Дверь распахнулась внутрь. Несколько раз окликнул, но никто не ответил, и он шагнул в дом, продолжая звать.
Стоя в темном фойе, освещенном лишь отблеском фонаря с улицы, ощутил, что внутри холодно, как снаружи. Дом казался~ пустым.
Его охватил жуткий непреодолимый страх.
Боже мой, где они? Что здесь случилось?
И тут он понял, что не один. Он чуть не вскрикнул, взглянув вправо и заметив смутный силуэт сидящей в кресле у окна гостиной фигуры.
- Эй! - окликнул Билл, шаря рукой в поисках выключателя. - Герб?
Он нашел выключатель и повернул его. Это был Герб, неподвижно сидевший в кресле с прямой спинкой, глядя в пространство.
- Герб? Что с вами? Где Дэнни? Где Сара?
При упоминании ее имени голова Герба повернулась, он посмотрел на Билла, но не увидел его, взгляд скользнул мимо и продолжал блуждать. Через несколько секунд он снова смотрел в пространство.
Билл стал осторожно к нему приближаться. Глубоко внутри что-то говорило ему, что здесь произошло нечто ужасное - а может быть, и сейчас еще происходит, - и кричало, чтоб он поворачивал и бежал прочь. Но он не мог убежать. Он не мог - и не смог бы - убежать отсюда без Дэнни.
- Герб, скажите мне, где Дэнни? Скажите сейчас же, Герб. И скажите, что вы ничего с ним не сделали. Скажите мне, Герб.
Но Герб Лом только смотрел вперед и вверх, в угол потолка.
Вверх~ он смотрит вверх. Это что-нибудь значит?
Включая по пути свет, нажимая на все попадавшиеся ему выключатели, Билл нашел лестницу и направился на второй этаж. Ужас сдавил ему горло, и он выкрикивал только два имени, которые мог сейчас вспомнить.
- Дэнни? Сара? Дэнни? Есть здесь кто-нибудь?
Единственным ответом было поскрипывание лестничных ступеней у него под ногами и слабый гудок из болтающейся телефонной трубки на столике в верхнем холле.
Он остановился, позвал снова, и на этот раз услышал ответ - хриплый шепот из коридора сверху, с лестницы. Невнятный, но явно голос. Он бросился к темному прямоугольнику, нырнул в него, побрел вдоль стены, держась за нее рукой, нашел выключатель~
~свет~ большая спальня~ хозяйская спальня~ красное~ все красное~ ковер, стены, потолок, постельное белье~ он не припоминает, чтобы все было таким красным~ Дэнни тут~ у стены~ голый~ голова висит~ такой бледный~ такой бледный~ не у стены, а на стене~ руки раскинуты~ гвозди~ в ладошках~ в ступнях~ личико такое бледное~ а внутренности~ вывалились наружу~
Билл почувствовал, что комната переворачивается; ноги его подогнулись, он сильно ударился коленями об пол, но не ощутил боли, свалился ничком на заскорузлый от крови ковер, корчась в приступе рвоты.
Нет! Этого не может быть!
- Отец Билл~
Голова Билла дернулась. Голосок~ еле слышный~
Глаза Дэнни были открыты и смотрели на него, губы его двигались, голос шелестел и дребезжал, как разбитое стеклышко.
- Отец, мне больно.
Билл заставил себя встать и закружился по красной комнате. Сколько крови. Не может быть в таком маленьком мальчике столько крови. Как он мог потерять столько крови и не умереть?
Билл отвел глаза. Как можно было его так изувечить? Кто мог~
Герб. Это, наверно, Герб. Сидит внизу в какой-то эпилептической прострации, тогда как здесь, наверху~ здесь, наверху~
А где Сара?
Гвозди. Он не может сейчас думать о Саре. Ему надо вытащить гвозди из ручек и ножек Дэнни. Он оглянулся в поисках инструмента, которым их можно вытащить, но увидел лишь окровавленный молоток. Билл перевел взгляд на бескровное лицо мальчика, посмотрел в измученные умоляющие глаза.
- Я освобожу тебя, Дэнни. Ты только здесь обожди, и~ Господи, что я говорю? Я~ я сейчас вернусь.
- Отец, очень больно!
Дэнни начал поскуливать, издавая горлом хриплые звуки, преследовавшие Билла по пятам, сводя его с ума, когда он несся вниз. Он ворвался в гостиную и вышиб Герба из кресла. Он хотел разорвать его пополам и сделать это не сразу, а постепенно, но на это уйдет время, а времени у Дэнни осталось немного.
- Инструменты, стервец! Где у тебя инструменты?
Блуждающий взор Герба плавал над плечом Билла. Билл снова швырнул его в кресло, оно качнулось назад вместе с Гербом. Он вывалился, упал, скорчившись, на пол и так и остался лежать.
Билл обыскал кухню, нашел дверь в подвал, побежал вниз по лестнице, все время боясь где-нибудь по дороге наткнуться на труп Сары. Он был уверен, что она мертва. Он обнаружил ящик с инструментами на пыльном рабочем столе. Схватил его и побежал назад на второй этаж.
Дэнни все еще хрипел. Билл выхватил самые большие клещи, какие смог отыскать, и начал трудиться над гвоздями, вытаскивая их сперва из ступней, потом из ладошек.
Когда смертельно белое тельце съехало на пол, глаза Дэнни закрылись и хриплые, сдавленные, едва слышные стоны смолкли. Билл подумал, что он умер, но остановиться сейчас не мог. Он стащил простыню с двуспальной кровати и завернул в нее мальчика. Потом пошел на улицу, неся Дэнни на руках, перебирая в памяти ближайшие больницы.
На полдороге к машине Дэнни открыл глаза, посмотрел на него и задал вопрос, пронзивший сердце Билла.
- Почему вы не пришли, отец Билл? - сказал он почти неслышным голосом. - Вы обещали прийти, если я позвоню. Почему вы не пришли?
Следующие несколько часов пронеслись как в тумане; это был монтаж из заснеженных улиц, мелькающих за запотевшим ветровым стеклом, борьбы со скользящими шинами и неподатливым рулевым колесом, из срезанных разделительных линий на проезжей части, виляния и шараханья между встречными автомобилями в попытках в последний момент избежать столкновений - все под аккомпанемент почти беззвучных стонов Дэнни~ Прибытие в больницу, обморок медсестры в приемном покое, когда Билл, развернув простыню, обнажил истерзанное тело Дэнни, побелевшее лицо дежурного врача, когда он говорил, что в его небольшой клинике Дэнни не смогут оказать необходимую помощь~ Бешеная гонка в заднем отсеке машины "Скорой помощи", которая мчалась в Бруклин с включенной мигалкой и воющей сиреной, остановка у Медицинского центра Даунстейт, поджидающая их там полиция, мрачные лица полицейских, начавших задавать вопросы сразу же, как только Дэнни повезли в операционную.
А потом появился худой, курящий одну за одной сигареты детектив, с желтыми пятнами от никотина на указательном и среднем пальцах правой руки, лет сорока с небольшим, с редеющими темными волосами, настороженными голубыми глазами, с настороженным выражением лица, с настороженными манерами - все в нем было агрессивно-настороженным.
Ренни успел бросить взгляд на мальчика в приемном покое.
За двадцать с лишним лет работы в полиции он не встречал ничего даже отдаленно похожего на то, что сделали с этим парнишкой. Все внутри у него перевернулось.
А теперь шеф по телефону велит отложить разбирательство до послезавтра.
- Мне надо разобраться с этим, лейтенант.
- Эй, Ренни, сегодня сочельник, - напомнил лейтенант Макколей. Расслабься немножко. Голдберг заступил с одиннадцати до семи, а какого черта Голдбергу до Рождества? Оставь это ему.
Никогда.
- Скажите Голдбергу, пускай разбирается со всем прочим с одиннадцати до семи. Это дело за мной.
- Что-то серьезное, Ренни? О чем мне следует знать?
Ренни весь сжался. Нельзя допустить, чтоб Макколей сообразил, что тут что-то личное. Надо просто сыграть холодного и спокойного профессионала.
- Угу~ Насилие над ребенком. Жуткий случай. Думаю, что сейчас смогу связать все концы. Просто хочу сегодня свести все воедино.
- На это уйдет время. Что Джоан скажет по этому по воду?
- Она поймет. - Джоан всегда понимает.
- Ладно, Ренни. Если передумаешь и захочешь закруглиться пораньше, дай знать Голдбергу.
- Хорошо, лейтенант. Спасибо. И веселого Рождества.
- Тебе того же, Ренни.
Детектив сержант Аугустино повесил трубку и направился в комнату отдыха врачей, которую ему отвели. Там держали того типа, который привез мальчика. Он сказал, что зовут его Райан, что он священник, но документов при себе не имел, и под надетым на нем свитером не было видно католического воротничка.
Ренни подумал о мальчике. Трудно думать о чем-то другом. Им о нем ничего не известно, кроме того, что сообщил так называемый священник: зовут его Дэнни Гордон, ему семь лет, и до нынешнего утра он жил в приюте Святого Франциска для мальчиков.
Святой Франциск~ вот что задело Ренни за живое. Мальчик был сиротой из приюта, и кто-то жутко его изувечил.
Это все, что надо было услышать Ренни, чтобы дело стало для него поистине личным.
Он поставил полицейского по фамилии Коларчик на посту снаружи у комнаты отдыха. Когда Ренни шел по коридору, Коларчик переговаривался по рации.
- Они взяли в доме того парня, - доложил Коларчик, протягивая Ренни рацию. - Все точно так, как описал отец Райан.
Нам еще наверняка не известно, что он отец, хотел сказать Ренни, но придержал язык.
- Ты хочешь сказать, что тот парень там так и сидел, дожидаясь, пока его заберут?
- Они говорят, он, похоже, в каком-то трансе или в чем-то таком. Собираются везти его в участок и~
- Пускай везут сюда, - приказал Ренни. - Скажи ребятам, пускай везут сюда, и никуда больше, как только предъявят ему обвинение. Я хочу провести полное медицинское освидетельствование этого парня, пока он тепленький~ просто чтобы удостовериться, что у него нет ни каких скрытых повреждений.
Коларчик улыбнулся.
- Слушаюсь.
Ренни был рад видеть, что постовой настроен на одну с ним волну. Нельзя допустить, чтобы этот подонок из Куинса ускользнул под предлогом психического расстройства, пока это зависит от Ренни.
Он открыл дверь в комнату и бросил взгляд на субъекта, который заявил, что он священник. Крупный, чисто выбритый, с квадратной челюстью, с густыми темными волосами, седеющими на висках, отлично сложен. Субъект симпатичный, только в данный момент совсем вымотан от усталости и держится явно на последнем издыхании. Сидит, наклонившись вперед, на продавленном диване, с чашкой даунстейтского крепкого дымящегося кофе в руках. Пальцы дрожат, а ладони сжимают чашку, вроде бы он пытается согреться теплом болтающейся за пластиковыми стенками жидкости. Черта с два так согреешься.
- Вы работаете у Святого Франциска? - спросил Ренни.
Субъект дернулся, словно мысли его были за тысячу миль отсюда. Он взглянул на Ренни и отвел глаза.
- В десятый раз - да.
Ренни уселся на стул напротив него и закурил сигарету.
- Из какого вы ордена?
- "Общество Иисуса".
- Я думал, Святым Франциском заправляют иезуиты.
- Это одно и то же.
Ренни улыбнулся.
- Знаю.
Субъект не стал улыбаться в ответ.
- Известно что-нибудь о Дэнни?
- Еще в операционной. Слышали когда-нибудь про отца Эда? Он был у Святого Франциска.
- Эд Даферти? Я с ним однажды встречался. В семьдесят пятом, на столетии Фрэнси. Он уже умер.
Субъект произнес волшебное слово - "Фрэнси". Только тот, кто там жил, называет его Фрэнси.
Ладно. Возможно, он в самом деле отец Уильям Райан из "Общества Иисуса", но это совсем не значит, что он не имеет отношения к тому, что случилось с парнишкой. Священники тоже сбиваются на преступную дорожку. Этот был бы далеко не первый.
- Послушайте, детектив Ангостино, - сказал отец Райан, - не можем ли мы побеседовать попозже?
- Аугустино меня зовут, и в таком деле не может быть ни "бесед", ни "попозже".
- Я уже вам сказал, это Герб. Муж. Герберт Лом. Это он. Вам надо~
- Мы его уже взяли, - сообщил Ренни. - Сейчас привезут сюда на обследование.
Сюда? - переспросил Райан. Усталость слетела с него в мгновение ока. В глазах появились признаки жизни. - Сюда? Оставьте меня наедине с ним в этой маленькой комнатке на несколько минут. Только на пять минут. На две. Небьющаяся чашка вдруг разлетелась в его руках, выплеснув на него горячий кофе. Он этого даже не заметил. - На одну минутку!
Ладно. Возможно, священник не имеет отношения к тому, что случилось с парнишкой.
- Я хочу, чтобы вы рассказали мне всю историю целиком, - сказал Ренни.
- Я уже рассказывал дважды. - В голосе Райана опять зазвучала усталость. - Трижды.
- Да, но другим людям, не мне. Не мне лично. Я хочу сам услышать то, что вы расскажете. Прямо с того момента, как эти люди пришли к Фрэнси, и до того, как вы приехали сюда в "скорой". Все целиком. Ничего не упускайте.
И отец Райан начал рассказывать, а Ренни слушал, просто слушал, перебивая, только когда требовались разъяснения.
Особого смысла не прибавилось.
- Вы хотите сказать, - проговорил он, когда священник закончил, - что они брали ребенка домой на уик-энд, иногда на неделю сряду, и никто никогда его пальцем не тронул?
Обращались как с королем, по словам Дэнни.
- А когда усыновление было оформлено официально, этот парень искромсал мальчика на куски. В чем тут дело?
- Что это значит?
Это значит, что я облажался, вот что это значит, Ренни видел страдание в глазах отца Райана и сочувствовал ему. Он мучится по-настоящему.
- Вы провели все полагающиеся проверки?
Священник вскочил с диванчика и принялся мерить шагами маленькую комнатку, потирая на ходу руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Стоя в темном фойе, освещенном лишь отблеском фонаря с улицы, ощутил, что внутри холодно, как снаружи. Дом казался~ пустым.
Его охватил жуткий непреодолимый страх.
Боже мой, где они? Что здесь случилось?
И тут он понял, что не один. Он чуть не вскрикнул, взглянув вправо и заметив смутный силуэт сидящей в кресле у окна гостиной фигуры.
- Эй! - окликнул Билл, шаря рукой в поисках выключателя. - Герб?
Он нашел выключатель и повернул его. Это был Герб, неподвижно сидевший в кресле с прямой спинкой, глядя в пространство.
- Герб? Что с вами? Где Дэнни? Где Сара?
При упоминании ее имени голова Герба повернулась, он посмотрел на Билла, но не увидел его, взгляд скользнул мимо и продолжал блуждать. Через несколько секунд он снова смотрел в пространство.
Билл стал осторожно к нему приближаться. Глубоко внутри что-то говорило ему, что здесь произошло нечто ужасное - а может быть, и сейчас еще происходит, - и кричало, чтоб он поворачивал и бежал прочь. Но он не мог убежать. Он не мог - и не смог бы - убежать отсюда без Дэнни.
- Герб, скажите мне, где Дэнни? Скажите сейчас же, Герб. И скажите, что вы ничего с ним не сделали. Скажите мне, Герб.
Но Герб Лом только смотрел вперед и вверх, в угол потолка.
Вверх~ он смотрит вверх. Это что-нибудь значит?
Включая по пути свет, нажимая на все попадавшиеся ему выключатели, Билл нашел лестницу и направился на второй этаж. Ужас сдавил ему горло, и он выкрикивал только два имени, которые мог сейчас вспомнить.
- Дэнни? Сара? Дэнни? Есть здесь кто-нибудь?
Единственным ответом было поскрипывание лестничных ступеней у него под ногами и слабый гудок из болтающейся телефонной трубки на столике в верхнем холле.
Он остановился, позвал снова, и на этот раз услышал ответ - хриплый шепот из коридора сверху, с лестницы. Невнятный, но явно голос. Он бросился к темному прямоугольнику, нырнул в него, побрел вдоль стены, держась за нее рукой, нашел выключатель~
~свет~ большая спальня~ хозяйская спальня~ красное~ все красное~ ковер, стены, потолок, постельное белье~ он не припоминает, чтобы все было таким красным~ Дэнни тут~ у стены~ голый~ голова висит~ такой бледный~ такой бледный~ не у стены, а на стене~ руки раскинуты~ гвозди~ в ладошках~ в ступнях~ личико такое бледное~ а внутренности~ вывалились наружу~
Билл почувствовал, что комната переворачивается; ноги его подогнулись, он сильно ударился коленями об пол, но не ощутил боли, свалился ничком на заскорузлый от крови ковер, корчась в приступе рвоты.
Нет! Этого не может быть!
- Отец Билл~
Голова Билла дернулась. Голосок~ еле слышный~
Глаза Дэнни были открыты и смотрели на него, губы его двигались, голос шелестел и дребезжал, как разбитое стеклышко.
- Отец, мне больно.
Билл заставил себя встать и закружился по красной комнате. Сколько крови. Не может быть в таком маленьком мальчике столько крови. Как он мог потерять столько крови и не умереть?
Билл отвел глаза. Как можно было его так изувечить? Кто мог~
Герб. Это, наверно, Герб. Сидит внизу в какой-то эпилептической прострации, тогда как здесь, наверху~ здесь, наверху~
А где Сара?
Гвозди. Он не может сейчас думать о Саре. Ему надо вытащить гвозди из ручек и ножек Дэнни. Он оглянулся в поисках инструмента, которым их можно вытащить, но увидел лишь окровавленный молоток. Билл перевел взгляд на бескровное лицо мальчика, посмотрел в измученные умоляющие глаза.
- Я освобожу тебя, Дэнни. Ты только здесь обожди, и~ Господи, что я говорю? Я~ я сейчас вернусь.
- Отец, очень больно!
Дэнни начал поскуливать, издавая горлом хриплые звуки, преследовавшие Билла по пятам, сводя его с ума, когда он несся вниз. Он ворвался в гостиную и вышиб Герба из кресла. Он хотел разорвать его пополам и сделать это не сразу, а постепенно, но на это уйдет время, а времени у Дэнни осталось немного.
- Инструменты, стервец! Где у тебя инструменты?
Блуждающий взор Герба плавал над плечом Билла. Билл снова швырнул его в кресло, оно качнулось назад вместе с Гербом. Он вывалился, упал, скорчившись, на пол и так и остался лежать.
Билл обыскал кухню, нашел дверь в подвал, побежал вниз по лестнице, все время боясь где-нибудь по дороге наткнуться на труп Сары. Он был уверен, что она мертва. Он обнаружил ящик с инструментами на пыльном рабочем столе. Схватил его и побежал назад на второй этаж.
Дэнни все еще хрипел. Билл выхватил самые большие клещи, какие смог отыскать, и начал трудиться над гвоздями, вытаскивая их сперва из ступней, потом из ладошек.
Когда смертельно белое тельце съехало на пол, глаза Дэнни закрылись и хриплые, сдавленные, едва слышные стоны смолкли. Билл подумал, что он умер, но остановиться сейчас не мог. Он стащил простыню с двуспальной кровати и завернул в нее мальчика. Потом пошел на улицу, неся Дэнни на руках, перебирая в памяти ближайшие больницы.
На полдороге к машине Дэнни открыл глаза, посмотрел на него и задал вопрос, пронзивший сердце Билла.
- Почему вы не пришли, отец Билл? - сказал он почти неслышным голосом. - Вы обещали прийти, если я позвоню. Почему вы не пришли?
Следующие несколько часов пронеслись как в тумане; это был монтаж из заснеженных улиц, мелькающих за запотевшим ветровым стеклом, борьбы со скользящими шинами и неподатливым рулевым колесом, из срезанных разделительных линий на проезжей части, виляния и шараханья между встречными автомобилями в попытках в последний момент избежать столкновений - все под аккомпанемент почти беззвучных стонов Дэнни~ Прибытие в больницу, обморок медсестры в приемном покое, когда Билл, развернув простыню, обнажил истерзанное тело Дэнни, побелевшее лицо дежурного врача, когда он говорил, что в его небольшой клинике Дэнни не смогут оказать необходимую помощь~ Бешеная гонка в заднем отсеке машины "Скорой помощи", которая мчалась в Бруклин с включенной мигалкой и воющей сиреной, остановка у Медицинского центра Даунстейт, поджидающая их там полиция, мрачные лица полицейских, начавших задавать вопросы сразу же, как только Дэнни повезли в операционную.
А потом появился худой, курящий одну за одной сигареты детектив, с желтыми пятнами от никотина на указательном и среднем пальцах правой руки, лет сорока с небольшим, с редеющими темными волосами, настороженными голубыми глазами, с настороженным выражением лица, с настороженными манерами - все в нем было агрессивно-настороженным.
Ренни успел бросить взгляд на мальчика в приемном покое.
За двадцать с лишним лет работы в полиции он не встречал ничего даже отдаленно похожего на то, что сделали с этим парнишкой. Все внутри у него перевернулось.
А теперь шеф по телефону велит отложить разбирательство до послезавтра.
- Мне надо разобраться с этим, лейтенант.
- Эй, Ренни, сегодня сочельник, - напомнил лейтенант Макколей. Расслабься немножко. Голдберг заступил с одиннадцати до семи, а какого черта Голдбергу до Рождества? Оставь это ему.
Никогда.
- Скажите Голдбергу, пускай разбирается со всем прочим с одиннадцати до семи. Это дело за мной.
- Что-то серьезное, Ренни? О чем мне следует знать?
Ренни весь сжался. Нельзя допустить, чтоб Макколей сообразил, что тут что-то личное. Надо просто сыграть холодного и спокойного профессионала.
- Угу~ Насилие над ребенком. Жуткий случай. Думаю, что сейчас смогу связать все концы. Просто хочу сегодня свести все воедино.
- На это уйдет время. Что Джоан скажет по этому по воду?
- Она поймет. - Джоан всегда понимает.
- Ладно, Ренни. Если передумаешь и захочешь закруглиться пораньше, дай знать Голдбергу.
- Хорошо, лейтенант. Спасибо. И веселого Рождества.
- Тебе того же, Ренни.
Детектив сержант Аугустино повесил трубку и направился в комнату отдыха врачей, которую ему отвели. Там держали того типа, который привез мальчика. Он сказал, что зовут его Райан, что он священник, но документов при себе не имел, и под надетым на нем свитером не было видно католического воротничка.
Ренни подумал о мальчике. Трудно думать о чем-то другом. Им о нем ничего не известно, кроме того, что сообщил так называемый священник: зовут его Дэнни Гордон, ему семь лет, и до нынешнего утра он жил в приюте Святого Франциска для мальчиков.
Святой Франциск~ вот что задело Ренни за живое. Мальчик был сиротой из приюта, и кто-то жутко его изувечил.
Это все, что надо было услышать Ренни, чтобы дело стало для него поистине личным.
Он поставил полицейского по фамилии Коларчик на посту снаружи у комнаты отдыха. Когда Ренни шел по коридору, Коларчик переговаривался по рации.
- Они взяли в доме того парня, - доложил Коларчик, протягивая Ренни рацию. - Все точно так, как описал отец Райан.
Нам еще наверняка не известно, что он отец, хотел сказать Ренни, но придержал язык.
- Ты хочешь сказать, что тот парень там так и сидел, дожидаясь, пока его заберут?
- Они говорят, он, похоже, в каком-то трансе или в чем-то таком. Собираются везти его в участок и~
- Пускай везут сюда, - приказал Ренни. - Скажи ребятам, пускай везут сюда, и никуда больше, как только предъявят ему обвинение. Я хочу провести полное медицинское освидетельствование этого парня, пока он тепленький~ просто чтобы удостовериться, что у него нет ни каких скрытых повреждений.
Коларчик улыбнулся.
- Слушаюсь.
Ренни был рад видеть, что постовой настроен на одну с ним волну. Нельзя допустить, чтобы этот подонок из Куинса ускользнул под предлогом психического расстройства, пока это зависит от Ренни.
Он открыл дверь в комнату и бросил взгляд на субъекта, который заявил, что он священник. Крупный, чисто выбритый, с квадратной челюстью, с густыми темными волосами, седеющими на висках, отлично сложен. Субъект симпатичный, только в данный момент совсем вымотан от усталости и держится явно на последнем издыхании. Сидит, наклонившись вперед, на продавленном диване, с чашкой даунстейтского крепкого дымящегося кофе в руках. Пальцы дрожат, а ладони сжимают чашку, вроде бы он пытается согреться теплом болтающейся за пластиковыми стенками жидкости. Черта с два так согреешься.
- Вы работаете у Святого Франциска? - спросил Ренни.
Субъект дернулся, словно мысли его были за тысячу миль отсюда. Он взглянул на Ренни и отвел глаза.
- В десятый раз - да.
Ренни уселся на стул напротив него и закурил сигарету.
- Из какого вы ордена?
- "Общество Иисуса".
- Я думал, Святым Франциском заправляют иезуиты.
- Это одно и то же.
Ренни улыбнулся.
- Знаю.
Субъект не стал улыбаться в ответ.
- Известно что-нибудь о Дэнни?
- Еще в операционной. Слышали когда-нибудь про отца Эда? Он был у Святого Франциска.
- Эд Даферти? Я с ним однажды встречался. В семьдесят пятом, на столетии Фрэнси. Он уже умер.
Субъект произнес волшебное слово - "Фрэнси". Только тот, кто там жил, называет его Фрэнси.
Ладно. Возможно, он в самом деле отец Уильям Райан из "Общества Иисуса", но это совсем не значит, что он не имеет отношения к тому, что случилось с парнишкой. Священники тоже сбиваются на преступную дорожку. Этот был бы далеко не первый.
- Послушайте, детектив Ангостино, - сказал отец Райан, - не можем ли мы побеседовать попозже?
- Аугустино меня зовут, и в таком деле не может быть ни "бесед", ни "попозже".
- Я уже вам сказал, это Герб. Муж. Герберт Лом. Это он. Вам надо~
- Мы его уже взяли, - сообщил Ренни. - Сейчас привезут сюда на обследование.
Сюда? - переспросил Райан. Усталость слетела с него в мгновение ока. В глазах появились признаки жизни. - Сюда? Оставьте меня наедине с ним в этой маленькой комнатке на несколько минут. Только на пять минут. На две. Небьющаяся чашка вдруг разлетелась в его руках, выплеснув на него горячий кофе. Он этого даже не заметил. - На одну минутку!
Ладно. Возможно, священник не имеет отношения к тому, что случилось с парнишкой.
- Я хочу, чтобы вы рассказали мне всю историю целиком, - сказал Ренни.
- Я уже рассказывал дважды. - В голосе Райана опять зазвучала усталость. - Трижды.
- Да, но другим людям, не мне. Не мне лично. Я хочу сам услышать то, что вы расскажете. Прямо с того момента, как эти люди пришли к Фрэнси, и до того, как вы приехали сюда в "скорой". Все целиком. Ничего не упускайте.
И отец Райан начал рассказывать, а Ренни слушал, просто слушал, перебивая, только когда требовались разъяснения.
Особого смысла не прибавилось.
- Вы хотите сказать, - проговорил он, когда священник закончил, - что они брали ребенка домой на уик-энд, иногда на неделю сряду, и никто никогда его пальцем не тронул?
Обращались как с королем, по словам Дэнни.
- А когда усыновление было оформлено официально, этот парень искромсал мальчика на куски. В чем тут дело?
- Что это значит?
Это значит, что я облажался, вот что это значит, Ренни видел страдание в глазах отца Райана и сочувствовал ему. Он мучится по-настоящему.
- Вы провели все полагающиеся проверки?
Священник вскочил с диванчика и принялся мерить шагами маленькую комнатку, потирая на ходу руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51