Но винить в этом надо было только себя. Может быть, будучи единственной женщиной на факультете, она в первое время чересчур свойски общалась с секретаршами. Не привыкшая занимать ответственные посты, она опасалась, как бы секретарши не сочли ее заносчивой сучкой. Кроме того, девичья болтовня пришлась весьма кстати - она разузнала все про всех, кто работал на факультете, даже не задавая вопросов.
И все же~ как ни полезна была эта дружба, за нее пришлось расплачиваться. Она не могла не заметить, что секретарши, обращаясь ко всем другим докторам философии на факультете, так и величают их - "докторами"; тогда как ее вечно окликают по имени - "Лизл". Ерунда, но обидно.
- Где они были? - спросила она, когда Адель добралась до вершины холма.
- Прямо под подушкой на моем кресле. Это что-то!
- Ты вроде бы говорила, что все обыскала?
- Ну да! Ну конечно! Только одно упустила. Позабыла обратиться за помощью к Господу.
Краешком глаза Лизл углядела, что Уилл замер, едва надкусив сандвич. Она безмолвно застонала. Адель была из Заново Рожденных. Она могла бесконечно толковать об Иисусе.
- Чудесно, Адель, - быстро сказала Лизл. - Кстати, это Уилл Райерсон.
Уилл с Аделью обменялись кивками и приветствиями, но Адель не свернула с излюбленной темы.
- Дайте же мне рассказать, как Господь мне помог, - продолжала она. После того как ты забросила меня до мой вчера вечером, я позвала большого Дуэйна и маленького Дуэйна, и мы встали на колени посреди гостиной и стали молиться, чтобы Господь помог мне найти ключи. Мы проделали это вчера вечером дважды и еще раз сегодня утром, как раз перед тем, как за маленьким Дуэйном пришел школьный автобус. И знаете что?
Лизл ждала. Вопрос явно не был риторическим, так что она с огромным усилием принудила себя ответить:
- Ключи нашлись.
- Хвала Господу, да! Сегодня утром большой Дуэйн привез меня на службу, я подхожу к столу, сажусь в кресло, чувствую что-то твердое под подушкой. Смотрю, и - хвала Господу! - это они! Это просто маленькое чудо, вот что! Потому что я знаю - вчера их там не было! Бог нашел их и положил туда, куда я обязательно села бы. Я просто знаю, что Он это сделал. Пути Господни неисповедимы, правда? - Она повернулась и побежала вниз по склону, вскрикивая и бормоча всю дорогу: - Сегодня я целый день буду свидетельствовать и благодарить Его, свидетельствовать и благодарить моего великолепного Господа. Всем пока!
- Пока, Адель, - вымолвила Лизл.
Она оглянулась и посмотрела на Уилла, увидела, что он сидит прислонившись к дереву и глядя вслед удаляющейся Адели, а сандвич, забытый, лежит у него на коленях.
- Невероятно! - пробормотал он.
- В чем дело? - спросила она.
- Вот такие люди отбивают у меня аппетит.
- Ничто не способно отбить у вас аппетит.
- Адели мира сего способны. Я хочу сказать, каким же можно быть пустоголовым!
- Она никому не причиняет вреда.
- В самом деле? А мне интересно, что она знает, куда смотрит? Бог не наколдовывает удачу. Он не подворачивается под руку, чтобы помочь найти ключи или обеспечить хорошую погоду для церковного пикника в День труда.
Лизл видела, что Уилл начинает горячиться. Обычно он избегал религиозных тем - во всем прочем вел игру честно, но, похоже, не любил рассуждать о Боге. Это обещает быть интересным. Пусть продолжает.
- Бог помог ей найти ключи от машины. Замечательно. Просто великолепно. Воздай хвалу Господу и передай мне картофельное пюре. Где ее голова, хотел бы я знать? У нас, в таких странах, как Эфиопия, голодают тысячи, нет, сотни тысяч людей. Отчаявшиеся отцы и матери стоят на коленях рядом с опухшими от голода детьми и вопиют к небесам ради нескольких капель дождя, что бы можно было вырастить хлеб и накормить семьи. Бог им не отвечает. Вся эта проклятая религия остается помойным ведром, где барахтаются, словно мухи, дети и взрослые. Однако Адель быстренько проборматывает парочку "Отче наш", и Бог тут как тут - находит пропавшие ключи и сует их под подушку, прямо туда, где она обязательно обнаружит их с утра пораньше. Дождя в Эфиопии нет, но Адель как-ее-там получила свои чертовы ключи. - Он прервался, чтобы перевести дух, и посмотрел на Лизл. В этом сценарии что-то не так, или дело во мне?
Лизл смотрела на Уилла в полном ошеломлении. За два года знакомства она ни разу не слышала, чтобы он повысил голос или рассердился. Но Адель явно задела больной нерв. Его бросило в жар, шрам на лбу побагровел.
Она тронула его за руку.
- Успокойтесь, Уилл. Все это не имеет никакого значения.
- Нет, имеет. Что заставляет ее думать, будто Бог пропускает мимо ушей мольбы о дожде в Судане и кладет ключи от машины туда, где она их найдет? Нечестно с ее стороны бегать и сообщать всем и каждому, что Бог откликается на ее идиотские мольбы и оставляет без ответа поистине важные просьбы!
И вдруг Лизл все стало ясно. Она вдруг поняла, почему Уилл так разгневан. Или, по крайней мере, подумала, что поняла.
- О чем вы просите, Уилл? О чем молите, а оно не сбывается?
Он взглянул на нее, ставни на миг приоткрылись, в этот миг она заглянула в его душу~
~и содрогнулась от потока боли, горя, смертной муки, разочарования, хлынувшего из глаз. Но больше всего в них было все подавляющего страха, который потряс ее.
"О Боже мой! Бедный мой Уилл! Что же с тобой произошло? Где ты побывал? Что повидал?"
А потом ставни захлопнулись, и на нее снова смотрели мягкие голубые глаза. Непроницаемые голубые глаза.
- Ни о чем, - спокойно сказал он. - Просто ребячество и поверхностность такой религии окончательно меня доконали. Здесь это как-то особенно заметно, кругом, куда ни глянь. Вы знаете о пропагандистской кампании с бамперными наклейками, так вот, по-моему, тут возникает религия бамперных наклеек.
Судя по тому, что она прочитала в его глазах, Лизл могла сообразить, что дело обстоит намного серьезней, но понимала, что допытываться не стоит. Уилл плотно запер ставни.
Лизл добавила еще одну тайну к мысленному списку, который составляла в связи с загадочным Уиллом Райерсоном.
- Не только здесь, - заметила она.
- Да, - кивнул он. - Правда. По всей стране. Телеевангелисты. Бог в роли шоумена. Божественное "Колесо фортуны". [популярная в США игра, по образцу которой создано российское "Поле чудес"]
За исключением того, что участники игр платят деньги, а не получают.
Он взглянул на нее.
- Вы никогда особенно не распространялись об этом, Лизи, но мне кажется, вы не очень религиозны.
- Меня воспитывали как методистку. В некотором роде. Только нельзя глубоко погрузиться в высшую математику и оставаться очень религиозной.
- О, в самом деле? - с улыбкой произнес он. - Я заглядывал в кое-какие журналы, которые вы сюда приносили, и сказал бы, что для занятий такими материями надо руками и ногами отбрыкиваться от веры.
Она рассмеялась.
- Вы не первый, кто так говорит.
- Кстати, о высшей математике, - продолжал Уилл, - как насчет той идеи, что возникла у вас насчет статьи? Как она продвигается?
От одной мысли о статье внутри у нее все затряслось от волнения.
- Получается потрясающе.
- Настолько, чтобы сгодиться для Пало-Альто?
Она кивнула.
- Думаю, да. Может быть.
- Никаких "может быть". Если думаете, что "да", вы обязаны ее представить.
- Но если ее отвергнут~
- Так вы останетесь на прежнем месте. Не потеряв ничего, кроме времени, потраченного на работу. И даже это время не полностью потеряно, ибо вы за него, безусловно, кое-чему научились. Но не сделав работу и не представив ее, вы растеряете свой потенциал. Плохо, когда тебе не дают ходу, душат другие, но когда сам себя давишь~
- Знаю, знаю.
Они уже говорили об этом прежде. Лизл очень сблизилась с Уиллом за последнюю пару лет. Она открывалась ему так, как не откровенничала никогда ни с одним мужчиной, даже с Брайаном во время их семейной жизни. Она ни за что не поверила бы, что можно стать такой близкой с мужчиной, не помышляя о сексе. Но все было именно так.
Платонически. Она слыхала о платонических отношениях, но всегда считала их выдумкой. Теперь это произошло с ней самой. Пробившись однажды сквозь панцирь Уилла, она обнаружила теплоту и отзывчивость. Прекрасный рассказчик и идеальный слушатель. Но она все еще относилась к нему с некоторой настороженностью. Глубокие беседы в обеденные часы здесь, на холме, в ходе рабочей недели, долгие бесцельные ленивые разъезды по выходным~ и Лизл все время держалась начеку, с опаской ожидая неизбежного момента, когда Уилл сделает первый шаг к сближению.
Она в самом деле боялась. Кошмарный развод с Брайаном все еще был слишком свеж в памяти, раны едва перестали кровоточить, и до исцеления было весьма далеко. Она не хотела, чтобы в ее жизнь вошел другой мужчина, ни в коем случае, никоим образом, особенно если он почти на двадцать лет старше. А она знала - просто знала, что Уилл пожелает перевести их отношения из чисто интеллектуальной сферы в физическую. Лизл не желала этого. Она будет вынуждена дать отпор. А как это отразится на их дружбе? Повредит, конечно. Может быть, даже погубит ее. Она не вынесет этого. Ей хотелось, чтобы все оставалось как есть.
Поэтому Лизл в каждую следующую поездку по выходным туда-не-знаю-куда отправлялась с нарастающей тревогой, предчувствуя неминуемое приглашение заскочить к Уиллу домой "выпить по рюмочке" или "спокойненько посидеть". Она ждала. И ждала.
Но шага с другой стороны не последовало. Уилл так и не сделал неизбежного хода.
Сейчас Лизл улыбнулась, вспомнив свою реакцию, когда наконец выяснилось, что Уилл вовсе не собирается делать каких-либо шагов. Она обиделась. Обиделась! Проведя несколько месяцев в страхе перед такими шагами, она чувствовала себя уязвленной тем, что он их не сделал. Победителей в этой игре не оказалось.
Разумеется, она тут же обвинила во всем себя. Она чересчур глупа, плохо одета, занудна, суха, чтобы привлечь его. Потом к ней вернулась способность логически мыслить и встал вопрос: если он в самом деле считает ее такой, зачем проводит с ней столько времени?
Тогда она принялась обвинять Уилла. Может быть, он гей? Не похоже. Насколько ей известно, друзей мужчин у него не было. Вообще никаких друзей, кроме Лизл.
Совсем не интересуется сексом? Может быть.
Множество "может быть". Хотя одно можно сказать точно. Уилл Райерсон один из милейших, приятнейших, умнейших, таинственнейших мужчин, каких она только знала. И, несмотря на все его причуды - а их было довольно много, ей хотелось бы знать его лучше.
За эти два года Уилл постепенно вошел в роль наставника, старого дядюшки, проводя на холме мини-семинары, во время которых ненавязчиво вводил ее в неизведанные сферы философии и литературы. Он был добрым дядюшкой. Ничего от нее не требовал. Всегда оказывался под рукой, чтобы дать совет, когда она просила, или просто выслушать ее вопросы и идеи. И всегда ободрял. Он относился к ее способностям гораздо оптимистичней, чем она сама. Там, где Лизл видела свой предел, Уилл открывал бесконечные возможности.
Лизл хотелось верить, что их отношения не односторонние, что она ему что-то дает взамен. Точно не зная, почему и каким образом, но она чувствовала, что Уилл извлекает из их общения почти столько же пользы, сколько она. Казалось, он стал лучше ладить с миром и с самим собой, чем во время их первых встреч. Тогда он был мрачным, меланхоличным, измученным человеком. Теперь мог шутить и даже смеяться. Она надеялась, что в этом хотя бы отчасти есть ее заслуга.
- Надо действовать, - сказал Уилл.
- Я не знаю, Уилл. Что подумает Эверетт?
- Он подумает, что вы делаете заявку на получение высокой должности на факультете, точно так же, как сделал он. Тут нет ничего плохого. И почему, скажите на милость, вы должны ему уступать? Вы оба пришли на факультет в один и тот же год. Пусть вы моложе, но занимаете равное с ним положение и обладаете такими же - если не лучшими - способностями. Кроме того, черт побери, вы значительно привлекательней.
Лизл почувствовала, что краснеет.
- Перестаньте. Это к делу не относится.
- Безусловно, но ничуть не больше, чем все отговорки, которыми вы оправдываете свою нерешительность. Действуйте, Лизи.
В этом весь дядюшка Уилл: абсолютно уверенный, что она сможет достичь любой цели, если захочет. Лизл не прочь позаимствовать у него чуточку энтузиазма по отношению к своим способностям. Но он не знает правды она мошенница. Конечно, она получила степень доктора философии, сумела стать первой женщиной, принятой на традиционно мужской математический факультет Дарнелла, но Лизл совершенно убеждена, что пройти через научный совет ей помогла какая-то счастливая случайность, что какая-то благосклонная сила открыла перед ней двери. Не так уж она талантлива. В самом деле.
Теперь Уилл толкает ее на попытку занять на факультете более высокое положение. Будущей весной в Пало-Альто пройдет Международный математический конгресс. Эв Сандерс пишет статью, которую собирается там представить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51