— Что?
— Ничего. Пошли.
Они дошли до «Кабана и желудя» и забрали своих коней. Лоренс помог Дженн сесть в седло, но в этот момент она испытала странное чувство, словно окунулась в холодную воду.
Кто-то за ней наблюдал.
Дженн быстро огляделась, но, кроме спешащих по своим делам крестьян, сначала никого не увидела. Но потом…
В толпе мелькнуло и тут же исчезло лицо. Все, что успела разглядеть Дженн, была пара карих глаз; однако этого было достаточно, чтобы оставить ощущение глубокого беспокойства.
Якоб сидел в обнесенном стенами саду замка под тисом, посаженным еще его прадедом. Дерево было символом примирения двух братьев, враждовавших много лет. В тот день, когда старший обрел титул, младший посадил тис и поклялся в верности новому графу Элайты. Дерево принялось, выросло высоким и величественным. Этого же нельзя было сказать о Доме, члены которого собирались под его сенью. Судьба, а может, и сами боги решили, что семейство Россов должно увять, если не вымереть. Не имея сына, который унаследовал бы его имя, Якоб мог рассчитывать только на дочерей; одна из них, будучи уже семь лет замужем, оставалась бездетной. А другая?
Несмотря на грустное настроение, Якоб не мог не улыбнуться, подумав о Дженнифер. После всех лет, полных боли и отчаяния… Если бы Элейн дожила! Если бы только она узнала, что ее дитя осталось в живых, может быть, ей хватило бы силы жить дальше самой. Что ж, такому не суждено было случиться… Но Дженн вернулась — и это самое важное. Все остальное — воспоминания о событиях, изменить которые было не во власти Якоба.
Однако именно из-за воспоминаний о прошлом он сегодня задержался в саду. Из-за воспоминаний о прошлом Лэтам Кемпбелл проделал долгий путь, чтобы увидеться с Якобом. Старый и немощный, Кемпбелл оставался человеком, с которым невозможно не считаться. В его жизни хватало трагических переживаний, главным из которых стала потеря сына и наследника в последней битве с Селаром у Нанмура — той самой битве, где сам Якоб чуть не погиб.
Кемпбелл сидел на скамье, вытянув вперед худые ноги и сложив руки на груди. Старик явно заставлял себя терпеливо следить, как высоко на ветке тиса пара зябликов празднует приход весны. Наконец он не выдержал и задумчиво протянул:
— Ты так и не назвал меня старым дураком, Якоб. Уж не потому ли, что жалеешь меня?
Якоб медленно покачал головой:
— Нет. Ты не дурак, Лэтам, если только не переменился сильно за эти годы. Ты слушаешься своего сердца — так и следует поступать.
— Даже теперь? Когда столько лет прошло?
— Даже теперь.
Кемпбелл кивнул и бросил на Якоба хитрый взгляд:
— Но все-таки ты меня жалеешь?
— Я считаю тебя человеком, который ищет хоть слабый проблеск надежды. Если это жалость… — Якоб пожал плечами и не стал заканчивать фразу.
Кемпбелл резко поднялся и начал ходить перед Якобом по дорожке. Кусты роз, окаймлявшие дорожку, еще не цвели, но крошечные зеленые листочки уже появились и трепетали при каждом шаге старика.
— Где они? Что теперь может их удерживать?
Якоб уже хотел ответить, но в этот момент шум, донесшийся со двора за стеной, сказал ему, что ожидание закончилось. Калитка в сад отворилась, и в нее вошла Белла, а следом за ней — Дженнифер. Якоб знаком подозвал их к себе, потом взглянул на Кемпбелла. Тот перестал вышагивать по дорожке и пристально смотрел на младшую из дочерей Якоба.
Старый граф представил их друг другу, потом сказал:
— Барон Кемпбелл проделал долгий путь, Дженнифер. Он хотел бы задать тебе несколько вопросов.
Голубые глаза девушки при ярком свете солнца казались черными; она улыбнулась гостю.
— Что за вопросы?
Кемпбелл показал на скамью под деревом.
— Пожалуйста, давайте сядем. Мне жаль, что пришлось явиться сюда так неожиданно, дитя, — но я отправился в путь сразу же… сразу же, как услышал… Я живу на другом конце Люсары, зима была ненастной, так что приехать раньше я не мог. Мои старые кости не так хорошо переносят скачку, как раньше. Прошу вас, присядьте.
Дженнифер оглянулась на Якоба; на мгновение она показалась очень испуганной. Отец ободряюще улыбнулся, и девушка опустилась на скамью. Белла осталась стоять рядом с Якобом. Судя по выражению ее лица, она уже догадалась, о чем пойдет речь.
— О чем вы хотите меня спросить?
Кемпбелл остановился перед Дженнифер и нервно стиснул руки.
— Я слышал рассказы о том, как вас похитили, и о том, как нашли и привезли домой. Мне нужно знать… — Старик умолк, не находя слов.
Дженнифер улыбнулась и взяла Кемпбелла за руку:
— Продолжайте, милорд. Что вам нужно узнать?
Якоб не мог отвести от них глаз. Это было невероятно! Кемпбелл, больной, измученный трудным путешествием, полный ужасной тревоги, на глазах успокоился от прикосновения руки Дженнифер. Якоб мог только гадать, что его старый друг увидел в глазах девушки, но в ответ ей он печально улыбнулся и со вздохом опустился на скамью.
— Я хотел бы знать, помните ли вы что-нибудь о тех людях, которые вас похитили. Я понимаю, вы были тогда маленькой девочкой, но… может быть, что-нибудь вы запомнили? Кто это был? Куда они вас отвезли? Объясняли ли, почему совершили такое? Узнаете ли вы их, если снова повстречаете? И видели ли вы… других?
— Других? — хмурясь, пробормотала Дженнифер. Потом глаза ее расширились. — Вы кого-то потеряли? Во времена Смуты?
— Внука, Кейта. Его похитили через два месяца после вас. Ему едва исполнилось три года. Его отец погиб, сражаясь с Селаром, и я подумал… Я надеялся, что вы сможете сообщить хоть что-то, что прольет свет на его участь. Вы никогда не видели других детей? Таких, у кого тоже был бы Знак Дома?
— Я очень мало помню, к сожалению. Только тот момент, когда они появились из лесу. Я даже не помню, как меня увезли, — только момент их появления. Там была, пожалуй, дюжина вооруженных всадников. Что мне запомнилось — это что впереди скакал старик на белой лошади.
— Но что было потом? Вы помните что-нибудь, что было потом?
— Послушай, Лэтам, — вмешался Якоб, — ей ведь было всего четыре года. Много ли девочка вспомнит через тринадцать лет?
Кемпбелл долго смотрел на друга, потом поднялся и снова стал расхаживать по дорожке.
— Прости меня, Якоб. Я вовсе не собираюсь взгромоздить свои заботы на ваши плечи. Но ты должен понять: с твоей дочерью случилось то, что мы всегда считали невозможным. Все наши дети были похищены, И ни с кого из нас не потребовали выкуп. Их захватили, как скотину! Как военную добычу — только тогда не было войны. И мы так никогда и не узнали, кто их похитил и куда они делись. Дети просто исчезли, Якоб! А теперь твоя дочь вернулась. Ты не можешь винить меня, если я начал гадать: может быть, и мой внук жив, но не помнит, кто он такой. Что, если он…
Кемпбелл снова разволновался, но Дженнифер поднялась, взяла его за руку и заставила остановиться.
— Я мало чем могу утешить вас, милорд. Я никогда не видела других детей, а о своем доме в Шан Моссе я вспоминаю, словно жила там всегда. Мне очень жаль, что мое возвращение всколыхнуло в вас печальные воспоминания.
— Ох, дитя, я вас не виню. Скорее я благодарю богов за чудо, которое помогло вам встретить Данлорна на своем пути. Если бы не он, вы тоже не воссоединились бы со своей семьей.
Ну вот, опять это имя! Якоб так старался забыть, чем обязан предателю!
Кемпбелл, словно прочтя мысли Якоба, умолк и бросил на друга виноватый взгляд, потом снова повернулся к Дженнифер.
— Простите меня. Я понимаю, что требую от вас невозможного. Но я должен был попытаться… Ответьте только еще на один вопрос. Когда Данлорн вас нашел, как случилось, что он увидел Знак Дома? Он сначала увидел его… или сначала вас узнал?
Якоб сам почему-то никогда не задавал ей такого вопроса. Теперь же он загорелся любопытством, наклонился вперед в своем кресле и затаил дыхание, ожидая ответа.
Дженнифер, чувствуя на себе заинтересованные взгляды, сделала шаг назад и стиснула руки.
— Это была случайность — что он вообще увидел Знак. Мы ехали через горы, и моя лошадь споткнулась. Я упала и покатилась по склону. Когда Роберт и Мика вытащили меня, мое платье оказалось порвано, вот они и увидели Знак.
Хотя Дженнифер произнесла все это тем же тоном, что и ответы на остальные вопросы Кемпбелла, Якоб каким-то странным образом понял, что девушка лжет. Он не мог бы сказать, что именно навело его на такую мысль или какая часть ее рассказа не соответствовала действительности, но тем не менее дочь его, несомненно, не говорила правды.
Но почему? Зачем ей лгать? Если только… может быть, предатель что-то с ней сделал? Неужели он…
Нет! Данлорн способен на многие низости, но он не воспользовался бы беспомощностью невинного ребенка. Несмотря на все свои преступления, он в определенных отношениях человек чести.
И все-таки что скрывает Дженнифер?
Последние солнечные лучи угасли в окне кладовой, и Дженн, прервав работу, стала зажигать свечи. Скоро придется отправляться на ужин. Барон Кемпбелл наверняка будет задавать еще вопросы. Дженн вздохнула. Она ничего не могла тут поделать, хоть и понимала, что каждое упоминание имени Роберта будет делать отца лишь более печальным.
— О чем ты вздыхаешь? — поинтересовалась Белла, не поднимая глаз с вышивания. — Или ты все еще переживаешь этот неприятный случай с Джозефом?
Дженн принесла свечу и поставила на стол рядом с сестрой.
— Мне его очень жалко. Ты уверена, что ему ничем нельзя помочь?
— Разве что оживить его жену.
— Но, может быть, если я поговорю с ним, объясню, как все произошло… — Дженн опустилась на табурет, но за работу не взялась. Она все еще смотрела на сестру. Прошло уже четыре месяца; казалось бы, пора привыкнуть к Белле и ее резким манерам. За эти четыре месяца Дженн успела понять, что надежды на симпатию со стороны сестры почти нет. К несчастью, она оставалась наставницей Дженн, и той приходилось полагаться на ее знания.
— Может быть, если я… Белла подняла глаза.
— Не собираешься же ты просить меня написать письмо Данлорну?
— Что заставляет тебя предположить такое?
— Я не так глупа, Дженнифер. Я вижу, что ты беспокоишься за Кемпбелла и ищешь пути помочь найти его внука. Я тебя знаю — ты хочешь всем помочь, даже Джозефу. Следующий логический шаг в поисках — Роберт. Однако ведь то, что он нашел тебя, — чистая случайность, и я сомневаюсь, что он сможет помочь Кемпбеллу. Не думаю также, что отец одобрит, если ты это предложишь.
Дженн несколько мгновений смотрела на сестру; на лице той возникло сосредоточенное выражение, губы сжались в тонкую линию. Дженн прекрасно знала, что это значит: никакое дальнейшее обсуждение не приветствовалось. Такое выражение на лице Беллы появлялось каждый раз, когда упоминалось имя Роберта.
— Прости меня, Белла, но я не понимаю, почему ты не любишь Роберта. Я хочу сказать — мне ясно, почему отец не хочет о нем слышать, но ты?.. Что он тебе сделал?
Белла резко повернулась к сестре, забыв о вышивании.
— Не смей разговаривать со мной таким тоном! Никакого значения не имеет, нравится мне Данлорн или нет. Отношение отца тоже тут ни при чем. Ты должна понять наконец: хоть он тебя и спас, он вовсе не тот герой, каким ты его считаешь. О, я прекрасно знаю, ты наслушалась всяких россказней, но есть много такого, чего ты об этом человеке не знаешь и чего тебе лучше не знать.
Сердце Дженн бешено заколотилось. Может ли Белла знать правду — настоящую правду о Роберте? Если да, то как она узнала? Роберт никогда не упоминал ни о чем подобном, но, с другой стороны, Роберт многое от нее скрыл.
Дженн переплела пальцы и сделала глубокий вдох; чтобы успокоиться.
— Что же это?
— Даже величайшие герои обладают темными сторонами, Дженнифер, и Данлорн не исключение. Весь мир знает о его общественном служении, но есть деяния, которые всегда по той или иной причине замалчивались. Признаю, мы с Робертом никогда не были друзьями, но даже если не учитывать мнение о нем отца, надо помнить о том, что держится в секрете, — именно это и показывает истинную природу Роберта.
— Так что это? И знаешь ли ты — знаешь наверняка, — что рассказываемое о нем правда? Я хочу сказать — ты когда-нибудь спрашивала его самого?
— Я много лет не видела Роберта, пока он не явился сюда с тобой вместе. Но клянусь: он ничего не отрицал бы, даже если его и спросить. Интересно, рассказывал ли он тебе о том, как спас жизнь Селару? Говорил ли, что мог предоставить ему погибнуть, но не сделал этого?
Дженн с облегчением перевела дух, стараясь не показать этого.
— Да, рассказывал.
— А говорил он тебе о том, как Селар явился к нему через два года после завоевания? О том дне, когда Роберт продал свою честь ради свободы? Рассказывал ли, как перессорился с гильдийцами до такой степени, что Селару пришлось вышвырнуть его из совета? Как намеренно нарушил святой закон Гильдии ради того, чтобы завладеть клочком земли?
Белла помолчала и добавила:
— Говорил ли он тебе о том, как убил свою жену?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65