это я, Магна. У меня все
нормально, добралась хорошо...
- Я не тетя! - рявкнул басом привычно рассвирепевший Антон. Его
постоянно принимали по телефону за женщину. И лишь через секунду он понял,
что ему сказали, и заорал, боясь, что Магна повесит трубку: - Магна, ты?
Это Антон говорит. Я тут влип в какую-то дурацкую историю...
- Антон? - голос Магны изменился. - Откуда ты там?
- Не знаю! - страдальчески закричал Антон. - Там мост какой-то
нелепый, а потом деревня...
- Следил? - недобро спросила Магна.
- Да нет, ты ушла, а я заблудился и вышел к реке, а там мост...
- Ладно, - казалось Магна приняла решение. - Хныкать будешь потом, а
сейчас слушай и запоминай: сиди там тихо, ни на что внимания не обращай,
ни с кем кроме тетки не разговаривай, да и с ней, лучше, тоже... И не
бойся ничего, там никто ничегошеньки тебе сделать не сможет, если сам не
полезешь. Понял? Я приду за тобой через две недели.
- Как через две недели?! - взвыл Антон. - Мне сейчас надо!
- Ты с ума сошел? Сейчас день стоит.
- Что же мне - до ночи ждать? Ты объясни, куда идти, я сам дойду.
- Никуда ты не дойдешь! - отрезало в аппарате. - Попробуй, если
нервов не жалко. И ночью не дойдешь. Этой ночью новолуние, кто же при
ущербной луне мост строит?
- Так там вправду мост был? - опешил Антон, уже почти убедивший себя,
что хотя бы мост ему померещился.
- Ты и впрямь как рельс, - сказала Магна. - Прямой и звону много. В
общем, слушайся тетку и жди, пока я за тобой приду. А из башни, лучше
всего, не выходи. Целее будешь.
- Через две недели экспедиция уедет!
- И слава богу. Ни с кем объясняться не придется. И угораздило
тебя... Шефу я совру что-нибудь, а вот что ребятам говорить - ума не
приложу. Ну, будь...
- Погоди!.. - взмолился Антон, но в трубке уже коротко гудело.
Антон грохнул трубкой и выбежал на улицу. Его трясло от негодования.
Две недели сидеть, ожидая какую-то фазу луны! Обойдемся и без луны, и без
мраморных мостов. Вброд через речку, не сахарный, не растаю.
На улице Антон остановился, выбирая, в какую сторону идти. Обычно с
майдана расходилось пять, а то и семь улочек, и угадать, какая из них
выведет на шоссе, было непросто. Но здесь не оказалось ни одного проулка.
Палисаднички переходили друг в друга, заборы из штакетника смыкались,
образуя правильный круг. Дома отгораживались опущенными занавесочками, и
на стук никто не отвечал. По ту сторону домов росли деревья: вишни и дикий
абрикос-жерделька. За деревьями угадывались какие-то холмы, а может это
только казалось.
Прыгать через заборы и лезть чужими огородами не хотелось, и Антон
решил все-таки найти кого-нибудь и расспросить о дороге. Он огляделся и
увидел, что площадь, который уже раз за это время пересекает гражданин с
бумагами.
- Эй! - закричал Антон и, пыля сандалиями, побежал наперерез.
Мужчина, не обращая внимания на крики Антона, промокнул залысины
большущим платком и скрылся за башней. Антон запылил следом, огибая
круглую стену. На той стороне никого не было. Зато у самой стены Антон
обнаружил пристройку. Каменный сарай явно позднейшей постройки лепился к
крепостному боку. И также как в башне у сарая зиял вход, на этот раз
обычный прямоугольный проем.
Антон шагнул туда.
Потом он шагнул обратно.
- О-уй!.. - выдавил он с подвывом. - Убили...
Склеп был перед ним, а не сарай. Каменный пол рассекали три глубокие
ниши как раз в рост человека. В крайней из этих могил, ярко освещенная
заглянувшим в проем солнцем, лежала мертвая хозяйка. Платье с оборками,
розовый чепец, букли, румянец, даже улыбочка, все было как полчаса назад,
но холодная восковая застылость с одного взгляда позволяла угадать труп.
И, чтобы довершить картину, могила в обрез с землей была затянута
прозрачным целлофаном, словно коробка с кооперативными пирожными.
- Гость дорогой! - мурлыкнуло сзади.
Антон стремительно развернулся. Перед ним живая и невредимая стояла
хозяйка.
- Та-ам!.. - проблеял Антон, тыча через плечо пальцем.
- Посмотреть пришел, - разулыбалась хозяйка. - Посмотри. Здесь мои
родители похоронены, все трое, только третий беспокойный достался, никогда
его на месте нет.
Антон, не дожидаясь приглашающего жеста, повернулся к склепу.
Покойница лежала, скрестив пухлые ручки на груди, в такой же позе стоял
над ямой ее двойник, можно было решить, будто хозяйка отражается блестящей
целлофановой пленкой - или это вода налита вровень с землей?
"И ничего удивительного, - уныло размышлял Антон, - может у них
принято хоронить около дома. А что похоже - так тетка сама сказала, что
это ее родители - все трое. Так что - ничего удивительного."
Антон стоял, прислонившись плечом к кладке, опустив погашенный шоком
взгляд на могилы. Одна из них и впрямь была пуста, а в центральной
находился еще труп - давний, полуразложившийся. Одежда его превратилась в
лохмотья, сквозь прорехи проглядывали обнажившиеся кости. Свалявшиеся
клочья волос и бороды отпали и лежали отдельно. Но даже сейчас, при
взгляде на эту кучу тлена видно было, насколько силен и велик был умерший.
Тело не умещалось в нише, ему там было очевидно тесно, так что Антон
принял за само собой разумеющееся, когда истлевший остов начал судорожно
выгибаться, пытаясь сесть и выбраться наружу. По масляной целлофановой
поверхности пошли волны.
Не было здесь ничего невероятного или жуткого, все происходило
удивительно буднично, только странно становилось Антону, что так спокойно
он созерцает, словно не с ним это творится, а просто крутят по видео
западный триллер, а он, заплативши рубль, проводит перед экраном свободный
час.
Медленно, не потревожив пленки, поднялась копия хозяйки, перегнулась
в соседнюю яму, неслышно шепча что-то успокаивающее, уложила бьющийся
скелет, сложила ему на груди фаланги пальцев, пристроила к обнажившейся
челюсти колтун бороды, потом, слепо скользнув по Антону закрытыми глазами,
вернулась в свою могилу, замерла в покойной благостной неподвижности.
- Старички мои родимые, - произнесла хозяйка. - Жили себе, а потом
померли. Сирота я.
Хозяйка ухватила бесчувственного Антона за руку, повела в башню.
Антон шел, старательно переставляя ноги. Потом сказал:
- Нельзя так.
- Чего нельзя, гость дорогой? - всполошилась хозяйка.
- Нельзя могилы открытыми оставлять, - назидательно произнес Антон, -
а то как же получается - такое на всеобщее обозрение? А если дети увидят?
И вообще - нельзя!
"Что-то я не то говорю", - устало отметил он про себя.
Но старушка ничуть не была ни удивлена, ни возмущена.
- Так они же закрыты! - воскликнула она и потащила Антона обратно.
Больше всего не хотел Антон возвращаться в склеп, но шел послушно, не
имея сил сопротивляться. Хозяйка подтолкнула его к проему. Все три могилы
были наглухо задвинуты тяжеленными черными плитами, которых еще минуту
назад не было и в помине.
- Ну как, нравится? - спросила хозяйка, выглядывая из-за плеча.
- Нравится, - попугаем отозвался Антон.
- Одно беда, гостенек, с родителем-то с третьим, как быть? Придет,
сердечный, а могилка-то заперта...
Антон молча двинулся в уличное пекло. Он вдруг осознал себя не просто
действующим лицом неприятной комедии, а человеком, с которым все это
происходит. Исчезновения, башни, двойники, ожившие мертвецы. Даже если
предположить, что он сошел с ума, то такая яркая галлюцинация запросто
убьет его. Где-то поблизости бродит еще один "родитель"... Антон
затравлено огляделся: никого, лишь мужчина с папкой вновь пересекает
площадь; парусиновый пиджак на спине потемнел от пота. Может быть - он?
- Это наш председатель совхоза, - певуче пояснила хозяйка. - Все по
делам, горемычный, торопится, и не отдохнет никогда...
Антон оторвался от голоса, нырнул в башню. Магна сказала ему сидеть
здесь, наружу не выходить и ни с кем кроме тетки не разговаривать. Однако,
родственнички у нее - не приведи господь! И впрямь Monstrum magnum -
великое чудище! В самый раз подгадал он со своей этимологией. А с чего он
взял, что здесь будет в безопасности? Магна сказала? Так она еще сказала
две недели ждать... И вообще, может это вовсе и не она звонила...
Антон подошел к телефону, решительно набрал 02. Трубку сняли.
- Милиция? - спросил Антон.
- Во псих! - произнес в ответ дребезжащий голос, и загудел отбой.
Звонить не имело смысла.
Антон опустился на кушетку, тут же вскочил, присев на корточки,
заглянул в пыльную темноту под сиденьем, сунулся под кровать, под стол.
Кто скажет, откуда может появиться очередная напасть?
Переступая дрожащими ногами, Антон подошел к выходу. Никого. Антон
глубоко вздохнул и, пригнувшись, перебежал через площадь. Надо уходить
отсюда, пока его никто не видит. Потом может оказаться поздно.
Зацепившись штаниной за штакетину, он полез через забор и поскакал
между грядок. С той стороны огорода тоже торчала ограда. Беглец преодолел
ее и очутился во дворе дома. На мгновение возникла мысль постучать уже не
в ставень, а в двери дома и расспросить о дороге, но Антон отверг
искушение и направился дальше. Он заносил ногу, чтобы лезть через
следующий заборчик, когда из будки возле дома выползла собака.
- Вор пришел, - сказала собака.
Псина была здоровая, настоящий волкодав, но вместо морды приветливо
улыбалось человеческое лицо.
- Радость-то какая - вор пожаловал! - говорила собака, торопливо
стягивая цепь.
Антон взвизгнул и, прочертив штакетником пузо, свалился в гряды. Он
мчался, сминая плантации кинзы и помидор, сигал через заборы, и в каждом
дворе число преследователей увеличивалось, уже целая свора с заливистым
лаем неслась по пятам. Лишь первая из собак оказалась с человеческим
лицом, остальные были обычными лохматыми зверюгами, они неслись, чуть
видные в стремительно сгущавшихся сумерках, лишь клыки блестели в свете
молодой чуть народившейся луны.
Антон уже ничего не соображал, он задыхался, сердце колотилось в
горле, наполняя горечью рот. Ноги подкашивались, но еще несли его,
движимые одним животным ужасом.
- Вор! Вор! - взлаивали за спиной псы.
Огороды резко кончились, впереди встал темный контур башни. Антон,
едва не сбив с ног бредущего председателя, вкатился в проход. Краем глаза
он еще успел заметить, что псы с людоликим вожаком рвут председателя
совхоза, а тот слабо орет и отмахивается кожаной папкой. Покружив по
комнате, Антон залез в шкаф и попытался закрыться изнутри.
Дверцу шкафа неожиданно и сильно дернули, Антон вывалился наружу.
Перед ним стоял насупленный председатель. Свою потрепанную папку он держал
двумя руками словно дубину.
- Гражданка Монструм здесь проживает? - спросил он.
- Я... не знаю... - выдавил Антон.
- Вот как? - председатель уселся на оттоманку. - А вы, кто,
собственно будете?
- Я... живу тут, - Антон не знал, как объясняться.
1 2 3 4