Через минуту он добавил:
- Тебе не кажется, что это была какая-то идиотская придурь? Или,
скажем, некая разновидность мужского комплекса неполноценности, из-за
которого мы оказались так жестоко наказаны природой?
- Ты, проклятый идиотский сибарит! - Джон уже не в силах был
справиться с охватившим его гневом. - Ты же прекрасно знаешь, что на наших
кораблях были женщины. И, если на то пошло, не будь ты таким трусом и не
ищи себе оправданий, а посмотри, что среди гуманоидов всегда существовал
принцип, что война ведется только мужчинами. И это не придурь, а способ
сохранить женщин и собственный род от вымирания. Например, гохдонцы...
- Ах да! Гохдонцы! Я уже давно заметил, что даже самые кровожадные из
нас, а ведь ты не из их числа, вполне насладились всеми мерзостями войны и
покинули армию Гохда.
Джон набрал в легкие воздуха, чтобы ответить резкостью, но сдержался.
Не было смысла продолжать этот спор.
- Гохдонцы, - сказал он спокойно, - не чудовища. И ты об этом
прекрасно знаешь, Гумберт. Воюя, они добиваются признания своего рода. От
нас они ждут своего рода реабилитации.
- Реабилитации? - захихикал Доаль, нежно поглаживая двух своих
любимиц, которые уже перестали обращать внимание на Джона. Ласки разнежили
их, и они заурчали от удовольствия, время от времени пытаясь лизнуть Доаля
в щеку.
- Смотри, Джон. В них нет ничего звериного. Их можно научить понимать
человеческую речь и даже говорить. Я считаю, что их разум ближе мне, чем
разум обезьяны. И они такие нежные... В отличие от нас. У них нет злости и
зависти. Смотри, у них зубы не хищников. И они такие чистые... Такие
сладкие, приятно пахнущие и прекрасные...
Возбужденное состояние Джона сменилось отвращением. Однако он
сдержался и только буркнул:
- Благодарю за пример. Но... - он заколебался, говорить ли Доалю обо
всем. - Видишь ли, я прилетел сюда немного по другому делу.
- Догадываюсь, - улыбка Доаля стала преувеличенно сердечной. - Не
считаешь ли ты, что слухи о перетряхивании целого сектора Галактики в
поисках выживших людей не дойдут до моих ушей? Если честно, меня удивляет,
что ты, Джон, поддавшись на старые сказки, начал собирать людей.
- На этот раз все точно, Гумберт, - Джон покачал головой и тихо
произнес: - Я видел доказательства. Они настолько очевидны, что в них
нельзя не поверить.
Доаль скорчил потешную гримасу и вздохнул.
- Не слишком ли ты быстро стареешь, Джон?
- Моя старость пусть тебя не волнует, подумай лучше о своей. И
вообще, подумай над этим делом. Если бы ты поверил, что есть какой-то
самый минимальный шанс, то разве ты не присоединился бы к нам? Не убедил
бы своих товарищей следовать за тобой?
Одно из существ издало тихий, жалобный звук. Джон заметил, что пухлая
ладонь задумавшегося Доаля сильно сжала маленькое тело зверька. Он
наклонился к Гумберту и настойчиво переспросил:
- Ну как? Ты бы сделал это?
Толстяк рассмеялся:
- Интересный вопрос, командор. Конечно же, да. Но я должен быть
полностью уверен. Я уже не поддамся на пустые разговоры и не стану
гоняться по всей Галактике за призрачными тенями исчезнувших дам. Виг
так-то, - заключил он. - Мне нужны настоящие, неопровержимые
доказательства.

Дон Камерон на коптере полетел на горное озеро в ста милях от дома
Доаля. Там могли находиться некоторые люди из группы Доаля. Вместе с Доном
отправился и Фред Колтер, чей голос сейчас доносился из приемника:
- Командор! Никогда бы не поверил, если бы не видел это собственными
глазами. Да ведь это почти наша Земля. Господи! Все почти такое же...
Джон слушал его краем уха, - все его внимание было поглощено
наблюдением за Гумбертом Доалем и стоящими рядом с ним четырьмя мужчинами.
Доаль что-то рассказывал, широко улыбаясь. Внешне он был абсолютно
спокоен, однако по тому, как мужчины вслушивались в слона своего
предводителя, Джон понял, что Доаль принял небольшую порцию дрона, чтобы
успокоить нервы. Да еще эта улыбка. Уж очень легко она то появлялась, то
исчезала на его лице. Мужчины, стоящие рядом с Гумбертом (каждый из них,
не без участия Доаля, высмеял возможность существования живых женщин),
казалось, тоже били спокойны, но Джон заметил, как тщательно они скрывали
охватившее их напряжение.
Браузен изредка поглядывал в сторону. Там, в тридцати метрах от него,
находился корабль. Доаль и его товарищи стояли немного сбоку, но зато как
раз напротив открытого люка космолета.
Луис Домиано стоял рядом с группой мужчин еще на шестьдесят метров
дальше. Он не был вооружен, стоящие рядом с ним, вроде бы тоже не имели
никакого оружия.
Во внутреннем кармане у Джона лежал игольчатый пистолет.
Застегнутый на молнию мундир был тщательно подогнан по фигуре, но
материал, из которого его сшили, был достаточно эластичен, так что Джон
мог быстро достать оружие.
Глупо подозревать, подумал он, что Доаль попытается захватить
корабль. Но что же тогда он задумал? И почему они расположились именно
так?
Говоря что-то Сеареу, Джон внезапно замолчал. Новая, неясная пока еще
мысль, промелькнула у него в голове. Это было нечто вроде наития, - то,
что делало его отличным тактиком. Со слов Луиса Домиано, Камерона,
Бунстила и его собственных Доаль легко мог понять план всей задуманной ими
операции. Он мог догадаться, что Гохд намеревается бросить их на Вильмут.
Вильмут, в свою очередь, мог легко догадаться о пребывании людей на Дессе.
С точки зрения Доаля, следствием этого мог быть ответ Вильмута -
молниеносный, мстительный налет на Дессу!
Через мгновение Джон уже знал, что ему предпринять. Он тихо сказал
Сеареу:
- Сохраняй спокойствие и ничему не удивляйся. А сейчас медленно иди в
сторону Домиано, но когда я крикну, беги.
Удивленный взгляд Сеареу разозлил Браузена.
- Тебе неясно? - зашипел он. - Немедленно выполняй! В любой момент
здесь могут начать летать пули!
Сеареу заморгал, потом с бесстрастным лицом повернулся и, не глядя на
Доаля, медленно двинулся вперед. Едва он отошел на несколько метров
(Браузен хотел отослать его как можно дальше, чтобы он не попал под
огонь), как Джон сам повернулся и уже было занес ногу для первого шага, но
в этот момент Доаль резко крикнул:
- Стоять, Браузен!
Джон посмотрел на него, изображая на лице удивление. Одновременно он
повернулся так, чтобы скрыть от Гумберта движение руки, потянувшейся за
пистолетом. Заметив оружие в руке Доаля, он вдобавок постарался исказить
лицо гримасой испуга. Остальная четверка также потянулась за оружием. Джон
усмехнулся про себя - они стояли в двадцати метрах от него! Доаль был
немного одурманен дроном, а его спутники ко всему еще и нервничали -
лучших условий для драки он не мог себе и представить. Его рука незаметно
нырнула под мундир и ладонь нащупала рукоятку пистолета.
Двое из четверки выстрелили, но промахнулись. Доаль что-то закричал,
размахивая руками.
Джон не собирался убивать. Стрельбой он только хотел напугать
противников. Но, к несчастью, Доаль в момент выстрела двинулся с места,
готовясь к стрельбе в свою очередь. В первый момент Джон не смотрел, куда
он попал, следя за четырьмя мужчинами, которым он успел нанести ранения в
руку. Они уже валялись на земле, выронив оружие. Джон перевел взгляд на
Доаля в тот момент, когда тот падал. Игла из пистолета Джона прошила
Гумберту предплечье и, пробив грудную клетку, вонзилась в сердце. На
толстом лице Доаля застыло выражение безмерного удивления. Потом его глаза
закрылись, руки безвольно повисли, и тело глухо ударилось о землю.
Джон почувствовал слабость. Он и раньше убивал. Но не так, не с
такого близкого расстояния и не людей. Еще никогда ему не приходилось
убивать хорошо знакомого человека!
Он медленно пошел к лежащим. Домиано, Сеареу и остальные подбегали с
другой стороны.
- Обеспечьте охрану корабля! - приказал он безжизненным голосом. - И
немедленно возьмите оружие.

"Консул Блуфф" после прыжка находился в пределах радарной видимости
"Луны" и остальных кораблей.
Фред Колтер сидел вместе с Джоном в командирской рубке.
- Никогда бы не подумал, что Доаль нападет на нас, - сказал он.
Джон пожал плечами.
- Думаю, он понял, что лично ему грозит опасность.
- Может быть, - кивнул Колтер. - Мы не хотели верить, но с его
головой в последнее время творилось что-то непонятное. После того, как он
в последний раз принял большую дозу дрона, ему стало мерещиться, что он
находится на Земле. И все потому, что он даже на мгновение не мог забыть,
что происходит на самом деле. Тогда-то он и написал стихотворение, которое
произвело на меня странное впечатление, может быть, потому, что нам было
очень тяжело оценить степень оторванности Доаля от реальности. Назвал он
его тоже довольно странно: "Непрошеное стихотворение в тридцать семь лет".
Это было его последнее стихотворение. Похоже, когда он его писал, то даже
не осознавал, где находится.
- Надеюсь, оно сохранилось?
- Да. В моем багаже лежит все, что было написано Доалем. А что
касается последнего...
- Что?
- Я не смог бы его забыть, даже если бы оригинал текста был утерян, -
Колтер посмотрел куда-то вбок между экранами и начал декламировать:
"Любовь моя имеет черные волосы и глаза. Нет!
Пускай она будет еще и блондинкой.
А может быть, и рыжей.
Но, конечно, моя любовь очень красивая.
Мы обязательно будем любить друг друга.
Но сначала надо засеять овес и выиграть войну.
Порою мне кажется, что все это длится так долго...
Но я пока не тороплюсь. Я еде полон сил, хоть и не молод.
Размалеванные манекены вокруг все настойчивее мельтешат.
Их застывшие улыбки все шире.
Молодость уносится прочь все быстрее.
О, Господи..."
Джон долго молчал, потом сказал:
- Я думаю, у каждого из нас был такой день, когда мы пытались
отрицать истинность случившегося с нами.
Он и сам мог припомнить несколько моментов, которые хотелось навсегда
выбросить из головы. Одним из них било удивление на лице умирающего Доаля.
Другим - жалкое верещание зверьков, нечаянно стиснутых рукой.
Колтер беспокойно заворочался в кресле, потом нерешительно посмотрел
на Джона.
- Командор, я должен кое-что сделать, и сейчас же.
- Что?
- Я не знаю как это называется. Но знаю несколько случаев, когда это
спасало кое-кого от полной потери воли. Это так же сильно, как привычка к
опиуму или морфию. Я не хочу это держать у себя. - Колтер развязал
какую-то тряпочку и...
Внезапно Джон ощутил сухость во рту - на ладони Колтера лежал кусочек
стебля дронгалийского растения. Он не должен был смотреть туда, где лежали
восемь зернышек величиной с половинку горошины. Восемь порций покоя и
забытья, восемь райских снов...
Он протянул руку, надеясь, что Колтер не заметит легкого дрожания его
пальцев.
- Я... - он старался как можно тише проглотить слюну, - я спрячу это
тотчас же.
И он спрятал сверток в оружейный сейф рядом с пультом управления
кораблем и бросил ключ в карман. Теперь он мечтал о том, чтобы Колтер
немедленно куда-нибудь вышел. Где-то на корабле обязательно должно быть
немного спирта. Можно разбавить его небольшим количеством воды, подумал
он. Это хоть и не уничтожит полностью желания, но по крайней мере ослабит
его.

6
В рубке "Луны", наклонившись над пультом управлении, Джон произнес в
микрофон:
- Тридцать секунд до выхода!
Его глаза внимательно следили за скачками стрелки корабельного
хронометра. Двадцать секунд, пятнадцать...
Ладони покрылись потом; при выходе всегда имелся определенный риск,
да еще если группа кораблей плотным строем пробивала дыру в гиперсфере.
Небольшая ошибка при составлении программы для навигационного компьютера
или неточная стабилизация корабля могли привести к выходу корабля в
произвольную точку обычного пространства. Кроме этого, нужно было
избегнуть опасностей еще до конца не изученной гиперсферы. Два
материальных тела могли присутствовать в одной точке пространства только в
течение наносекунды, после чего происходила аннигиляция.
Это было уже четвертое перемещение в гиперсфере сразу целого флота.
Три предыдущие были успешными, если иметь в виду, конечно, только
ближайшую цель...
Он волновался, так как не был уверен, что в действительно сложной
ситуации, когда необходимо будет принимать решение еще до того, как глаза
успеют прочитать показания приборов и обозреть экраны, он сможет оказаться
на высоте, как когда-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25