Нам пришлось долго ждать отлета, а он был слегка не в себе.
Подумайте сами, что он совершил: почти ничего не зная о рукке, он умудрился два месяца скрываться от Истинных Людей. Его спутники, пятеро мужчин и три женщины, были больны, но отнюдь не умирали. Откровенно говоря, я уверен, что они, наоборот, были близки к выздоровлению! Джей-Би все время экспериментировал — с людьми, растениями, тканями, со всем, что попадалось ему под руку. Вот, послушайте, что он мне сказал: «Я совершил ошибку, майор, серьезную ошибку. Раньше я не уделял внимания рукку. В следующий раз я исправлюсь. Здесь, а не в городах, настоящее дело и настоящая власть. Когда в следующий раз вы будете меня разыскивать, вам придется не очень-то легко, вот увидите». И одарил меня улыбкой. Надо признать, он чертовски обаятелен.
Что ж, я посмеялся над ним, и это уже была моя серьезная ошибка. Я был уверен, что ему не избежать камеры смертников. Теперь он на свободе — в наихудшее время и в наихудшем месте. Еще одна неизвестная величина в нашем и без того сомнительном уравнении.
— Сэр, а может быть, это он стоит за всем этим… я имею в виду, за деятельностью, которую мы собираемся расследовать?
— Нет, Слейтер, не думаю, чтобы это было возможно. Здесь замешан активный направляющий элемент, но отнюдь не Пелхэм. Вот что я вам скажу — и может быть, прежде я ошибался: Пелхэм теперь наверняка стал специалистом по рукку. Он много читал, и можно поклясться, что даже в тюремной секции особого режима отыщется протечка величиной с кратер Оркус. У него по-прежнему есть сторонники — это нам известно наверняка. Мы не сумели выловить их всех, и они, вполне возможно, по-прежнему скрываются в тех местах, где могут сильно нам навредить. Совершенно очевидно, что Пелхэм получил всю нужную ему секретную информацию. О да, теперь его вполне можно считать знатоком рукка. И что бы сейчас ни происходило в джунглях, стоит ли за этим Пелхэм или нет, но он кое-что об этом знает. И сейчас намерен участвовать в происходящем. — Мюллер помолчал раздумывая. — Я хочу сейчас связаться с верховным командованием и губернатором по личному передатчику. Возможно, получу побольше информации. Ты, Слейтер, отправляйся спать. Тебе завтра предстоит прослушать еще немало гипнолент. Тау, у тебя тоже усталый вид. Отдохни немного. Вряд ли нам в ближайшие дни еще удастся выкроить время для отдыха. — Несмотря на мрачный тон своей речи, Мюллер улыбался.
Он предвкушает погоню, волнения и страсти охоты, лениво думал Слейтер, из последних сил бредя к своей комнате.
Утром в пятницу Слейтер опять оказался на знакомой кушетке, и к полудню весь запас сил, накопленный за время ночного сна, был исчерпан. Голова у него трещала от сведений о рукке и его обитателях — людях, животных, растениях. Обеденный перерыв даровал ему полчаса передышки, а потом опять — гипноленты, картинки, голоса. К концу дня Слейтер и его друзья по несчастью выглядели так, словно их провернули через мясорубку. Когда отзвучала последняя пленка, он встал с кушетки и устало потянулся. Фенгу и Накамуре осталось еще несколько минут учебы, и Слейтер уже собирался сбежать прямиком в свою комнату и принять душ, когда мускулистая смуглая рука обвила сзади его шею.
— Ну, мерзавец, как насчет нашей сделки? Я же знаю, что вы отправляетесь завтра. Я-то полагала, ты приложишь все силы, чтобы включить меня в группу. — Ее крепкая грудь так и впечаталась в спину Слейтера, в пропитанный потом мундир, и он ощутил исходящий от Мохини мускусный аромат, который проникал даже сквозь его безмерную усталость. Тем не менее Слейтер не почувствовал ничего, кроме растущего раздражения.
— Послушай, прелесть моя, а что я-то могу сделать? Ты же знаешь, чтобы взять тебя, нужно согласие разведслужбы. И тебе сейчас отлично известно, что именно мы будем искать, потому что всем вам сообщили секретную информацию. И о Пелхэме ты тоже уже знаешь, верно? — С этими словами Слейтер повернулся в ее душистых объятиях и обхватил ее за талию, прямо и твердо глядя ей в глаза.
— Знаю, — согласилась Мохини. — Нам сообщили по телетайпу разведслужбы. Но больше — ни по каким каналам. Пресса пока что не знает об этом побеге, да и не должна знать. Чем дольше мы будем избавлены от чужого внимания, тем лучше. Так как насчет меня?
— Ради Господа, Мохини, пошевели мозгами! Чем же я-то могу тебе помочь?
— Ты можешь поговорить с Мюллером, кретин ты эдакий! Он у вас главный, и все будет так, как захочет он. А ты у него в любимчиках. Если ты его как следует попросишь, скажешь, что женщина с опытом и подготовкой разведслужбы может оказаться вам полезной — а это, черт возьми, так и есть, — он может решить, что это неплохая идея.
Слейтер заколебался, по-прежнему держа Мохини за талию. Для него было самым настоящим потрясением узнать, что гарнизон считает его любимчиком Мюллера. Правда ли это? Неужели он и в самом деле может просить Мюллера о подобной услуге?.. Он не услышал, как открылась дверь, но увидел проблеск смятения в глазах Мохини и почувствовал, как она резко пытается высвободиться. Слейтер обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как дверь комнаты плавно задвигается в пазы.
— Кто это был, черт возьми?
Мохини пригладила волосы жестом женщины, которая чувствует необходимость восстановить утраченную уверенность в себе.
— Всего лишь твоя малютка людоедочка. Кому какое дело, что она там подумает? Эй!..
Слейтер сорвался было бежать, но не успел. Охранник отошел от двери, ко она была заперта и, сколько он ни стучал в нее, так и не отворилась.
— Данна! — позвал он вполголоса. — Впусти меня!
Ответа не было. После пяти минут бесплодных усилий Слейтер сдался и пошел прочь. Ему еще предстояло подготовиться к последнему совещанию, которое Старик проводит сегодня вечером, и он чертовски нуждался хотя бы в кратком отдыхе, чтобы привести в порядок мысли. Но все, о чем сейчас мог думать Слейтер, — печальная фигурка, прикорнувшая на просторном диване. Что она подумала, когда увидела в его объятиях Мохини?..
Через десять минут он уже был в своей комнате и тут же, выжатый как лимон, провалился в тяжелый сон без сновидений.
Когда зуммер интеркома разбудил Слейтера, в комнате стояла кромешная тьма. Наручные часы показывали два часа ночи, и не успел Слейтер осмыслить этот факт, как в его дверь уже колотил Накамура:
— Подъем, лейтенант, сэр патан! У нас куча дел, ты что, забыл вчерашнее совещание?
Слейтер в считанные минуты побрился, оделся и бегом помчался в подземную секцию разведслужбы. Он ни о чем не забыл, просто ему дьявольски не хватало времени на то, чтобы переделать все дела. Правда, выбегая из комнаты, он успел пристегнуть к поясу коробку из импервиума. Что бы там ни твердили правила, а Хват отправится с ним.
Тау Ланг и коренастый широкоплечий воин-руккер, которого Слейтер никогда прежде не видел, вели увлеченную беседу с Данной Стром и двумя ее спутниками. В сторонке два рядовых разведслужбы гримировали Накамуру и Фенга. Коренастый руккер повернулся и ожег сердитым взглядом вошедшего Слейтера.
— Что, лейтенант, поздняя пташка глаза продирает?
Несмотря на знакомый голос, маскировка полковника Мюллера совершенно сбила с толку Слейтера. Потертая кожаная одежда с меховым капюшоном, затертые и явно глубокие шрамы на лбу, пояс из шкуры кошака, кричащая, покрытая ручной резьбой рукоять бластера — все выглядело отменно.
Мюллер усмехнулся, увидев выражение его лица.
— Ты тоже станешь таким красавчиком, если только не будешь шляться весь день без дела. Ступай, займись гримом. Когда управимся с маскировкой, нам предстоит еще собрать в дорогу кучу всякого хлама.
Через десять минут молодые офицеры с лицами, еще влажными от грима, натягивали нижнее белье с подогревом и боевую одежду клана Крысы — ручная работа, над которой два дня трудились как одержимые портной форта и его помощник. Одевшись, они принялись прятать на себе разнообразные устройства, разложенные на длинном столе в углу комнаты. Слейтер ухитрился незаметно сунуть в кошель на руккерском поясе коробочку с Хватом.
— У каждого из нас будет мини-камера, — Мюллер поднес ближе к свету крохотный прибор. — Они вмонтированы в рукояти ваших кинжалов, и открыть их — я разумею кинжалы, — можно только повернув рукоять против часовой стрелки и с силой вдавив ее в лезвие. Круглое навершие на рукояти кинжала — радиомаяк с двухсотмильным радиусом действия может работать в течение часа. Коптеры и спутники будут непрерывно ожидать их сигнала. Это только на самый крайний случай, и я имею в виду не личные обстоятельства, а судьбу всей миссии. — Он постучал по столу кинжалом. — Чтобы маяк заработал, достаточно сильным ударом разбить пластиковое навершие. Теперь следующее. — Мюллер показал им небольшой брусок, завернутый в ткань. — Здесь концентраты, какими обычно пользуются руккеры. Спрессованное сушеное мясо, само собой, сырое. Чье оно, лучше и не гадать, во всяком случае, не человечина. Каждый получит по три таких бруска. Внутри спрятаны миниатюрные гранаты, копия тех, которые вы привыкли применять. Мясо хорошее, съедобное. Чтобы извлечь гранату, нужно надрезать брусок посередине.
Мюллер продолжал перечислять снаряжение — вплоть до мини-фонариков, которые использовались в разведслужбе, сверхминиатюрных радиокомпасов, очков для ночного видения, трофейных луков и винтовок, — а Слейтер между тем все пытался перехватить взгляд Данны. Девушка, однако, делала вид, что захвачена лекцией полковника, и не обращала на молодого офицера ни малейшего внимания, даже когда он пересел поближе к ней.
— Слейтер! Я спрашиваю — ты умеешь обращаться с руккерским луком? Ты что, парень, все еще спишь?
Слейтер вдруг сообразил, что полковник обращается к нему, и поспешил собраться с мыслями:
— Сэр, я… то есть, да, умею. Я много упражнялся и даже подстрелил из него кой-какую мелкую дичь.
— Знаю, но до руккерского воина тебе, конечно, далеко. Стало быть, у нас в отряде четверо, которые владеют луком. Фенг и Накамура возьмут копья. Некоторые воины предпочитают копья просто потому, что им так и не удается стать хорошими лучниками, сколько бы они ни упражнялись. У всех нас будут винтовки, но без запасных патронов, так что будем беречь патроны — как настоящие руккеры.
Крохотные и необычайно мощные патроны, о которых говорил полковник, не были ни металлическими шариками, ни стрелками, которыми обычно заряжались пистолеты и винтовки.
Наполненные сжиженным под большим давлением азотом, эти патроны подходили к самому разному оружию. Перезарядить их можно было только на оружейном складе ООН. Руккерские умельцы в своих потаенных мастерских могли смастерить или скопировать практически что угодно, но драгоценные цилиндрики с азотом приходилось либо красть, либо обходиться без них. Посему эти патроны считались среди Истинных Людей самой драгоценной добычей и служили в рукке универсальной денежной единицей. За патроны можно было купить все что угодно, кроме человеческой жизни или спасения от кровной мести.
— Ну вот, — сказал Мюллер, — теперь все. Капитан Фенг, на два слова.
Он отвел офицера разведслужбы в угол, и они с минуту тихо беседовали. Слейтер заметил, что Фенг раздражен и зол — редкостная вещь для человека, который считал непроницаемую сдержанность само собой разумеющимся качеством.
— Сожалею, что вынужден сделать это сообщение, — сказал Мюллер, возвращаясь к остальным. — Говоря в двух словах, лейтенант Датт, похоже, дезертировала. Вчера вечером она явилась в мою комнату и попросила о разговоре с глазу на глаз. Меня удивила ее напористость, равно как и суть ее просьбы, хотя последнее, впрочем, естественно для молодого и честолюбивого офицера. Она хотела попасть в нашу группу и привела множество доводов, ни один из которых я не счел убедительным. Я отказал ей. Ее место здесь, в форте — только здесь она нам и нужна. Она не прошла специального обучения для жизни в рукке и, судя по тому, что мне известно, на самом деле терпеть его не может. Мой отказ ее огорчил, но приняла она его достойно. Я забыл об этом случае, но час назад командир сторожевого поста Чойбалсан сообщил мне, что выпустил ее за ворота. Она, само собой, назвала пароль, а кроме того заявила, что исполняет мой «устный приказ»! Что-то там «проверить». — Мюллер усмехнулся стоявшему с убитым видом Фенгу. — В любом другом случае этот фокус не прошел бы, капитан, но ваша разведслужба живет по собственным законам. До меня даже доходили слухи, что армейские офицеры, которые доставляют вам неприятности, лишаются повышения по службе. Репутация, которая открывает двери — а в данном случае ворота, — доставляет порой немало хлопот, верно?
— Я должен был вначале сообщить о происшедшем Фенгу, поскольку это касается его службы и поскольку разведка занимает особое месте в наших планах и, разумеется, в нашей обороне. Капитан захотел, чтобы я известил об этом деле всех вас, а также предложил отказаться от своего места в отряде и остаться в форте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Подумайте сами, что он совершил: почти ничего не зная о рукке, он умудрился два месяца скрываться от Истинных Людей. Его спутники, пятеро мужчин и три женщины, были больны, но отнюдь не умирали. Откровенно говоря, я уверен, что они, наоборот, были близки к выздоровлению! Джей-Би все время экспериментировал — с людьми, растениями, тканями, со всем, что попадалось ему под руку. Вот, послушайте, что он мне сказал: «Я совершил ошибку, майор, серьезную ошибку. Раньше я не уделял внимания рукку. В следующий раз я исправлюсь. Здесь, а не в городах, настоящее дело и настоящая власть. Когда в следующий раз вы будете меня разыскивать, вам придется не очень-то легко, вот увидите». И одарил меня улыбкой. Надо признать, он чертовски обаятелен.
Что ж, я посмеялся над ним, и это уже была моя серьезная ошибка. Я был уверен, что ему не избежать камеры смертников. Теперь он на свободе — в наихудшее время и в наихудшем месте. Еще одна неизвестная величина в нашем и без того сомнительном уравнении.
— Сэр, а может быть, это он стоит за всем этим… я имею в виду, за деятельностью, которую мы собираемся расследовать?
— Нет, Слейтер, не думаю, чтобы это было возможно. Здесь замешан активный направляющий элемент, но отнюдь не Пелхэм. Вот что я вам скажу — и может быть, прежде я ошибался: Пелхэм теперь наверняка стал специалистом по рукку. Он много читал, и можно поклясться, что даже в тюремной секции особого режима отыщется протечка величиной с кратер Оркус. У него по-прежнему есть сторонники — это нам известно наверняка. Мы не сумели выловить их всех, и они, вполне возможно, по-прежнему скрываются в тех местах, где могут сильно нам навредить. Совершенно очевидно, что Пелхэм получил всю нужную ему секретную информацию. О да, теперь его вполне можно считать знатоком рукка. И что бы сейчас ни происходило в джунглях, стоит ли за этим Пелхэм или нет, но он кое-что об этом знает. И сейчас намерен участвовать в происходящем. — Мюллер помолчал раздумывая. — Я хочу сейчас связаться с верховным командованием и губернатором по личному передатчику. Возможно, получу побольше информации. Ты, Слейтер, отправляйся спать. Тебе завтра предстоит прослушать еще немало гипнолент. Тау, у тебя тоже усталый вид. Отдохни немного. Вряд ли нам в ближайшие дни еще удастся выкроить время для отдыха. — Несмотря на мрачный тон своей речи, Мюллер улыбался.
Он предвкушает погоню, волнения и страсти охоты, лениво думал Слейтер, из последних сил бредя к своей комнате.
Утром в пятницу Слейтер опять оказался на знакомой кушетке, и к полудню весь запас сил, накопленный за время ночного сна, был исчерпан. Голова у него трещала от сведений о рукке и его обитателях — людях, животных, растениях. Обеденный перерыв даровал ему полчаса передышки, а потом опять — гипноленты, картинки, голоса. К концу дня Слейтер и его друзья по несчастью выглядели так, словно их провернули через мясорубку. Когда отзвучала последняя пленка, он встал с кушетки и устало потянулся. Фенгу и Накамуре осталось еще несколько минут учебы, и Слейтер уже собирался сбежать прямиком в свою комнату и принять душ, когда мускулистая смуглая рука обвила сзади его шею.
— Ну, мерзавец, как насчет нашей сделки? Я же знаю, что вы отправляетесь завтра. Я-то полагала, ты приложишь все силы, чтобы включить меня в группу. — Ее крепкая грудь так и впечаталась в спину Слейтера, в пропитанный потом мундир, и он ощутил исходящий от Мохини мускусный аромат, который проникал даже сквозь его безмерную усталость. Тем не менее Слейтер не почувствовал ничего, кроме растущего раздражения.
— Послушай, прелесть моя, а что я-то могу сделать? Ты же знаешь, чтобы взять тебя, нужно согласие разведслужбы. И тебе сейчас отлично известно, что именно мы будем искать, потому что всем вам сообщили секретную информацию. И о Пелхэме ты тоже уже знаешь, верно? — С этими словами Слейтер повернулся в ее душистых объятиях и обхватил ее за талию, прямо и твердо глядя ей в глаза.
— Знаю, — согласилась Мохини. — Нам сообщили по телетайпу разведслужбы. Но больше — ни по каким каналам. Пресса пока что не знает об этом побеге, да и не должна знать. Чем дольше мы будем избавлены от чужого внимания, тем лучше. Так как насчет меня?
— Ради Господа, Мохини, пошевели мозгами! Чем же я-то могу тебе помочь?
— Ты можешь поговорить с Мюллером, кретин ты эдакий! Он у вас главный, и все будет так, как захочет он. А ты у него в любимчиках. Если ты его как следует попросишь, скажешь, что женщина с опытом и подготовкой разведслужбы может оказаться вам полезной — а это, черт возьми, так и есть, — он может решить, что это неплохая идея.
Слейтер заколебался, по-прежнему держа Мохини за талию. Для него было самым настоящим потрясением узнать, что гарнизон считает его любимчиком Мюллера. Правда ли это? Неужели он и в самом деле может просить Мюллера о подобной услуге?.. Он не услышал, как открылась дверь, но увидел проблеск смятения в глазах Мохини и почувствовал, как она резко пытается высвободиться. Слейтер обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как дверь комнаты плавно задвигается в пазы.
— Кто это был, черт возьми?
Мохини пригладила волосы жестом женщины, которая чувствует необходимость восстановить утраченную уверенность в себе.
— Всего лишь твоя малютка людоедочка. Кому какое дело, что она там подумает? Эй!..
Слейтер сорвался было бежать, но не успел. Охранник отошел от двери, ко она была заперта и, сколько он ни стучал в нее, так и не отворилась.
— Данна! — позвал он вполголоса. — Впусти меня!
Ответа не было. После пяти минут бесплодных усилий Слейтер сдался и пошел прочь. Ему еще предстояло подготовиться к последнему совещанию, которое Старик проводит сегодня вечером, и он чертовски нуждался хотя бы в кратком отдыхе, чтобы привести в порядок мысли. Но все, о чем сейчас мог думать Слейтер, — печальная фигурка, прикорнувшая на просторном диване. Что она подумала, когда увидела в его объятиях Мохини?..
Через десять минут он уже был в своей комнате и тут же, выжатый как лимон, провалился в тяжелый сон без сновидений.
Когда зуммер интеркома разбудил Слейтера, в комнате стояла кромешная тьма. Наручные часы показывали два часа ночи, и не успел Слейтер осмыслить этот факт, как в его дверь уже колотил Накамура:
— Подъем, лейтенант, сэр патан! У нас куча дел, ты что, забыл вчерашнее совещание?
Слейтер в считанные минуты побрился, оделся и бегом помчался в подземную секцию разведслужбы. Он ни о чем не забыл, просто ему дьявольски не хватало времени на то, чтобы переделать все дела. Правда, выбегая из комнаты, он успел пристегнуть к поясу коробку из импервиума. Что бы там ни твердили правила, а Хват отправится с ним.
Тау Ланг и коренастый широкоплечий воин-руккер, которого Слейтер никогда прежде не видел, вели увлеченную беседу с Данной Стром и двумя ее спутниками. В сторонке два рядовых разведслужбы гримировали Накамуру и Фенга. Коренастый руккер повернулся и ожег сердитым взглядом вошедшего Слейтера.
— Что, лейтенант, поздняя пташка глаза продирает?
Несмотря на знакомый голос, маскировка полковника Мюллера совершенно сбила с толку Слейтера. Потертая кожаная одежда с меховым капюшоном, затертые и явно глубокие шрамы на лбу, пояс из шкуры кошака, кричащая, покрытая ручной резьбой рукоять бластера — все выглядело отменно.
Мюллер усмехнулся, увидев выражение его лица.
— Ты тоже станешь таким красавчиком, если только не будешь шляться весь день без дела. Ступай, займись гримом. Когда управимся с маскировкой, нам предстоит еще собрать в дорогу кучу всякого хлама.
Через десять минут молодые офицеры с лицами, еще влажными от грима, натягивали нижнее белье с подогревом и боевую одежду клана Крысы — ручная работа, над которой два дня трудились как одержимые портной форта и его помощник. Одевшись, они принялись прятать на себе разнообразные устройства, разложенные на длинном столе в углу комнаты. Слейтер ухитрился незаметно сунуть в кошель на руккерском поясе коробочку с Хватом.
— У каждого из нас будет мини-камера, — Мюллер поднес ближе к свету крохотный прибор. — Они вмонтированы в рукояти ваших кинжалов, и открыть их — я разумею кинжалы, — можно только повернув рукоять против часовой стрелки и с силой вдавив ее в лезвие. Круглое навершие на рукояти кинжала — радиомаяк с двухсотмильным радиусом действия может работать в течение часа. Коптеры и спутники будут непрерывно ожидать их сигнала. Это только на самый крайний случай, и я имею в виду не личные обстоятельства, а судьбу всей миссии. — Он постучал по столу кинжалом. — Чтобы маяк заработал, достаточно сильным ударом разбить пластиковое навершие. Теперь следующее. — Мюллер показал им небольшой брусок, завернутый в ткань. — Здесь концентраты, какими обычно пользуются руккеры. Спрессованное сушеное мясо, само собой, сырое. Чье оно, лучше и не гадать, во всяком случае, не человечина. Каждый получит по три таких бруска. Внутри спрятаны миниатюрные гранаты, копия тех, которые вы привыкли применять. Мясо хорошее, съедобное. Чтобы извлечь гранату, нужно надрезать брусок посередине.
Мюллер продолжал перечислять снаряжение — вплоть до мини-фонариков, которые использовались в разведслужбе, сверхминиатюрных радиокомпасов, очков для ночного видения, трофейных луков и винтовок, — а Слейтер между тем все пытался перехватить взгляд Данны. Девушка, однако, делала вид, что захвачена лекцией полковника, и не обращала на молодого офицера ни малейшего внимания, даже когда он пересел поближе к ней.
— Слейтер! Я спрашиваю — ты умеешь обращаться с руккерским луком? Ты что, парень, все еще спишь?
Слейтер вдруг сообразил, что полковник обращается к нему, и поспешил собраться с мыслями:
— Сэр, я… то есть, да, умею. Я много упражнялся и даже подстрелил из него кой-какую мелкую дичь.
— Знаю, но до руккерского воина тебе, конечно, далеко. Стало быть, у нас в отряде четверо, которые владеют луком. Фенг и Накамура возьмут копья. Некоторые воины предпочитают копья просто потому, что им так и не удается стать хорошими лучниками, сколько бы они ни упражнялись. У всех нас будут винтовки, но без запасных патронов, так что будем беречь патроны — как настоящие руккеры.
Крохотные и необычайно мощные патроны, о которых говорил полковник, не были ни металлическими шариками, ни стрелками, которыми обычно заряжались пистолеты и винтовки.
Наполненные сжиженным под большим давлением азотом, эти патроны подходили к самому разному оружию. Перезарядить их можно было только на оружейном складе ООН. Руккерские умельцы в своих потаенных мастерских могли смастерить или скопировать практически что угодно, но драгоценные цилиндрики с азотом приходилось либо красть, либо обходиться без них. Посему эти патроны считались среди Истинных Людей самой драгоценной добычей и служили в рукке универсальной денежной единицей. За патроны можно было купить все что угодно, кроме человеческой жизни или спасения от кровной мести.
— Ну вот, — сказал Мюллер, — теперь все. Капитан Фенг, на два слова.
Он отвел офицера разведслужбы в угол, и они с минуту тихо беседовали. Слейтер заметил, что Фенг раздражен и зол — редкостная вещь для человека, который считал непроницаемую сдержанность само собой разумеющимся качеством.
— Сожалею, что вынужден сделать это сообщение, — сказал Мюллер, возвращаясь к остальным. — Говоря в двух словах, лейтенант Датт, похоже, дезертировала. Вчера вечером она явилась в мою комнату и попросила о разговоре с глазу на глаз. Меня удивила ее напористость, равно как и суть ее просьбы, хотя последнее, впрочем, естественно для молодого и честолюбивого офицера. Она хотела попасть в нашу группу и привела множество доводов, ни один из которых я не счел убедительным. Я отказал ей. Ее место здесь, в форте — только здесь она нам и нужна. Она не прошла специального обучения для жизни в рукке и, судя по тому, что мне известно, на самом деле терпеть его не может. Мой отказ ее огорчил, но приняла она его достойно. Я забыл об этом случае, но час назад командир сторожевого поста Чойбалсан сообщил мне, что выпустил ее за ворота. Она, само собой, назвала пароль, а кроме того заявила, что исполняет мой «устный приказ»! Что-то там «проверить». — Мюллер усмехнулся стоявшему с убитым видом Фенгу. — В любом другом случае этот фокус не прошел бы, капитан, но ваша разведслужба живет по собственным законам. До меня даже доходили слухи, что армейские офицеры, которые доставляют вам неприятности, лишаются повышения по службе. Репутация, которая открывает двери — а в данном случае ворота, — доставляет порой немало хлопот, верно?
— Я должен был вначале сообщить о происшедшем Фенгу, поскольку это касается его службы и поскольку разведка занимает особое месте в наших планах и, разумеется, в нашей обороне. Капитан захотел, чтобы я известил об этом деле всех вас, а также предложил отказаться от своего места в отряде и остаться в форте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35