И как их поймать? Лучше всего было бы самому каждый раз ездить со стражниками. Тогда, если бы удалось оказаться близко от разбойников, он мог бы воспользоваться своей колдовской силой, чтобы их выследить, может быть, даже…
— Роберт! — прервал его размышления Финлей. — Что происходит? О чем ты хотел меня предупредить?
Роберт немедленно вернулся в настоящее.
— Не здесь. Пойдем в мой кабинет. У нас мало времени.
Роберт закрыл дверь и наложил на нее заклятие: теперь, если бы кто-то приблизился, он узнал бы о том заранее.
— Ну? Что случилось? — недовольно бросил Финлей. — О чем ты хотел меня предупредить?
— О Валене.
— Что?! — вытаращил глаза младший брат, потом отошел к окну, чтобы налить себе эля из стоящего на столе кувшина, и сухо поинтересовался: — Ты что-то о ней узнал?
— Она малахи.
Кубок выскользнул из пальцев Финлея и, дребезжа, покатился по полу. Мгновение тот невидящими глазами смотрел на него, потом резко повернулся к Роберту:
— Ты уверен? Откуда ты знаешь?
— На самом деле об этом узнал Мика. Кажется, я не говорил тебе, что, когда накладывал на Мику Печать, то добавил заклинание, благодаря которому парень чувствует себя очень неуютно, оказавшись в присутствии малахи. Меня слишком увлекла красота дамы, и я не сразу обратил внимание на предостережения Мики. Признаюсь, я и сам чувствовал себя не в своей тарелке, когда с ней разговаривал, но последней каплей оказалось состязание в стрельбе. Конечно, я стрелял с закрытыми глазами, но мы с тобой оба знаем, что я сотни раз это делал и никогда не промахивался.
Финлей словно лишился способности говорить, так что самый важный вопрос задал Мика:
— Что же теперь делать? Насколько она опасна? Вы думаете, она что-то знает?
— Нет, если только Финлей не проговорился.
— Я? — Финлей поднял глаза, все еще бледный как смерть. — Ничего важного я ей не говорил, Роберт! Как ты можешь даже предположить…
Роберт усмехнулся:
— Не волнуйся так, братец. Всерьез я ничего подобного не думал. Насколько я могу судить, ее пребывание в замке никакого вреда не нанесло, а завтра она уедет. Думаю, тебе лучше продолжить свои ухаживания, Финлей: нельзя позволить ей догадаться, что мы знаем правду. Да, сомневаюсь, чтобы ей удалось узнать что-то важное. Если бы дама решила, что кто-то из нас колдун, она не рискнула бы применить колдовскую силу сама. Пожалуй, она заставила меня промахнуться просто из зловредности: такова природа малахи. Меня больше беспокоит другое: зачем вообще она здесь появилась.
— Разве кто-нибудь из малахи знает о твоей природе? — спросил Финлей, наконец начавший обдумывать проблему всерьез.
— Мне о таком ничего не известно. Когда в последний раз я повстречался с малахи, я его убил, так что возможности сообщить обо мне у него не было. А как насчет тебя?
— Ха! Я даже никогда не встречал ни одного.
— Насколько ты знаешь — и надо смотреть на вещи прямо: в этот раз ты ничего не заподозрил, верно? Пожалуй, нам с тобой предстоит позаниматься… А пока она все еще здесь, постарайся узнать о ней как можно больше: откуда она родом, кто ее друзья. Мне не нужно говорить тебе, насколько опасно ее присутствие здесь для нас обоих. Если ей удастся о чем-нибудь узнать…
— Ты же не собираешься ее убить? — спросил Финлей слабым голосом.
Роберт помолчал, хотя и знал, каков бы должен быть ответ. Имея дело с малахи, нельзя колебаться, нельзя делать исключений.
— Она малахи, Финлей. Ты же знаешь, что это значит. Нужно позаботиться о том, чтобы она уехала из Данлорна, ничего не заподозрив. Проследи, чтобы она не попала в эту комнату: у меня здесь слишком много запрещенных книг. Если она их увидит, она сразу все поймет. Вечером на пиру, Мика, ты последишь за дамой. Если она сделает хоть что-нибудь подозрительное, сразу зови меня.
— Так точно, милорд, — мрачно усмехнулся Мика. — Ничто не доставит мне большего удовольствия.
Оуэн развел огонь в очаге гостиной, готовясь к вечернему пиру, но комната была небольшая, и Роберту показалось в ней так жарко, что он распахнул ворот своей черной туники. Из-за закрытой двери доносился смех и — временами — звуки музыки. Все его друзья были в зале, наслаждаясь последними часами празднества; Валена и не спускающий с нее глаз Мика тоже были там. Роберт молча попросил богов, чтобы малахи не спровоцировала его на решительные действия. Случись это, он был бы вынужден реагировать единственным возможным образом, открыв тем самым секрет, который хранил все эти годы. Его люди отвернутся от него, само имя его станет проклятым, а жизни будет грозить опасность и со стороны Гильдии, и со стороны церкви. Сам Селар не смог бы защитить его, даже если бы захотел.
А колдовство снова станет реальностью в первый раз за много лет.
Роберт откинулся в кресле и повертел в пальцах серебряный кубок. Это был дар короля Эдварда его отцу в день коронации. На украшенном бирюзой кубке широко раскинуло крылья изображение орла — того же орла, который украшал герб Дугласов, перстень, который носил Роберт, и рукоять его меча. На кубке над головой орла вилась надпись: «Fideli» — «Верный».
Но верный чему?
Роберт глубоко вздохнул и попытался отбросить мрачные предчувствия. Эта первая зима дома далась ему нелегко. Да, бывали дни, когда он радовался своему возвращению, но чаще испытывал беспокойство и тревогу, неспособный сосредоточиться на требующих его внимания делах. Слишком все было неопределенно, на слишком многие вопросы, наверное, никогда не удастся найти ответов. И теперь, оказавшись дома — весть об этом разлетелась по всей стране, — он снова стал пленником собственного замка, узником тюрьмы, которую сам же и воздвиг. Такова была награда за верность.
За столом напротив Роберта сидел Дэниел, заканчивая составлять расписание патрулирования земель, которое они задумали вместе с Гарольдом. Отрядам стражников, может быть, удастся выследить разбойников, пусть они и привлекут своим размером внимание Селара. Оуэн предостерегал Роберта против увеличения войска, но тот больше был обеспокоен угрозой разбоя, чем королевским неудовольствием.
— Ну вот, — Дэниел отложил перо, — думаю, на ближайшие месяцы этого будет достаточно. Когда придет весна и грабители станут активнее, их легче будет поймать.
— А если это не сработает, — добавил Финлей, — придется вернуться к мысли о том, чтобы расставить всюду гарнизоны. Раз мы не можем поймать мерзавцев, нужно по крайней мере затруднить их передвижение.
Гарольд стукнул кулаком по столу.
— Проклятие, вы намеренно уходите в сторону! Вы же должны были слышать разговоры: многие думают, что за нападениями стоит Тирон. Он старается посеять панику. Почему вы не желаете этого видеть?
— Доказательств нет, — покачал головой Роберт. — Не отрицай: нападения мало чем отличаются от грабежей, от которых всегда страдала Люсара. Верно, разбойники кажутся более организованными, но это не означает, что они действуют по единому плану. Да и своих жертв они выбирают не так, как если бы замышляли войну. Города они не трогают, нападают только на уединенные фермы и маленькие деревушки. Никакого сравнения со Смутой, ты же видишь.
Гарольд вздохнул, откинулся в кресле, почесал бороду и потянулся за кувшином с вином.
— Надеюсь, патрулирование поможет. А даже если и нет, ты, когда окажешься при дворе, будешь иметь основания настаивать, чтобы Селар помог нам. — Он ухмыльнулся. — Правда, не думаю, что Вогн будет счастлив встрече с тобой. Хотел бы я видеть выражение лица этой жадной свиньи… Я постараюсь попасть ко двору одновременно с тобой, Роберт.
— Не торопись строить планы. Я не собираюсь возвращаться в столицу.
— Да как же ты сможешь чего-то добиться, сидя здесь? Ты слишком далеко от короля, чтобы иметь на него хоть какое-то влияние. Селар не станет принимать тебя всерьез.
— А я и не собираюсь оказь! вать влияние. Не собираюсь ни во что вмешиваться. Я же говорил вам об этом, когда вернулся. Меня три года не было дома, и все, чего я хочу, — это тишина и покой. Вам придется искать помощи у кого-нибудь другого. Меня это больше не касается.
Гарольд вскочил, опрокинув кресло.
— Не верю! Ты не можешь так поступить! Ты же Дуглас! Адское пламя, да твой отец перевернется в могиле от таких слов! Ты должен что-то предпринять. Народ надеется на тебя!
Роберт наконец посмотрел на друга.
— Если ты так переживаешь, почему бы тебе самому не предпринять что-то? У меня больше нет ни власти, ни положения при дворе, ни, что бы ты ни говорил, поддержки других Домов. Я пожертвовал всем этим, когда уехал, и я знал, что делаю, Гарольд.
В дверь постучали, и Финлей поднялся, чтобы открыть. В коридоре стоял Деверин; он шепнул что-то Финлею, и тот, нахмурившись, последовал за ним.
Роберт напрягся. Валена?.. Нет, не похоже. Пришел бы Мика, а не Деверин. Тогда в чем дело? Куда отправился Финлей — и почему?
Финлей остановился в проходе и сделал глубокий вдох. Было так трудно не высказать своего согласия с Гарольдом, однако он пообещал себе молчать и сдержит слово, несмотря ни на что. Ему не безразлично, что происходит в Люсаре, даже если Роберта это больше не касается. Должен быть какой-то способ заставить брата передумать!
Но его ждал Деверин, и Финлей, сделав над собой усилие, отвлекся от спора в гостиной и пошел за воином. Они миновали зал и вошли в кордегардию, не замеченные никем из гостей. В комнате было темно; лишь единственная свеча бросала свет на ожидающего их человека. Финлей сделал шаг вперед.
— Он здесь? — хрипло прошептал гость. Лицо его осунулось, вокруг глаз пролегли морщины усталости. Одежду и волосы прибывшего покрывала грязь, двигался он неловко, как человек, проведший не один день в седле.
— Пожалуйста, Финлей, скажите мне: он в самом деле здесь? Финлей медленно кивнул:
— Роберт здесь. Я проведу вас к нему.
Он вышел в коридор, зная, что гость последует за ним. Что произошло? Что скажет Роберт?
Впрочем, не важно. После всего… после спора с Гарольдом едва ли Роберта взволнует то, что скажет ему этот человек. О боги, как может его брат быть таким бесчувственным!
Из гостиной доносились голоса, но Финлей не замедлил шаг. Распахнув дверь, он пропустил в нее гостя. Роберт взглянул на него и вскочил на ноги.
— Пейн! Во имя богов, что вы тут делаете?
— Простите меня, Роберт, — пробормотал молодой человек, — я должен был приехать…
Опасаясь, что Пейн не удержится на ногах, Финлей подхватил его под руку, подвел к креслу и налил вина. Пейн жадно осушил кубок. Роберт опустился в кресло напротив, остальные окружили их, обмениваясь мрачными взглядами.
— Не могу поверить, что вы так рисковали, — сказал Роберт, пододвигая гостю блюдо с хлебом и сыром. — Сколько же времени вы скакали?
Пейн снова отхлебнул вина и медленно поставил кубок на стол. Не обращая внимания на угощение, он протянул руку и коснулся плеча Роберта.
— Не знаю. Несколько дней. Это не имеет значения. Я должен был приехать. Должен был удостовериться, что это правда. Клянусь богами, Роберт, до чего же я рад, что вы вернулись!
Роберт нахмурился и бросил взгляд на Финлея.
— Видел ли кто-нибудь, как он приехал?
— Только Деверин. Он сам привел Пейна. Больше никто не знает, что он здесь.
— Это хорошо. — Роберт снова повернулся к Пейну. — Послушайте, Эверард, вы очень рисковали, явившись сюда. Может кто-нибудь сообщить об этом Селару? Вы же понимаете, что с вами будет, если он узнает.
— Это не имеет значения, Роберт, — покачал головой Пейн. Глаза его казались ничего не видящими. — Я должен был сообщить вам о том, что случилось. Послать письмо я не посмел.
— Сообщить мне? — прошептал Роберт. — О чем?
— Епископ Даунхолл умер восемь дней назад. За выборами его преемника… наблюдали. Как — не знаю. Селар и Вогн хотели, чтобы был избран Бром или Квинн. — Пейн умолк и снова отхлебнул вина. — А выбрали МакКоули. Вы его знаете?
— Лично — нет, — ответил Роберт, — но я слышал, что это хороший человек. Церковь сделала правильный выбор. Но продолжайте.
— Он был бы хорошим епископом — только Селар его арестовал, и МакКоули теперь заточен в крепости.
— Кровь Серина! — выругался Финлей.
— Селар, должно быть, лишился рассудка, — рявкнул Гарольд. — Арестовать помазанного епископа! По какому обвинению?
— Измена — какому же еще! Селар пока не привел никаких доказательств.
— И не приведет!
Роберт поднял руку, заставив Гарольда умолкнуть.
— Вы проделали весь этот путь, чтобы сообщить мне об аресте епископа?
— Да, — кивнул Пейн, не сводя с него глаз. — Вам следует знать… Селар приказал арестовать МакКоули в тот же момент, когда услышал о том, что вы вернулись в Люсару.
Перемена была такой еле заметной, что Финлей чуть не пропустил ее… Он не мог бы сказать в точности, что именно изменилось, но одно было несомненно: что бы Роберт ни говорил, участь Люсары ему небезразлична, совсем небезразлична.
Открытие поразило Финлея едва ли не больше, чем новости, которые привез Пейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65