– изумился старый горшечник.
– А ты не перебивай, уважаемый, – не растерялся рябой. – Посмотрел Синдбад на это дело, и так ему скотинку несчастную жалко стало, что взмолился он молитвой страстной, и услышали его небеса! Обратился птенчик тварью морскою, подхватил Синдбада на спину и… с тех пор его мамой зовет.
– Э, твой язык подобен слепому верблюду – сам не ведает, что несет. Как же можно мужчину мамой называть? – удивленно развел руками чайханщик. – Чудище зовет Синдбада папой!
– Это у тебя верблюжий язык да куриные мозги в придачу! – рассердился рябой. – Ясно же, зверь зовет его мамой, потому что…
Философская дискуссия была прервана появлением на берегу вооруженного отряда янычар и едва поспевающих за ними евнухов. Рыхлый Угрюм-Угу безнадежно отстал, несмотря на все свое желание надавать подлому купцу палками по пяткам, а заодно кувалдою по голове. Стамбульцы мигом сообразили, что от такого количества людей с оружием наголо лучше держаться подальше, и неохотно вскарабкались выше по косогору.
– Эй, правоверные! Куда же вы? – зычно окликнул их сидящий на спине у чудища мэтр Птенчиков, руководитель экспериментального театра XXII века, неотразимый в роли Синдбада-морехода. – Самое интересное пропустите! У нас по расписанию скоро кормление начнется. Чудище девицей обедать будет.
Улыбнувшись, Птенчиков ласково погладил металлический бок батискафа – потерпи, мол, дружок, недолго осталось. Стеклянный глазок перископа хищно сверкнул в лучах солнца, и зрителям, замершим на берегу, показалось, что чудище подмигнуло им, выискивая новую жертву. Задохнувшись от ужаса, стамбульцы повалились на острые камни и накрыли головы руками, евнухи попятились ближе к кустам, а доблестные янычары внезапно дружно начали икать, неловко сотрясая свои острые топорики.
Сидящая радом с мэтром юная девушка печально склонила голову набок и закрыла лицо руками. И тут повисшую над побережьем гробовую тишину прорезал истошный крик Черного евнуха, наконец-то добравшегося до места событий:
– Не позволю!!!
По-бабьи подхватив свои длинные одежды, евнух подскочил к самой кромке воды и визгливо закричал:
– Вперед, трусы! Разрубите его на кусочки!
Никто так и не шевельнулся.
Тогда Черный евнух неожиданно для всех протяжно охнул, кинулся в воду и поплыл в сторону чудища. Люди на берегу затаили дыхание. И тут стало происходить нечто невообразимое – намокшая парчовая чалма совсем отяжелела, сползла с головы плывущего, и все увидели копну длинных волос, украшающих голову евнуха. С его лицом тоже происходили невероятные метаморфозы – оно стремительно светлело, теряя характерный для абиссинца темно-шоколадный оттенок. Чихая и отфыркиваясь, евнух исторг из своего носа круглые тампоны, и всем стало ясно, что вместо черного мужчины по морю плывет… белая женщина!
– Мужики, да ведь чудище превратило его в бабу, – севшим голосом произнес кто-то из янычар. – Оно сейчас и нас всех превратит да сожрет. Бежим!!!
Дважды повторять не пришлось. Через минуту берег опустел, поэтому о том, что было дальше, так никто и не узнал. А происходило вот что. Сумев скинуть отяжелевший от воды халат, женщина из последних сил доплыла до батискафа. Иван-мореход любезно подал ей руку и помог взобраться на борт:
– Вот это сюрприз! Быть султан-валиде мечтали многие, но стать при этом еще и Черным евнухом могло прийти в голову только тебе. Ну здравствуй, Соня, – произнес он, с интересом разглядывая свою гостью. – Вижу, ты не в лучшей форме. Нельзя пренебрегать физическими упражнениями, так и утонуть недолго…
Ответить Сонька не успела: бедная Джамиля, потрясенная превращением начальника султанского гарема в любимую мамочку, скромно лишилась чувств и с громким плеском соскользнула с палубы батискафа прямо в воды Босфора.
– Егор, засасывай ее! – взревел Птенчиков, удерживая за руку Соньку, чтобы та не нырнула вслед за дочерью.
Батискаф утробно зачавкал, и девушка была оперативно втянута внутрь.
Султан-валиде схватилась за сердце:
– Если с моей девочкой что-то случится, я вас всех…
– Ой, боюсь, боюсь! – затрясся в притворном ужасе Иван. – Только где же твоя грозная стража? Кажется, все тебя бросили? – Он кивнул в сторону опустевшего берега. – Полезай-ка вниз, там приятнее разговаривать, чем на этом ветру.
– Да кто ты таков, чтобы мною командовать? – вспылила Сонька.
– Я – мэтр по неразрешимым вопросам и представитель закона Иван Птенчиков. А вот ты – беглая преступница, аферистка и потенциальная пациентка судебно-медицинской клиники по ампутации порочных частей личности.
Под гневным взглядом Ивана Сонька как будто ужалась в размерах, но все же нашла в себе силы заспорить:
– Неправда, я отлично знаю Ивана, и ты совсем…
– Ты знала Ивана. После взрыва машины времени и долгих часов, проведенных между жизнью и смертью, я стал абсолютно другим человеком, – резко отрубил мэтр и подтолкнул ее к открывшемуся люку.
Спускаясь по трапу, Сонька внезапно оглянулась:
– Значит, ты действительно Птенчиков?
– Я же сказал…
– Круто! – Она восхищенно присвистнула и окинула мэтра долгим взглядом. – Эх, была бы я помоложе…
Иван обалдело уставился на султан-валиде, а та, вызывающе вильнув мощными бедрами, соскочила в каюту. Луноликая Джамиля уже успела прийти в себя и бросилась на шею милой матушке. Обе женщины тут же разрыдались и проливали горючие слезы до тех пор, пока в их слаженный дуэт нескромным диссонансом не вклинилось ехидное похихикиванье Егора. Султан-валиде метнула в Гвидонова полный ненависти взгляд:
– И ты здесь? Что ж внешность не сменил, как начальник? Тебе бы это пошло на пользу.
– Это тебе о липосакции пора подумать, а меня Варя и таким любит, – дружески хрюкнул Егор.
– Значит, Сыроежкина жива, – прошептала Сонька.
– Твоими молитвами, – отозвался Птенчиков. – Теперь о деле. Слушай внимательно: ты должна постараться, чтобы все казино в городе были закрыты.
– И тогда вы позволите мне остаться? – оживилась султан-валиде.
– Нет, тебя мы в любом случае заберем с собой, слишком много бед ты натворила. Но здесь останутся твои дочери, и, поверь, ничто не помешает нам сделать так, чтобы их тоже проиграли.
– Так это ваших рук дело? – подскочила Сонька.
– А то! Надо же было как-то приструнить зарвавшуюся султан-валиде и ее Черного евнуха. – Егор снова хихикнул. – Ты гениальная женщина! Знали бы несчастные стамбульцы, чья зловещая тень нависала над ними, мешая спокойно спать по ночам…
– Как вы смогли заставить рулетку работать на себя? – перебила его Сонька. – Эта система совершенна, и лишь искусный крупье способен повлиять на ход игры в интересах казино!
– Дело техники, дорогуша, – небрежно пояснил Гвидонов, извлекая из кармана небольшой пульт. – С помощью этой штуки шарик легко ложится в нужную ячейку. Самым сложным было осуществить подмену незаметно для крупье, после чего разорить твоего зятя не составило проблем. Иван Иванович, представившись заморским купцом, подкинул ему идею одолжить у него денег и попробовать отыграться. Как ты понимаешь, отыграться не получилось, и залог в виде любимой жены остался у нас на законных основаниях.
– Ненавижу! – взвыла Сонька и кинулась на Егора с несомненным желанием выцарапать ему глаза.
– Мама, не надо! – Джамиля повисла у султан-валиде на шее. – Умоляю, сделай то, о чем просят эти люди. Эти казино – страшное место, я слышала, что там гибнут и сходят с ума. А уехать отсюда было бы очень здорово! Я обязательно отправлюсь с тобой.
– Не думаю, что это хорошая идея, – заметил Птенчиков.
– Я бы сказал – не думаю, что это осуществимая идея, – поправил Егор.
– Ни за что не вернусь в гарем, – капризно надула губки Джамиля. – После того как увидела все это… – Она восхищенно повела рукой в сторону мигающего лампочками пульта, переливающегося монитора, набитого бутербродами холодильника.
– Забудь, – отрезал Птенчиков.
– Но талантливой женщине не место в гареме! Ублажать осточертевшего мужа, постоянно переживая, как бы тебя не оттерла в сторону какая-нибудь нахальная вертихвостка…
– Знаешь, в наше время многие женщины так и живут, – хихикнул Гвидонов.
– Что ты все время хихикаешь? – обрушилась на него Сонька.
– Оставь парня в покое, он контуженый, – остановил ее Иван. – А вы, девушка, собирайтесь на выход.
– Никуда я не пойду, – решительно заявила Джамиля. – В конце концов вы меня выиграли, а значит…
– Ничего это не значит.
– Ах так? Тогда я немедленно утоплюсь!
Иван недоуменно уставился на Соньку.
– Она может, – подтвердила султан-валиде.
– Ладно, – махнул рукой мэтр. – Возьму ответственность на себя и нарушу правила ИИИ. Только напоминаю: вернуться в прошлое будет невозможно!
– Ура! – закричала Джамиля и звонко расцеловала контуженого Гвидонова, который от неожиданности даже перестал хихикать.
– Ну Соня, пиши, – торжественно прокашлялся Птенчиков.
Через полчаса было составлено письмо для Абдул-Надула, где его мать подробно излагала причины, по которым следовало ликвидировать сеть игорных заведений. Заканчивалось письмо примерно так: «А если ты не исполнишь того, что велено мною, пускай сила материнского проклятия падет на твою голову».
– Неплохо, – констатировал Птенчиков, перечитав письмо. – Теперь осталось объяснить сыну твое исчезновение. Это должно быть нечто изящное, в духе времени.
Учитель литературы наморщил лоб, закатил глаза и задумался.
– Как тебе такой вариант: узнав о несчастье с дочерью, ты взобралась на крышу гарема, пытаясь хотя бы издалека понаблюдать за происходящим на берегу. Пролетавшая мимо птица Рух услышала твой скорбный материнский плач, спасла Джамилю и перенесла вас обеих в райские кущи. И жили вы там долго и счастливо.
– Прикольно, – хмыкнула Сонька. – Но Антипова не проймет.
– Что? А при чем здесь… – начал Егор.
– Так значит, это Антипов затеял футбольный матч? – перебил Иван. – А куда же вы настоящего султана дели?
– Абдулуша сейчас путешествует на вашей машине времени, – невинно сообщила Сонька.
– Да как вы могли?! – взвился Иван и заметался по крошечной каюте. – Так, Егор, отправляй этих красавиц в будущее, пока они еще чего-нибудь не начудили, а мне нужно срочно мчаться во дворец.
– Но я не могу бросить империю на Антипова! – заартачилась Сонька. – Вот Абдулуша вернется, тогда и полетим. Да и Васятка меня во дворце ждет…
– Он тебя все-таки нашел! – восхитился Иван. – Не переживай, уж мальчонку-то мы точно здесь не оставим.
На удивление серьезный Егор застучал по кнопкам, активируя панель перемещения во времени.
– Советую вам, девушка, покрепче обнять свою маму, чтоб она не вывалилась в пути!
Джамиля испуганно взглянула на Соньку, но та лишь печально качнула головой.
Кабина загудела, подернулась серебристой дымкой, и через несколько мгновений из ИИИ пришло подтверждение, что перелет прошел нормально, обе женщины прибыли в XXII век.
Глава 22
Запирая своего заклятого врага на территории гарема, Сонька и не подумала, что делает хлопцу Андрийко подарок, о котором любой нормальный мужчина может лишь мечтать. Уже через десять минут после ареста янычар почувствовал себя настоящим султаном, обласканный десятками прекрасных гурий из лучшего гарема славного города Истанбула.
Однако его «коханая Ксюня» представляла себе текущую ситуацию совсем иначе. Услышав о том, что ее возлюбленный посажен под арест в ожидании придворного лекаря, она в срочном порядке подняла все старые связи. Уже через час, нарядившись знахаркой, Ксюха спешила в сторону гарема, сжимая в руках записку от одной из его обитательниц. Вот только предъявить этот клочок бумаги с изящной арабской вязью было некому – двери гарема были гостеприимно распахнуты, охрана отсутствовала.
«Неужто мой Андрийко перерезал всех евнухов?» – ужаснулась казачка и, миновав просторный холл, нырнула под лестницу, чтобы кратчайшим путем добраться до подсобных помещений. Привычно лавируя извилистыми коридорами, Ксюха дивилась той непривычной тишине, которая царила в гареме.
– Все замерло, как перед грозой. Ой, чует мое сердце, не к добру это…
Бывшая фаворитка Абдул-Надула Великовозрастного осторожно скользила вдоль стены, замирая и прислушиваясь под каждой дверью. И вдруг из противоположного крыла до нее долетел дружный взрыв женского хохота, в который вплетался знакомый до боли в сердце баритон. Недолго думая женщина рванула по коридору и распахнула обитую медью дверь.
Голый янычар Андрийко, блаженно улыбаясь, возлежал на мягких шелковых подушках. Вокруг него стояли, лежали, сидели, плясали и пели юные красотки из султанского гарема. Бедняжки, обделенные мужским обществом, изо всех сил старались наверстать упущенное. Две темпераментные черкешенки в упоении массировали заскорузлые янычаровы пятки, несколько девиц колдовало над его длинными усищами, то заплетая их в витые косицы, то вновь расправляя и умащивая репейным маслом для густоты роста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– А ты не перебивай, уважаемый, – не растерялся рябой. – Посмотрел Синдбад на это дело, и так ему скотинку несчастную жалко стало, что взмолился он молитвой страстной, и услышали его небеса! Обратился птенчик тварью морскою, подхватил Синдбада на спину и… с тех пор его мамой зовет.
– Э, твой язык подобен слепому верблюду – сам не ведает, что несет. Как же можно мужчину мамой называть? – удивленно развел руками чайханщик. – Чудище зовет Синдбада папой!
– Это у тебя верблюжий язык да куриные мозги в придачу! – рассердился рябой. – Ясно же, зверь зовет его мамой, потому что…
Философская дискуссия была прервана появлением на берегу вооруженного отряда янычар и едва поспевающих за ними евнухов. Рыхлый Угрюм-Угу безнадежно отстал, несмотря на все свое желание надавать подлому купцу палками по пяткам, а заодно кувалдою по голове. Стамбульцы мигом сообразили, что от такого количества людей с оружием наголо лучше держаться подальше, и неохотно вскарабкались выше по косогору.
– Эй, правоверные! Куда же вы? – зычно окликнул их сидящий на спине у чудища мэтр Птенчиков, руководитель экспериментального театра XXII века, неотразимый в роли Синдбада-морехода. – Самое интересное пропустите! У нас по расписанию скоро кормление начнется. Чудище девицей обедать будет.
Улыбнувшись, Птенчиков ласково погладил металлический бок батискафа – потерпи, мол, дружок, недолго осталось. Стеклянный глазок перископа хищно сверкнул в лучах солнца, и зрителям, замершим на берегу, показалось, что чудище подмигнуло им, выискивая новую жертву. Задохнувшись от ужаса, стамбульцы повалились на острые камни и накрыли головы руками, евнухи попятились ближе к кустам, а доблестные янычары внезапно дружно начали икать, неловко сотрясая свои острые топорики.
Сидящая радом с мэтром юная девушка печально склонила голову набок и закрыла лицо руками. И тут повисшую над побережьем гробовую тишину прорезал истошный крик Черного евнуха, наконец-то добравшегося до места событий:
– Не позволю!!!
По-бабьи подхватив свои длинные одежды, евнух подскочил к самой кромке воды и визгливо закричал:
– Вперед, трусы! Разрубите его на кусочки!
Никто так и не шевельнулся.
Тогда Черный евнух неожиданно для всех протяжно охнул, кинулся в воду и поплыл в сторону чудища. Люди на берегу затаили дыхание. И тут стало происходить нечто невообразимое – намокшая парчовая чалма совсем отяжелела, сползла с головы плывущего, и все увидели копну длинных волос, украшающих голову евнуха. С его лицом тоже происходили невероятные метаморфозы – оно стремительно светлело, теряя характерный для абиссинца темно-шоколадный оттенок. Чихая и отфыркиваясь, евнух исторг из своего носа круглые тампоны, и всем стало ясно, что вместо черного мужчины по морю плывет… белая женщина!
– Мужики, да ведь чудище превратило его в бабу, – севшим голосом произнес кто-то из янычар. – Оно сейчас и нас всех превратит да сожрет. Бежим!!!
Дважды повторять не пришлось. Через минуту берег опустел, поэтому о том, что было дальше, так никто и не узнал. А происходило вот что. Сумев скинуть отяжелевший от воды халат, женщина из последних сил доплыла до батискафа. Иван-мореход любезно подал ей руку и помог взобраться на борт:
– Вот это сюрприз! Быть султан-валиде мечтали многие, но стать при этом еще и Черным евнухом могло прийти в голову только тебе. Ну здравствуй, Соня, – произнес он, с интересом разглядывая свою гостью. – Вижу, ты не в лучшей форме. Нельзя пренебрегать физическими упражнениями, так и утонуть недолго…
Ответить Сонька не успела: бедная Джамиля, потрясенная превращением начальника султанского гарема в любимую мамочку, скромно лишилась чувств и с громким плеском соскользнула с палубы батискафа прямо в воды Босфора.
– Егор, засасывай ее! – взревел Птенчиков, удерживая за руку Соньку, чтобы та не нырнула вслед за дочерью.
Батискаф утробно зачавкал, и девушка была оперативно втянута внутрь.
Султан-валиде схватилась за сердце:
– Если с моей девочкой что-то случится, я вас всех…
– Ой, боюсь, боюсь! – затрясся в притворном ужасе Иван. – Только где же твоя грозная стража? Кажется, все тебя бросили? – Он кивнул в сторону опустевшего берега. – Полезай-ка вниз, там приятнее разговаривать, чем на этом ветру.
– Да кто ты таков, чтобы мною командовать? – вспылила Сонька.
– Я – мэтр по неразрешимым вопросам и представитель закона Иван Птенчиков. А вот ты – беглая преступница, аферистка и потенциальная пациентка судебно-медицинской клиники по ампутации порочных частей личности.
Под гневным взглядом Ивана Сонька как будто ужалась в размерах, но все же нашла в себе силы заспорить:
– Неправда, я отлично знаю Ивана, и ты совсем…
– Ты знала Ивана. После взрыва машины времени и долгих часов, проведенных между жизнью и смертью, я стал абсолютно другим человеком, – резко отрубил мэтр и подтолкнул ее к открывшемуся люку.
Спускаясь по трапу, Сонька внезапно оглянулась:
– Значит, ты действительно Птенчиков?
– Я же сказал…
– Круто! – Она восхищенно присвистнула и окинула мэтра долгим взглядом. – Эх, была бы я помоложе…
Иван обалдело уставился на султан-валиде, а та, вызывающе вильнув мощными бедрами, соскочила в каюту. Луноликая Джамиля уже успела прийти в себя и бросилась на шею милой матушке. Обе женщины тут же разрыдались и проливали горючие слезы до тех пор, пока в их слаженный дуэт нескромным диссонансом не вклинилось ехидное похихикиванье Егора. Султан-валиде метнула в Гвидонова полный ненависти взгляд:
– И ты здесь? Что ж внешность не сменил, как начальник? Тебе бы это пошло на пользу.
– Это тебе о липосакции пора подумать, а меня Варя и таким любит, – дружески хрюкнул Егор.
– Значит, Сыроежкина жива, – прошептала Сонька.
– Твоими молитвами, – отозвался Птенчиков. – Теперь о деле. Слушай внимательно: ты должна постараться, чтобы все казино в городе были закрыты.
– И тогда вы позволите мне остаться? – оживилась султан-валиде.
– Нет, тебя мы в любом случае заберем с собой, слишком много бед ты натворила. Но здесь останутся твои дочери, и, поверь, ничто не помешает нам сделать так, чтобы их тоже проиграли.
– Так это ваших рук дело? – подскочила Сонька.
– А то! Надо же было как-то приструнить зарвавшуюся султан-валиде и ее Черного евнуха. – Егор снова хихикнул. – Ты гениальная женщина! Знали бы несчастные стамбульцы, чья зловещая тень нависала над ними, мешая спокойно спать по ночам…
– Как вы смогли заставить рулетку работать на себя? – перебила его Сонька. – Эта система совершенна, и лишь искусный крупье способен повлиять на ход игры в интересах казино!
– Дело техники, дорогуша, – небрежно пояснил Гвидонов, извлекая из кармана небольшой пульт. – С помощью этой штуки шарик легко ложится в нужную ячейку. Самым сложным было осуществить подмену незаметно для крупье, после чего разорить твоего зятя не составило проблем. Иван Иванович, представившись заморским купцом, подкинул ему идею одолжить у него денег и попробовать отыграться. Как ты понимаешь, отыграться не получилось, и залог в виде любимой жены остался у нас на законных основаниях.
– Ненавижу! – взвыла Сонька и кинулась на Егора с несомненным желанием выцарапать ему глаза.
– Мама, не надо! – Джамиля повисла у султан-валиде на шее. – Умоляю, сделай то, о чем просят эти люди. Эти казино – страшное место, я слышала, что там гибнут и сходят с ума. А уехать отсюда было бы очень здорово! Я обязательно отправлюсь с тобой.
– Не думаю, что это хорошая идея, – заметил Птенчиков.
– Я бы сказал – не думаю, что это осуществимая идея, – поправил Егор.
– Ни за что не вернусь в гарем, – капризно надула губки Джамиля. – После того как увидела все это… – Она восхищенно повела рукой в сторону мигающего лампочками пульта, переливающегося монитора, набитого бутербродами холодильника.
– Забудь, – отрезал Птенчиков.
– Но талантливой женщине не место в гареме! Ублажать осточертевшего мужа, постоянно переживая, как бы тебя не оттерла в сторону какая-нибудь нахальная вертихвостка…
– Знаешь, в наше время многие женщины так и живут, – хихикнул Гвидонов.
– Что ты все время хихикаешь? – обрушилась на него Сонька.
– Оставь парня в покое, он контуженый, – остановил ее Иван. – А вы, девушка, собирайтесь на выход.
– Никуда я не пойду, – решительно заявила Джамиля. – В конце концов вы меня выиграли, а значит…
– Ничего это не значит.
– Ах так? Тогда я немедленно утоплюсь!
Иван недоуменно уставился на Соньку.
– Она может, – подтвердила султан-валиде.
– Ладно, – махнул рукой мэтр. – Возьму ответственность на себя и нарушу правила ИИИ. Только напоминаю: вернуться в прошлое будет невозможно!
– Ура! – закричала Джамиля и звонко расцеловала контуженого Гвидонова, который от неожиданности даже перестал хихикать.
– Ну Соня, пиши, – торжественно прокашлялся Птенчиков.
Через полчаса было составлено письмо для Абдул-Надула, где его мать подробно излагала причины, по которым следовало ликвидировать сеть игорных заведений. Заканчивалось письмо примерно так: «А если ты не исполнишь того, что велено мною, пускай сила материнского проклятия падет на твою голову».
– Неплохо, – констатировал Птенчиков, перечитав письмо. – Теперь осталось объяснить сыну твое исчезновение. Это должно быть нечто изящное, в духе времени.
Учитель литературы наморщил лоб, закатил глаза и задумался.
– Как тебе такой вариант: узнав о несчастье с дочерью, ты взобралась на крышу гарема, пытаясь хотя бы издалека понаблюдать за происходящим на берегу. Пролетавшая мимо птица Рух услышала твой скорбный материнский плач, спасла Джамилю и перенесла вас обеих в райские кущи. И жили вы там долго и счастливо.
– Прикольно, – хмыкнула Сонька. – Но Антипова не проймет.
– Что? А при чем здесь… – начал Егор.
– Так значит, это Антипов затеял футбольный матч? – перебил Иван. – А куда же вы настоящего султана дели?
– Абдулуша сейчас путешествует на вашей машине времени, – невинно сообщила Сонька.
– Да как вы могли?! – взвился Иван и заметался по крошечной каюте. – Так, Егор, отправляй этих красавиц в будущее, пока они еще чего-нибудь не начудили, а мне нужно срочно мчаться во дворец.
– Но я не могу бросить империю на Антипова! – заартачилась Сонька. – Вот Абдулуша вернется, тогда и полетим. Да и Васятка меня во дворце ждет…
– Он тебя все-таки нашел! – восхитился Иван. – Не переживай, уж мальчонку-то мы точно здесь не оставим.
На удивление серьезный Егор застучал по кнопкам, активируя панель перемещения во времени.
– Советую вам, девушка, покрепче обнять свою маму, чтоб она не вывалилась в пути!
Джамиля испуганно взглянула на Соньку, но та лишь печально качнула головой.
Кабина загудела, подернулась серебристой дымкой, и через несколько мгновений из ИИИ пришло подтверждение, что перелет прошел нормально, обе женщины прибыли в XXII век.
Глава 22
Запирая своего заклятого врага на территории гарема, Сонька и не подумала, что делает хлопцу Андрийко подарок, о котором любой нормальный мужчина может лишь мечтать. Уже через десять минут после ареста янычар почувствовал себя настоящим султаном, обласканный десятками прекрасных гурий из лучшего гарема славного города Истанбула.
Однако его «коханая Ксюня» представляла себе текущую ситуацию совсем иначе. Услышав о том, что ее возлюбленный посажен под арест в ожидании придворного лекаря, она в срочном порядке подняла все старые связи. Уже через час, нарядившись знахаркой, Ксюха спешила в сторону гарема, сжимая в руках записку от одной из его обитательниц. Вот только предъявить этот клочок бумаги с изящной арабской вязью было некому – двери гарема были гостеприимно распахнуты, охрана отсутствовала.
«Неужто мой Андрийко перерезал всех евнухов?» – ужаснулась казачка и, миновав просторный холл, нырнула под лестницу, чтобы кратчайшим путем добраться до подсобных помещений. Привычно лавируя извилистыми коридорами, Ксюха дивилась той непривычной тишине, которая царила в гареме.
– Все замерло, как перед грозой. Ой, чует мое сердце, не к добру это…
Бывшая фаворитка Абдул-Надула Великовозрастного осторожно скользила вдоль стены, замирая и прислушиваясь под каждой дверью. И вдруг из противоположного крыла до нее долетел дружный взрыв женского хохота, в который вплетался знакомый до боли в сердце баритон. Недолго думая женщина рванула по коридору и распахнула обитую медью дверь.
Голый янычар Андрийко, блаженно улыбаясь, возлежал на мягких шелковых подушках. Вокруг него стояли, лежали, сидели, плясали и пели юные красотки из султанского гарема. Бедняжки, обделенные мужским обществом, изо всех сил старались наверстать упущенное. Две темпераментные черкешенки в упоении массировали заскорузлые янычаровы пятки, несколько девиц колдовало над его длинными усищами, то заплетая их в витые косицы, то вновь расправляя и умащивая репейным маслом для густоты роста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44