– Да. Мне здесь больше нравится.
– Гораздо приятнее, – добавила Тина.
– Мне бы очень не хотелось, чтобы меня убили в Нью-Джерси, – сказал Алекс, – здесь будет лучше.
Соня решила не отвечать на это довольно-таки зловещее замечание; вместо этого, она поторопилась вернуться к уроку и в этот день сосредоточила все внимание мальчика на Западном побережье, настолько далеко от Нью-Джерси, насколько это было возможно.
Каждый день в половине пятого они заканчивали уроки и шли купаться, играть в прятки или гулять по острову – всегда в сопровождении Рудольфа Сэйна с его длинными руками гориллы, неизменно хмурым видом и широким лицом, похожим на сделанный резцом скульптора набросок в глыбе гранита.
Под мышкой слева у него всегда висел револьвер.
Соня предпочитала его не замечать.
И все же ничего необычного до сих пор не происходило.
* * *
В понедельник утром, когда она провела на Дистингью уже почти неделю, ей позволили не заниматься оставшуюся часть дня, потому что Джой Доггерти хотел взять детей на Гваделупу посмотреть парочку фильмов и (при этих словах он передернулся, как будто перспектива была исключительно отталкивающей) поужинать в их любимом торговом центре, где подавали жирные гамбургеры.
– Я думаю, что у нас в "Морском страже" самый лучший стол, какой только можно придумать, – сказал он, – но дети говорят, что еда у нас "не идет ни в какое сравнение" с гамбургерами и французским картофелем на Гваделупе.
– Лучше, чтобы Хельга этого от них не слышала.
– Никогда! – воскликнул он. – Мне проще потерять все состояние, чем Хельгу с ее готовкой!
Из-за того, что Билл Петерсон должен был отвезти семью Доггерти на остров и ждать, пока они решат вернуться, Соня оставшуюся часть дня вынуждена была развлекаться самостоятельно. Билл предложил ей поехать вместе и обещал устроить большую экскурсию по городу, но она сказала, что предпочитает воспользоваться свободной минутой для того, чтобы получше познакомиться с Дистингью.
В два часа пополудни, когда она обычно уговаривала детей приступить, наконец, ко второй половине занятий, Соня вышла из "Морского стража", собравшись пройти целиком весь остров и вернуться домой другой дорогой. На ней были белые шорты, легкая желтая блузка и сандалии, состоявшие всего лишь из подошвы и единственного ремешка, призванного удерживать их на ногах. Несмотря на огромное оранжевое солнце в небе, она чувствовала прохладу, ощущала себя счастливой и с восторгом предвкушала путешествие по прекрасному острову, в прекрасный светлый день, в полном одиночестве.
Соня собрала длинные золотистые волосы в хвост, чтобы легкий бриз, пришедший с открытого моря, не заставлял их падать на лицо. Чувство свежести и чистоты казалось ей символом жизни.
Пройдя несколько сотен футов от дома, она остановилась у поворота к пляжу и засмотрелась на игру песчаных крабов. Когда они видели или чувствовали присутствие человека, то поднимались на своих длинных, многосуставных ногах и неслись в поисках убежища с ужасно глупым видом, зарываясь в песок и мгновенно исчезая из вида.
Она понаблюдала за несколькими попугаями, порхавшими с пальмы на пальму, – этих птиц Джой Доггерти привез и расселил на острове, чтобы придать ему дополнительные краски. Природных обитателей здесь всегда было немного, для этого остров был слишком мал, но попугаи прекрасно прижились и целыми днями оглашали окрестности своими хриплыми криками.
Кроме того, она полюбовалась россыпью кокосовых орехов на самом верху нескольких плодоносных деревьев, размышляя, есть ли какой-нибудь способ вскарабкаться по стволу и достать один из них. Она боялась, что с непривычки может упасть с дерева, подвернуть ногу и оказаться беспомощной. Вряд ли кто-нибудь в этот самый момент пройдет мимо – все немногочисленные жители острова в этот час заняты своими делами. Девушку не слишком-то радовала перспектива провести несколько часов в ожидании, пока кому-нибудь вздумается ее поискать, поэтому она решила отложить опасный эксперимент до того момента, пока не найдется компания.
Соня прошла почти три четверти острова, когда кто-то вышел из росших вдоль пляжа пальмовых зарослей настолько неожиданно, что она вскрикнула от испуга.
– Эй, там!
– Кто...
Мужчина был высоким, по возрасту и телосложению походил на Билла Петерсона, но волосы и глаза у него были темные и загар более глубокий, более темный, как будто он родился и вырос здесь, под ясным небом. Не отличаясь совершенной мужской красотой Билла, этот человек был более суровым, и это заставляло его выглядеть старше, чем на самом деле.
– Кен Блендуэлл, – представился он, встав у девушки на пути и широко улыбаясь.
Соня вспомнила фигуру, которую видела на причале во время лодочной прогулки вокруг острова, мужчину, стоявшего поблизости от дома Блендуэллов и смотревшего на катер в полевой бинокль. Так вот как, оказывается, он выглядит вблизи!
– У вас есть имя? – спросил он, все еще улыбаясь.
– О да, конечно! – смутившись, ответила девушка. – Вы меня напугали, и я вроде как слегка сбилась с мысли.
– Простите.
– Меня зовут Соня Картер.
– Какое красивое имя! – воскликнул мужчина.
– Спасибо.
– Вы шли нас проведать? – спросил он и широко улыбнулся.
Его зубы были изумительно белыми, крепкими и ровными.
– Нас?
– Бабушку с дедушкой и меня. Блендуэллов. Вы шли в "Дом ястреба"?
– О нет, – ответила Соня. – Я просто вышла погулять, познакомиться с островом. Значит, "Дом ястреба" где-то близко?
– Да, совсем близко.
– Мне так нравилось гулять, что я и не заметила, что зашла слишком далеко.
Он стоял прямо перед Соней, босые ноги широко расставлены и крепко упираются в теплый песок. Можно было представить, будто их хозяин хотел загородить девушке дорогу и не дать ей пройти дальше.
– Ну что ж, значит, меньше чем за неделю целых два разочарования, – сказал он.
– А?
– Когда вы вместе с Петерсоном подошли сюда на "Леди Джейн", я подумал, что вы собираетесь нанести нам визит. Но катер прошел мимо, а я остался ни при чем.
Улыбка на его лице больше не казалась такой очаровательной, как вначале; положительно, она выглядела жутковато. Может быть, это всего лишь игра воображения? Да, должно быть, так: он был обаятельным, милым.
– Это вы стояли на причале с биноклем? – спросила она.
– Вы же знаете, что я.
– Да, думаю, что так.
– Вы примете приглашение навестить нас? – спросил он, глядя на Соню сверху вниз.
– С удовольствием.
– Сейчас?
Соня заколебалась, но все же сказала:
– Не вижу причин отказываться.
– Превосходно!
Он сошел с дороги, встал рядом с девушкой и взял ее за руку, как будто думал, что она может повернуться и убежать. Хватка была крепкой и говорила о недюжинной силе.
Вместе они пошли вдоль пляжа. Должно быть, издалека это было похоже на счастливую влюбленную пару, но с более близкого расстояния наблюдатель заметил бы в девушке некоторую скованность, а в темном лице мужчины – нечто... нечто неопределенное, но внушающее беспокойство.
– Вам нравится остров? – спросил он.
– Он прекрасен, – последовал ответ.
– Так и есть. Надеюсь, что когда-нибудь он станет моим.
– Да?
– Конечно, только в том случае, если мистер Доггерти, ваш хозяин, не откажется продать свою часть. Я уверен, что со временем он согласится на мое предложение, тем более что оно весьма щедрое. Он может извлечь неплохую выгоду, согласившись на мои условия.
– Я сомневаюсь в том, что ему нужны деньги, – ответила Соня. Она не знала, почему ей нравится дразнить этого мужчину, но удержаться не могла.
– Всем нужны деньги – или все думают, что они им нужны. Миллионеры не исключение; Доггерти ничем не отличается от других. – Когда за поворотом открылся вид на "Дом ястреба", он отпустил ее руку. – Что вас больше всего поражает в Дистингью?
– Слишком многое, чтобы можно было выбрать что-то одно, – ответила она, – например, совершенно белые пляжи.
– Это вулканические пляжи. Песок формировался при чудовищно высокой температуре десять, двадцать тысяч лет назад, а может быть, и еще раньше. Конечно, раньше.
– И пальмы, – продолжала она, махнув рукой в сторону прекрасных зеленых гигантов слева, в той стороне, где был "Дом ястреба". – Я хотела забраться на одну из кокосовых пальм и сорвать орех, но боялась, что упаду и не смогу позвать на помощь.
– Попозже мы достанем кокосовых орехов, вместе, – ответил он.
– Еще мне нравятся попугаи, – добавила Соня. Во время разговора она чувствовала себя свободнее. – Они такие милые и яркие, а когда кричат, мне кажется, что я нахожусь в старом фильме об Африке или Южной Америке.
Он ответил:
– Я ненавижу попугаев.
– Бога ради, почему?
– Их хриплое карканье ужасно раздражает.
Она посмотрела на Кена и увидела, что он говорит серьезно. Челюсти его были крепко сжаты, зубы чуть ли не скрипели.
– Но...
Он прервал:
– Если бы остров принадлежал мне, я бы истребил этих птиц.
– Они такие милые, – настаивала Соня.
– Но они не здешние. Они никогда не жили на Дистингью. Доггерти привез попугаев для собственного удовольствия.
– И?..
– Они просто не здешние, – продолжал он, все так же твердо, настойчиво произнося каждое слово.
– Если так судить, – заметила девушка, – вы могли бы требовать уничтожения людей на острове. Честно говоря, мы тоже не здешние. Почему бы и нас не истребить?
– Может быть, в этом что-то есть, – сказал он и улыбнулся Соне, но она не могла понять, насколько эта улыбка была естественной. – Мы пришли, – заметил мужчина, снова беря ее за руку. – Осторожно.
Он подвел ее к парадному входу "Дома ястреба", отворил дверь и пригласил спутницу в мрачноватый холл, где пахло полированной мебелью и старыми кружевными занавесями.
Глава 7
Кеннет Блендуэлл провел Соню через полутемный холл к скользящей двери, плавным движением открыл ее и пригласил девушку в гостиную, освещенную только теми немногими лучами солнца, которым удавалось проникнуть под полуспущенные гардины тяжелого синего бархата, и странными голубоватыми отсветами экрана черно-белого телевизора. На первый взгляд единственным признаком жизни в этой комнате было то, что творилось на экране: движения актеров, смены ракурса, тонкие голоса и мелодраматичная закадровая музыка, приближавшаяся и отдалявшаяся, как морская волна.
– Бабушка, дедушка, я привел гостью.
Звук телевизора сделался тише, хотя и не умолк совсем, как будто в ответ на замечание Кеннета кто-то дотянулся до пульта дистанционного управления.
– Это Соня Картер, – добавил он.
– Красивое имя. – Голос был женский, тонкий и почти неслышный, чуть громче шепота.
– Спасибо, – ответила девушка.
К этому времени она уже успела заметить пожилую пару. Они сидели в двух чудовищно огромных креслах примерно в десяти футах от телевизора, ноги лежали на оттоманках, тут же находились столики для всяких мелочей, на которых были сервированы коктейли. Казалось, что эти гротескные фигуры приросли к своему месту и не двигались уже многие годы, что им суждено оставаться здесь даже после смерти, истлеть и превратиться в прах, но не покинуть излюбленной комнаты во веки веков.
– Подведи ее поближе! – проворчал Уолтер Блендуэлл. Голос старика был настолько же резок, насколько мягок голос его жены. – Давай-ка посмотрим, что за молодую леди ты сюда привел.
Хотя, по-видимому, это должно было выглядеть добродушным замечанием, каждое слово звучало нетерпеливой командой монарха, начисто лишенного чувства юмора. Соня подумала, что этот старик ей совсем, совсем не нравится. Ей хотелось уйти отсюда, вернуться под сень пальм, к ласковому шороху моря и крикам птиц, подальше от странного дома и еще более странных его обитателей. Только чувство приличия удерживало девушку от немедленного желания сбежать.
– Ну что ж, хорошенькая леди, – сказал Уолтер.
– Спасибо.
Старикам было уже за семьдесят, и годы истощили их; лица так густо покрывали морщины, что Соне они показались фигурками из цветной бумаги, которые сжали в кулаке и затем неуклюже расправили. Синий свет телеэкрана ничуть не прибавлял им молодости – напротив, неестественное освещение придавало им сходство с замороженными, укрытыми стужей телами.
Кеннет принес два кресла, и Соня с благодарностью села в одно из них. В синем свете, обволакивающем и ее, она сама себе казалась одной из героинь старого кинофильма.
– Скажи Хетти, что мы хотим еще прохладительного, – произнесла Линда Блендуэлл.
– Хорошо, – ответил Кеннет.
Он вышел, оставив гостью наедине с двумя стариками.
– Напитки будут очень простыми, – сказала Линда, – никому из нас теперь настоящие развлечения не по вкусу.
– Говори за себя, – отозвался ее муж, – думаю, я все еще смог бы получить удовольствие от танца, от настоящего официального бала.
– Да, туда бы ты поехал в коляске, – с улыбкой ответила Линда, наклоняясь к нему через подлокотник кресла, – но домой тебя бы наверняка привезли в карете "Скорой помощи".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31