Прежде чем отправляться на поиски приключений, следует все же попытаться выяснить, куда он попал. Итак, порассуждаем. Для этого у него имеется такая замечательная штука, как МОП. Напоминаю тем, кто забыл: Модифицированная область памяти, этакий справочник на все случаи жизни. Удобная штука; курсант может проспать все лекции до единой, но МОП помнит их дословно. Итак, принцип отбора объектов предельно ясен: какие миры славятся подземными ходами?
В первую очередь это знаменитая Джиневра, потом Розовый Феникс, а также Великолепная Обитель, а из новых — Матрёшкин Двор. Но на Джиневре хитроумный лабиринт, созданный предположительно Скитальцами, самой известной и самой загадочной из перворас галактики, на всем своем протяжении был намного шире, а штрековые вырубки — намного уже, чем то, что наблюдал сейчас Суровцев. Стало быть, Джиневра, как искомый объект, отпадает.
Возьмем теперь изрытый наподобие швейцарского сыра Феникс. Пронизывающие всю его твердь туннели являлись результатом жизнедеятельности дремлинов, странных созданий, которые были больше энергетическими сгустками, нежели белковыми существами, хотя это обстоятельство не помешало им вступить в ООРАН и стать верными союзниками Солнечной Федерации. Долгое время ученых мучил вопрос, для какой надобности аборигенам эти извилистые ходы, похожие на синусоиду в разрезе? Сперва ксенофрены всячески избегали разговоров на эту тему, но потом кто-то из них проговорился, что подземные коммуникации используются исключительно для разгона перед самым любимым у дремлинов времяпровождением — качанием на электромагнитных волнах.
Алексей поднёс запястье к глазам. Насколько можно было разглядеть показания агрегатной запонки, магнитное поле практически отсутствовало. Значит, и к Розовому Фениксу здешний туннель не имел никакого отношения. Да и странно, если бы его, вооружённого и отлично экипированного, высадили на планету, обжитую ксенофренами. Вряд ли дремлины сочли бы его появление за вторжение, но дипломатический скандал был бы обеспечен.
Идём дальше.
Великолепная Обитель предполагала разветвленную сеть проходов в базальтовой толще тектонических плит, проделанных червями-камнерезцами — полуразумными, но чрезвычайно болтливыми порождениями Высотника. На протяжении множества поколений они «…создали подлинный шедевр так называемой сквозной топологической лингвоархитектуры», как написала об этой планете вошедшая недавно в моду сенсибилитистка Ганя Штуркина, наследница и продолжательница литературных традиций великого Клапки. Поскольку эти кольчатые говоруны являлись убеждёнными коллективистами, созданный ими лабиринт не пустовал ни на одном миллиметре своей протяженности. Мало того, они ни секунды своей сравнительно короткой жизни не тратили на отдых, непрерывно точили базальт, подчиняясь универсальному закону Верховного Феромона. А поскольку Алексей не переставал вслушиваться, но так и не смог уловить несмолкаемого шелеста ложнолапок, значит никаких камнерезцев не было ни прямо по курсу, ни в боковых ответвлениях. Стало быть, Великолепную Обитель также можно отбросить.
Что остается?
А остается Матрёшкин Двор — до удивительности странное небесное тело, получившее название от своего внутреннего строения, которое больше всего напоминало вложенные друг в друга резные шары, между оболочками которых кипела удивительно разнообразная, но малопонятная даже для ксенобиолога жизнь. Искатели открыли Матрёшкин Двор недавно и не успели обследовать даже сотой части её оболочек, но то, что там имелись соединительные туннели, наподобие здешних, было установлено однозначно. Как и то, что не стоило туда соваться без особых оснований: зазеваешься, вмиг прижмут, а то и вовсе по стенкам размажут. Да, Матрёшкин Двор, без сомнения, не самое приятное место в галактике, но что о нём известно в первую очередь?
Суровцев лихорадочно пролистал модифицированную область памяти, куда он, как и подобало образцовому курсанту, заносил любые сведения об обжитых и ещё не освоенных мирах, поскольку в скором времени ему предстояло там служить, если, конечно, он успешно пройдёт сегодняшнее испытание «огнём, мечом, водой и прочей пакостью», как поэтически выразился в своем напутственном слове Пётр Аркадьевич Линёв.
Итак, Матрёшкин Двор — сравнительно небольшая планетка, чьи внутренности больше всего схожи с детской загадкой про кочан капусты: «сорок одёжек, и все без застёжек», вот только одёжек, или «вложенных оболочек», если следовать классификации всемирно известного авторитета Джошуа Нисвомбы, было гораздо больше сорока, а если быть уж совсем точным, то восемьсот семьдесят три, не считая промежуточных, сработанных наполовину из органических, наполовину из демагогических отходов. Причем каждая оболочка отделялась от прочих абсолютной непроницаемостью, а в сквозные туннели можно было проникнуть только с помощью криптолингвистических ключей. Если Алексею не изменяла память, ключи эти представляли собой аллитерации и синекдохи двойного предназначения, а с инопланетными говорами у него всегда была напряжёнка, чай он не кентвуш… Ничего, авось прорвемся, хотя некоторые проходы охраняли сторожевые нематоды из ордена Священного Синтаксиса, а это еще те паразиты, без лишней запятой к ним и не суйся!
Он достал из ножен вибротесак, подключил к активной разработке словарь идиом, чтобы те были готовы сорваться с языка по первому требованию, и крадущейся походкой заскользил вдоль стен туда, где его ожидала полная неизвестность.
Уже вскоре Суровцев почувствовал неясную тревогу. Сначала он не врубился, что заставило его нервничать, но, повторно проанализировав зафиксированные органами чувств данные, выявил причину дискомфорта. Там, где с левой стороны по ходу движения пол переходил в боковую стену, поверхность была темнее. Стало быть, в туннель исподволь просачивались подземные воды. Понятно, что пресные воды. И как же он не придал значения столь очевидному факту? Ведь посадочные станции зеро-джампинга, как известно, всегда располагаются рядом с самым большим скоплением пресной воды на планете, а таковое — озеро Купель Глаголящих — имело место на поверхности Матрешкиного Двора, но никак не внутри оболочек…
Данное соображение не получило логического продолжения по единственной причине: именно в этот момент прямой, как стрела, туннель завернул под углом чуть ли не в девяносто градусов, и Алексея едва не застиг врасплох огненный сгусток, с бешеной скоростью вылетевший откуда-то из глубины. Хорошо ещё, что он расплескался о стену, лишь опалив жаром курсанта, а не стал причиной его бесславной гибели в самом начале рейда. Вот же не повезло — в темноте таился огнедышащий дракон.
К чести курсанта можно сказать, что он не забыл выматывающих тренировок и поэтому во время рейда включил на полный обзор не только обычные чувства, но и такие, не свойственные простому человеку, регистраторы окружающей среды, как статусквоатура и органический датчик колебаний телец Сметанина, встроенный в подкорку. Они позволяли патрульному почувствовать грозящие неприятности за долю секунды до того, как они должны были произойти. Поэтому процент погибших Искателей и сотрудников Звёздного Патруля во время несения службы был так мал.
Что касается непосредственно Суровцева, то, как только смутное предчувствие беды кольнуло сердце, он предоставил своему организму максимум свободы. Так что не успел каменный свод озариться багровым сиянием, как ноги спружинили, подбросив Алексея чуть ли не до потолка, и перенесли к противоположной стене прохода. Итак, статусквоатура не подвела, а просчитала возможные исходы и постаралась переместить своего хозяина в мёртвую зону, где обстрел огнемётными плевками, по крайней мере в ближайшее время, не грозил. Еще повезло, что здешняя гравитация была значительно ниже земной.
Ниже, чем земная?.. Постойте, постойте!
Хотя Матрёшкин Двор уступал Земле в диаметре, но тамошнее тяготение лишь на сотку меньше привычного земного. Думай, голова, думай, приказал Суровцев. Не зря же куратор акцентировал на этом внимание курсанта в вводной. Так что же выходит? А то и выходит, что первоначальное предположение не имеет никакого отношения к реальности. Наличие внутренних вод, куда меньшая, чем положено, гравитация — всё один к одному. Стало быть, туннель имеет место быть не на далеком от Солнечной Федерации Матрёшкином Дворе, а…
…а где?
Какие ещё факты могут сгодиться для анализа? Факт один: туннель не проплавлен, не прогрызен, а пробит чем-то вроде струйных пескоматов…
Звёздьявол побери, ну, конечно же, — Суровцев мысленно шлёпнул себя по лбу. Где в Содружестве царство сплошных песков? А прямо, можно сказать, под боком у славного града Бирюзовска и всех остальных славных градов метрополии. Опять же примем во внимание плевок огнедышащего дракона, едва не стоивший курсанту жизни. Теперь-то ясно как дважды два, что никакой это не дракон, а метательное орудие типа «огнебой». Такие пару миллионов лет назад применялись на ближайшем соседе Земли глеями, таинственными обитателями красной планеты.
Ну до чего же все-таки хомо сапиенс склонен искать экзотические объяснения вещам привычным и, можно сказать, обыденным! Ведь и Джиневра, и Розовый Феникс, не говоря уже о Матрёшкином Дворе, отстоят от родной солнечной не в пример дальше Марса, о котором Суровцев даже не вспомнил, а ведь именно на красной планете люди встретились с первыми рукотворными туннелями.
Но обо всем этом можно будет порассуждать потом, в спокойной обстановке, лёжа на диванчике в студгородке, сейчас важнее решить, как действовать дальше, ведь древний «огнебой» ещё та загвоздочка! Для того чтобы проскочить невредимым через высокотемпературную преграду, которую он способен поддерживать в течение долгого времени, нужно обладать «…подвижностью песчаного шуршавчика, хитростью лисы и решимостью богомола», если цитировать такого авторитета по ксеноадаптации, как профессор Игумнов.
Допустим, с подвижностью у Суровцева дело обстояло неплохо, поскольку малая гравитация позволяет выделывать акробатические чудеса, решимости ему тоже не занимать, а вот насчёт хитрости… Алексея потому и прозвали Бурым, что всегда и во всем он пёр напролом, как его косолапый тёзка. А против «огнебоя» напролом не попрёшь — сожжёт заживо, несмотря на «Добрыню», так что привычный стиль поведения здесь не поможет, необходимо придумать что-нибудь новенькое…
Он легонько постучал костяшками пальцев в висок — иногда модифицированная память циклила, как это бывало с устройствами, образованными по стековому принципу, а, в частности, она не хотела восстанавливать дословно нужные страницы учебника истории глеев. Ну, давай же, давай, милая, не цикли!
Ага, кажется проскочило, поехало как надо, ну-ка, ну-ка, поподробнее, не части, милая. Ага, теперь понятно: орудия подобного типа были изобретены в период расцвета империи Хоздеров. Широкомасштабное применение «огненных баллист» привело к блистательной победе достославного князя Кжевеши Пятого над его основными соперниками в претензиях за трон Владыки Сумеречного Пояса… И ещё, оружие это считалось по тем временам чрезвычайно прогрессивным и тот, у кого огнебоев имелось в достатке, считался непобедимым и мог претендовать на самую вершину власти. Но хоть огнебой усадили Кжевешу на трон, удержать там достославного мужа не сумели. Побил его, причем в собственной фамильной цитадели, некий Хрында, больше известный как Царь Горемык… Да-да, если не врут учебники марсианской истории, точно побил. А вот как? Сейчас, сейчас, только считаем в буфер дополнительный материал, а он мелким шрифтом прописан, да и картинка иллюстрационная как назло двоит… В памяти Алексея как на старинной фотобумаге проявилось схематическое изображение хитроумца Хрынды, который «… изворотливостью превосходяща ворога своего», а также описание способа, который Царь Горемык придумал, чтобы обойти огненную баллисту. Да, чертёж в трёх проекциях это, конечно, здорово, но всё же следовало собственными глазами удостовериться, что память не подвела и противостоит ему ни что иное, как марсианская артиллерия «дней давным-давно минувших».
Что в арсенале имеется для такого случая?
Суровцев пошарил по карманам и выпростал гибкий световод в виде змейки с миниатюрной голокамерой вместо головки, потом выставил из-за стены, осторожно, по миллиметру в две секунды, ибо чувствительность датчиков движения у огнебоя позволяла засечь даже вздох отдельной бактерии.
Вскоре огневая точка стала видна как на ладони. Она размещалась на чём-то вроде пирамиды в человеческий рост высотой, и до неё было не больше сотни метров. Огнебой представлял собой узкогорлый сосуд из огнеупорный глины, который шарнирно крепился к массивной гравимагнитной подставке, похожей на примитивный гончарный круг, и закрывал боковой вход в перпендикулярное ответвление от центрального туннеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42