– Я не Мири, Арианн. Думаю, что, когда ты решаешь спрятать у нас в подвале какого-нибудь опасного незнакомца, я достаточно взрослая, чтобы мне дали знать.
Арианн поняла, что за вопросами сестры могли крыться другие причины, нежели простое любопытство.
– О, дорогая, прости меня, – сказала она, устыдившись собственной бесчувственности. – Мне в голову не пришло, что для тебя значит чужой человек под нашей крышей. Но я уверяю, что капитан Реми хороший человек. Не бойся, что он может тебя обидеть или… или…
Габриэль минуту тупо глядела на нее, потом, когда до нее дошло, лицо ее вспыхнуло.
– Господи, Арианн. Я ни о чем подобном не беспокоилась. В его нынешнем состоянии капитан Реми никого не изнасилует, да я и сама могу постоять за себя.
– Согласна, но боюсь, что одно присутствие незнакомца может оживить в памяти неприятные воспоминания.
– Все раны, какие мне причинили, давно зарубцевались, – отпарировала Габриэль. – Или, по крайней мере, зажили бы, если бы ты прекратила во мне копаться.
Но затравленный взгляд Габриэль свидетельствовал о другом, и, когда Арианн попыталась пожать сестре руку, Габриэль отшатнулась и взлетела по винтовой лестнице. Когда за той захлопнулась дверца люка, Арианн, недовольная собой, поморщилась.
Да, от сестры удалось избавиться, но не так, как хотелось бы. Почему она никак не может внушить Габриэль, что все, что она делает, это для того, чтобы уберечь, защитить их?
Деревянный ящичек с перчатками оставался на виду, здесь для него не лучшее место, особенно принимая во внимание, что Габриэль не успокоится, пока не удовлетворит свое любопытство.
Арианн окинула взглядом помещение, ища надежное место. Пододвинув лестницу, поставила ящичек на самую верхнюю полку, за паутину. Габриэль может утверждать, что не страшится мужчин, но пауков она все же очень боится.
Следующие три дня солдаты Темной Королевы рыскали по острову Фэр в поисках капитана Реми. Королевские гвардейцы совершили налет и на Бель-Хейвен, всюду совали нос и прощупывали в имении каждый уголок, даже перетрясли все сено на скотном дворе. Но, в конце концов, были вынуждены разочарованно покинуть остров и продолжать поиски в других местах.
На третий день до Бель-Хейвен дошла весть, что солдаты прекратили поиски и оставили остров. Все восприняли это известие с чувством облегчения, за исключением Мири Шене.
Она, как тень, уныло бродила по дому. Никто не помнил, какой это день, возмущалась она, – время воздать должное каменным великанам у скал Арго.
Теперь, когда папа все еще на море, а мама умерла, обряду, кажется, грозит забвение. Не то чтобы Мири была уверена, что мама всецело верила в этот древний ритуал, но она всегда оказывала почести в соответствии со стародавними обычаями. А в данный момент Арианн, кажется, ни о чем не может думать, кроме как об этом раненом солдате и своей таинственной работе в мастерской под лестницей.
Единственную надежду Мири возлагала на Габриэль. Та могла бы составить ей компанию в паломничестве к великанам. Но и здесь, боялась она, надежда вряд ли оправдается. Однако все же потащилась наверх поискать сестру.
К своему отвращению, она нашла Габриэль валявшейся среди бела дня на постели. Золотистые волосы забраны под платок. Элегантное платье сброшено, на Габриэль только ночная сорочка, лицо заляпано какой-то блестящей белой дрянью.
– Что такое ты делаешь, Габриэль?
Сестра открыла один глаз:
– Ухаживаю за кожей, чтобы она была белой, красивой. И тебе не мешало бы, вместо того чтобы бегать под солнцем словно цыганенок.
Мири поглядела на мусор, оставшийся после приготовления крема, и еще больше нахмурилась, увидев яичную скорлупу.
– Курам бы не понравилось, что ты так вольно расходуешь плоды их трудов.
– Прошу прощения, но меня не слишком интересует мнение того, кто со временем кончит свой путь у меня в тарелке. Если уж кто и тревожит кур, то это скорее ты. Лису-то домой притащила ты.
– Ренар совсем поправился. Я его отпустила.
– Ренар? Ты дала ему имя поклонника Арианн?
– Нет, оно первым принадлежало лису. Полагаю, граф у него украл.
Габриэль хотела улыбнуться, но потом замерла, опасаясь, что движение нарушит ее процедуру.
Мири пододвинула стул к кровати. Она не могла не вспомнить, что в прошлые годы все было по-другому. К этому времени папа уже погружал их в повозку, чтобы ехать к скалам Арго. Грузились дрова для костра, в корзинку укладывался ужин, который они разделяли с великанами. Они с сестрами смеялись и возбужденно трещали, мама одобрительно улыбалась.
Мири вдруг почувствовала себя совсем одинокой. Обиженно поглядела на Габриэль; та, кажется, засыпала.
– По-моему, ты стараешься выглядеть красивой из-за этого капитана Реми, которого мы прячем, – презрительно заметила Мири.
На этот раз Габриэль широко раскрыла оба глаза и, облокотившись, грозно уставилась на Мири.
– Откуда ты о нем знаешь? Удивительно, что ты вообще заметила его присутствие.
– К мужчинам я равнодушна. Нет, не то что их совсем не замечаю, – с достоинством ответила Мири. – Трудно было не заметить, что что-то неладно, когда эти солдаты топтались по скотному двору и конюшне, разыскивая капитана и растревожив всех моих бедных зверюшек. – И нехотя добавила: – Правда, мне его немножко жалко. Когда я украдкой пробралась в подвал взглянуть на него, он выглядел очень старым и больным.
Габриэль, закрыв глаза, снова плюхнулась на подушку.
– Удивительно, что тебе еще удалось его увидеть. Арианн охраняет его, как дракон. Но если бы ты посмотрела получше, то увидела бы, что капитан Реми далеко не стар. Я думаю, тебя обманули его борода и бледность. Он совсем молодой, и, если бы не ранение, я бы предположила, что он довольно сильный.
Мири упрямо покачала головой:
– Может, телом он молодой, но душой нет. Если посмотреть ему в глаза, то можно почувствовать, что он видел слишком много плохого. Боюсь, что иногда твои глаза становятся похожими на его.
Габриэль стоило больших усилий сохранить спокойное выражение.
– Я не могу читать глаза, и если бы обладала такой способностью, то не стала бы тратить силы на капитана Реми. Он всего лишь простой солдат. – Помолчав, спросила помягче: – Э-э… а что еще ты прочитала в глазах Реми? Может, заметила в его глазах что-нибудь о… о…
– О чем?
– О… о его короле.
Мири чувствовала, что Габриэль говорит не все. Сестра поспешно добавила:
– Капитан мне интересен только потому, что служит молодому королю Наварры.
– Тоже мне король, – хмыкнула Мири. – А как насчет великанов?
– Прости, не поняла, – процедила Габриэль, устраиваясь поудобнее.
– Каменных великанов. Обряд.
– А-а, это.
– Я единственная, кто помнит, что древним надо воздавать должное. А Арианн даже не находит времени поговорить об этом.
– Наша старшая сестрица все это время очень озабочена важными делами, которые нам, детям, не понять, – язвительно заметила Габриэль.
Мири заключила, что ее сестры, должно быть, снова в ссоре. Неудивительно, что она предпочитает компанию своих зверюшек.
– Даже если Арианн не найдет времени для обряда, мы с тобой должны там побывать, – убеждала Мири сестру.
– Топать в такую даль, чтобы порезвиться вокруг этих каменных громадин? Ты, должно быть, шутишь.
– Но, Габриэль…
– Занялась бы чем-нибудь поважнее, хотя бы изредка причесывалась.
– Твоих причесываний хватит нам на двоих и… – Мири прикусила губу, чтобы не наговорить лишнего. – Ну, пожалуйста, Габби. Это же так важно. Пойдем со мной, ну последний разок.
– Нет, Мирибель. Ходить в гости к великанам – абсолютная чепуха. Уходи и больше не приставай ко мне. Мне нельзя говорить – помада засыхает.
«Дело не только в помаде», – подумала Мири, глядя на напряженную складку у рта сестры. Габриэль отвернулась, и Мири, тяжело вздохнув, перестала упрашивать. Но, когда она встала и поплелась к двери, Габриэль ее окликнула:
– И даже не думай ускользнуть одна. Арианн тогда с тебя шкуру спустит. Пока не будет уверенности, что солдаты не вернутся, она хочет, чтобы мы держались ближе к дому.
Мири вышла из комнаты. Ни Габриэль, ни Арианн не могут ее понять. Она должна пойти туда и по причине, слишком ужасной, чтобы говорить о ней сестрам.
Ее кошмарные сны о залитом кровью городе и колокольном звоне становились все ужаснее, предвещая какое-то огромное зло, которое неуклонно надвигалось. Зло, которое можно было бы умиротворить, если бы она воздала должное уважение каменным великанам. Может быть, обряд и не подействовал бы, но все-таки хорошо бы избежать еще одной бессонной ночи, когда в страхе мечешься по постели.
Мири, крадучись, спустилась по лестнице, опасаясь натолкнуться на Арианн, которая прочла бы по глазам о ее намерениях. То и дело оглядываясь, она, наконец, облегченно вздохнув, вышла из дома и побежала готовить пони к поездке на единственное место, где, как она верила, еще оставалась какая-то магия.
Уже смеркалось, когда Мири, шепча на ухо Орешку ободряющие слова, вела своего пони вверх по крутому склону холма. Тропинка была неровной, каменистая поверхность лишена растительности, двигаться приходилось с осторожностью.
Внизу в небольшой бухте о скалы разбивались в пыль и пенились океанские волны. От одного взгляда кружилась голова, и Мири, откидывая с лица пряди раздуваемых ветром волос, старалась не смотреть вниз.
Она уже забыла, какой дикой и отчужденной была эта часть острова, так не похожей на укрытую долину, приютившую Бель-Хейвен. Или, может быть, путешествие к скалам Арго не казалось таким страшным в другие годы, когда ее обнимала сильная папина рука.
Прижимаясь к пони, Мири тяжело поднималась в гору, пока не увидела вершину скалистого холма и на фоне сумеречного неба силуэты величественного круга дольменов Восхищенно любуясь увиденным, Мири остановилась перевести дух. Мамы нет, возможно, нет и папы. Сестры ведут себя странно. Ее любимый пони стареет. Но, по крайней мере, существует такое, на что можно рассчитывать, что оно никогда не изменится: каменные великаны, как всегда, стояли твердо и непоколебимо.
Свет восходящей луны придавал кольцу высящихся камней торжественную и таинственную красоту. Арианн утверждала, что дольмены были сооружены в далеком прошлом, когда люди лучше владели инженерным искусством, и что этот круг, по существу, является древним способом следить за движением небесных тел. Но Арианн старалась всему найти логическое объяснение.
Мири больше верила старинному преданию о добрых великанах, когда-то населявших этот остров. Когда им стали угрожать суеверные глупцы с материка, сама мать-земля защитила их своим волшебством, превратив в камни. Мири удивляло, как кто-то мог подвергать сомнению это предание. Это было не место науки и разума, а царство магии и легенд.
Погоняя пони, девочка поднялась выше. До нее донесся запах древесного дыма, говорящий, что кто-то уже разжег там костер.
Эта догадка ей понравилась, но и заставила замедлить нетерпеливые шаги. Хотя она всю свою жизнь знала большинство жителей Порт-Корсар, но все еще стеснялась в присутствии кого-либо не из ближайшего окружения – семьи и прислуги. В другое время она могла прижаться к отцу или остаться в тени мамы и сестер.
Услыхав шум голосов, она остановилась. Ветер доносил до нее произносимые нараспев высокими гортанными голосами странные непонятные ей слова. От жуткого монотонного завывания у Мири по коже побежали мурашки. На ее памяти такого странного пения при обрядах не было.
– Что ты на это скажешь, Орешек? – прошептала она.
Пони фыркал, явно стремясь вернуться к подножию холма. Но Орешку никогда не нравились высокие обдуваемые ветром места. Пение было все пронзительнее и громче, отчего Мири становилось не по себе, но она зашла слишком далеко, чтобы отступать.
Девочка отвела Орешка под укрытие самого широкого из стоявших камней. Мири никогда не приходилось привязывать своих питомцев. Похлопав пони по холке, она пристально посмотрела Орешку в глаза, прошептав:
– Пожалуйста, стой здесь.
Потом Мири поползла мимо каменного великана, решив, прежде чем показаться, посмотреть, что происходит. Полянку в центре кольца камней освещал потрескивавший костер. Вокруг пляшущих языков пламени танцевала группа рослых девушек.
Это были не те девушки, которых она знала в городе. В свете костра их лица показались Мири грубыми и страшными.
Конечно же, она опять не сразу сообразила. Несомненно, это были всего лишь крестьянки из одиноких избушек, рассеянных там и сям за скалами, далекие от цивилизации люди, зарабатывавшие на жизнь рыбной ловлей на этой стороне острова.
Молодые женщины двигали бедрами, били в грудь и в исступлении рвали на себе волосы. Одна полногрудая вульгарная девица с растрепанной гривой темных волос воздела к небу толстые руки и издала пронзительный вопль.
– О, великий граф Иштар! Опусти взор свой и окажи милость своим служанкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65