Ей, наверное, сейчас было бы легче оказаться опять в лесу с Сианадом, пусть даже и с темными силами. Там все просто, жизнь или смерть, и никаких глупых обычаев или придворного «перезвона».
Из прихожей раздался звук приглушенных рыданий.
Что за куриные мозги у этой девчонки! Смешно плакать из-за резкого слова хозяйки. Тому, кто сталкивался с Диреатом и Бейтиром, ее слова показались бы ласковыми.
Рохейн сняла кожаный пояс и попыталась расстегнуть неудобные застежки. Наконец она все-таки посмотрела на дверь.
— Вивиана, ты не поможешь мне расстегнуть платье?
Девушка быстро вбежала в комнату. Вместе они справились с бесконечным рядом пуговиц, нижними юбками и тонкими изящными туфлями.
— Миледи, хотите, чтобы я намылила вам спину?
— Нет. Я буду мыться одна.
Упаси боже, чтобы девушка увидела на ее спине шрамы от кнута! Служанка опять занервничала.
— Может быть, тогда мне следует подготовить вам к обеду платье?
— У меня нет другой одежды, кроме той, которую ты уже видела.
У Вивианы вытянулось лицо, как будто она снова сейчас заплачет.
Рохейн собрала волю в кулак и быстро сказала:
— Мне, конечно, необходимо пополнить свой гардероб. Поэтому тебе нужно привести нескольких продавцов.
К счастью, у меня осталось еще довольно много денег после продажи изумруда.
Служанка, расстроенная новостью, с унылым видом подобрав платье леди, вышла из комнаты.
За стенами дворца завывал ветер.
После купания Рохейн села перед туалетным столиком, еле узнавая себя, пока Вивиана с подавленным, скорбным видом расчесывала черные как смоль волосы. Сердце Рохейн от страха готово было выпрыгнуть из груди. Она мягко сказала:
— Я приехала издалека, где обычаи Двора неизвестны. Похоже, это тебя беспокоит. Почему?
— В самом деле, миледи! — воскликнула Вивиана. — Это очень меня беспокоит, больше, чем все темные силы Айи, потому что неведение может вам повредить.
— Вот как? И что же?
— Как на вашей служанке, на мне это тоже отразится. Я переживаю за вас.
— Ты говоришь искренне, хотя не очень тактично. Как могут мне навредить плохие манеры?
Девушка говорила честно.
— Миледи, дело в том, что при Дворе существует определенный элитный круг людей, в котором бытуют свои обычаи и правила. Королевская семья, герцоги и герцогини не принимают участия в этой игре, но очень многие придворные рангом пониже герцогов являются членами этого круга. Исключение составляют только очень старые и очень молодые. Те, кто входит в круг, могут рассчитывать на какое-то положение при Дворе, а остальные имеют очень мало шансов получить хорошую должность.
— Это так ужасно — не входить в круг?
— Конечно. Можно сказать, такая жизнь больше похожа на прозябание. Вы не поймете, о чем я говорю, пока не увидите собственными глазами. Но тогда уже может быть поздно. Если миледи не войдет в круг избранных, она наверняка покинет Двор, и тогда меня отошлют обратно к вдовствующей маркизе. Честно говоря, для меня лучше умереть, чем там жить. Словами невозможно передать, как эта маркиза с нами обращается. Она постоянно находит причину для пощечины, а рука у нее тяжелая.
Рохейн внимательно слушала, уставившись невидящим взглядом в зеркало.
— Расскажи мне еще что-нибудь.
— Вы, миледи, как дочь графа будете сегодня вечером сидеть за столом среди сливок общества.
— Что заставило тебя думать, что я дочь графа?
— Это просто. Поскольку вас величают леди, вы должны быть дочерью герцога, маркиза или графа. А раз имя Тарренис неизвестно при Дворе, то мне кажется, что вы графиня, простите, ваша светлость.
Слова девушки обнадеживали. Вивиана обладала довольно острым умом, несмотря на излишнюю эмоциональность. Судя по всему, во время пребывания при Дворе Рохейн понадобится союзник. Она внимательно изучала в зеркало лицо служанки. Круглое, с ямочками и вздернутым носиком. На щеках яркие пятна румянца, а карие глаза с темными ресницами не подходили по цвету к обесцвеченным волосам. Очень славная девушка. Платье из небесно-голубого бархата на талии стягивал пояс из тисненой кожи, в дополнение к которому был надет специальный пояс с ассортиментом маленьких, но крайне необходимых вещичек: крохотные ножницы, подушечка для иголок и крючок для застегивания пуговиц. Очень популярная и модная часть туалета.
— Я полагаю, что миледи приехала из очень отдаленного места, — продолжала болтать служанка, водя расческой по волосам Рохейн. — Это сразу можно было понять, когда вы поблагодарили герцога за приглашение на обед.
Рохейн почувствовала тревогу.
— Я сделала что-то неправильно?
— Да, миледи, абсолютно неправильно. Приглашение на обед от герцога это приказ. Вы должны были ответить: «Я благодарю вашу светлость за доброту и имею честь подчиниться вашему приказу». Не знаю, что он подумал, получив ответ не по форме, но, кажется, не рассердился, как произошло бы с любым другим придворным.
— Ты сказала, что меня будут презирать и осуждать за то, что я не знаю сложных правил этикета, принятых при Дворе.
— Это в лучшем случае, миледи! Избранные могут повесить или четвертовать за неумение разговаривать на общепринятом языке. Те, кого они осудили, никогда не будут полноправными членами общества. Сюда входит не только простое незнание придворного языка, но и поведение за столом и тому подобное. Этикету можно посвятить целые тома. Но поскольку ваша светлость относится к благородному роду, то я уверена, вы владеете необходимым этикетом, принятым за столом.
— Не стоит быть такой уверенной.
В памяти Рохейн возникли непрошеные воспоминания: обед в доме Этлин, все сидят за столом и руками едят из одного блюда, вытирая жирные пальцы о скатерть. Сианад зажал в руке кусок мяса и рвет его зубами. В качестве тарелок толстые ломти хлеба, чтобы потом обмакнуть их в остатки соуса и съесть.
Рохейн закусила губу. Восхождение от служанки с изуродованным лицом до леди, которую принял герцог во дворце, а потом опять возвращение к позору — нет, это выше ее сил. А что, если на обеде будет присутствовать Торн и станет свидетелем ее унижения?
— Дайнаннцы посещают эти обеды?
— Иногда, миледи, если не обедают в своем зале.
— Ты знакома с кем-нибудь из них?
— Нет, миледи.
— Вивиана, почему придворные настаивают на своих правилах? Этот особый язык, странные обычаи, о которых ты говорила? Зачем все это?
— Мне кажется, для того чтобы показать, какие они умные и какое высокое положение занимают, потому что владеют чем-то таким, о чем простолюдины не имеют понятия. Конечно, люди из более высоких сословий не думают о том, что надо изучать какой-то особенный язык, потому что им не надо доказывать, что они чего-то стоят, таким способом.
— Вивиана, ты умная девушка. Мне кажется, я тебя сначала недооценила. Научи меня всему, чтобы сегодня вечером меня не посчитали изгоем.
— Миледи, на это уже нет времени!
Откуда-то снизу из лабиринтов коридоров донесся вибрирующий звук гонга.
— Это сигнал к обеду. Через несколько минут за вами придет лакей, чтобы проводить в зал. А потом мы с вами потерпим фиаско.
— Успокойся! Послушай, ты должна мне помочь. Когда все сядут за стол, стой около меня. Я буду делать так, как остальные, а ты мне подсказывай, если я ошибусь.
— Но волосы вашей светлости еще не причесаны как надо!
— Может быть, мне надеть шляпу?
— Нет-нет, этот фасон не подходит для вечера.
— Тогда причеши меня.
— Это займет слишком много времени…
— Чепуха! Сделай, что можешь. У нас есть несколько минут, так ведь?
— Ну да, миледи.
Вивиана решительно взяла щетку из эвкалипта с фарфоровой ручкой, украшенную разноцветной эмалью и кристаллами, и подняла тяжелые пряди, уложив высоко на затылке хозяйки. Придерживая волосы одной рукой, девушка потянулась к ряду шкатулок, бутылочек и баночек, сделанных из серебра, фарфора и дерева, стоявших на туалетном столике. Рохейн подняла несколько крышек и обнаружила розовую и белую пудру, черную краску и пастилки. В других — перчатки, крючки для застегивания пуговиц, ленты, декоративные расчески из кости и рога, черепаховые гребни. И еще серебряные заколки, обручи, ароматические соли, духи.
— Что ты ищешь?
Рохейн покривилась от боли, когда служанка, склонившись над туалетным столиком, натянула ей волосы.
— Я ищу шпильки для прически.
Резная шкатулка из слоновой кости перевернулась, и оттуда высыпались шпильки, украшенные драгоценными камнями. Вивиана схватила их и стала поспешно втыкать в волосы Рохейн.
— Ой!
— Простите меня…
— А для чего эта краска?
— Чтобы подкрасить лицо. Вот эта для глаз, кремы и цветная пудра — для кожи, румяна сделаны из лепестков сафлора…
Вдруг запаниковав, Рохейн прижала руки к щекам. В зеркале новый облик казался ей вполне приятным.
— Мне тоже нужно ими воспользоваться?
— Многие придворные дамы это делают, но вам, миледи, нет необходимости краситься.
— Почему, если это делают другие? Мое лицо выглядит по-другому? Скажи мне честно!
— У миледи такая кожа, что многие дамы будут завидовать. Она не нуждается в подкрашивании.
— Что ты имеешь в виду?
Вивиана закончила спешные попытки соорудить на голове Рохейн прическу и уперлась руками в бедра.
— Миледи шутит?
— Нет, я не шучу. Я хочу, чтобы ты мне сказала правду, нормально ли выглядит мое лицо. Если что-то не так, я не войду сегодня в зал, приказали мне или нет.
У Рохейн засосало под ложечкой.
От громкого стука в дверь обе девушки подпрыгнули на месте. Властный голос сообщил им, что время идти в Обеденный зал.
— Все, миледи, надо идти, — воскликнула взволнованно Вивиана. — Скорее! Опоздание — непростительный промах. Миледи вычеркнут из круга еще раньше, чем вы съедите хоть кусочек на этом обеде.
— Тогда пошли.
Стены Большого Обеденного зала покрывали гобелены, устремляющиеся к искусно оформленным карнизам и куполообразному потолку, украшенному фресками. Шесть каминов, по три с каждой стороны, давали достаточно тепла, чтобы обогреть большое помещение. В высокой галерее стоял трубач, одетый в темно-красную ливрею с церемониальной цепью на шее из серебряных роз и гранатов.
Деревянные полированные столы вдоль стен освещались канделябрами на зеркальных подставках. Столы заполняли серебряные блюда с фруктами и пирожными, масленки, серебряные сосуды с ручками из слоновой кости, специальные раскаленные медные жаровни, готовые к разогреву пищи. Около каждого стола застыли в ожидании лакеи и их помощники. По всей длине зала стояли столы, накрытые белоснежными камчатными скатертями, расписанными ромбами. Под прямым углом к центральным столам размещался главный стол, установленный на возвышении. Его белоснежная поверхность была свободной от столовой посуды, уступившей место большим серебряным скульптурам, олицетворяющим четыре времени года. Волосы Весны украшал венок из цветов, на который опустились бабочки. Голову Лета венчал лавровый венок, а на изящной руке сидел жаворонок. Осень обвивали виноградные лозы, а в руках у нее были колосья. А Зиму короновали ветки остролиста с алыми ягодами. Огонь свечей мягко отражался в белом металле.
Длинные столы, сервированные для обеда, придавали залу строгий вид. Свет множества свечей из пчелиного воска в ветвистых канделябрах искрился в резных поверхностях хрустальных и серебряных блюд, в золотых подносах, заполненных «сладким мясом», серебряных сосудах для сыпучих приправ, украшенных резьбой в виде цепи выпуклых овалов с замысловатыми крышками. Хрустальные графинчики для уксуса и масла, фарфоровые баночки для горчицы, разрисованные морскими звездами, овальные тигельки, букеты шелковых цветов и листьев, кажущиеся живыми на зеркальных декоративных блюдах, — далеко не полный перечень предметов, сверкающих на столах.
С верхней галереи доносилась тихая музыка. В двери хлынул поток придворных. При беглом взгляде они казались не похожими на людей, настолько фантастично выглядели их одеяния.
Ни на одной из леди не было надето меньше чем три платья одновременно. Три разноцветных подола и столько же рукавов. Верхние рукава начинались от плеча и свисали свободно или заканчивались манжетами. Некоторые были узкими внизу, а на плече собирались в валик. Или повторяли форму колокола, подвернутого до локтя так, что была видна подкладка из меха. Иногда рукава собирались на плече в буф, а ниже спадали глубокими складками. Большинство рукавов были до того длинными, что их приходилось завязывать в большие узлы, чтобы не волочились по полу. Каждый ярд ткани покрывала богатая вышивка. На резных, украшенных серебром поясах висели ключи, кошельки и маленькие ножи в прелестных ножнах с драгоценными камнями в тон браслетам, брошам и шпилькам. Все это делало дам похожими на павлинов.
Их головные уборы вообще переходили все границы. Некоторые напоминали формой рог, другие — пирамиду или цветочный горшок, а то и большие резные ящики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63