— Возможно, но не надо его держать около меня.
— Оно залечит ваши раны, миледи, — оправдывалась служанка, пятясь назад.
— Нет. Я не вынесу и капли его на себе. Лучше уж терпеть боль от ран и выпить еще немного бренди. Вы можете полечить Вивиану, если она захочет, а я сяду подальше. Хелигея, мне нужно как можно скорее увидеть Короля-Императора.
— К нему сейчас никто, кроме его людей, не может зайти. Так мне сказали.
— Да, но как только Башню полностью освободят…
— Конечно. Миледи, позвольте тогда слугам искупать вас с лавандой, если не хотите масло. И выпейте еще бренди.
Этой ночью спать было невозможно. Стоны раненых заполнили нижние этажи. Те, кому удалось избежать повреждений, не могли говорить ни о чем, кроме страшного набега нежити и беспрецедентного присутствия Его величества в Башне Исс. Сверху иногда доносились звуки борьбы, лифтовые шахты освобождали от затаившихся там злобных сил. Этот шум становился все более редким, пока наконец совсем не стих. Рохейн сидела у окна, совершенно одна в комнате для слуг. Открывать ставни было запрещено, пока не минует опасность, но прохладный бриз проникал через щели и приносил облегчение.
Подошла Вивиана.
— Миледи…
— Не подходи ко мне, Вивиана. Я не могу переносить запах масла на твоих волосах.
— Он сильный, но не такой уж противный. Мне даже кажется, что кому-нибудь он мог бы показаться приятным.
— У меня он связан с плохими воспоминаниями, — объяснила Рохейн, уйдя в себя.
Почувствовав смущение, Вивиана кивнула, поклонилась и тихо исчезла.
Рохейн вспоминала:
В Башне Исс целебное масло использовали для самых различных целей, включая облегчение боли при самых различных повреждениях, начиная с порезов и царапин, и кончая спазмами в животе и бородавками. Гретхет лечила составом порезы на моей спине, но я его не выносила уже тогда. Мое сопротивление было бесполезно, слишком слаб был золотоволосый паренек. Старуха намазывала спину, но как только она выходила, я начинала кататься по шершавой поверхности, от чего опять открывались раны. Запах ненавистен мне до сих пор.
Девушка встала и подошла к другому окну. В узкую щель в ставнях она видела тонкую линию звездного неба, похожую на черную ленту, расшитую жемчугом. Бренди согрел ее, смягчил боль в разбитой голове, но Рохейн не терпелось пойти к Королю-Императору, чтобы вымолить помилование для Сианада. Кроме того, не мешало бы посмотреть, кто из дайнаннцев сопровождает его в Башне.
Все это ждало за запертыми дверями.
Наконец около полуночи стук в дверь известил, что период ожидания закончился. Башня была освобождена от нежити.
Опять начался хаос. Всадники Бури и их жены стали возвращаться на верхние этажи, а слугам было приказано подготовить комнаты и еду для Короля-Императора и его свиты. Хелигея моментально исчезла в клетке лифта.
Рохейн, оставив Вивиану ждать, пока выдохнется запах, воспользовалась другим лифтом и поднялась на тридцать седьмой этаж. Лорды и леди сновали по коридорам Башни, отдавая приказы. Слуги, загруженные работой, с удовольствием подчинялись.
— Где Король-Император? — спросила Рохейн.
— Его величество на самом верхнем этаже, миледи, — последовал ответ. — Он или на совещании, или ужинает. Вам что-то нужно? Столы накрыты в Обеденном зале.
— Спасибо. Нет.
Проходивший мимо дайнаннский рыцарь с удивлением посмотрел ей в лицо, потом опомнился и поклонился.
— Вам помочь, леди? Меня зовут сэр Флинт.
— Комнаты Короля-Императора на верхнем этаже. Вы не знаете, где они точно находятся?
— Его величество проводит совещание. А Всадники Бури сейчас собрались в Обеденном зале, чтобы перекусить. Могу я пока проводить вас туда? Или позвать вашу служанку?
Представив себе, как сейчас выглядит, Рохейн поняла, что не может предстать перед королем в рваной одежде, вывернутой для путешествия наизнанку, и с растрепанными волосами. Для того чтобы просить помилования для человека, следует появиться аккуратно одетой и красиво причесанной. Этого требовал этикет. Девушка вздохнула.
— Вы очень добры, сэр Флинт. Но пока я хочу только отдохнуть.
— Как ваше имя, миледи?
Но она уже отошла, не желая представляться. Рыцарь опять поклонился и стоял, глядя ей вслед. Рохейн отправилась к себе. Добравшись до места, девушка застыла, опершись рукой о косяк.
Комната выглядела полностью разгромленной.
Мебель была опрокинута. На полу валялись ящики из комодов и шкафов, как будто кто-то вытряхнул из них содержимое, а потом с нечеловеческой силой метнул в другой конец комнаты. Осколки фарфоровых баночек с косметикой перемешались с кремами и пудрой. Одежду чудовища разорвали в клочья. Зеркала разбиты, только рамы остались целы. Кровать представляла собой гору щепок, одеял и резных ножек. Украшения было невозможно узнать. Они выглядели так, словно их расплавили в огне. Каждая вещь изломана или разбита. И над всем этим витал запах гнили.
Рохейн медленно покинула руины. Ей не удалось обнаружить и намека на дверь — она была вырвана из проема.
Было очень поздно. Ошеломленная увиденным, Рохейн пошла прочь от комнаты. Освещенные факелами коридоры опустели, так как обитатели верхних этажей ужинали. На полу шуршали засохшие листья, которые гнал вперед ночной бриз, проникающий с балкона, выходящего на гавань Исс. Именно здесь она стояла в ночь, когда случился шанг, и наблюдала, как призрачный галеон опять и опять терпел крушение.
Одна из дверей была открыта. Звезды посылали на землю яркий блеск. Вдруг вспомнились слова Томаса: «Нужно выйти в пустынную местность в ясную звездную ночь и смотреть на небо. Смотреть долго. Тогда, может быть, удастся увидеть Фаэрию».
Не обращая внимания на сильный холод, Рохейн вышла на балкон. Луна и Южная звезда исчезли из виду, следуя своим неизменным путем, зато осталась фантастическая россыпь остальных светил, захватывающая сердце и душу и отсылающая их в необъятную пустоту небес.
Сейчас на балконе был кто-то еще. Облокотившись на парапет, там стоял дайнаннец. Пряди черных волос стекали по широким плечам, спине и достигали пояса. Морской ветер, вскарабкавшись по стенам Башни, ворошил их на фоне мерцающих звезд. Казалось, сама ночь возникала из сплетения локонов.
Он выпрямился и повернулся к Рохейн.
В этот же миг все мысли были сметены нахлынувшим счастьем. Она не могла ни говорить, ни двигаться под знакомым взглядом. Желания и надежды стали реальностью. Рохейн так часто мечтала об этом, что сейчас не могла поверить глазам, посчитав его появление сном.
Как будто издалека мелодичный голос сказал:
— Итак, ты все-таки добралась до Двора, Золотоволосая. Надо было что-то ответить, но затуманенный мозг Рохейн ничего не мог придумать. Она тихо пробормотала:
— Да.
Широко раскрытыми глазами девушка смотрела на видение.
— Это действительно ты? — прошептала она.
— Да, это я.
Ей следовало еще что-то сказать, удержать его, потому что чем дольше он оставался рядом, тем более реальным становился.
— Я рада видеть тебя.
Эта фраза так мало отражала чувства Рохейн, как если бы она желала предложить ему океан, но из-за отсутствия опыта протянула только ложку воды.
— Я тоже.
Как и Под, Торн узнал ее немедленно, несмотря на полное преображение, но не стал комментировать ни цвет волос, ни лицо, ни голос.
— Как ярко сегодня светят звезды, — проговорил он, опять поднимая голову.
Рохейн подошла к нему ближе и тоже залюбовалась завораживающей красотой сверкающего неба. Но, кроме этого, она постоянно ощущала жар, согревающий одну сторону тела, тогда как другая мерзла. Так они вместе стояли, глядя на небо, а дующий с моря ветер ласково ерошил их волосы.
Прошел час или два, а может быть — минута. Мгновение не стало вечностью, хотя Рохейн этого очень хотелось бы. Они молчали, но ей казалось, что миллионы слов кружат вокруг них в воздухе. Находиться рядом с Торном в такой момент было все равно, что падать на звезды, лететь по небу в шанг или быть унесенной им.
— Я так долго тебя искал, — наконец спокойно проговорил Торн. — Ты вернешься со мной во дворец?
— Да.
Страх и удовольствие теснились в мозгу девушки, вытесняя друг друга, как сахар и кислота.
— Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне и никому другому.
Вот так, без всяких преамбул. Рохейн онемела и не находила в себе сил задавать вопросы, поэтому просто ответила:
— Я тоже этого хочу и буду твоей на всю жизнь. Правда ли он произнес эти слова? Или я сплю?
— Клянусь звездами, своей жизнью, всем, чем захочешь. Я клянусь.
Торн протянул руку, и Рохейн почувствовала, как ее пронзила молния от кончиков пальцев до ступней.
— Теперь мы связаны словом, — сказал он, не подавая виду, что заметил, какое впечатление на нее произвело прикосновение.
Ей даже показалось, что сам Торн не ощутил ровным счетом ничего.
Из коридора послышался звук приближающихся шагов. Несколько королевских легионеров подошли к открытым дверям. Увидев на балконе двух человек, они склонили головы.
— Говорите, — разрешил им Торн.
— Ваше императорское величество, — сказал полковник. — Девушка, которую мы искали, находится в Башне Исс. Ее зовут леди Рохейн.
— Вы запоздали с новостями, я ее уже сам нашел, — засмеялся Торн.
Я правильно услышала?
Последствия испытанного за последние дни страха и истощение дали себя знать, и девушка едва не потеряла сознание. В ней смешались самые разнообразные чувства. Если она позволит им переполнить себя, то упадет в обморок, как затянутая в корсет придворная дама. И тогда они разлучатся. Когда сознание вернется, его уже не будет рядом, потому что все происходящее — только жестокий сон.
Рохейн спрятала лицо в руках. Сквозь пальцы ручьем полились слезы.
Кто-то подхватил ее на руки и понес. Она слышала над собой мягкий голос Торна. Ей не удавалось разобрать слова, потом в руках оказалась чашка, и Рохейн что-то пила, от чего сон постепенно завладел измученным телом. Стены стали падать одна за другой, а золотоволосая девушка кружилась и кружилась между ними.
Он все-таки ушел.
Звучала приятная волнующая музыка, заставляющая сердце стремиться к чему-то непознанному, неизведанному, недостижимому, и она, не зная, что это такое, проснулась в слезах, потому что не могла получить желаемое.
Спящая память тревожила пробудившееся сознание, а чистый детский голосок пел:
Спою тебе про девять чудес.
Пускай шумит вдали темный лес.
Но что за девять чудес?
Девять искусств свои тайны хранят,
Восемь нот пропою я подряд,
Семеро всадников в небе парят.
Шесть у шулера карт в рукаве,
Пять колец на руке твоей,
Четырежды сменится цвет ветвей,
Трижды судьба поманит — не верь.
Два — как сердца влюбленных навек,
Раз — и остался один человек.
Хорошо знакомый голос. Принадлежал он Кейтри, дочери Хранителя Ключей. Маленькая мечтательница сама сочиняла песни и часто пела для себя. Девочка, казалось, не обращала внимания на мир, расположенный за пределами ее маленького горизонта, она просто сидела рядом с Рохейн и пела. На ней было надето платье служанки, и пахла она апельсиновыми цветами.
— Я еще сплю? — спросила изумленная Рохейн, приподнимаясь в постели.
Она лежала в роскошной кровати, в великолепно украшенной просторной комнате. В большом камине горел огонь. Окна закрывали тяжелые бархатные портьеры с геральдическими знаками Всадников Бури, но изгиб внешней стены напоминал о том, что комната находится в Башне.
Кейтри засмеялась, все еще мурлыкая свою песню.
— Где мечта и где реальность? — философски спросила она.
Риторический вопрос и, наверное, слишком глубокомысленный для такой юной девушки. На вид ей можно было дать не больше тринадцати лет.
— Где мы?
— Ваша светлость на сороковом этаже, самом высоком в Башне, за исключением нескольких маленьких орудийных башенок. С настоящего времени эти апартаменты будут называться Королевскими. Меня позвали, чтобы вам помочь, миледи, и я очень рада хоть ненадолго сбежать от вида разрушений, что постигли Седьмой Дом.
— А твоя мама? — вдруг спросила Рохейн. — Она здорова?
— Да, миледи, — ответила девочка, нахмурившись. — Моя мама избежала беды…
— Отлично. А теперь мне надо привести себя в порядок.
— Сначала перекусите, леди. Здесь еда и напитки. Вас ждут ванна и наряд. Леди Хелигея подарила кое-что из своего гардероба, потому что все ваши вещи повреждены нежитью. Портнихи удлинили юбки, пока вы спали. Мне кажется, вам пойдут цвета Седьмого Дома. Миледи будет принята Его величеством сегодня утром.
— Разве уже прошла ночь и наступило утро? И где Король-Император?
— He знаю, миледи. Я его еще не видела. С тех пор как я сюда пришла, мне не терпится хоть одним глазком взглянуть на Короля-Императора.
— А где Вивиана?
— Она и должна была помогать Вашей светлости, но попросила меня, потому что никак не может избавиться от запаха целебного масла.
— Кейтри, я очень рада, что именно ты пришла ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63