– Как долго будет продолжаться эта дурацкая ссора с госпожой Шене? Когда ты к ней вернешься, парень?
Ренар покачал головой:
– Если Арианн решит меня простить, она пошлет за мной. Не хочу снова навязывать ей свое присутствие. – Чуть помолчав, угрюмо добавил: – Я люблю ее, Туссен.
– Ну, слава богу. Долгонько же ты думал. Почему бы не поехать и не сказать ей об этом?
– Потому что теперь уже поздно.
– Все зависит от тебя.
Гулко стуча по полу сапогами, Ренар отошел от старика.
– Ты пробовал меня предостеречь. Мне с самого начала следовало быть с ней честным. Так нет, умнее не придумал, как попытаться силой заставить ее выйти за меня замуж, как и поступила бы моя бабка. Когда не получилось, прибег к одной из штучек Люси, вынудив Арианн пойти на договоренность с кольцами. – Он остановился у саркофага, глядя от усыпальницы старика на установленную позади нее урну. – Иногда я думаю, что я хуже их обоих.
Туссен бесшумно подошел к Ренару:
– Нет, парень. Ты склонен забывать, что, кроме того, ты сын своих отца и матери. Это естественно, потому что у тебя не было возможности знать их. Они были добрыми, любящими людьми, обожавшими друг друга, которым в этом мире, порой полном черной магии, выпало короткое счастье. Тебе и твоей возлюбленной оно тоже выпадет.
Ренару хотелось бы этому верить. Он обернулся к Туссену и пожал старику руку. На этот раз распорядился мягче:
– Возвращайся на остров Фэр. Береги ее ради меня.
Туссен долго испытующе разглядывал его, но, видимо, понял бесполезность дальнейших увещеваний и направился к лестнице, прежде бросив грустный взгляд на урну в стене.
Мгновение Ренар боролся с собой, потом нерешительно сказал:
– Э-э… Туссен, если хочешь… забрать останки Люси и предать их земле, то можешь сделать это.
– Нет, парень, ты единственный, кто может даровать ей покой. Люси за свою жизнь наделала много страшных ошибок, но она любила тебя, парень. Куда больше, чем кого-либо еще.
Ренар ничего не сказал. Он полагал, что старик прав, но это принесло ему мало утешения. Наследие Люси стоило ему Арианн. В то же время как можно ожидать прощения Арианн, если сам он не может простить собственную бабушку?
Ренар еще долго оставался в склепе, после того как ушел Туссен. Его унылые раздумья не оставляли его, пока неожиданно не замерцал и не погас факел. Беззлобно ругаясь, Ренар двигался ощупью в сторону лестницы, когда издалека донесся звавший его голос.
– Ренар…
У Ренара учащенно забилось сердце. Он почувствовал, что на пальце нагрелось кольцо, ощутил знакомое покалывание.
– Арианн?
В неуверенном голосе слышались отчаяние и надежда. Он прижал к сердцу руку с кольцом и сосредоточился, как никогда раньше, посылая в ночь свои мысли и желания. Пока он снова не услышал голос, время, казалось, еле ползло. Голос не такой отчетливый, как прежде, а слабый и далекий.
«Ренар. Прошу, явись… ко мне. В опасности».
От ужаса свело живот. Закрыв глаза, он снова позвал:
– В чем дело, Арианн? Что не так? Ответь.
Словно внутри себя, он услышал собственный голос: «Меня захватил де Виз. Везет меня на суд. Мы уже на пути в Париж. Пожалуйста… помоги».
Ее ужас передался через расстояния ему, пробежал по жилам. Стиснув зубы, он упорно пытался донести до нее свою любовь, всячески ее подбодрить.
– Не бойся, милая. Я лечу.
Кольцо поблескивало на фоне белой кожи руки этой женщины, но было слишком тесным. На минуту Екатерина испугалась, что не сможет его снять. Но с большим трудом металлический кружок удалось стащить с пальца.
Держа кольцо на ладони, с легкой усмешкой перевела надпись.
«Это мое кольцо соединяет вам обоим сердца и мысли».
Екатерина была не уверена, сможет ли овладеть силой кольца, обмануть с его помощью Ренара, но шелест последних слов графа убедил ее в успехе.
«Не бойся, милая. Я лечу».
Екатерина накрыла кольцо ладонью. Это все, что она могла, чтобы не рассмеяться. Мужчинами потрясающе легко манипулировать. Как и тем, который нетерпеливо ждал, стоя позади нее.
Она стояла, отвернувшись к окну, чтобы де Виз не видел, чем она занимается. В данный момент вряд ли нужно, чтобы этот дурак понял, что она не меньше сведуща в магии, чем женщина, которую она посылала его уничтожить.
Успокоившись, королева повернулась к охотнику за ведьмами. Она всегда испытывала отвращение к де Визу, а теперь особенно. Он посмел явиться к ней в грязной после поездки одежде, с запущенной физиономией, дико вращая подбитым глазом, и юлил, как побитый пес.
– Ну, ваше величество? – нагло спросил он. – Годится?
– О, конечно, – промурлыкала она. – Ты не привез мне Реми и его перчатки, но это колечко пригодится не меньше. Оно выманит наших врагов в Париж. Хорошо поработал, сеньор де Виз. И ты тоже, магистр Аристид.
Она кивнула в сторону стоявшего в тени де Виза изможденного парня. Юноша молча поклонился.
А де Виз, безумно сверкая глазами, потирал руки.
– На этот раз они от нас не уйдут. Только заманите этого дьявола и его девку в Париж, а уж здесь до них доберутся ваши солдаты. Да и я разведу костер пожарче адского. Потом вы вспомните все, что мне обещали: назначение Великим инквизитором.
– Разумеется, месье де Виз. Я уж постараюсь, чтобы вы получили все, что вам положено, – пробормотала Екатерина.
Де Виз не уловил в ее обещании ничего дурного, перед глазами маячило видение будущей славы. Однако она заметила, что паренек насторожился, на лице появилось тревожное, полное подозрительности выражение.
Протянув с царственной улыбкой руку для поцелуя, Екатерина отпустила обоих.
На очереди были дела поважнее. Сердце учащенно билось от нечасто охватывавшего ее волнения и предвкушения победы. Все становилось на свои места. Она заполучила в Париж короля Наварры и его сторонников – гугенотов. Изготовленная ею миазма достигла полной зрелости. Она даже определила подходящий момент, когда можно было привести свой план в действие: канун Дня святого Варфоломея.
А теперь у нее было средство избежать опасности разоблачения, исходящей от Арианн Шене.
Вернувшись в свои покои, она отпустила прислугу, затем сдернула покрывало со стоявшей у кровати клетки. Голубь, озадаченно разглядывая королеву, тихо проворковал. Екатерина никогда не приписывала птицам больших умственных способностей, но, возможно, это существо недоумевало, где же хозяйка.
Постучав по клетке, Екатерина произнесла:
– Можешь забыть об Эрмуан. Она тебе теперь без пользы.
Ни мадам Пешар, ни Луиза Лаваль больше не будут слать посланий. Обе помещены в самые глубокие темницы Бастилии, и Екатерина не считала, что они когда-нибудь снова увидят дневной свет.
Королева наклонилась к клетке и тихо промолвила:
– Тебе, дорогой мой, придется доставить еще одно послание.
Ей лишь хотелось видеть лицо Мари Клэр, когда та получит его… и лицо Арианн. Она скривила рот в насмешливой улыбке. Действительно, весьма забавно. Брошенный могуществу Екатерины глупый вызов девчонки будет сорван с помощью того же уязвимого чувства, которое погубило ее мать.
Любви.
Глава двадцать вторая
Несколько дней подряд как из ведра лил дождь, следовавшие друг за другом штормы окутали мглой Бель-Хейвен и фактически отрезали остров от материка. К большому облегчению Арианн, наконец, проглянуло солнце.
Она с нетерпением ждала новостей из внешнего мира, весточки о судьбе Реми, сообщения от Луизы о том, как идут дела в Париже. И хотя Арианн не хотела в этом признаться, с еще большим нетерпением ждала хотя бы словечка от Ренара.
Она ничего о нем не знала, с тех пор как он покинул Бель-Хейвен в ту ночь, когда они поссорились. Но как ни возражала Арианн, Туссен с несколькими вассалами Ренара продолжали охранять дом. При таких отношениях между ней и Ренаром его покровительство затрагивало ее гордость.
Как только перестал дождь, Арианн пошла искать Туссена, твердо решив заставить упрямого старика вернуться домой.
С наступлением непогоды она настояла на том, чтобы люди Ренара поставили коней в ее конюшню. Там, в последнем стойле, она и нашла Туссена. Тот чистил своего чалого мерина, такого же флегматичного и надежного, как и сам старик.
Все стойла были заняты, кроме одного. Арианн отметила, что нет пони Мири. Она нахмурила брови, не зная, радоваться или беспокоиться. Последнее время сестренка вела себя довольно странно, то уныло болтаясь по дому, то в следующий момент, как безумная, убегая из дому. Мири утверждала, что с ней ничего не происходит, но при этом тщательно избегала взгляда Арианн.
Девушка боялась, что причина беспокойства Мири – этот малый, Симон Аристид. Она, должно быть, начинает подозревать то же, что и Ренар: юный Аристид погиб при попытке бежать с острова.
Если даже Симон жив, Мири лучше держаться подальше от опасно запутавшегося парня. Но разговоры об этом не уменьшили бы сердечную боль девочки, как сама Арианн знала по собственному опыту. Пожалуй, и ей лучше больше не видеть Ренара, но подобная мысль приносила мало утешения.
Она решительно направилась к последнему стойлу. Туссен оглянулся.
– Доброе утро, мадемуазель.
Кузен Ренара был, как всегда, весьма почтителен, но на грубоватом лице читался молчаливый упрек.
Однако она отозвалась намеренно бодрым, веселым голосом:
– Да, наконец-то оно доброе. Дождь перестал, и, похоже, теперь можно спокойно проехать по дамбе.
– В самом деле, мадемуазель? – Туссен вернулся к прерванному занятию.
– И вы с людьми графа уже сегодня можете вернуться в Тремазан.
– Да ну? Что, получили подтверждение, что де Виза нет в живых?
– Нет, но…
– Или сообщение из Парижа, что Темную Королеву, ко всеобщему удивлению, сбросили с трона?
– Конечно нет, но…
– В таком случае я никуда отсюда не уеду.
Тут уж Арианн чопорно начала:
– Месье Туссен, я настаиваю…
– Прошу меня извинить. При всем моем глубочайшем уважении к вашей светлости, я подчиняюсь приказаниям только графа де Ренара, а он говорит, что я должен оставаться здесь, пока он не убедится, что опасности больше нет.
Арианн с нескрываемым раздражением уставилась на пожилого человека и подумала было послать его к месье графу с резким посланием, но поняла, что толку от этого не будет.
Она устало оперлась об ограду стойла, наблюдая, как Туссен любовно ухаживает за конем. Глубоко презирая себя, не удержалась, спросила:
– Как… как он, Туссен?
– Ну, точно не знаю. – Старик внимательно посмотрел на нее. – Но, судя по тому, когда я видел его последний раз, осмелюсь сказать, что у парня такой же жалкий вид, как и у вас.
Арианн принялась, было заносчиво это отрицать, но поняла, что это не в ее силах. Обман Ренара вывел ее из себя, она была так зла и расстроена, что сказала себе, что страшно рада тому, что он уехал. Но, говоря по правде, его ей так не хватало, что она испытывала чувство, близкое к физической боли.
Туссен, сбавив тон, предложил:
– Если уж вы так сохнете по весточке от Жюстиса, то вы в состоянии получить ее намного скорее меня, мадемуазель. Все, что от вас требуется, так это надеть на палец колечко и…
– Нет! – затрясла головой Арианн, хотя раньше боролась с соблазном поступить именно так. Теперь же, зная, что кольца фактически выкованы злой рукой, она даже не дотронулась бы до этой полоски металла.
Туссен издал разочарованный вздох.
– Ей-богу, я начинаю верить, что в предсказании Люся о том, что вы предназначены друг другу судьбой, что-то есть. Потому что я в жизни не видел, чтобы мужчина и женщина так подходили друг другу своим упрямством. – В голосе зазвучали убеждающие нотки. – Нельзя ли уладить это недоразумение между вами, просто поговорив с ним? А еще лучше, минуя разговоры, просто поцеловаться.
Арианн не могла удержаться от улыбки при виде усилий старика играть роль свата, но грустно возразила:
– У нас с графом больше чем просто недоразумение. Он… он…
– Да, знаю, сказал вам неправду о своей бабке. В свое время Люси совершила ужасные вещи. Но можно ли винить парня за то, что он хотел скрыть свою связь со всем этим?
– Но я… – Арианн осеклась. Чуть было не сказала, что любит Ренара, правда, теперь она уже не так уверена в этом. – Я хотела выйти за него замуж. Ему следовало быть со мной откровенным.
– Возможно, но Жюстису не всегда это дается легко. Когда-то парень был совсем другим, абсолютно открытым и доверчивым.
При этом воспоминании лицо Туссена смягчилось, но, когда он продолжил разговор, снова помрачнело.
– Все переменилось довольно скоро, когда Люси позволила его деду забрать его к себе. Бессердечие старого негодяя и насмешки его считавшихся знатными приятелей быстро научили Жюстиса скрывать свои чувства и тайны. Если у парня и оставалась какая-то вера в людей, Люси положила этому конец, когда он обратился к ней за защитой, а та отказалась ему помочь.
– Я знала, что он чувствовал себя преданным бабкой, – произнесла Арианн, – но не понимала, почему он считал, что она сможет ему помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65