Я никогда не бывал южнее Индианаполиса.
Человек пожал плечами:
— Не знаю. Я никогда не забываю лица, но…
Тяжелая поступь эхом раздалась в коридоре. Вернулся патрульный, рядом с ним шаркал ногами грузный человек с фигурой тяжелоатлета. У него было такое помятое лицо, словно он им шпалы укладывал.
— Берт, этот парень хочет с тобой обговорить дело, — сказал патрульный.
— Ладно, ладно. Вернусь через минуту, приятель. Эй, Джимми Кинг, ты хреново выглядишь. Тебе как всегда?
— Посочнее, ну, ты знаешь, Берт.
В глазах человека была такая неприкрытая похоть, какой Валентайн еще не видел никогда. Что ж, противно, но для него к лучшему — вряд ли Ломаный Крест уже вспомнит о том, что где-то видел патрульного из Висконсина.
Берт ухмыльнулся.
— Тогда иди за мной. Подборка в это время года никудышная, но ты не придирчивый. Приходил кое-кто из твоих друзей, так что пустых клеток много.
Когда Берт и Джимми Кинг вышли из комнаты, Валентайн снова дал денег патрульному и поблагодарил его:
— Повеселись, парень. Рад с тобой дело иметь.
Как только офицер вышел во двор, Валентайн напряг слух. Берт и человек из «Ломаного креста», казалось, спускались по ступенькам.
— Все такая же жажда, да? — спросил Берт.
— Ты знаешь, — сказал Кинг, подошвы его кроссовок поскрипывали на каменных ступеньках.
— Твой брат-то оправился от того выстрела из обреза?
— Да, разумеется. Ну, по танцам состязание не выиграет, но вообще все хорошо. Я там хромал, даже когда в танке не был.
— Сколько тебя продержали в этот раз?
— Почти неделю. Сукин сын три раза питался. Мне так захотелось попробовать самому, что я чуть не укусил того парня, что меня вытаскивал. Но генерал был доволен тем, что мы сделали: дал всей команде две недели отпуска. Мы смели целое гнездо мятежников в горах Смоки.
Валентайн услышал звон ключей и скрип открываемой двери.
— Генерал не должен держать вас такими долгими вахтами. Я слышал, ваши ребята совсем с катушек съезжали после этого…
Валентайна и без волчьего слуха услышал грохот еще одной железной двери. Голоса исчезли.
Он прождал пятнадцать минут до того, как дверь подвала открылась снова и он услышал тяжелые шаги Берта и звон ключей на кольце. Берт вернулся в комнату с линолеумным полом, и Валентайн встал и представился:
— Меня зовут Пиллоу, сэр. Впервые в Зоопарке.
— Берт Уолкер. Начальник шоу «Выхода нет».
— «Выхода нет»?
— К нам присылают тех, кого управление хочет примерно наказать. Неважно, как они умрут, важно, чтобы это было мерзко. Чего ты хочешь, Пиллоу? Что-то такое, с чем девочкам там, наверху, не справиться?
— Можно сказать и так. Мне не хочется рассказывать.
— Эй, парень, я это слышал, ты уж мне поверь, — сказал Берт знающим жизнь тоном. — Но я уважаю частную жизнь. Ты только должен уточнить одну вещь… она будет жива, когда ты уйдешь? Так как если ты убьешь ее, мне придется взять с тебя больше денег.
— Она будет жива, мистер Уолкер, я обещаю.
— Ладно, но помни, что я сказал, и не увлекайся. Покажи наличность.
Валентайн помахал стопкой денег из своего нагрудного кармана.
— Сначала хочу посмотреть на девочек. Я готов платить, но не за ту, которой уже попользовались. Я хочу невинную, свеженькую.
— Ну, Пиллоу, если хочешь свежую и невинную, приходи сегодня на особое шоу. Я когда ее увидел, решил было снова с пенсии выйти. Но я поручу Клабберу, Валькирии и двум моим лучшим грогам уделать ее.
Уолкер подвел Валентайна к ступенькам в подвал.
— Я буду один, да?
— Малыш, на клетках есть занавески. Не волнуйся о шуме, никто тебя не потревожит.
Подойдя к железной двери, Уолкер повозился с кольцом для ключей и открыл ее. Они прошли в просторный холл.
Это помещение было похоже на конюшню всем, кроме грязного белого кафеля. Вдоль стен тянулись ряды клеток с решетчатыми дверьми. Валентайн даже человеческим нюхом, а не волчьим чувствовал запахи крови и мочи.
Еще один человек в камуфляже сидел за столом и оживленно разговаривал по телефону.
— Эй, Берт, там, наверху, проблемы. Пожар. В загоне у грогов и в конюшнях. Ну, ты представляешь?
— Ну конечно, — сказал Берт с гримасой отвращения, — тупые гроги. Они дешевы и всеядны, поэтому из экономии приходится терпеть, но я думаю, что с ними больше проблем, чем пользы. Найди Клаббера и иди помоги там, в конюшне. Мне по фиг, если загон сгорит вместе с грогами. Спроси меня, я скажу: пусть зимуют на улице.
Человек в форме кивнул и ушел вверх по лестнице на первый этаж.
— Ладно. Посмотри, что там, в клетках, и поговорим о цене.
Одна из дверей открылась, и оттуда буквально вывалился Джимми Кинг. Он был абсолютно голый, с впалой грудью, с руками и ногами, как у паука. Лицо патрульного было покрыто кровью, и она текла по его телу к кустику черных волос внизу. Усталым движением он вытер кровь с глаз.
— Эй, Кинг, — сказал Уолкер, — иди-ка умойся. Не пачкай тут мне все.
Человек из «Ломаного креста» подошел к раковине с отверстием для стока на полу и начал поливать себя водой. Валентайн ходил вдоль клеток, глядя на истерзанные, жалкие фигуры за решетками.
Клетки походили на загоны для лошадей. Большинство пустовало, но в одной лежало тело — останки покупки Кинга: ее безжизненные ноги были широко расставлены, горло безжалостно истерзано. Валентайн добрался до меньшего коридора, в конце которого виднелись еще одни ворота, и вошел туда. Открывающаяся в сторону зарешеченная дверь преграждала путь, и он увидел длинный, плохо освещенный туннель по другую ее сторону.
Какой-то чужеродный этому месту запах, идущий из туннеля, щекотал ноздри Волка. Он настроился на волчий нюх и принюхался. Его сердце пропустило удар, когда он узнал запах — розы. Валентайн вернулся в главный коридор. Кинг оделся и уже собирался уходить. Уолкер покачал головой и приподнялся из-за стола.
— Ну, парень, которая? Кинг мне тут оставил работенку для грогов.
— Сэр, а как насчет той, что для сегодняшнего шоу? Дайте ее мне. Я даже синяка на ней не оставлю.
— Нет. Прости, никак. Я уже в дерьме из-за нее. Один из ребят немного разошелся, когда девчонку только привезли, и мне влетело. Они хотят, чтобы у нее были силы на шоу, понимаешь? Им нравится, когда они дергаются, а не висят полумертвые уже с самого начала.
Валентайн посмотрел в один из загонов на спящую, свернувшись клубочком, темнокожую женщину.
— Вот эта выглядит целой. Но с тем же успехом может быть мертвой. Что-то я ее дыхания не чую.
— Что? Это еще что?
— Не вижу движения. И ее голова под странным углом.
Уолкер подошел к клетке, вытащил старомодный ключ. Он заглянул внутрь.
— Какого черта, сопляк? Я вижу… а-а-а-а!
Последний вопль Уолкера раздался, когда Валентайн взмахнул тонким кожаным ремнем, спрятанным в кулаке, и затянул ремень вокруг шеи тюремщика. Массивное тело наклонилось, по его мощной мускулатуре пробежала дрожь.
Валентайн прыгнул толстяку на спину, сжал ногами бока и с силой натянул ремень. Волк тянул до тех пор, пока гигант не перестал дергаться в агонии. Уолкер опрокинулся на Валентайна, пытаясь сокрушить его своим весом, но сразу ослаб.
Валентайн перевернул тело, стараясь не смотреть в вытаращенные глаза, снял ключи с его пояса, запихнул труп в свободную клетку и запер дверь. Руки Волка тряслись от страха и напряжения, когда он шел по маленькому мрачному коридору. Волк шел, следуя за манящим ароматом розы. Звук тихого дыхания за дверью уверил его в том, что он идет правильно.
— Молли, это я, Дэвид… я пришел за тобой, — прошептал он, подбирая ключ. Она не ответила, и он почти впал в отчаяние.
Замок наконец поддался, скрипучая дверь распахнулась настежь. Клетка была голой и темной, щербатые цементные стены спускались к сливному отверстию в полу.
Молли Карлсон лежала в углу, свернувшись клубочком, словно пытаясь спрятаться. Ее белая рубашка, которую она надела вчера — вчера или год назад? — была порвана, а на лбу запеклась кровь. Сердце Валентайна отозвалось болью при виде лиловых синяков под ее глазами. Он опустился рядом с девушкой на колени.
— Молли, Молли, Молли! — почти крикнул он.
Валентайн погладил ее бледную щеку, взял за руку. Молодой человек почувствовал сильный, спокойный пульс на ее запястье. Под наркотиками?
— Значит, я понесу тебя, Мелисса, — сказал он, осторожно поднимаясь с девушкой на руках.
Как джинн, призванный звуками своего имени, она дернулась и открыла глаза.
— Дэвид? — хрипло спросила она. — Нет… да… как?
Он вынес ее из камеры и пошел вниз по туннелю, прочь из подвала.
— Объяснения подождут. Мы попали в переделку. Но мы выберемся, — сказал он тихо, но так уверенно, как только смог.
С трудом отключившись от аромата роз, Валентайн почуял дуновение свежего воздуха и пошел по нему, как ищейка по следу. Вскоре он был в небольшом коридоре, отходящем от главного. Следуя запаху свежего воздуха, теперь ставшему сильнее, Валентайн добрался до короткого лестничного пролета.
— Ты идти можешь? — спросил он девушку.
— Наверное, да, Дэвид. Я думала, что умерла. Я заставила свой разум умереть.
Валентайн посмотрел в ее измученное лицо. Он хотел поцеловать ее, но что-то в испуганных глазах девушки удержало его.
— Они причинили тебе боль? Они тебя?..
— Не спрашивай, Дэвид. Может быть, я расскажу тебе когда-нибудь. Сейчас… сейчас я не думаю об этом, и это… пусть останется там… Где мы?
— В Чикаго, в Зоопарке.
— Да, они сказали, что привезут меня сюда. Они сказали, что большие шишки должны были приехать, чтобы смотреть, как… меня будут убивать…
— Ты разочаруешь их, Молли.
— Но мы не можем выбраться из Чикаго. Не со мной, это точно.
— Это мы еще посмотрим.
— Дэвид, просто застрели меня. Убей и уходи, потому что потом… я хочу, чтобы ты выбрался, неважно как.
Он посмотрел на нее и покачал головой:
— Ну нет, слово… помнишь: «Слово держать и долгие мили бежать…» Мы будем далеко к полуночи, так или иначе.
— Но как?
— Нам поможет Жнец.
Арена Черной Дыры блестела под яркими прожекторами. Валентайн слышал далекие пожарные колокола и чувствовал запах дыма: гроги хорошо повеселились с его спичками. Он накинул на плечи Молли свою кожаную куртку, взял девушку за руку и вывел на свежий воздух и яркие огни арены. Он помог Молли перебраться через забор, а затем перелез сам.
Морозный ночной воздух холодил кожу, Молли зябко куталась в пальто. От холода или от пережитых потрясений у нее стучали зубы.
В воздухе вместе с запахом дыма висело смятение.
Между деревьями Валентайн видел огонь и шумную толпу, глазеющую на неожиданное, волнующее зрелище.
Валентайн собрался с духом и поспешил по одной из пустынных тропинок, увлекая за собой Молли. Он не обращал внимания на кучки людей, снующих в разные стороны, но чувствовал, что Жнецы рыщут в районе пожара.
В маленькой куполообразной клетке Ткач принял теперь форму большого ленивца. Публика, стоявшая у клетки раньше, разошлась, за исключением двух смертельно пьяных, передающих друг другу засаленную бутылку. Не обращая на них внимания, служитель захлопнул последний наручник на лапе ленивца и ударил его по носу дубинкой, похожей на ту, что Валентайн забрал у задушенного начальника шоу.
— Похоже, ты на сегодня закончил, — сказал служитель, — все смотрят, как горят бараки грогов.
Валентайн подвел Молли к низкой дверце клетки.
— Эй, привет! — выкрикнул он человеку у клетки, махая кипой денег. — Когда закончишь, окажи мне услугу.
Служитель посмотрел на него с усталым отвращением.
— Вали отсюда, полукровка! Иди получи свою порцию огненной воды в другом месте. Он выглядит как животное, но это еще не значит, что он и есть зверь. Это просто трюк. Если хочешь трахнуть страуса или еще кого, убирайся.
Служитель пристегнул цепь к стволу высохшего дерева и подошел к двери. Валентайн левой рукой передал ему деньги, осторожно держа правую за спиной.
— Ну ладно, ладно, что тебе нужно? — начал было служитель, согнувшись почти пополам, чтобы открыть низенькую дверцу.
Ему так и не пришлось узнать ответ, так как тяжелая деревянная дубинка ударила его по затылку. Служитель упал без сознания или мертвый.
Валентайн добавил его ключи к своей растущей коллекции и поспешил к дереву. Ключи от цепей Ткача жизни по имени Ро свисали со второго, маленького, кольца.
«Если мы это сделаем, выживем. Если не получится, по крайней мере никто не будет сидеть в клетке», — тихо пообещал он себе, Молли и Ро. Снимая кандалы с Ткача, он ласково потрепал его по голове.
Охотник? — спросил голос внутри его разума — мимолетное мысленное прикосновение. — Валентайн, это ты?
Его форма расплылась, когда он упал на землю, освобожденный от цепей. Валентайн сел на колени, обнял существо за плечи и вдруг понял, что смотрит в старое, изможденное лицо своего отца.
— Отец? — сказал он, даже не подумав.
Форма древнего существа снова изменилась — перед Валентайном теперь был старик с глубокими глазами, ястребиным носом и пучками белых волос на висках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48