А то, что он при этом упомянул Ключ, смущало еще больше. Может быть, все же пришло время сказать ему правду или хотя бы ту ее часть, которую Роберт мог себе позволить сообщить? Что ж, Финлей это заслужил.
Роберт глубоко вздохнул, но продолжал смотреть на холмы, покрытые лиловым вереском.
— Я понимаю, как нелегко тебе далось такое признание. Понимаю я также, что ты тогда чувствовал. Должно быть, очень тяжело было узнать, что я всегда тебя обманывал, когда говорил, что слова Ключа имеют значение только для меня лично и никак не касаются Анклава. Для тебя это должно было оказаться шоком. Для меня по крайней мере оказалось.
Болезнь сделала Финлея менее наблюдательным, но не настолько, чтобы он не заметил колебания в голосе брата. В единственном вопросе, который Финлей задал, Роберт отчетливо уловил подозрение:
— Что ты хочешь этим сказать?
Роберт опустил голову. После прошедших с того дня двадцати лет ему было трудно даже думать о сказанном Ключом, не то что повторить его слова вслух.
— Я хочу сказать — для меня шоком оказалось то, что Ключ способен солгать.
Ответом ему было молчание.
Когда Роберт наконец обернулся, оказалось, что брат смотрит на него — с недоверием и чем-то, странным образом напоминающим гордость. Роберт пожал плечами.
— Это правда. Я не мог тогда тебе ответить, потому что был не в силах понять сказанного тобой. Мне было невозможно поверить, что Ключ намеренно обманул тебя. Я до сих пор не могу понять, зачем он это сделал. Все представляется таким бессмысленным…
На бледном лице Финлея появилась насмешливая улыбка, глаза его загорелись.
— Бессмысленным? Ха! Но только давай немного вернемся назад. У меня снова начался бред, или ты на самом деле хочешь сказать, что, когда Ключ говорил с тобой двадцать лет назад, он не запретил тебе вставать в Круг?
Роберт кивнул.
Финлей втянул воздух, задержал дыхание и наконец шумно выдохнул.
— Ну и ну! Если бы не услышал этого собственными ушами, никогда бы не поверил! Ты и представить себе не можешь…
— Ох, еще как могу, — перебил его Роберт и снова уселся в ногах постели.
— Но зачем Ключу меня обманывать? До сих пор мы всегда считали, что он способен говорить лишь правду — что он всего лишь хранилище информации, указывающее нам путь… А теперь оказывается, что Ключ обладает способностью самостоятельно мыслить. А может быть… Может быть, ты все время об этом знал? — Финлей свел брови. — Прости меня, Роберт, но все-таки что он тебе тогда сказал?
Роберт еле заметно улыбнулся. Теперь начиналась самая трудная часть разговора. Он допил свой эль и поставил кружку на стол. Обхватив колено руками, Роберт переплел пальцы жестом, выражавшим готовность проявить терпение.
— На самом деле, как ни жестоко это звучит, я не могу тебе ничего сказать. — Финлей горячо запротестовал, и Роберт поднял руки, чтобы остановить брата. — Нет. Я имею в виду — не могу в буквальном смысле слова. Я не могу произнести его слова вслух, не могу намекнуть, не могу даже сообщить, о чем шла речь. Физически не могу. И прости меня: даже если бы мог, не сделал бы этого.
— Почему?
— Потому что… — Роберт помолчал, стараясь отделить от всего остального ту часть правды, которую мог себе позволить сообщить брату. — Потому что есть очень веское основание для того, чтобы Ключ запретил мне раскрывать сказанное им. Я знаю, понять такое нелегко, но если ты попытаешься понять мою точку зрения, то все встанет на свои места. Ключ сообщил мне нечто… чрезвычайно опасное. Не знаю, почему он сообщил это именно мне, но теперь, поскольку я знаю то, что знаю, я предпочел бы, чтобы никому больше это известно не было.
Через некоторое время лицо Финлея озарила улыбка.
— Клянусь богами, Роберт, ты единственный в своем роде! Но скажи мне вот что: если я задам тебе прямой вопрос, ты сможешь на него ответить?
— Может быть.
— Ну так пожалей меня, Роберт. Мне больше нечем заняться, и я умираю от скуки. Пойди мне навстречу.
— Ладно, — усмехнулся Роберт.
Финлей надул губы, задумавшись о том, как лучше сформулировать вопрос, потом начал:
— Надеюсь, помня о том, что я болен и лежу в постели, ты меня не побьешь… Скажи мне: тот секрет, что тебе доверил Ключ… Он сообщил тебе, где спрятан Калике?
— Нет, да будут мне свидетелями боги! — расхохотался Роберт.
— Что ж, хорошо, я принимаю твое объяснение. Уважая твои чувства, больше расспрашивать тебя я не стану.
— Да помилуют нас небеса! — снова засмеялся Роберт. — Похоже, твоя болезнь дала осложнение. У тебя появилось чувство юмора!
— Не измывайся надо мной, Роберт, я же болен.
— И ты думаешь, это меня остановит? Ты ведь знаешь поговорку: лучшее время ударить собаку — когда она и так уже побита.
— Ну ладно, ладно, — проворчал Финлей, хоть и не смог сдержать улыбку. — Кстати, ты читал ту книгу о Наложении Уз? Где она? — Финлей начал рыться в свитках, пока не обнаружил нужный манускрипт. Развернув его, он нашел отмеченное место. — Да, вот. Ты же помнишь, мы всегда считали, что будландийцы забыли, для чего предназначено Наложение Уз, еще за столетия до того, как образовался Анклав. Ну а из книги следует, что эти знания потеряли уже мы, в первые годы существования Анклава. Помнишь о том пожаре, который уничтожил большую часть библиотеки, перевезенной из Бу? Ну так вот, сохранился перечень книг об Узах: основания, правила составления пар — абсолютно все. Впрочем, только немногие из них уцелели.
— Но ведь Наложение Уз — это был всего лишь их способ устройства браков, Финлей. Какое он имеет отношение к нам?
— Где же твоя любознательность? Я полагал, что ты — историк. Вот послушай… Мне, правда, придется переводить с листа… Вот: «Да соединит благословенный бог грома и дождя Узами этих двоих, и да останется их взаимная преданность нерушимой до конца их дней. Да будет их союз счастливым и… э… плодотворным. Священные Узы, будучи наложены, не могут быть расторгнуты ни одним смертным. Те, кого боги почтили Узами, соединены с рождения и должны вместе идти по жизни, выполняя определенный им судьбой долг. Для мужчины и женщины, соединенных Узами, нет другой женщины и нет другого мужчины». — Финлей поднял глаза. — Прошу прощения за перевод. Как только доктор разрешит мне вставать, я переведу текст как следует. Судя по тому, что я тут прочел, Узы продолжают существовать, хоть мы об этом ничего и не знаем. Может быть, вы с Береникой были соединены Узами…
Этого Роберт вынести уже не мог. Он поднялся и направился к двери.
— Роберт! Подожди! — Финлей выбрался из постели и заковылял следом. — Что я такого сказал?
Что мог Роберт объяснить? Как он вообще мог коснуться этого предмета? Стараясь сохранить контроль над своими мыслями, он только резко помотал головой.
— Пожалуйста, Роберт, — Финлей положил руку на дверную притолоку, не давая брату уйти, — объясни мне, в чем дело.
Медленно и с трудом Роберт повернул голову так, что взглянул в глаза брату.
— Ни в чем, Финлей. Вернись в постель. Но Финлей не собирался его отпускать.
— Ты чего-то мне не говоришь. Чего? Дело касается Береники? Или Уз? — Голос Финлея оборвался, он сделал судорожный вдох. Роберт молча приказал брату забыть, о чем тот хотел спросить, но не решился вообще стереть мысль о Беренике. Финлей почувствовал бы вмешательство. Но ему нельзя позволить соединить вместе части головоломки!
Однако сегодня боги не были добры к Роберту.
— Так тебя и правда связывали с Береникой Узы! — выдохнул Финлей, широко раскрыв глаза. — Это и сказал тебе Ключ, да? Но что в том опасного?
Этого оказалось достаточно. Роберт смахнул руку Финлея с двери, развернул брата и потащил к постели.
— Тебя все еще лихорадит, Финлей. Мне очень жаль, но обсуждать все это с тобой я больше не могу.
Однако Финлей сопротивлялся.
— Перестань, Роберт! Хорошо, я понял: ты сказать мне не можешь, но почему? Почему ты никогда не говоришь о Беренике? В чем причина? Ты отказываешься жениться даже ради того, чтобы обзавестись наследником. Почему? Из-за того, что вас соединяли Узы? Из-за того, что она умерла? В этом и заключается опасность того, что сказал тебе Ключ? Или он сказал тебе что-то еще? Пожалуйста, Роберт, объясни мне, что произошло!
— Нет!
Глаза Финлея вспыхнули гневом, и он по глупости прибег к своей колдовской силе — совсем незначительной, — чтобы удержать брата. Роберт машинально, словно отмахиваясь от мухи, нанес удар собственной силой, опрокинув Финлея на постель, и тут же раскаялся в содеянном. Куда девался его самоконтроль? Все эти годы, когда он школил себя, и вот, пожалуйста: он оказался так ужасно близко к тому, чтобы выпустить демона на свободу…
Роберт стиснул кулаки и сделал резкий вдох.
— Ты хочешь знать, да? Ты думаешь, если я все тебе расскажу, если нарушу молчание, все то, что мучает меня, само собой исчезнет? Ничего подобного, Финлей. Мне от этого никогда не избавиться.
Теперь в голосе Финлея не было гнева, в глазах его светилось спокойствие, может быть, даже жалость.
— Ключ назвал Беренику?
— Конечно, нет! — бросил Роберт и умолк: он никогда еще так близко не подходил к тому, чтобы раскрыть сказанное ему Ключом.
— Тогда откуда ты знаешь, что он имел в виду Беренику? — снова ринулся в наступление Финлей, воспользовавшись достигнутым преимуществом. — И почему ты не хочешь рассказать мне, что с ней случилось?
Роберт закрыл глаза и выпрямился. Силы, воля, даже желание скрыть от Финлея правду оставили его. Дело зашло слишком далеко, и теперь у него оставался лишь один способ положить конец мучительному разговору. Положить конец навсегда.
Открыв глаза, Роберт встретил пристальный взгляд Финлея. Медленно, мучительно подбирая слова, он начал говорить:
— Когда я вернулся сюда, она уже лежала в лихорадке. Береника обливалась потом и стонала от боли. Врачи ничем не могли облегчить ее страдания, поэтому я в надежде, что смогу помочь ей своей колдовской силой, отослал их на несколько минут. Мы остались одни, но Береника меня не узнала. Она все держалась за живот и оплакивала ребенка, которого носила. Я так хотел ей помочь, утешить ее… Я взял ее за руку, вытащил аярн и попытался уменьшить боль. Я потянулся к ней, коснулся ребенка… Сначала, казалось, это сработало. А потом что-то словно завладело моей силой и обратило ее вспять, так что я не мог контролировать ее. Не успел я опомниться, как Береника вскрикнула и умерла у меня на руках. — Роберт глубоко вздохнул, не сводя глаз с Финлея. — Я убил ее, брат. Я убил собственную жену.
Раздались два удара колокола часовни, потом, через некоторое время, третий. Печальный звук отдался от песчаниковых стен келий и поплыл над аббатством. Высокий дуб, растущий в центре монастырского двора, раскинул ветви, словно защищая строения и бросая густую тень на траву у своего подножия. В углу двора находился кирпичный колодец с деревянной крышкой, на которой лежал тонкий слой пыли.
Леди Маргарет Дуглас, глядя из окна своей комнаты, следила за послушницей, которая подошла к колодцу и стала набирать воду. Кажется, судя по длинным тонким пальцам и решительному развороту плеч, это была сестра Хелен, одетая в серое платье и черный плащ. Белое полотно покрывала в солнечных лучах было почти прозрачным, оно окружало лицо послушницы мягким ореолом. Маргарет с трудом оторвала от него взгляд и посмотрела вверх — мимо церковного шпиля, туда, где утесы, окружающие обитель, служили подножием неприступным горам. Воздух здесь, вдали от городов и деревень, был чист и прозрачен. Когда святая Хилари более двухсот лет назад основала аббатство, ее целью было избавить орден от повседневных тягот мирской жизни. В первые пятьдесят лет его существования это желание казалось трудно выполнимым: зимой обитель была полностью отрезана от мира. Святая Хилари умерла в преклонном возрасте, ее тело было погребено под алтарем церкви; за последующие годы вокруг монастыря выросло небольшое, но процветающее селение. Оно по-прежнему было отрезано от мира, однако теперь жителям не приходилось так бороться за существование. Обитель Святой Хилчри была укромным и очень мирным уголком: очень подходящим убежищем для вдовы, которая не могла и не хотела расставаться с траурными одеждами.
Внимание Маргарет привлекло какое-то движение высоко на перевале; через некоторое время темная точка увеличилась и разделилась — стало видно, что к монастырю приближаются двое всадников. Пока они спускались по крутому склону, женщина узнала одного из них по пламенеющим рыжим волосам, которые раздувал слабый ветерок. Следовательно, вторым мог быть только один человек. Маргарет подождала еще немного, потом спустилась в приемную.
Вскоре дверь отворилась, и Маргарет приветствовала вошедшего улыбкой.
— Милосердное небо, Роберт! Два посещения меньше чем за месяц! О чем ты только думаешь!
Ее сын приблизился и взял руки матери в свои. Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, Маргарет ощутила, какой холодной была его кожа после поездки по горам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Роберт глубоко вздохнул, но продолжал смотреть на холмы, покрытые лиловым вереском.
— Я понимаю, как нелегко тебе далось такое признание. Понимаю я также, что ты тогда чувствовал. Должно быть, очень тяжело было узнать, что я всегда тебя обманывал, когда говорил, что слова Ключа имеют значение только для меня лично и никак не касаются Анклава. Для тебя это должно было оказаться шоком. Для меня по крайней мере оказалось.
Болезнь сделала Финлея менее наблюдательным, но не настолько, чтобы он не заметил колебания в голосе брата. В единственном вопросе, который Финлей задал, Роберт отчетливо уловил подозрение:
— Что ты хочешь этим сказать?
Роберт опустил голову. После прошедших с того дня двадцати лет ему было трудно даже думать о сказанном Ключом, не то что повторить его слова вслух.
— Я хочу сказать — для меня шоком оказалось то, что Ключ способен солгать.
Ответом ему было молчание.
Когда Роберт наконец обернулся, оказалось, что брат смотрит на него — с недоверием и чем-то, странным образом напоминающим гордость. Роберт пожал плечами.
— Это правда. Я не мог тогда тебе ответить, потому что был не в силах понять сказанного тобой. Мне было невозможно поверить, что Ключ намеренно обманул тебя. Я до сих пор не могу понять, зачем он это сделал. Все представляется таким бессмысленным…
На бледном лице Финлея появилась насмешливая улыбка, глаза его загорелись.
— Бессмысленным? Ха! Но только давай немного вернемся назад. У меня снова начался бред, или ты на самом деле хочешь сказать, что, когда Ключ говорил с тобой двадцать лет назад, он не запретил тебе вставать в Круг?
Роберт кивнул.
Финлей втянул воздух, задержал дыхание и наконец шумно выдохнул.
— Ну и ну! Если бы не услышал этого собственными ушами, никогда бы не поверил! Ты и представить себе не можешь…
— Ох, еще как могу, — перебил его Роберт и снова уселся в ногах постели.
— Но зачем Ключу меня обманывать? До сих пор мы всегда считали, что он способен говорить лишь правду — что он всего лишь хранилище информации, указывающее нам путь… А теперь оказывается, что Ключ обладает способностью самостоятельно мыслить. А может быть… Может быть, ты все время об этом знал? — Финлей свел брови. — Прости меня, Роберт, но все-таки что он тебе тогда сказал?
Роберт еле заметно улыбнулся. Теперь начиналась самая трудная часть разговора. Он допил свой эль и поставил кружку на стол. Обхватив колено руками, Роберт переплел пальцы жестом, выражавшим готовность проявить терпение.
— На самом деле, как ни жестоко это звучит, я не могу тебе ничего сказать. — Финлей горячо запротестовал, и Роберт поднял руки, чтобы остановить брата. — Нет. Я имею в виду — не могу в буквальном смысле слова. Я не могу произнести его слова вслух, не могу намекнуть, не могу даже сообщить, о чем шла речь. Физически не могу. И прости меня: даже если бы мог, не сделал бы этого.
— Почему?
— Потому что… — Роберт помолчал, стараясь отделить от всего остального ту часть правды, которую мог себе позволить сообщить брату. — Потому что есть очень веское основание для того, чтобы Ключ запретил мне раскрывать сказанное им. Я знаю, понять такое нелегко, но если ты попытаешься понять мою точку зрения, то все встанет на свои места. Ключ сообщил мне нечто… чрезвычайно опасное. Не знаю, почему он сообщил это именно мне, но теперь, поскольку я знаю то, что знаю, я предпочел бы, чтобы никому больше это известно не было.
Через некоторое время лицо Финлея озарила улыбка.
— Клянусь богами, Роберт, ты единственный в своем роде! Но скажи мне вот что: если я задам тебе прямой вопрос, ты сможешь на него ответить?
— Может быть.
— Ну так пожалей меня, Роберт. Мне больше нечем заняться, и я умираю от скуки. Пойди мне навстречу.
— Ладно, — усмехнулся Роберт.
Финлей надул губы, задумавшись о том, как лучше сформулировать вопрос, потом начал:
— Надеюсь, помня о том, что я болен и лежу в постели, ты меня не побьешь… Скажи мне: тот секрет, что тебе доверил Ключ… Он сообщил тебе, где спрятан Калике?
— Нет, да будут мне свидетелями боги! — расхохотался Роберт.
— Что ж, хорошо, я принимаю твое объяснение. Уважая твои чувства, больше расспрашивать тебя я не стану.
— Да помилуют нас небеса! — снова засмеялся Роберт. — Похоже, твоя болезнь дала осложнение. У тебя появилось чувство юмора!
— Не измывайся надо мной, Роберт, я же болен.
— И ты думаешь, это меня остановит? Ты ведь знаешь поговорку: лучшее время ударить собаку — когда она и так уже побита.
— Ну ладно, ладно, — проворчал Финлей, хоть и не смог сдержать улыбку. — Кстати, ты читал ту книгу о Наложении Уз? Где она? — Финлей начал рыться в свитках, пока не обнаружил нужный манускрипт. Развернув его, он нашел отмеченное место. — Да, вот. Ты же помнишь, мы всегда считали, что будландийцы забыли, для чего предназначено Наложение Уз, еще за столетия до того, как образовался Анклав. Ну а из книги следует, что эти знания потеряли уже мы, в первые годы существования Анклава. Помнишь о том пожаре, который уничтожил большую часть библиотеки, перевезенной из Бу? Ну так вот, сохранился перечень книг об Узах: основания, правила составления пар — абсолютно все. Впрочем, только немногие из них уцелели.
— Но ведь Наложение Уз — это был всего лишь их способ устройства браков, Финлей. Какое он имеет отношение к нам?
— Где же твоя любознательность? Я полагал, что ты — историк. Вот послушай… Мне, правда, придется переводить с листа… Вот: «Да соединит благословенный бог грома и дождя Узами этих двоих, и да останется их взаимная преданность нерушимой до конца их дней. Да будет их союз счастливым и… э… плодотворным. Священные Узы, будучи наложены, не могут быть расторгнуты ни одним смертным. Те, кого боги почтили Узами, соединены с рождения и должны вместе идти по жизни, выполняя определенный им судьбой долг. Для мужчины и женщины, соединенных Узами, нет другой женщины и нет другого мужчины». — Финлей поднял глаза. — Прошу прощения за перевод. Как только доктор разрешит мне вставать, я переведу текст как следует. Судя по тому, что я тут прочел, Узы продолжают существовать, хоть мы об этом ничего и не знаем. Может быть, вы с Береникой были соединены Узами…
Этого Роберт вынести уже не мог. Он поднялся и направился к двери.
— Роберт! Подожди! — Финлей выбрался из постели и заковылял следом. — Что я такого сказал?
Что мог Роберт объяснить? Как он вообще мог коснуться этого предмета? Стараясь сохранить контроль над своими мыслями, он только резко помотал головой.
— Пожалуйста, Роберт, — Финлей положил руку на дверную притолоку, не давая брату уйти, — объясни мне, в чем дело.
Медленно и с трудом Роберт повернул голову так, что взглянул в глаза брату.
— Ни в чем, Финлей. Вернись в постель. Но Финлей не собирался его отпускать.
— Ты чего-то мне не говоришь. Чего? Дело касается Береники? Или Уз? — Голос Финлея оборвался, он сделал судорожный вдох. Роберт молча приказал брату забыть, о чем тот хотел спросить, но не решился вообще стереть мысль о Беренике. Финлей почувствовал бы вмешательство. Но ему нельзя позволить соединить вместе части головоломки!
Однако сегодня боги не были добры к Роберту.
— Так тебя и правда связывали с Береникой Узы! — выдохнул Финлей, широко раскрыв глаза. — Это и сказал тебе Ключ, да? Но что в том опасного?
Этого оказалось достаточно. Роберт смахнул руку Финлея с двери, развернул брата и потащил к постели.
— Тебя все еще лихорадит, Финлей. Мне очень жаль, но обсуждать все это с тобой я больше не могу.
Однако Финлей сопротивлялся.
— Перестань, Роберт! Хорошо, я понял: ты сказать мне не можешь, но почему? Почему ты никогда не говоришь о Беренике? В чем причина? Ты отказываешься жениться даже ради того, чтобы обзавестись наследником. Почему? Из-за того, что вас соединяли Узы? Из-за того, что она умерла? В этом и заключается опасность того, что сказал тебе Ключ? Или он сказал тебе что-то еще? Пожалуйста, Роберт, объясни мне, что произошло!
— Нет!
Глаза Финлея вспыхнули гневом, и он по глупости прибег к своей колдовской силе — совсем незначительной, — чтобы удержать брата. Роберт машинально, словно отмахиваясь от мухи, нанес удар собственной силой, опрокинув Финлея на постель, и тут же раскаялся в содеянном. Куда девался его самоконтроль? Все эти годы, когда он школил себя, и вот, пожалуйста: он оказался так ужасно близко к тому, чтобы выпустить демона на свободу…
Роберт стиснул кулаки и сделал резкий вдох.
— Ты хочешь знать, да? Ты думаешь, если я все тебе расскажу, если нарушу молчание, все то, что мучает меня, само собой исчезнет? Ничего подобного, Финлей. Мне от этого никогда не избавиться.
Теперь в голосе Финлея не было гнева, в глазах его светилось спокойствие, может быть, даже жалость.
— Ключ назвал Беренику?
— Конечно, нет! — бросил Роберт и умолк: он никогда еще так близко не подходил к тому, чтобы раскрыть сказанное ему Ключом.
— Тогда откуда ты знаешь, что он имел в виду Беренику? — снова ринулся в наступление Финлей, воспользовавшись достигнутым преимуществом. — И почему ты не хочешь рассказать мне, что с ней случилось?
Роберт закрыл глаза и выпрямился. Силы, воля, даже желание скрыть от Финлея правду оставили его. Дело зашло слишком далеко, и теперь у него оставался лишь один способ положить конец мучительному разговору. Положить конец навсегда.
Открыв глаза, Роберт встретил пристальный взгляд Финлея. Медленно, мучительно подбирая слова, он начал говорить:
— Когда я вернулся сюда, она уже лежала в лихорадке. Береника обливалась потом и стонала от боли. Врачи ничем не могли облегчить ее страдания, поэтому я в надежде, что смогу помочь ей своей колдовской силой, отослал их на несколько минут. Мы остались одни, но Береника меня не узнала. Она все держалась за живот и оплакивала ребенка, которого носила. Я так хотел ей помочь, утешить ее… Я взял ее за руку, вытащил аярн и попытался уменьшить боль. Я потянулся к ней, коснулся ребенка… Сначала, казалось, это сработало. А потом что-то словно завладело моей силой и обратило ее вспять, так что я не мог контролировать ее. Не успел я опомниться, как Береника вскрикнула и умерла у меня на руках. — Роберт глубоко вздохнул, не сводя глаз с Финлея. — Я убил ее, брат. Я убил собственную жену.
Раздались два удара колокола часовни, потом, через некоторое время, третий. Печальный звук отдался от песчаниковых стен келий и поплыл над аббатством. Высокий дуб, растущий в центре монастырского двора, раскинул ветви, словно защищая строения и бросая густую тень на траву у своего подножия. В углу двора находился кирпичный колодец с деревянной крышкой, на которой лежал тонкий слой пыли.
Леди Маргарет Дуглас, глядя из окна своей комнаты, следила за послушницей, которая подошла к колодцу и стала набирать воду. Кажется, судя по длинным тонким пальцам и решительному развороту плеч, это была сестра Хелен, одетая в серое платье и черный плащ. Белое полотно покрывала в солнечных лучах было почти прозрачным, оно окружало лицо послушницы мягким ореолом. Маргарет с трудом оторвала от него взгляд и посмотрела вверх — мимо церковного шпиля, туда, где утесы, окружающие обитель, служили подножием неприступным горам. Воздух здесь, вдали от городов и деревень, был чист и прозрачен. Когда святая Хилари более двухсот лет назад основала аббатство, ее целью было избавить орден от повседневных тягот мирской жизни. В первые пятьдесят лет его существования это желание казалось трудно выполнимым: зимой обитель была полностью отрезана от мира. Святая Хилари умерла в преклонном возрасте, ее тело было погребено под алтарем церкви; за последующие годы вокруг монастыря выросло небольшое, но процветающее селение. Оно по-прежнему было отрезано от мира, однако теперь жителям не приходилось так бороться за существование. Обитель Святой Хилчри была укромным и очень мирным уголком: очень подходящим убежищем для вдовы, которая не могла и не хотела расставаться с траурными одеждами.
Внимание Маргарет привлекло какое-то движение высоко на перевале; через некоторое время темная точка увеличилась и разделилась — стало видно, что к монастырю приближаются двое всадников. Пока они спускались по крутому склону, женщина узнала одного из них по пламенеющим рыжим волосам, которые раздувал слабый ветерок. Следовательно, вторым мог быть только один человек. Маргарет подождала еще немного, потом спустилась в приемную.
Вскоре дверь отворилась, и Маргарет приветствовала вошедшего улыбкой.
— Милосердное небо, Роберт! Два посещения меньше чем за месяц! О чем ты только думаешь!
Ее сын приблизился и взял руки матери в свои. Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, Маргарет ощутила, какой холодной была его кожа после поездки по горам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65