Он не хотел умирать. Правда, норвежцы любили потолковать о загробной
жизни: пирах во дворцах богов, возрождении в новом теле и многом другом.
Но Халдор принадлежал этому миру. Здесь были его друзья и родные, его дома
и корабли, его жена и дочери, которые выйдут замуж и нарожают внуков,
надежда его дома - Ранульф, далекие путешествия, нескончаемая смена времен
года, волшебная игра неба и моря...
- Сожжем их, - предложил Эгиль. - Нарубим сучьев, положим их под
стены, сунем факел и...
- И будем слушать, как они воют, - хрипло продолжил Ранульф.
Халдор хмуро взглянул на сына и ответил:
- Молодой должен быть скромен и молчалив, если ему нечего сказать.
Тот волк получает больше мяса, который первым погонится за добычей.
Халдор увлекался стихосложением, и часто его изречения напоминали
строки из саг. Юноша понурился и отошел.
Халдор возвысил голос, чтобы слышали все поблизости:
- Разве вы забыли? Нам нужна эта башня. Если мы сожжем ее, то где же
будем отдыхать? А кроме того, там наверняка хранятся церковные сокровища.
- И хорошо, если сгорят их книги! - рявкнул Эгиль.
- Я брал в руки их книги, и ничего со мною не случилось, - ответил
Халдор. - Стыдно бояться чужих богов. Их служители всего лишь люди в
одежде, расшитой золотом и жемчугом...
- Что же нам делать? - спросил Сигурд.
- Мы сделаем лестницу, приставим ее к башне и пробьем дверь. А там
все будет просто. Эти псалмопевцы не смогут устоять против нас.
Он уже чувствовал некоторую жалость к монахам. Они вели себя
достойно, как подобает мужчинам.

После полудня все было готово. Халдор помог подтащить дубовую
лестницу. Дерево под ладонями викингов было гладким и холодным. Камни и
стрелы, сыпавшиеся на них сверху, не причиняли им большого вреда. Всего
лишь несколько ран, которые грабители встретили смехом. Халдор полез
наверх. Перекладины, привязанные веревками, легко выдерживали его тяжесть.
Он размахивал боевым топором. Следом за ним лезли еще двое. Тяжелые
удары обрушились на дверь, полетели щепки, зазмеились трещины, и наконец
дверь поддалась. За ней оказалась комната, пустая и темная, с дырой в
потолке, через которую можно было проникнуть в башню. Монахи, видимо,
укрылись наверху, под самой крышей. Воины столпились вокруг Халдора. Они
принесли лестницу. Халдор поднялся наверх. Эхо разносило крики викингов по
башне. У подножия возбужденно шумели не успевшие подняться. Они напоминали
стаю волков возле дерева, на которое загнали добычу.
Вскоре крики превратились в вой. Можно было разобрать:
- Они кидают камни!
Ярость охватила грабителей.
- Я же говорил: держитесь в стороне от окон! - крикнул Халдор и
выглянул наружу. Мимо него со свистом пронесся огромный камень - прямо на
одного из викингов. Послышался треск костей. Во все стороны брызнула
кровь.
Халдор бросился наверх. На пятом или шестом этаже его догнал Эгиль.
Задыхаясь и дрожа, с трудом произнес:
- Халдор, камень попал в твоего сына, Ранульфа. Он скользнул по
шлему. Ранульф еще дышит, но...
Халдор не сразу осознал ужас случившегося. Он просто повернулся и
бросился вниз. Боль от страшных ран приходит не сразу.
Он забыл о монахах, не думал об их судьбе. Было бы разумно оставить в
живых нескольких, наиболее состоятельных, чтобы получить выкуп за них. Но
он потерял способность размышлять, и викинги убили всех...

2
Бриджит наблюдала, как лохленнцы готовились штурмовать башню, как
Халдор руководил постройкой лестницы, но ничем не могла помочь монахам.
Пришельцы были слишком сильны - она испытала это на себе. Девушка
проскользнула в каменную часовню, чтобы спасти хоть что-нибудь.
В часовне было прохладно и сумрачно. Запах ладана после утренней
мессы еще висел в воздухе. С алтаря убрали все сокровища. Горела небольшая
лампа под потолком. Девушка опустилась на колени на земляной пол.
Она слышала крики несчастных монахов. Бриджит сложила ладони и
опустила голову.
- О великий Боже, - начала она. Но небо было глухо к молитвам
пленницы, чье тело осквернили насильники. Но она верила, что ее душа
оставалась чистой и непорочной, и это давало ей силы жить.
Чья-то фигура показалась в проеме двери. Бриджит подняла голову. Они
пришли убить ее! Теперь она станет мученицей.
Но у вошедшего не было оружия. Он держал на руках тело юноши, в
котором девушка узнала Ранульфа. Лицо его залила кровь.
Сначала Бриджит обрадовалась. Юноша, пожелавший стать мужчиной. Он
был очень жесток. И не знал ни одного гэльского слова, как и его друзья.
Она попала в лапы к зверям. И теперь Ранульф умер или умрет. Нет, так не
подобает думать христианке.
Затем она разглядела, кто держит Ранульфа. У нее перехватило дыхание.
Халдор, капитан корабля, отец Ранульфа! Лицо его исказила боль,
избороздили морщины. Голубые глаза сузились, в них разлилось страдание. Он
легко нес сына.
- Твои монахи сделали это, - сказал он по-гэльски и подошел к алтарю.
Халдор положил сына на алтарный покров, снял искореженный шлем с его
головы. Темная кровь сочилась из раны. Ранульф еще дышал, но очень
медленно, как будто смерть придавила ему грудь. Череп его был расколот.
Один из людей Халдора вышел вперед и осмотрел рану. Он оттянул веки
Ранульфа, покачал головой и сказал что-то по-норвежски.
Ответ Халдора был коротким. Человек развел руками в знак сожаления.
Халдор стоял, не отводя глаз от сына. Бриджит физически ощущала его
напряжение. "Он хоть и варвар, но отец, и скорбит. Старая аббатиса научила
меня исцелять. Это трудное дело, и поручиться за успех нельзя, но если сын
останется жив, отец будет мне благодарен..."
Она решилась и шагнула вперед:
- Я занималась врачеванием и могу попробовать вылечить его...
Халдор устремил на девушку страдальческий взгляд и поднял руку.
Бриджит сжалась, ожидая удара. Но он опустил руку, и та, как плеть,
повисла вдоль тела.
- Сделай, что можешь, женщина, - сказал он. - Если Ранульф умрет,
умрешь и ты...
"Если я ищу смерти, лучшей возможности не придумать, - мелькнула
мысль, но впервые за последние дни в ней вспыхнул огонек надежды. -
Великий Боже, направь меня!"
Ее сумка с лекарствами осталась в селении, которое викинги разрушили
и сожгли. Но вероятно, у монахов кое-что найдется. Ведь им уже ничего не
понадобится в этом мире.
Она сказала Халдору, что именно ей нужно, и тот послал с ней
человека, немного говорящего по-гэльски. Сам Халдор остался возле сына.
Девушка нашла сумку со снадобьями в пустой библиотеке, на стене.
Книги, наверно, перенесли в башню, а лекарства в спешке забыли. Она
спросила норвежца, который сопровождал ее, сожжены ли книги.
- Нет, - ответил тот. - Халдор запретил.
Возвращаясь, она старалась не смотреть на башню. Смерть монахов, по
крайней мере, была быстрой и легкой. Они заслужили мученический венец.
"Боже, если с твоей помощью я спасу сына Халдора, может, он и его люди
перейдут в истинную веру!" Она спешила.
Дыхание Ранульфа стало еще слабее, и в горле клокотало.
- Мне нужен свет, - сказала девушка.
Халдор что-то крикнул. Человек принес лампу. Сам Халдор держал ее
возле головы умирающего.
Бриджит оттянула веки юноши. Зрачки были разными: левый казался
больше и чернее. Она поднесла лампу. Зрачок не реагировал.
Девушка сжала губы. Скорее всего, Ранульф умрет, и она последует за
ним.
- Череп расколот, - объяснила она Халдору. - Кость давит на мозг.
Много крови. Нужно разрезать и перевязать.
- Что тебе требуется?
- Свет. И сильный человек, который мог бы удержать Ранульфа и сам не
раскис. И смелые люди не выдерживают этого зрелища. Чистой горячей воды в
двух сосудах. Остальное у меня есть. - В сумке нашелся зубчатый нож,
лечебные травы, игла, нить. Правда, требовалось еще везение и
благословение Бога.
Халдор отдал приказы, и люди разбежались выполнять их. Она ждала и
молилась...
- Боже... - Закрывая глаза, она видела перед собой отца. Конейль
очень любил дочь. А теперь он захвачен в плен, стал рабом, если, конечно,
уцелел. Бриджит встрепенулась: принесли воду.
Это были друзья Ранульфа, которые издевались над ней, надругались над
ее телом ради собственного удовольствия. Они стыдились выполнять женскую
работу, тем более прислуживать пленнице. "Если я спасу сына Халдора, они
не посмеют унижать меня. А если умрет он, то умру и я". И она
величественным жестом показала им, куда ставить сосуды.
Пар поднимался от воды. Сначала промыть рану! Нужна чистая ткань. Она
взглянула на свою одежду, когда-то чистую, но теперь изодранную и
замызганную.
Кровь Ранульфа уже растекалась по белому алтарному покрову, но часть
полотна оставалась чистой.
- Мне нужен нож, - сказала она Халдору. Тот насторожился. В сумке
были ножи, но короткие, и Бриджит не хотела тупить их. Однако Халдор не
доверял ей. Может, она хочет убить себя... или Ранульфа? Дыхание раненого
стало еле слышным. Нельзя терять времени! - Ты хочешь, чтобы я лечила
твоего сына? Тогда давай нож! - крикнула она.
Халдор расстегнул ножны, достал нож, тяжелый, острый, тускло
поблескивающий. Бриджит смотрела на лезвие, а Халдор следил за ней. "Боже,
прости меня!" Она надрезала край покрова и оторвала лоскут.
Смочив тряпку, она промыла голову Ранульфа, а когда она снова окунула
ткань в воду, та стала красной.
Бриджит торопливо вымыла руки и инструменты во втором сосуде, вытерла
их о тряпку. Сначала разрезать кожу, отогнуть край, обнажить кость.
Маленьким острым ножом она проделала это. Показалась кость. Кровь сочилась
в трещины. Следует аккуратно удалить осколки. Но тогда откроется дыра в
черепе, мозг совершенно обнажится. Нужно что-то придумать. Что же взять?
Дерево? Нет. Кусок кожи размером с ладонь! Чистая кожа! Надо ее
прокипятить. Прокипятить и держать в кипятке, пока она не потребуется.
Снова послышался приказ Халдора, и друзья Ранульфа бросились
исполнять его.
Кровь потекла сильнее. Брызнула фонтаном.
- Свет! - приказала Бриджит. Халдор поднес лампу ближе. Лицо его
стало белым как мел. - Вот отсюда хлещет кровь. - Она перетянула сосуд.
Кровь остановилась. Девушка глубоко вздохнула и сунула окровавленные руки
в воду. Никогда еще она не имела дела с такими серьезными ранами. Кровь
потихоньку продолжала сочиться. Иглой и нитью она стянула кожу. Нить она
потом выдернет, если, конечно, это "потом" будет. Теперь осколки кости
удалены, кожа стянута, кровообращение восстановлено. Она села и стала
смотреть на дело своих рук. Халдор держал лампу. Руки его сотрясала мелкая
дрожь.
Бриджит сделала, что могла. Дыхание Ранульфа стало ровнее, или это ей
кажется? Оставалось последнее:
- Дайте кожу! - Она оторвала полосы ткани от покрова, перевязала
голову Ранульфа, подложив кожу.
Солнце уже зашло. В окна часовни смотрела ночь. "Великий Боже!
Благослови мой труд!"
Колени ее подогнулись. Халдор поставил лампу и подхватил девушку.

Бриджит и Халдор сидели подле Ранульфа и смотрели. Огонек лампы
метался, освещая мальчишеское лицо. Бриджит взглянула на Халдора. Да, если
бы не густая борода и сломанный нос, это было бы то же самое лицо. Девушка
вспомнила жестокость Ранульфа и содрогнулась. Но его отец не притрагивался
к ней, ни когда ее приволокли на корабль, ни потом.
Она приподнялась и наклонилась к больному. Его дыхание участилось, а
кожа покраснела. Жар! После врачевания это часто бывает. Она пощупала
запястье и ощутила очень частые толчки.
До реки было недалеко. Но Халдор взглядом запретил ей идти туда.
Девушка нашла сосуд с водой, оторвала полосу от одежды. Теперь можно было
не заботиться о чистоте. Бриджит смочила лицо и кисти Ранульфа и снова
села.
Хотя Халдору принесли постель, ни он, ни девушка не ложились в эту
ночь. Бриджит прислонилась к стене, подтянула колени к подбородку и
клевала носом. Сны ее были странными и жестокими. Бог-Отец, Конейль и
Халдор в одном обличье.
Когда первые утренние лучи проникли в открытую дверь часовни, Ранульф
шевельнул левой рукой. А когда солнце поднялось выше, он открыл глаза и
попытался что-то сказать. Но язык не повиновался ему, и даже отец ничего
не смог понять. Бриджит остановила Халдора, который хотел дать больному
питье, и просто приложила смоченную тряпку к пересохшим губам.
Когда Ранульф смог что-то различать, он узнал девушку и беспокойно
зашевелился, но затем увидел отца и затих.
- Ему нужно попить, - сказала Бриджит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13