Ивин сделал шаг вовнутрь. В то же мгновение
пространство заполнилось тихим гудением невидимых машин. Прямо
перед сыщиком вспыхнуло багровое сияние, быстро сформировавшееся
в образ гигантского человеческого глаза. Глаз смотрел на Ивина.
- Фокусы с голографией, - пробормотал тот.
- Да, - ответил ему низкий голос, идущий со всех сторон. -
И все же это я, Джозеф Овертон, говорю с тобой.
- Ты просто машина, которую запрограммировали так отвечать.
- Ты тоже - просто белковая машина, запрограммированная
прошлым, средой и инстинктами. Но разница между нами есть - ты
жив, а я нет. Мое тело заморожено, а разум заключен в сплетения
микросхем. Тебя это не слишком шокирует?
- Эксперты сказали, что такая операция невозможна. Личность
человека не может нормально функционировать в машине.
- Они правы. Вот уже сорок лет я схожу с ума - медленно, но
верно. Мое сознание разрушается. Я замедлил этот процесс,
погружаясь в сон на годы. Но время от времени мне приходится
просыпаться. Я не могу оставить дело своей жизни на произвол
судьбы.
- "ОверФонд"?
- "ОверФонд" - это только зародыш, клетка нового мира. Пока
она растет и учится контролировать окружающую среду. Но у нее
великое будущее, и я хочу увидеть его.
- Тебе нужно тело?
- Мне нужно только МОЕ тело. Пересадка в любое другое
обернется шизофренией. А владыка Галактики должен быть здоров.
- Так за чем же дело стало? Твои приспешники не могут тебя
разморозить и оживить? Или не хотят?
Послышался странный звук - то ли вздох, то ли смешок.
- Ты ничего не знаешь. Ты не знаешь, почему я отдал приказ
сделать с собой ТАКОЕ. Так знай: я умирал от лихорадки кан-фаг.
Лев Ивин не сразу вспомнил, о чем идет речь.
- Лихорадка кан-фаг? Если не ошибаюсь, это болезнь диких
аборигенов Зерры. Вы-то как могли ею заразиться?
- Так же, как и туземцы, - поедая мозг своих жертв.
Ивина пробрал озноб от ужаса и отвращения.
- Да, - продолжал чудовищный глаз. - Прежде, чем стать
революционером, я принадлежал к "золотой молодежи". Думаешь,
рассказы о пороках высшего света Империи - пустая болтовня? Нет,
мы развлекались вовсю. И получили за это сполна... Проклятая
зараза выжидала десятилетиями, чтобы потом нанести внезапный
удар. Кан-фаг поражает нервную систему. Судороги, паралич,
галлюцинации, безумие - все тридцать три удовольствия. Знаешь,
если бы не наши детские шалости, Империя бы так просто не
рухнула... Пока мое тело в ледяном сне, спит и болезнь, но если
меня оживить, она быстро наверстает упущенное.
- А лекарства от кан-фаг не существует?
- Не существовало. Пока Дьорк не создал свой супервирус.
У Ивина возникло неприятное ощущение, что он пребывает в
бесконечном кошмарном сне и никак не может проснуться.
- Ты удивлен? Да, я в курсе. "ОверФонд" наблюдал за Фонтау
многие годы. В обществе массового иммунодефицита медицина должна
развиваться наиболее интенсивно. Излучение Твибела в свое время
было большим шагом вперед, но, как выяснилось, оно не убивает
кан-фаг. Я возлагал большие надежды на проект вирусной мутации.
Однако меня предали. Люди, которые должны были помочь моему
воскрешению, возомнили себя богами.
- Теперь уже ничего не поделаешь.
- Неправда. Король Тьюрии - сын Дьорка. В его жилах течет
кровь мутанта. Если сделать переливание, я обрету новую жизнь и
вечную молодость. С проклятием кан-фаг будет покончено.
- И что потом?
- Потом я поведу человечество вперед, к светлому будущему.
Больше это сделать некому. Ведь ваше Содружество - одно большое
недоразумение, историческая случайность. Я предвижу великие
войны, но через них придется пройти, чтобы достичь великой цели.
- Что же это за цель, которая требует таких жертв?
- Вторая Империя! - торжественно провозгласил людоед. -
Она предсказана нам свыше. Она грядет. И каждый, кто встанет на
ее пути, будет раздавлен колесом истории.
- Посмотрим, - улыбнулся сыщик.
- Уж не думаешь ли ты как-то помешать мне, человечек?
- Пока ты спал, один из твоих приспешников убил другого и
сорвал всю операцию по захвату Хонста. Иштра освобождена.
Кстати, ты давно проверял температурный режим своих останков?
Ответом ему был нечеловеческий рев. Ивин усмехнулся про
себя: Том старался вовсю - соскучился по приказам! Экстренное
размораживание должно было привести к необратимым последствиям.
- Ты труп, Овертон.
- Ты сам скоро станешь трупом!
- Не понимаю, как это машина может испытывать такие эмоции!
Наступила гудящая тишина.
- Ты прав, - ответил совершенно невыразительный голос. - Я
не могу позволить себе тратить остатки человечности на
бесполезные переживания. На мне лежит ответственность за будущее
Галактики. А ваши жизни ничего не стоят. Убирайтесь с моей
планеты! Я погружаюсь в сон...
Голограмма задрожала и растворилась в воздухе. Шум машин
стал стихать. Лев Ивин пожал плечами, повернулся и вышел из
зала. Металлические двери закрылись за ним.
Над ступенчатой пирамидой Мавзолея холодно сияли звезды.
Самой яркой среди них было далекое Солнце.
- Куда теперь? - спросил капитан Шторм.
- Сначала на Землю, - задумчиво проговорил Лев Ивин. - Надо
уладить некоторые формальности... А затем подбросим наших друзей
на Фонтау. Или вы - своим ходом?
- Извини, Лев, - сказал Хонст, держа Иштру за руку, - но у
нас другие планы.
- Какие?
- Мы уходим в иной мир. Туда, где родится наш ребенок. Отец
откроет нам путь. Так исполнится предсказание.
- Что ж, - вымолвил Ивин, справившись с удивлением, - желаю
счастья!
- Спасибо.
Наверху творилось что-то странное: звезды разбегались в
стороны. Небеса разверзлись над Хароном, и царство мрака
наполнилось светом. Люди почувствовали прикосновение чужого
разума - могущественного, но не враждебного, взиравшего на них с
теплотой и любовью. А когда все встало на свои места, они
остались одни перед лицом Вечности.
Но это уже совсем другая история.
ноябрь-декабрь 1996


1 2 3 4