Как же надежда укажет нам путь? Мы надеялись попасть домой, почему же мы все еще здесь?
— Она не говорила о надежде, дорогой, — произнесла Лесли после долгого молчания. — Она говорила о любви. Пай сказала: Дорогу нам укажет любовь!
XIV.
Конечно же, Пай была права — дорога легка, когда тебя ведет за собой любовь.
У тех двоих, что отправились в Лос-Анджелес на конференцию, была своя маленькая планета. Возможно, это был лишь мираж, но это был их мираж, то самое полотно, на котором они рисовали свой рассвет. Они любили свое творение. Вот мы и сосредоточились на этой любви.
— Готов? — спросила Лесли.
Мы взялись за штурвалы. Закрыв глаза,мы представили себе тех двоих, летящих навстречу новым открытиям. Мы любим друг друга,мы любим наш дом, мы летим домой,готовые поделиться тем,что увидели и узнали. Штурвалы сами собой начали двигаться в наших руках, словно Ворчун был живым и знал, куда ему надо лететь.
Вскоре наша летающая лодка снизила скорость и вошла в вираж. Мы открыли глаза.
Под нами среди хитросплетений узора сверкала золотая восьмерка. Точно такую же нарисовала Пай, проложив на песке дорогу из Города Стараха в Город Мира.
— Пай говорила, что можно помочь своим двойникам намеком… — начал я.
— …и очень вовремя! — воскликнула Лесли. — Какая она умница! Как только мы перестали думать о путеводной любви, волшебство исчезло, и мы остались один на один с нашими проблемами. Ворчун снова превратился в послушного слугу, ожидающего новых приказаний. Я повернул штурвал направо, чтобы закончить облет места посадки, сбросил газ и начал снижение. Ветерок поднимал легкую рябь, и казалось, что золотой знак приплясывает от нетерпения.
— Приготовиться к посадке.
Все было очень просто. Снизив скорость до предела, мы, едва касаясь волн,приближались к отметке. Метрах в десяти от нее я выключил млтлр, и Ворчун плюхнулся в воду.
В тот же миг океан исчез, и мы очутились в другом Ворчуне, скользящем над крышами Лос-Анджелеса. Но сидели мы сзади, на месте пассажиров. Мы снова превратились в призраков! А впереди, за штурвалами сидели те, которыми мы были прежде. Он выставлял номер в посадочном радиоответчике. Моя Лесли зажала рот, чтоб не вскрикнуть.
— 4645, — сказал пилот.
— Вот, — сказала его жена. — Ну что бы ты без меня делал?
Нас они не видели.
Рванув ручку нашего невидимого Ворчуна, я почувствовал прикосновение Лесли. Она тоже была испугана. Затаив дыхание, мы видели, как очень медленно Лос-Анджелес затуманился и растаял. Мы вернулись в наш самолет и подняли его в воздух.
В изумлении мы переглянулись и наконец смогли перевести дух.
— Что же зто, Ричи! А я-то думала,что хоть здесь мы не будем призраками!
Мы развернулись, золотой знак был на том же месте.
— Вот знак, но домой мы попасть не можем!
Я обернулся, в надежде найти Пай на месте пассажира. Ведь здесь не требовалось нашей интуиции, достаточно было ее простого совета. Ни Пай, ни подсказки. Золотой знак, словно кодовый замок, закрывал дверь в наш мир, но мы не знали нужного нам кода.
— Все напрасно! — воскликнула Лесли. — Где бы мы ни садились, везде мы — призраки!
— Кроме озера Хейли…
— Там была Пай, — возразила Лесли. — Это не в счет.
— …и аварии.
— Аварии? — переспросила она. — Но в том мире призраком была я! Даже ты меня не видел. — Она замолчала,пытаясь разобраться, что к чему.
Я начал разворот влево, чтобы не потерять знак из виду. Казалось, что он начал потихоньку таять, когда в наши мысли заползла тревога. Всматриваясь в него, я чуть подался вперед.
Он действительно исчезал. Пай,помоги нам! Мы можем найти код слишком поздно. Я начал запоминать рисунок узора в этом месте. Мы не можем его потерять!
— …но там я не была наблюдателем, — продолжала Лесли. — Я думала, что погибла в аварии. Я думала, что я стала настоящим привидением, и так оно и было. Ричи, ты прав, все дело в аварии!
— Мы все здесь — призраки, дорогая, — пробормотал я,заучивая узор. — Это все — лишь мир видимый… — Две полоски влево, шесть вправо, две — почти прямо. Знак продолжал таять, и я не хотел говорить об этом Лесли.
— Мир, в который мы тогда грохнулись, был для тебя вполне реальным, — возразила она. — Ты считал,что уцелел в той аварии и вовсе не был призраком! Это один из параллельных миров, но ты похоронил мое тело, жил в нашем доме, ездил на машине и разговаривал с людьми…
Тут до меня наконец дошло то, о чем она говорила. Я изумленно уставился на нее.
— Чтобы попасть домой, ты хочешь снова разбить самолет? Пай сказала, что все будет очень просто. Она ничего не говорила о том, что придется разбить Ворчуна…
— Нет, не говорила. Но в той аварии что-то кроется… почему же ты не был призраком? Что же в том мире было такого особенного?
— Мы очутились в океане! — воскликнул я. — Мы перестали безучастно наблюдать за событиями с поверхности, а окунулись в них с головой, и стали частью того мира.
Я посмотрел вниз. Золото блеснуло и исчезло.
— Хочешь попробовать?
— Что попробовать? Спрыгнуть в океан с летящего самолета?
Я не сводил глаз с того места, где раньше сверкал путеводный знак.
— Да! Мы начнем снижаться, сбавим скорость, а прямо над самой водой — спрыгнем вниз.
— О, Боже, Ричард, я боюсь! Нет, я не могу!
— Мы снизим скорость до предела, — сказал я. — Чтобы понастоящему вернуться в наш мир,мы должны в него окунуться. Но уж лучше спрыгнуть, чем разбиться… — Я начал заход на посадку.
— Куда ты так смотришь? — спросила она, перехватив мой взгляд.
— Знак исчез. Я не хочу потерять из виду места, где он раньше был.
— Ладно, — согласилась она. — Если надо, я тоже спрыгну. Но ведь мы уже не сможем вернуться в Ворчуна!
Я сглотнул комок, застрявший в горле. Лишь бы не просмотреть место посадки.
— Нам надо отстегнуть привязные ремни,открыть дверцы кабины, встать на подножку и спрыгнуть. Ты справишься?
— Давай отстегнемся и откроем дверцы прямо сейчас.
Когда она открыла дверку кабины, я услышал свист ветра. В горле опять пересохло.
Она наклонилась ко мне и поцеловала.
— К посадке готова. Жду твоей команды.
XV.
Мы напряженно всматривались в приближавшуюся водную гладь.
— Приготовиться, — скомандовал я.
— Как только касаемся воды, открываю дверь и прыгаю, повторила она то, что должна сделать.
— Правильно.
— Не забудь! — сказала она, взявшись за ручку двери.
— И ты тоже, — ответил я, — как бы все это ни выглядело!
Киль Ворчуна коснулся волн.Я закрыл глаза, чтобы видимый мир не морочил мне голову.
ДВЕРЦА.
Я почувствовал, что мы одновременно распахнули дверцы,засвистел ветер.
ПРЫГАЙ!
Я прыгнул и в ту же секунду открыл глаза. Воды под нами не было. Без парашютов мы падали на Лос-Анджелес.
— ЛЕСЛИ!
Ее глаза были закрыты, рев ветра заглушил мои слова. Обман, сказал я себе, обман зрения. И в эту секунду мы словно плюхнулись на гору подушек. Мы очутились в кабине Ворчуна, золотистый свет вспыхнул и угас. Как ни в чем не бывало мы сидели за своими штурвалами.
— Ричи, получилось! — закричала Лесли, бросившись меня обнимать.
— Получилось! Ты — гений!
— Если веришь в успех, все получится, — скромно сказал я, — хотя сам не совсем был в этом уверен. Но, если она так настаивает на гениальности моего решения, подумал я, мне придется с ней согласиться.
— Ладно, ладно, — радостно воскликнула она. — Мы вернулись!
Мы летели курсом 142, стрелка магнитного компаса показывала на юго-восток, навигационные приборы тихонько гудели, шкала радиодальномера светилась, как положено. На заднем сиденьи никого не было. Среди узора улиц и крыш поблескивала только голубая вода плавательных бассейнов.
— Два борта встречным курсом, там и вон там, — сказала Лесли,указывая на два самолета, летящие вдали.
— Вижу.
Мы одновременно посмотрели на радиопередатчик.
— Может, попробуем…
Она кивнула и на всякий случай постучала по деревяшке.
— Вызываю диспетчерскую Лос-Анджелеса, — сказал я в микрофон. — Говорит Сиберд 14 Браво. Вы видите нас на радаре?
— Вы в зоне видимости, встречным курсом 30 на север идет другой борт, расстояние две мили, высота неизвестна.
Диспетчер не спросил, куда мы запропастились на три месяца, исчезнув с его экрана, и не слышал радостных воплей, раздавшихся в кабине Ворчуна.
Лесли дотронулась до моего колена.
— Скажи, что ты видел, когда мы…
— Васильковое небо, океанское дно, расцвеченное узорами. Пай, Жан-Поль, Машара…
— Достаточно, — сказала она и покачала головой. — Значит мне это не приснилось. Все так и было.
Мы летели в аэропорт Санта-Моника, радостные, словно сегодня мы сами сотворили этот мир.
— А что, если все это правда? — спросила Лесли. — Если окружающие нас люди — это частички нашей души, а мы частички их? Как это изменит нашу жизнь?
— Хороший вопрос, — сказал я. Радиодальномер показывал 10 миль до посадки. Я начал снижаться. — Хороший вопрос…
Мы приземлились на широкой посадочной полосе аэродрома Санта-Моника, отрулили самолет на стоянку и выключили мотор. В душе я был готов к тому, что как только пропеллер остановится, мир опять куда-нибудь исчезнет, но этого не произошло. Все осталось без изменений: десятки самолетов, замерших вокруг, воздух, пропитанный морем и солнцем, гул автомобилей, доносившийся с бульвара Сентинела.
Я помог жене спрыгнуть на землю. Затаив дыхание, мы стояли на поверхности наше родной планеты в нашем родном времени. Мы обнялись.
— Правда, здорово? — прошептал я ей на ухо.
Она посмотрела мне в глаза и кивнула.
Я достал из багажника нажи чемоданы. Мы зачехлили кабину и собрались идти.
На другом конце стоянки паренек,наводивший глянец на один из самолетов, бросил свое занятие, уселся в заправщик и подкатил к нам.
Лет ему было столько же,сколько и мне, когда я начинал работать на аэродроме, да и кожанка на нем была точно такая же,только над его левым нагрудным карманом было вышито имя: ДЭЙВ. И я подумал, что мне легко увидеть себя в этом пареньке. Мы многое могли бы рассказать ему о его уже исполнившемся будущем, о приключениях, поджидающих встречи с ним. Делай свой выбор, парнишка!
— Добрый день, ребята, — поздоровался он. — Добро пожаловать в Санта-Монику. Бензинчику не желаете?
Мы рассмеялись. Как странно, что теперь Ворчуна снова придется заправлять.
— Не откажемся, — ответил я. — Полет был долгим.
— И где же вы были? Я вопросительно посмотрел на жену, но она не захотела помочь мне с ответом, желая услышать, что я скажу.
— Да так, немножко прогулялись, — небрежно произнес я.
Дэйв начал заполнять бак.
— Я еще не летал на таком гидросамолете, — заявил он,но слыхал, что они могут сесть где угодно. Правда?
— Что правда, то правда, — подтвердил. — Этот самолет отвезет тебя, куда твоей душе угодно.
XVI.
И только по дороге в гостиницу мы наконец решились все обсудить.
— Ну, ладно, — начала Лесли, стремительно ведя взятый напрокат автомобиль по автостраде Санта-Моника. — Будем мы об этом рассказывать или нет?
— На конференции?
— Вообще.
— А что мы скажем? Пока мы летели на вашу конференцию, мы влипли в занятную историю: три месяца мы мыкались по измерению, где нет ни пространства ни времени и только изредка появляется нечто на них похожее и там мы узнали что каждый человек — это некая частица любого другого человека потому что во всей вселенной только одно единственное сознание и кстати будущее — это штука очень субьективная и делая выбор для самого себя мы выбираем то что случится со всем нашим миром спасибо за внимание и есть ли у вас вопросы?
Она рассмеялась.
— Как только в этой стране хоть десяток человек признают, что человек живет не один только раз, тут-то выступим мы и скажем «нет», у каждого на выбор бесконечное множество жизней, и все они происходят одновременно! Нет, лучше с этим не связываться. Будем держать свои знания при себе.
— Но это не новость, — сказал я. — Помнишь, что сказал Альберт Эйнштейн? Для нас, верующих физиков, разница между прошлым, настоящим и будущим — лишь иллюзия, хоть от нее и трудно отказаться.
— Это сказал Эйнштейн?
— И это еше не все! Если хочешь услышать нечто невероятное, спроси физика. Свет изгибается; пространство скручивается; часы на ракете идут медленнее, чем часы на Земле; из одной расщепленной частицы образуются две такого же размера… Мы вовсе не открываем глаза миру. Каждый, кто знаком с квантовой механикой, кто когда-нибудь играл с кошкой Шредингера…
— И сколько же любителей шредингерских кошечек ты знаешь? — спросила она. — Много ли людей коротают ночи с калькулятором, обложившись книжками по квантовой физике? Я думаю, нам не стоит об этом болтать. Не поверят. Это случилось с нами, но даже мне не верится, что все так и было.
— Дорогой мой скептик, — начал я и призадумался. А что, если это был сон, двоим редко снится одно и то же, но все-таки… эти узоры, Пай… вдруг это лишь плод воображения?
Я прищурился и начал разглядывать машины на дороге решил проверить, помогают ли нам новые знания о перспективе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— Она не говорила о надежде, дорогой, — произнесла Лесли после долгого молчания. — Она говорила о любви. Пай сказала: Дорогу нам укажет любовь!
XIV.
Конечно же, Пай была права — дорога легка, когда тебя ведет за собой любовь.
У тех двоих, что отправились в Лос-Анджелес на конференцию, была своя маленькая планета. Возможно, это был лишь мираж, но это был их мираж, то самое полотно, на котором они рисовали свой рассвет. Они любили свое творение. Вот мы и сосредоточились на этой любви.
— Готов? — спросила Лесли.
Мы взялись за штурвалы. Закрыв глаза,мы представили себе тех двоих, летящих навстречу новым открытиям. Мы любим друг друга,мы любим наш дом, мы летим домой,готовые поделиться тем,что увидели и узнали. Штурвалы сами собой начали двигаться в наших руках, словно Ворчун был живым и знал, куда ему надо лететь.
Вскоре наша летающая лодка снизила скорость и вошла в вираж. Мы открыли глаза.
Под нами среди хитросплетений узора сверкала золотая восьмерка. Точно такую же нарисовала Пай, проложив на песке дорогу из Города Стараха в Город Мира.
— Пай говорила, что можно помочь своим двойникам намеком… — начал я.
— …и очень вовремя! — воскликнула Лесли. — Какая она умница! Как только мы перестали думать о путеводной любви, волшебство исчезло, и мы остались один на один с нашими проблемами. Ворчун снова превратился в послушного слугу, ожидающего новых приказаний. Я повернул штурвал направо, чтобы закончить облет места посадки, сбросил газ и начал снижение. Ветерок поднимал легкую рябь, и казалось, что золотой знак приплясывает от нетерпения.
— Приготовиться к посадке.
Все было очень просто. Снизив скорость до предела, мы, едва касаясь волн,приближались к отметке. Метрах в десяти от нее я выключил млтлр, и Ворчун плюхнулся в воду.
В тот же миг океан исчез, и мы очутились в другом Ворчуне, скользящем над крышами Лос-Анджелеса. Но сидели мы сзади, на месте пассажиров. Мы снова превратились в призраков! А впереди, за штурвалами сидели те, которыми мы были прежде. Он выставлял номер в посадочном радиоответчике. Моя Лесли зажала рот, чтоб не вскрикнуть.
— 4645, — сказал пилот.
— Вот, — сказала его жена. — Ну что бы ты без меня делал?
Нас они не видели.
Рванув ручку нашего невидимого Ворчуна, я почувствовал прикосновение Лесли. Она тоже была испугана. Затаив дыхание, мы видели, как очень медленно Лос-Анджелес затуманился и растаял. Мы вернулись в наш самолет и подняли его в воздух.
В изумлении мы переглянулись и наконец смогли перевести дух.
— Что же зто, Ричи! А я-то думала,что хоть здесь мы не будем призраками!
Мы развернулись, золотой знак был на том же месте.
— Вот знак, но домой мы попасть не можем!
Я обернулся, в надежде найти Пай на месте пассажира. Ведь здесь не требовалось нашей интуиции, достаточно было ее простого совета. Ни Пай, ни подсказки. Золотой знак, словно кодовый замок, закрывал дверь в наш мир, но мы не знали нужного нам кода.
— Все напрасно! — воскликнула Лесли. — Где бы мы ни садились, везде мы — призраки!
— Кроме озера Хейли…
— Там была Пай, — возразила Лесли. — Это не в счет.
— …и аварии.
— Аварии? — переспросила она. — Но в том мире призраком была я! Даже ты меня не видел. — Она замолчала,пытаясь разобраться, что к чему.
Я начал разворот влево, чтобы не потерять знак из виду. Казалось, что он начал потихоньку таять, когда в наши мысли заползла тревога. Всматриваясь в него, я чуть подался вперед.
Он действительно исчезал. Пай,помоги нам! Мы можем найти код слишком поздно. Я начал запоминать рисунок узора в этом месте. Мы не можем его потерять!
— …но там я не была наблюдателем, — продолжала Лесли. — Я думала, что погибла в аварии. Я думала, что я стала настоящим привидением, и так оно и было. Ричи, ты прав, все дело в аварии!
— Мы все здесь — призраки, дорогая, — пробормотал я,заучивая узор. — Это все — лишь мир видимый… — Две полоски влево, шесть вправо, две — почти прямо. Знак продолжал таять, и я не хотел говорить об этом Лесли.
— Мир, в который мы тогда грохнулись, был для тебя вполне реальным, — возразила она. — Ты считал,что уцелел в той аварии и вовсе не был призраком! Это один из параллельных миров, но ты похоронил мое тело, жил в нашем доме, ездил на машине и разговаривал с людьми…
Тут до меня наконец дошло то, о чем она говорила. Я изумленно уставился на нее.
— Чтобы попасть домой, ты хочешь снова разбить самолет? Пай сказала, что все будет очень просто. Она ничего не говорила о том, что придется разбить Ворчуна…
— Нет, не говорила. Но в той аварии что-то кроется… почему же ты не был призраком? Что же в том мире было такого особенного?
— Мы очутились в океане! — воскликнул я. — Мы перестали безучастно наблюдать за событиями с поверхности, а окунулись в них с головой, и стали частью того мира.
Я посмотрел вниз. Золото блеснуло и исчезло.
— Хочешь попробовать?
— Что попробовать? Спрыгнуть в океан с летящего самолета?
Я не сводил глаз с того места, где раньше сверкал путеводный знак.
— Да! Мы начнем снижаться, сбавим скорость, а прямо над самой водой — спрыгнем вниз.
— О, Боже, Ричард, я боюсь! Нет, я не могу!
— Мы снизим скорость до предела, — сказал я. — Чтобы понастоящему вернуться в наш мир,мы должны в него окунуться. Но уж лучше спрыгнуть, чем разбиться… — Я начал заход на посадку.
— Куда ты так смотришь? — спросила она, перехватив мой взгляд.
— Знак исчез. Я не хочу потерять из виду места, где он раньше был.
— Ладно, — согласилась она. — Если надо, я тоже спрыгну. Но ведь мы уже не сможем вернуться в Ворчуна!
Я сглотнул комок, застрявший в горле. Лишь бы не просмотреть место посадки.
— Нам надо отстегнуть привязные ремни,открыть дверцы кабины, встать на подножку и спрыгнуть. Ты справишься?
— Давай отстегнемся и откроем дверцы прямо сейчас.
Когда она открыла дверку кабины, я услышал свист ветра. В горле опять пересохло.
Она наклонилась ко мне и поцеловала.
— К посадке готова. Жду твоей команды.
XV.
Мы напряженно всматривались в приближавшуюся водную гладь.
— Приготовиться, — скомандовал я.
— Как только касаемся воды, открываю дверь и прыгаю, повторила она то, что должна сделать.
— Правильно.
— Не забудь! — сказала она, взявшись за ручку двери.
— И ты тоже, — ответил я, — как бы все это ни выглядело!
Киль Ворчуна коснулся волн.Я закрыл глаза, чтобы видимый мир не морочил мне голову.
ДВЕРЦА.
Я почувствовал, что мы одновременно распахнули дверцы,засвистел ветер.
ПРЫГАЙ!
Я прыгнул и в ту же секунду открыл глаза. Воды под нами не было. Без парашютов мы падали на Лос-Анджелес.
— ЛЕСЛИ!
Ее глаза были закрыты, рев ветра заглушил мои слова. Обман, сказал я себе, обман зрения. И в эту секунду мы словно плюхнулись на гору подушек. Мы очутились в кабине Ворчуна, золотистый свет вспыхнул и угас. Как ни в чем не бывало мы сидели за своими штурвалами.
— Ричи, получилось! — закричала Лесли, бросившись меня обнимать.
— Получилось! Ты — гений!
— Если веришь в успех, все получится, — скромно сказал я, — хотя сам не совсем был в этом уверен. Но, если она так настаивает на гениальности моего решения, подумал я, мне придется с ней согласиться.
— Ладно, ладно, — радостно воскликнула она. — Мы вернулись!
Мы летели курсом 142, стрелка магнитного компаса показывала на юго-восток, навигационные приборы тихонько гудели, шкала радиодальномера светилась, как положено. На заднем сиденьи никого не было. Среди узора улиц и крыш поблескивала только голубая вода плавательных бассейнов.
— Два борта встречным курсом, там и вон там, — сказала Лесли,указывая на два самолета, летящие вдали.
— Вижу.
Мы одновременно посмотрели на радиопередатчик.
— Может, попробуем…
Она кивнула и на всякий случай постучала по деревяшке.
— Вызываю диспетчерскую Лос-Анджелеса, — сказал я в микрофон. — Говорит Сиберд 14 Браво. Вы видите нас на радаре?
— Вы в зоне видимости, встречным курсом 30 на север идет другой борт, расстояние две мили, высота неизвестна.
Диспетчер не спросил, куда мы запропастились на три месяца, исчезнув с его экрана, и не слышал радостных воплей, раздавшихся в кабине Ворчуна.
Лесли дотронулась до моего колена.
— Скажи, что ты видел, когда мы…
— Васильковое небо, океанское дно, расцвеченное узорами. Пай, Жан-Поль, Машара…
— Достаточно, — сказала она и покачала головой. — Значит мне это не приснилось. Все так и было.
Мы летели в аэропорт Санта-Моника, радостные, словно сегодня мы сами сотворили этот мир.
— А что, если все это правда? — спросила Лесли. — Если окружающие нас люди — это частички нашей души, а мы частички их? Как это изменит нашу жизнь?
— Хороший вопрос, — сказал я. Радиодальномер показывал 10 миль до посадки. Я начал снижаться. — Хороший вопрос…
Мы приземлились на широкой посадочной полосе аэродрома Санта-Моника, отрулили самолет на стоянку и выключили мотор. В душе я был готов к тому, что как только пропеллер остановится, мир опять куда-нибудь исчезнет, но этого не произошло. Все осталось без изменений: десятки самолетов, замерших вокруг, воздух, пропитанный морем и солнцем, гул автомобилей, доносившийся с бульвара Сентинела.
Я помог жене спрыгнуть на землю. Затаив дыхание, мы стояли на поверхности наше родной планеты в нашем родном времени. Мы обнялись.
— Правда, здорово? — прошептал я ей на ухо.
Она посмотрела мне в глаза и кивнула.
Я достал из багажника нажи чемоданы. Мы зачехлили кабину и собрались идти.
На другом конце стоянки паренек,наводивший глянец на один из самолетов, бросил свое занятие, уселся в заправщик и подкатил к нам.
Лет ему было столько же,сколько и мне, когда я начинал работать на аэродроме, да и кожанка на нем была точно такая же,только над его левым нагрудным карманом было вышито имя: ДЭЙВ. И я подумал, что мне легко увидеть себя в этом пареньке. Мы многое могли бы рассказать ему о его уже исполнившемся будущем, о приключениях, поджидающих встречи с ним. Делай свой выбор, парнишка!
— Добрый день, ребята, — поздоровался он. — Добро пожаловать в Санта-Монику. Бензинчику не желаете?
Мы рассмеялись. Как странно, что теперь Ворчуна снова придется заправлять.
— Не откажемся, — ответил я. — Полет был долгим.
— И где же вы были? Я вопросительно посмотрел на жену, но она не захотела помочь мне с ответом, желая услышать, что я скажу.
— Да так, немножко прогулялись, — небрежно произнес я.
Дэйв начал заполнять бак.
— Я еще не летал на таком гидросамолете, — заявил он,но слыхал, что они могут сесть где угодно. Правда?
— Что правда, то правда, — подтвердил. — Этот самолет отвезет тебя, куда твоей душе угодно.
XVI.
И только по дороге в гостиницу мы наконец решились все обсудить.
— Ну, ладно, — начала Лесли, стремительно ведя взятый напрокат автомобиль по автостраде Санта-Моника. — Будем мы об этом рассказывать или нет?
— На конференции?
— Вообще.
— А что мы скажем? Пока мы летели на вашу конференцию, мы влипли в занятную историю: три месяца мы мыкались по измерению, где нет ни пространства ни времени и только изредка появляется нечто на них похожее и там мы узнали что каждый человек — это некая частица любого другого человека потому что во всей вселенной только одно единственное сознание и кстати будущее — это штука очень субьективная и делая выбор для самого себя мы выбираем то что случится со всем нашим миром спасибо за внимание и есть ли у вас вопросы?
Она рассмеялась.
— Как только в этой стране хоть десяток человек признают, что человек живет не один только раз, тут-то выступим мы и скажем «нет», у каждого на выбор бесконечное множество жизней, и все они происходят одновременно! Нет, лучше с этим не связываться. Будем держать свои знания при себе.
— Но это не новость, — сказал я. — Помнишь, что сказал Альберт Эйнштейн? Для нас, верующих физиков, разница между прошлым, настоящим и будущим — лишь иллюзия, хоть от нее и трудно отказаться.
— Это сказал Эйнштейн?
— И это еше не все! Если хочешь услышать нечто невероятное, спроси физика. Свет изгибается; пространство скручивается; часы на ракете идут медленнее, чем часы на Земле; из одной расщепленной частицы образуются две такого же размера… Мы вовсе не открываем глаза миру. Каждый, кто знаком с квантовой механикой, кто когда-нибудь играл с кошкой Шредингера…
— И сколько же любителей шредингерских кошечек ты знаешь? — спросила она. — Много ли людей коротают ночи с калькулятором, обложившись книжками по квантовой физике? Я думаю, нам не стоит об этом болтать. Не поверят. Это случилось с нами, но даже мне не верится, что все так и было.
— Дорогой мой скептик, — начал я и призадумался. А что, если это был сон, двоим редко снится одно и то же, но все-таки… эти узоры, Пай… вдруг это лишь плод воображения?
Я прищурился и начал разглядывать машины на дороге решил проверить, помогают ли нам новые знания о перспективе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17