Масса капсулы чуть-чуть не дотягивала до критической отметки пять тонн; существовала реальная вероятность того, что она окажется слишком тяжела для микроустройства "сквозного скачка". Все товарищи Джареда уже отстегнулись от салазок и находились в свободном падении, медленно удаляясь от похожих на паутинку транспортных средств, перенесших их к Аристу.
Эти шестеро составляли передовой отряд. Их задача состояла в том, чтобы доставить на поверхность планеты капсулу-ловушку и обеспечить место для посадки остальных десантников 2-го взвода, которые должны были последовать за ними в самом ближайшем времени. Остров, где находился Бутэн, был покрыт сплошным ковром густых тропических джунглей, что сильно затрудняло высадку парашютного десанта. Саган выбрала для приземления небольшую поляну километрах в пятнадцати от расположения научно-исследовательской станции.
"Держитесь друг от друга на расстоянии, – приказала своим подчиненным Саган. – Соберемся, когда войдем в плотные слои атмосферы. Впредь до моей команды соблюдать радиомолчание".
Развернувшись так, чтобы взору открылся Арист, Джаред наслаждался видом планеты до тех пор, пока его МозгоДруг, уловив первые, едва различимые признаки атмосферы, не укутал его в предохранительную сферу наночастиц, выплывших из рюкзака. Дирак повис внутри сферы, удерживаемый растяжками из тех же наночастиц. Свет внутрь не проникал; Джаред оказался в своей собственной маленькой, темной, обособленной вселенной.
Оставшись наедине со своими мыслями, он снова стал думать об обинянах, безжалостной и непостижимой расе, чьим гостеприимством воспользовался Бутэн. Первые сведения о них, полученные Союзом колоний, восходили к самому его зарождению, когда споры о правах на планету, названную поселенцами-людьми Касабланкой, завершились беспощадным и кровавым уничтожением колонии. Отряд Специальных сил, посланный отвоевывать планету, потерпел сокрушительное поражение. Обиняне не сдавались в плен и не брали пленных. Возжелав чего-то, они бросали все новые и новые силы до тех пор, пока не добивались своего.
А если кто-то слишком часто оказывался у них на пути, обиняне приходили к заключению, что в их интересах устранить помеху раз и навсегда. Алаитяне, обработавшие огромный алмаз, из которого был сделан купол генеральской столовой на станции "Феникс", явились не первой расой, которую обиняне планомерно стерли с лица вселенной, и далеко не последней.
Единственным светлым пятном было то, что эта раса, в отличие от других разумных существ, вышедших в космос, не слишком стремилась расширять свои владения. Союз колоний успевал основать десять новых поселений за время, которое требовалось обинянам для создания лишь одной колонии. И хотя обиняне без стеснения отнимали у других приглянувшуюся им планету, подобные желания у них возникали достаточно редко. Омаха стала первой после Касабланки планетой, которую обиняне отобрали у людей. Впрочем, они, скорее всего, просто воспользовались удобным случаем: практически без боя отняли Омаху у рраей после того, как те воевали за нее с людьми. Крайняя неохота, с какой обиняне шли на расширение своих территорий, как раз была основной причиной, по которой ССК подозревал инициатором нападения на Омаху какую-то третью силу. Если бы рраей удалось удержать Омаху в руках, Союз колоний непременно нанес бы ответный удар. Рраей прекрасно знали, когда надо уносить ноги.
Второй любопытный момент – делающий, на взгляд Джареда, предполагаемый союз обинян с рраей и энешанцами особенно загадочным, – заключался в том, что обиняне, как правило, абсолютно не обращали внимания на другие разумные расы, если только те не стояли у них на пути или сами не нападали на них. Они нигде не открывали посольств, не поддерживали никаких официальных контактов, ни разу официально не объявляли войну и не заключали мирный договор. Если обиняне с кем-то воевали, это было ясно по тому, что они стреляли и убивали. В мирное же время они ни с кем не поддерживали никаких сношений. Причем нельзя сказать, что обиняне являлись ксенофобами; это подразумевало бы, что они ненавидят чужие расы. В действительности же им просто ни до кого не было дела. Неслыханным было заключение союза обинянами сразу с двумя расами. Но то, что союз этот был направлен против человечества, не предвещало ничего хорошего.
Подтекстом всех сведений о внешних контактах обинян – или, точнее, об отсутствии таковых – были слухи, которым ССК особенно не верили, но все же принимали в расчет вследствие их широкого распространения среди других рас: обиняне не выработали разум в процессе эволюции, а получили его от другой расы. ССК отмахивались от этих слухов, потому что нелепой была сама мысль о том, что кто-либо из разумных рас, ведущих беспощадную борьбу за существование в этой части вселенной, будет тратить время и силы, совершенствуя примитивных дикарей, которые едва только научились обрабатывать камни. Были известны случаи, когда расы уничтожали в своих владениях существа, близкие к тому, чтобы обзавестись разумом, лишь на том основании, что устранить возможных соперников никогда не бывает рано. Наоборот не поступал никто и никогда.
Однако, если слухи не были беспочвенными, практически однозначно вытекало, что разум обинянам подарили консу, единственные разумные существа в этой части галактики, которые могли обладать самыми совершенными технологиями, способными продвинуть в интеллектуальном плане вперед целый биологический вид. Кроме того, лишь у консу был для этого философский мотив: они считали, что их миссия во вселенной заключается в том, чтобы довести остальные разумные расы до совершенства (то есть сделать их похожими на себя). В теории все выглядело хорошо, однако на практике консу, как правило, приближали к своему идеалу другие расы, вынуждая их воевать с собой или стравливая друг с другом две расы, стоящие на низшей ступени развития, – так они поступили, столкнув людей и рраей в сражении за Коралл. Так что даже раса, обладающая возможностью создавать разумные существа, преимущественно их уничтожала, прямо или косвенно, – так происходило, когда победители не отвечали высоким и непостижимым стандартам консу.
Эти высокие и непостижимые стандарты были решающим аргументом против того, что обинян создали консу, поскольку обиняне единственные среди всех разумных рас были начисто лишены культуры. Скудные ксенографические исследования, проведенные людьми и другими расами, показывали, что, помимо бедного сугубо практического языка и прикладных технологий, обиняне не создали ничего, заслуживающего внимания: ни искусства в любой форме, ни литературы, ни религии, ни философии. Им была чужда даже политика. Один исследователь, работавший по заказу ССК, даже поставил под сомнение, ведут ли обиняне между собой обычные разговоры – и способны ли они это делать. Джаред был плохо знаком с консу, и все же ему казалось маловероятным, что раса, настолько одержимая стремлением к эсхатологическому*, к тому, что невозможно передать словами, породила существа, которых не интересовало ни первое, ни второе. Если обиняне действительно в одночасье получили разум извне, вся их история являлась самым весомым доводом в пользу естественного процесса эволюции.
Сфера из наночастиц, окружавшая Джареда, разошлась в стороны и отлетела назад. Он отчаянно заморгал, ослепленный внезапным светом, затем постарался определить местоположение своих товарищей. Его тотчас же нащупали узконаправленные лучи десантников, практически невидимых в боевых комбинезонах, поглощающих все излучение. Даже капсула-ловушка была покрыта камуфлирующей окраской. Джаред поплыл было к капсуле, чтобы проверить ее системы, но его остановила Саган, уже проверившая все сама. Перемещаясь в свободном падении, десантники сблизились, но не настолько, чтобы мешать друг другу, когда настанет время выпускать парашюты.
Парашюты раскрылись на предельно маленькой высоте: даже покрытые камуфлирующей окраской, они не укроются от глаз, знающих, что искать. Над капсулой-ловушкой с громким хлопком раскрылся огромный купол, способный замедлить падение массивной сферы, и тотчас же разлетелся в клочья, разорванный плотным воздухом. Через мгновение наночастицы образовали новый парашют, который постигла та же судьба. Так продолжалось до тех пор, пока капсула не затормозилась настолько, что купол смог выдержать давление воздуха.
Развернувшись лицом к научно-исследовательской станции, находящейся несколькими километрами южнее, Джаред увеличил разрешение оптического устройства капюшона, чтобы проверить, не началась ли суматоха, свидетельствующая о том, что десантников обнаружили. Он ничего не увидел; Винье и Харви подтвердили его наблюдения. Еще через несколько мгновений все уже были на земле и, кряхтя, тащили капсулу с поляны в деревья. Там они дополнительно замаскировали ее ветками и листвой.
"Всем запомнить, где мы припарковали нашу тачку", – заметил Сиборг.
"Тише", – призвала Саган, сосредоточенно вслушиваясь в голос, звучащий у нее в голове.
"Это был Рентген, – наконец объяснила она. – Они готовятся раскрывать парашюты".
Лейтенант закинула винтовку на плечо.
"Пошли, надо убедиться, что никаких неприятных сюрпризов не будет".
Вдруг Джаред испытал неприятное ощущение – как будто кто-то начал ковыряться у него в мозгу.
"Проклятье!" – выругался он.
Саган недоуменно обернулась:
"В чем дело?"
"Наши де… ла плохи", – пробормотал Джаред, чувствуя, что на середине фразы его интеграция с остальным взводом оказалась жестоко разорвана. Вскрикнув, он схватился за голову, захлестнутый ощущением, будто из нее выдирают один из важнейших органов чувств. Вокруг остальные десантники в судорогах падали на землю. Корчась, они кричали, давая выход боли и растерянности. Всех рвало. Рухнув на колени, Джаред попытался сделать вдох. Его стошнило.
С трудом поднявшись на ноги, он, шатаясь, побрел к Джейн. Та стояла на коленях, вытирая с губ рвотную массу. Схватив за руку, Джаред попытался поднять ее на ноги:
– Идем! Нам нужно уйти отсюда… спрятаться…
– В че… – Закашляв, Саган сплюнула, затем подняла взгляд на Джареда. – Что происходит?
– Нас отрезали. Со мной это уже было, когда я находился на станции "Ковелл". Обиняне лишают нас возможности пользоваться МозгоДрузьями.
– Каким образом? – во весь голос проорала Саган.
– Не знаю. Она встала.
– Это Бутэн, – запинаясь, пробормотала она. – Это он научил обинян. Иначе быть не может.
– Возможно, – согласился Джаред.
Саган пошатнулась; он помог ей удержаться на ногах, а затем развернул так, чтобы смотреть в лицо.
– Лейтенант, нам надо двигаться. Если обиняне блокируют наши МозгоДрузья, значит, им известно, что мы здесь. С минуты на минуту они сюда придут. Нам нужно поднимать людей и уходить.
– Сейчас сюда подоспеют остальные, – возразила Саган. – Мы должны…
Осекшись, она выпрямилась, словно у нее по всему телу разлилось что-то холодное и жуткое.
– О боже! – прошептала она. – О боже!
Саган устремила взгляд в небо.
– Что такое? – спросил Джаред и тоже посмотрел вверх, пытаясь отыскать характерное мерцание закамуфлированных парашютов.
Ему потребовалось мгновение, чтобы понять: он ничего не видит. И еще одно мгновение, чтобы осознать, что это означает.
– О боже! – прошептал Джаред.
Первой мыслью Алекса Рентгена было то, что он случайно потерял узконаправленный луч связи с остальным взводом.
"Черт возьми, какая невезуха!" – мысленно выругался он и, раскинув в стороны руки и ноги, перевернулся несколько раз в воздухе, меняя положение, чтобы дать возможность приемнику найти других десантников. Отыскивать всех не нужно; достаточно будет найти хотя бы одного, после чего сразу же будет восстановлена полная интеграция.
Ничего.
Рентген прогнал беспокойство прочь. Ему уже приходилось терять узконаправленный луч – всего один раз, но опыт был получен. Тогда интеграцию он смог восстановить только после приземления; что ж, и сейчас придется подождать. Впрочем, у него все равно больше не оставалось времени, потому что он стремительно приближался к высоте раскрытия парашюта. Парашют нужно было выпустить на минимальной допустимой высоте, чтобы уменьшить вероятность обнаружения. Подобная точность требовала специальной подготовки. Рентген обратился к МозгоДругу для определения высоты, и только тут до него дошло, что на протяжении последней минуты от вживленного в мозг компьютера не поступало никаких откликов.
Алекс потратил десять секунд на обработку этой мысли. Он предпринял еще одну попытку обратиться к МозгоДругу – мозг ответил отказом. Все естество десантника восстало против страшной мысли, яростно отталкивая ее, сознавая, что, если она окажется правдой, последствия будут самыми ужасными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48