- А это - дело полиции, - пояснил Модильяни.
   - Да, конечно, я понимаю, - ответил Тимоти, отчаянно пытаясь не дать своему гневу вырваться наружу. Чтобы сохранить самообладание, он даже поднялся с кресла. - Но мне известно, что Клауса Маргеля арестовывали девять раз, но так и не смогли предъявить ему никакого обвинения.
   Модильяни впился в него взглядом - каменное изваяние дало внезапную трещину.
   - На что это вы намекаете?
   Да, он действительно походил на птицу, на хищную птицу, может быть, даже на стервятника.
   Тимоти постарался несколько разрядить обстановку.
   - Ни на что. Поверьте мне, абсолютно ни на что. Но не угодно ли вам посмотреть отснятый материал. Именно ради этого я вас сюда и пригласил.
   Модильяни кивнул в знак согласия, и Тимоти предложил ему проследовать в библиотеку, где заранее приготовил и экран, и проектор. Погас свет. Проектор застрекотал, и на экране появились ожившие образы параноидального бреда. Облака стелющегося по полу дыма, три затемненные фигуры в масках. Камера наехала на главаря налетчиков, и на экране появилось лицо Клауса Маргеля. Тимоти вздрогнул, увидев жестокое, изуродованное шрамом и вместе с тем не лишенное своеобразного обаяния лицо "крестного отца" организованной преступности.
   Но лицом все дело и ограничилось. По мере того как на экране появлялся отснятый Тимоти материал, он с ужасом осознавал, что в момент съемок настолько увлекся задачей получше запечатлеть лицо Маргеля, что совершенно упустил из виду заснять то, чем занимались остальные. Камера старалась брать крупные планы, тогда как вся схватка с лже-Тагастером происходила где-то на заднем плане. А угрожающее выражение лица Маргеля на последних метрах пленки потеряло едва ли не весь эффект из-за того, что не было слышно слов "крестного отца" и тона, которым они были произнесены. Без них зловещая ухмылка выглядела едва ли не дружелюбной улыбкой.
   Пленка закончилась.
   - Не густо, - сказал Модильяни. И, не дожидаясь, пока Тимоти возразит, пояснил свою мысль:
   - Это только лица. А мистера Маргеля можно заснять где угодно.
   - Но слезоточивый газ...
   - Кроме того, я не увидел, чтобы он кого-нибудь убивал. И я по-прежнему считаю, что мы имеем дело с несанкционированным вторжением в чужую частную жизнь, а вовсе не с убийством.
   Тимоти сознавал всю шаткость контраргументов, которые мог бы предъявить, однако чувствовал себя обязанным продолжить спор. В конце концов ему удалось убедить Модильяни позвонить Тагастеру на дом. По его понятию, или связь окажется прерванной, или в разговор вступят Клаус Маргель со товарищи. Но, к ужасу и изумлению Тимоти, на экране возникло улыбающееся лицо Леонарда Тагастера.
   - Слушаю, - произнес он.
   Модильяни искоса посмотрел на Тимоти. "Шутка зашла слишком далеко", - говорил его рассерженный взгляд.
   - Это симулякрум, - прошипел Тимоти. Модильяни вступил в разговор с лже-Тагастером и объяснил ему в красочных деталях сложившуюся ситуацию. Механический Тагастер от души рассмеялся, услышав о том, что он, по мнению собственного друга, мертв, и позволил детективу, воспользовавшись Системой Ментальной Связи, обыскать весь дом. Лже-Тагастер выразил уверенность в том, что ничего интересного обнаружить не удастся.
   Через пять минут Модильяни был в доме Тагастера. На тщательный осмотр всех помещений ему потребовалось еще четверть часа.
   - Ничего, - сказал он Тимоти, возвращая ему гостевой шлем нормальной формы, которым тот давно уже догадался обзавестись, чтобы не заставлять гостей втискиваться в шлем, специально спроектированный для вящего удобства его собственного уродливого черепа.
   - А приемник на кухне...
   - В безупречном состоянии. Не понимаю, что, собственно, вы хотите доказать...
   - По-видимому, на них работает техник из Системы Ментальной Связи. Прошло уже полтора часа, он запросто успел все починить.
   - Ну, а как насчет самого Тагастера?
   - Да никакой это не Тагастер, черт бы вас побрал! Это его симулякрум!
   - Симулякрумы никогда не выступают против своих хозяев. И симулякрум Леонарда Тагастера не стал бы покрывать убийц своего владельца. Если, конечно, исключить возможность того, что убийца входит в число персон, голосу которых андроид должен повиноваться. Но вы же сказали мне, что такое право было лишь у самого Тагастера, у его импресарио и у вас.
   - Однако они могли перепрограммировать машину, - сказал Тимоти.
   - Для этого им понадобился бы специалист очень высокого класса, - с притворным изумлением по поводу возможности раздобыть такого мастера отозвался Модильяни.
   - Вам не хуже, чем мне, известно, что для них нет ничего невозможного. А времени им хватило даже на то, чтобы исправить ему нос.
   Мнимая бестолковость сыщика раздражала Тимоти, в конце концов его терпение иссякло. Уродливое лицо побагровело, а механические руки неврастенически задергались. И тут Модильяни дал ему понять, по чьим правилам ведется игра.
   - Сэр, мне хотелось бы вас предостеречь. Мистер Клаус Маргель вовсе не тот зловещий человек, которым он вам кажется. Он владелец нескольких гаражей и ресторанов. И, если не ошибаюсь, одной гостиницы. Он добропорядочный бизнесмен, который ни за что бы не впутался в подобную историю...
   Тимоти не дал ему договорить до конца:
   - Вам прекрасно известно, кем именно является этот чертов Клаус Маргель!
   - Наша беседа записывается на магнитофон, и вам необходимо это учесть, если вы собираетесь предъявить какие бы то ни было обвинения, которые могут побудить к ответным действиям...
   Он расстегнул пиджак и показал торчащий из кармана магнитофон.
   Теперь стало понятно, почему Модильяни прикидывался наивным дурачком. Парня просто-напросто купили. Когда ему стало известно, что под подозрение подпадает Клаус Маргель, он сразу же вспомнил, кому именно выгодно служить. Понятно, что интересам государства, а не истине. Тимоти понял, что его вспышки ярости послужат коррумпированному полицейскому лишним доказательством того, что несчастный уродец спятил, - и Модильяни использует это, когда наступит час компрометировать Тимоти в качестве свидетеля обвинения. И любые присяжные, выслушав запись этого разговора и увидев перед собой нелепое существо, выдвигающее вздорные обвинения, вне всякого сомнения, назовут Маргеля невиновным.
   Никогда в жизни Тимоти не чувствовал себя столь одиноким и несчастным.
   - Я заберу пленку и пойду, - сказал Модильяни, когда они вернулись в библиотеку.
   Тимоти хотел было ему помешать, но опоздал. Когда он добрался до стола, детектив уже вынул катушку с пленкой из проектора и, крепко зажав ее под мышкой, отправился к выходу.
   - Я вам не разрешаю, - рявкнул Тимоти.
   - Вы вторглись в частную жизнь этого человека. Нам надо показать ваш материал мистеру Тагастеру и спросить у него, не захочется ли ему выдвинуть против вас обвинение. В ближайшее время мы с вами свяжемся.
   И с этими словами он ушел.
   Тимоти застыл у окна, провожая детектива взглядом. Он не сомневался в том, что пленка будет уничтожена по дороге из его дома в полицейский участок. Записью только что состоявшегося разговора Модильяни распорядится, как ему заблагорассудится, но в любом случае не передаст ее по инстанции. И после этого бравый полицейский получит от Братства солидный куш за хорошо проведенную работу, пусть проведена она была, и вовсе не в интересах общества.
   Тимоти вернулся в дом Тагастера и, не обращая внимания на симулякрум, который, оторвавшись от книги, радостно его приветствовал, самым тщательным образом обыскал все помещения на предмет следов утреннего двойного убийства или хотя бы недавнего прихода в дом гангстеров. Но ничего не нашел и вернулся к себе.
   Страх и отчаяние овладели им. Теперь у него не осталось ни времени, ни сил на то, чтобы оплакивать погибшего музыканта. Но в то же время в его душе зародилась и стала крепнуть холодная ненависть ко всем этим людям - и неумолимое желание добраться до них и совершить справедливый суд. Как ни странно, мысль об убийстве не вызвала у него отвращения, хотя он всю жизнь ненавидел насилие. Он - как это в конце концов случается едва ли не с каждым - достиг той поры в своей жизни, когда могущественные силы бесповоротно и безжалостно зажали его в угол и начали трепать и мять с такой яростью, что ему оставалось либо сдаться и погибнуть, либо восстать и попытаться победить. Для одних такой внешней силой становится правительство, король, диктатор или президент. Для многих других - какая-нибудь крупная корпорация, бездушная бюрократическая машина. Для Тимоти такой силой оказались люди, поставившие себя вне закона и над законом, - с благословения коррумпированных чиновников, поставленных этот закон охранять.
   Ярость. Порой бывает полезно разозлиться как следует. Теперь, дожидаясь визита со стороны Клауса Маргеля, он думал лишь об одном - как бы не перестать злиться.
Глава 4
   Тимоти застыл у окна, тревожно вглядываясь в ночь. Время утекало, как вода, капающая из клепсидры.
   У него за спиной, за стопкой книг, был установлен пистолет из его коллекции оружия, дуло которого смотрело на дверь на уровне человеческой груди. Когда настанет время, Тимоти с помощью психотехники сможет спустить курок. В механических руках он держал еще пару пистолетов. Звонить в полицию с просьбой о помощи не имело смысла. Все его звонки переведут на Модильяни, а это значит - в пустоту. Защищая себя от людей, которые с такой же легкостью прикончили Тагастера, он мог рассчитывать только на свои собственные силы.
   Тимоти услышал их, когда они проникли на задний двор. Впрочем, они и не думали таиться. Напротив, шумели вовсю, чтобы дать ему понять, будто им сам черт не страшен. Шаги по дорожке. Затем взрыв хохота...
   Дверь скрипнула под напором извне, слегка поддалась, сорвалась с петель. И вот Гончая, правда уже другая, ворвалась в дом, взметнув в воздух ворох щепок и опилок. Вот этого Тимоти никак не ожидал. В борьбе с механической гадиной все его пистолеты совершенно бесполезны. Он отступил в сторону столовой, выронив пистолеты и отозвав за собой механические руки. Он рассчитывал на схватку с людьми, а вовсе не с машиной. Ну, и что же теперь? Гончую он расслышал и идентифицировал, когда та еще находилась на кухне, но к тому времени, как он добрался до гостиной, она уже вкатилась в столовую. Она гналась за ним, она его нагоняла.
   "Только без паники, - сказал он себе. - Без паники - только ненависть. Тебя сейчас может спасти только ненависть".
   Гончая ощутила присутствие Тимоти, разыскала его визуальными камерами и радарами, определила, является он достойной жертвой или нет. На принятие решения ей достаточно какой-то доли секунды...
   Он лихорадочно задумался над маршрутом возможного бегства и с горечью осознал, что его просторный дом вовсе не был предназначен для ведения военных действий. Вокруг дома конечно же засада, так что бегство сквозь дверь бессмысленно. И вдруг Тимоти вспомнил о катакомбах времен Войны за освобождение, поверх которых и было построено его нынешнее жилище. Стоит очутиться в этих катакомбах, а оттуда есть выходы практически в любое место на горном склоне.
   Гончая выстрелила тремя дротиками.
   Тимоти, врубив передвижное устройство, устремился в холл, открыл дверь, ведущую в катакомбы, и начал осторожно спускаться по ступеням лестницы. Он пересек помещение кинозала и, очутившись в тире, захлопнул за собой тяжелую дверь, уцелевшую еще со времен Войны за независимость. Дверь, предназначенная для порохового погреба, была обшита свинцом. Даже Гончей понадобится какое-то время, чтобы с ней управиться.
   Он заскользил вдоль левой стены туннеля, над массивными сводами которого покоилась легкая и сравнительно хрупкая конструкция его дома. Он хотел поскорее убраться как можно дальше от собственного жилища.
   Миновав четыре или пять рукотворных гротов, он попал в систему пещер, созданную самой природой. Дойдя до самого конца анфилады, он обеими механическими руками вырвал одну из полукруглых пластиковых панелей, которыми был отгорожен вход в боковое ответвление системы подземных сооружений.
   У него за спиной, поднимая чудовищный грохот. Гончая взламывала обшитую свинцом дверь.
   Протиснуться между балками, поддерживавшими перекрытие пещеры, Тимоти был не в состоянии. Поэтому, оперируя устройством для передвижения, он лег на бок и устремился головой вперед, в зияющий кромешной тьмой провал. Очутившись в подземелье, он вновь привел тело в вертикальное положение и постарался вернуть оторванную панель на место так, чтобы внешне не осталось бы никаких следов взлома. На какую-то пару минут это задержит бесовскую машину, обмануть Гончую он не надеялся.
   Углубляясь в боковой проход, Тимоти слышал, как затрещала дверь тира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25