– Ты снова призван на службу".
Джаред ощутил внезапный щелчок повторной интеграции. Его захлестнули чувства и мысли Джейн, и он на мгновение испытал отвращение, но тотчас же другая его частица возрадовалась возвращению в более полное существование. Джаред мысленно отметил, что интеграция заключается не только в обмене информацией и достижении общности сознания. Интеграция также означает контроль; она является способом объединения различных людей в одно целое. Именно в этом главная причина того, что солдаты Специальных сил практически не выходят в отставку: это означало бы потерю интеграции. А отсутствие интеграции означает одиночество.
Солдаты Специальных сил не остаются одни. Даже когда они предоставлены сами себе.
"Дирак!" – властно повторила Саган.
– Говорите нормально, – сказал Джаред и поднялся с земли, упорно избегая встретиться взглядом со своим командиром. – Это просто неприлично.
Поколебавшись мгновение, Саган сдалась:
– Хорошо. Рядовой Дирак, пора идти. Нас ждут на станции "Феникс".
– Зачем? – удивился Джаред.
– Я не могу говорить об этом при нем, – сказала Саган, указывая на Клауда. – Не обижайтесь, лейтенант.
– Не обижаюсь.
– Скажите вслух, – настаивал Джаред. – Иначе я никуда не пойду.
– Это официальный приказ!
– А я говорю, что ты можешь взять свой приказ и засунуть его себе в задницу, – пробормотал Джаред. – Знаешь, мне надоело служить в Специальных силах. Надоело, когда меня швыряют из одного места в другое. Если ты не скажешь, куда я должен идти и почему, я, наверное, лучше останусь здесь.
Шумно вздохнув, Саган повернулась к Клауду:
– Обещаю, если вы хоть словом обмолвитесь о том, что я сейчас скажу, я вас лично пристрелю. В упор. Прошу мне верить.
– Миледи, – учтиво произнес Дэн, – я верю каждому вашему слову.
– Три часа назад крейсер "Ястреб" был уничтожен обинянами, – начала Саган. – Ему удалось выпустить аварийный зонд. За последние два дня мы потеряли помимо "Ястреба" еще два корабля, они просто исчезли. Мы полагаем, обиняне собирались проделать то же самое и с "Ястребом", но по каким-то причинам это им не удалось. Нам повезло, если можно считать это везением. Если добавить к этим трем кораблям еще четыре, которые исчезли за последний месяц, становится очевидно, что обиняне решили нанести удар по Специальным силам.
– Почему? – спросил Дирак.
– Неизвестно. Но генерал Сциллард решил не дожидаться нападения на следующий наш корабль. Мы отправляемся за Бутэном, Дирак. Трогаемся в путь через двенадцать часов.
– Это же чистой воды безумие, – возразил Джаред. – Нам известно только то, что он находится на Аристе. Для того чтобы его найти, понадобится обшарить весь спутник. И сколько бы кораблей мы ни задействовали, речь идет о нападении на родину обинян.
– Нам известно, где именно на Аристе искать Бутэна, – сказала Саган. – И у нас есть план, как ускользнуть от обинян.
– И как же?
– А вот это я уже не буду обсуждать при посторонних. Все, Дирак, препирания закончены. Или ты идешь со мной, или нет. У нас осталось двенадцать часов до начала атаки. Ты и так уже заставил меня потерять время, разыскивая тебя по планете. Не будем больше терять ни минуты. Возвращаемся на станцию.
11
"Черт бы тебя побрал, генерал Сциллард! – думала Джейн Саган, направляясь по коридору "Коршуна" к посту управления стыковочными узлами. – Прекрати же прятаться от меня, долбаный урод!"
Она проследила за тем, чтобы эта мысль не попала на общий канал Специальных сил. Из-за сходства процессов мышления и речи практически каждому солдату приходилось попадать в неприятную ситуацию "неужели я сказал это вслух?". Но конкретно эта мысль, озвученная вслух, могла обернуться неоправданно большими неприятностями.
Саган охотилась за генералом Сциллардом с того самого момента, как получила приказ вернуть Джареда Дирака из самовольной отлучки на Феникс. Вместе с приказом поступило уведомление о том, что Дирак снова поступает под ее начало, а также совершенно секретный доклад полковника Роббинса, в котором описывались последние события в жизни Дирака: его путешествие на станцию "Ковелл", внезапный прорыв воспоминаний и тот факт, что в настоящий момент образ его сознания практически полностью соответствует тому, что оставил Чарльз Бутэн. В дополнение к этому Роббинс прислал копию записки генерала Мэттсона Сцилларду, в которой Мэттсон настоятельно просил командира Специальных сил не возвращать Дирака к активной службе и предлагал задержать его на неопределенный срок, по крайней мере до тех пор, пока не завершится тем или иным образом новый виток противостояния с обинянами.
Хоть Саган и считала генерала Мэттсона полным ослом, она вынуждена была признать, что в данном случае он попал в самую точку. Ей все время было не по себе, пока Дирак служил под ее началом. Да, он был хорошим, толковым солдатом, но Джейн не давало покоя, что у него в голове торчит чужое сознание, которое грозить вытечь и испортить его собственное. Поэтому ее не покидала тревога, что Дирак сломается во время ответственной операции и не только погибнет сам, но и погубит своих боевых товарищей. Саган считала огромной удачей, что в момент слома, после того, как Джаред отведал мармеладных орешков, он находился дома, на станции "Феникс". И только когда Мэттсон снял с нее всю дальнейшую ответственность за Дирака, она позволила себе ощутить в отношении него жалость. Саган вынуждена была признать, что все ее подозрения оказались беспочвенными.
"Но это было тогда", – подумала она.
Теперь Дирак вернулся, и уже документально подтверждено, что он сошел с рельсов. Саган потребовалась вся ее выдержка, чтобы не разорвать его в клочья, когда он осмелился дерзить ей на кладбище. Если бы у нее был с собой шоковый пистолет, она выстрелила бы ему в голову снова, только для того, чтобы показать, что ей наплевать на его трансплантированное сознание. А так Саган с трудом сохраняла видимость вежливости всю дорогу обратно на станцию. На этот раз они перемещались на быстроходном катере, который причалил прямо к стыковочному узлу "Коршуна". Генерал Сциллард находился на борту крейсера и беседовал с его командиром майором Криком. Он оставлял без внимания все предыдущие запросы Саган, когда та находилась на "Коршуне", а он – на станции "Феникс", но теперь, когда они оказались на одном корабле, она была полна решимости найти его во что бы то ни стало и высказать все наболевшее. Саган взбежала по трапу, перепрыгивая через две ступеньки, и распахнула дверь в пост управления стыковочными узлами.
"Я знал, что ты идешь сюда", – встретил ее Сциллард, когда она вошла в помещение.
Генерал сидел перед приборной панелью, с которой осуществлялось управление стыковкой. Разумеется, вахтенный офицер мог осуществлять почти все функции через свой МозгоДруг, и, как правило, так и делал. Приборная панель была оставлена лишь в качестве резервного варианта. Впрочем, дублировались все системы управления крейсером.
"Разумеется, – согласилась Саган. – Вы являетесь командующим Специальными силами. Вы можете установить местонахождение любого своего подчиненного по сигналу МозгоДруга".
"Я имел в виду другое, – возразил Сциллард. – Я просто хорошо тебя знаю. Я ни минуты не сомневался, что ты будешь искать меня, получив Дирака обратно под свое начало".
Крутанувшись в кресле, генерал вытянул ноги.
"Как видишь, я даже отправил отсюда всех, чтобы мы смогли побеседовать без посторонних. И вот ты здесь".
"Прошу разрешения говорить откровенно".
"Естественно".
"Сэр, черт побери, вы просто спятили!"
Сциллард рассмеялся вслух:
"Лейтенант, я не ожидал, что вы будете говорить настолько откровенно".
"Вы ознакомились с теми же самыми материалами, которые прислал мне Роббинс, – взволнованно продолжала Саган. – Вам известно, в какой степени Дирак сейчас похож на Бутэна. Даже его головной мозг функционирует так же. И тем не менее вы включили его в число тех, кому предстоит искать предателя".
"Да".
– Проклятье! – выругалась Саган вслух.
Солдаты Специальных сил общаются друг с другом быстро и действенно, однако их "речь" не слишком хорошо подходит для восклицаний. Так или иначе, Джейн подкрепила свое ругательство волной раздражения и отчаяния, которую она направила генералу Сцилларду. Тот в ответ не произнес ни звука.
"Я не желаю взваливать на себя ответственность за Дирака", – наконец сказала Саган.
"Что-то не припоминаю, чтобы я спрашивал у тебя, хочешь ли ты брать на себя ответственность", – заметил Сциллард.
"Дирак представляет опасность для остальных бойцов моего взвода, – настаивала лейтенант. – И он поставит под угрозу успех операции. Вам не нужно объяснять, что будет означать провал. Нам не нужен дополнительный риск".
"Не согласен", – ответил генерал.
"Ради всего святого, – воскликнула Саган, – почему?"
"Держи своих друзей близко, а врагов – еще ближе", – напомнил Сциллард.
"Что?" – переспросила Саган.
Она не сразу вспомнила разговор с Кайненом, состоявшийся несколько месяцев назад, когда ученый-рраей произнес те же самые слова.
Повторив пословицу, Сциллард добавил:
"Мы держим врага так близко, как это только возможно. Он в наших рядах, и он не знает, что он нам враг. Дирак считает себя одним из нас, потому что с его точки зрения это действительно так. Но теперь он мыслит и действует так, как мыслит и действует враг, и мы узнаем все, что ему известно. Польза от этого может оказаться невероятная, так что рискнуть стоит".
"Если только Дирак не вздумает перебежать к обинянам", – мрачно заметила Саган.
"Как только у него возникнет такое желание, ты сразу же об этом узнаешь, – возразил Сциллард. – В то самое мгновение, когда Дирак начнет действовать против нас, об этом станет известно тебе, а также всем остальным, кто будет участвовать в операции".
"Интеграция еще не означает возможность читать чужие мысли, – напомнила Саган. – Мы сможем узнать о чем-либо только после того, как Дирак начнет действовать. То есть он может убить кого-нибудь из моих десантников, выдать наше местонахождение врагу и навредить нам еще бог знает как. Даже несмотря на интеграцию, Дирак будет представлять для нас серьезную угрозу".
"В одном ты права, лейтенант, – согласился Сциллард. – Интеграция еще не означает возможность читать чужие мысли. Если только, конечно, нет необходимого прикладного программного обеспечения".
Саган ощутила импульс, поступивший в очередь входящих сообщений: в ее МозгоДруг была загружена новая программа. Прежде чем она дала свое согласие, программа начала самораспаковываться. Саган ощутила неприятный толчок: новая программа, развернувшись, вызвала кратковременный скачок напряжения в электрических цепях мозга.
"Это еще что за чертовщина?" – спросила она.
"Это специальная программа, которая позволяет читать чужие мысли, – усмехнулся Сциллард. – Как правило, такие программы загружаются только генералам и некоторым следователям военной полиции, но, полагаю, в твоем случае это оправданно. По крайней мере на время предстоящей операции. Когда ты вернешься, программу в твоем МозгоДруге сотрут, а если ты вздумаешь кому-нибудь о ней проболтаться, тебя упрячут очень-очень далеко".
"Не представляю, как такое возможно", – пробормотала Саган.
Сциллард скорчил гримасу:
"Подумай хорошенько, лейтенант. Вспомни, как мы общаемся между собой. Мы думаем, а когда хотим обратиться к кому-то, наш МозгоДруг это понимает. Если не брать в расчет намерение, нет никакой принципиальной разницы между нашими личными мыслями и тем, чем мы хотим поделиться с окружающими. Наоборот, было бы странно, если бы мы не могли читать мысли. В конце концов, менно этим и должен заниматься МозгоДруг".
"Но вы никому не говорите об этом", – заметила Саган.
Генерал пожал плечами:
"Кто хочет узнать, что уединиться нельзя даже в собственной голове?"
"Значит, вы можете читать мои самые сокровенные мысли?" – растерянно пробормотала Саган.
"Ты имеешь в виду те, в которых называешь меня долбаным уродом?" – уточнил Сциллард.
"Эти слова были произнесены в контексте".
"Контекст бывает всегда, – напомнил Сциллард. – Успокойся, лейтенант. Да, я могу читать твои мысли. Я могу читать мысли любого, кто служит под моим началом. Но, как правило, я этого не делаю. В этом нет необходимости, к тому же большую часть времени это совершенно бесполезно".
"Но вы можете читать чужие мысли", – настаивала Саган.
"Да, могу, однако большинство людей невозможно скучны. Когда я был только назначен главнокомандующим Специальными силами и впервые получил эту программу, я целый день подслушивал чужие мысли. И знаешь, о чем подавляющее большинство людей думает? Только о том, как бы пожрать, сходить в сортир и кого-нибудь трахнуть, после чего снова наступает черед мыслей о еде. И один и тот же круг повторяется до самой смерти. Поверь мне, лейтенант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Джаред ощутил внезапный щелчок повторной интеграции. Его захлестнули чувства и мысли Джейн, и он на мгновение испытал отвращение, но тотчас же другая его частица возрадовалась возвращению в более полное существование. Джаред мысленно отметил, что интеграция заключается не только в обмене информацией и достижении общности сознания. Интеграция также означает контроль; она является способом объединения различных людей в одно целое. Именно в этом главная причина того, что солдаты Специальных сил практически не выходят в отставку: это означало бы потерю интеграции. А отсутствие интеграции означает одиночество.
Солдаты Специальных сил не остаются одни. Даже когда они предоставлены сами себе.
"Дирак!" – властно повторила Саган.
– Говорите нормально, – сказал Джаред и поднялся с земли, упорно избегая встретиться взглядом со своим командиром. – Это просто неприлично.
Поколебавшись мгновение, Саган сдалась:
– Хорошо. Рядовой Дирак, пора идти. Нас ждут на станции "Феникс".
– Зачем? – удивился Джаред.
– Я не могу говорить об этом при нем, – сказала Саган, указывая на Клауда. – Не обижайтесь, лейтенант.
– Не обижаюсь.
– Скажите вслух, – настаивал Джаред. – Иначе я никуда не пойду.
– Это официальный приказ!
– А я говорю, что ты можешь взять свой приказ и засунуть его себе в задницу, – пробормотал Джаред. – Знаешь, мне надоело служить в Специальных силах. Надоело, когда меня швыряют из одного места в другое. Если ты не скажешь, куда я должен идти и почему, я, наверное, лучше останусь здесь.
Шумно вздохнув, Саган повернулась к Клауду:
– Обещаю, если вы хоть словом обмолвитесь о том, что я сейчас скажу, я вас лично пристрелю. В упор. Прошу мне верить.
– Миледи, – учтиво произнес Дэн, – я верю каждому вашему слову.
– Три часа назад крейсер "Ястреб" был уничтожен обинянами, – начала Саган. – Ему удалось выпустить аварийный зонд. За последние два дня мы потеряли помимо "Ястреба" еще два корабля, они просто исчезли. Мы полагаем, обиняне собирались проделать то же самое и с "Ястребом", но по каким-то причинам это им не удалось. Нам повезло, если можно считать это везением. Если добавить к этим трем кораблям еще четыре, которые исчезли за последний месяц, становится очевидно, что обиняне решили нанести удар по Специальным силам.
– Почему? – спросил Дирак.
– Неизвестно. Но генерал Сциллард решил не дожидаться нападения на следующий наш корабль. Мы отправляемся за Бутэном, Дирак. Трогаемся в путь через двенадцать часов.
– Это же чистой воды безумие, – возразил Джаред. – Нам известно только то, что он находится на Аристе. Для того чтобы его найти, понадобится обшарить весь спутник. И сколько бы кораблей мы ни задействовали, речь идет о нападении на родину обинян.
– Нам известно, где именно на Аристе искать Бутэна, – сказала Саган. – И у нас есть план, как ускользнуть от обинян.
– И как же?
– А вот это я уже не буду обсуждать при посторонних. Все, Дирак, препирания закончены. Или ты идешь со мной, или нет. У нас осталось двенадцать часов до начала атаки. Ты и так уже заставил меня потерять время, разыскивая тебя по планете. Не будем больше терять ни минуты. Возвращаемся на станцию.
11
"Черт бы тебя побрал, генерал Сциллард! – думала Джейн Саган, направляясь по коридору "Коршуна" к посту управления стыковочными узлами. – Прекрати же прятаться от меня, долбаный урод!"
Она проследила за тем, чтобы эта мысль не попала на общий канал Специальных сил. Из-за сходства процессов мышления и речи практически каждому солдату приходилось попадать в неприятную ситуацию "неужели я сказал это вслух?". Но конкретно эта мысль, озвученная вслух, могла обернуться неоправданно большими неприятностями.
Саган охотилась за генералом Сциллардом с того самого момента, как получила приказ вернуть Джареда Дирака из самовольной отлучки на Феникс. Вместе с приказом поступило уведомление о том, что Дирак снова поступает под ее начало, а также совершенно секретный доклад полковника Роббинса, в котором описывались последние события в жизни Дирака: его путешествие на станцию "Ковелл", внезапный прорыв воспоминаний и тот факт, что в настоящий момент образ его сознания практически полностью соответствует тому, что оставил Чарльз Бутэн. В дополнение к этому Роббинс прислал копию записки генерала Мэттсона Сцилларду, в которой Мэттсон настоятельно просил командира Специальных сил не возвращать Дирака к активной службе и предлагал задержать его на неопределенный срок, по крайней мере до тех пор, пока не завершится тем или иным образом новый виток противостояния с обинянами.
Хоть Саган и считала генерала Мэттсона полным ослом, она вынуждена была признать, что в данном случае он попал в самую точку. Ей все время было не по себе, пока Дирак служил под ее началом. Да, он был хорошим, толковым солдатом, но Джейн не давало покоя, что у него в голове торчит чужое сознание, которое грозить вытечь и испортить его собственное. Поэтому ее не покидала тревога, что Дирак сломается во время ответственной операции и не только погибнет сам, но и погубит своих боевых товарищей. Саган считала огромной удачей, что в момент слома, после того, как Джаред отведал мармеладных орешков, он находился дома, на станции "Феникс". И только когда Мэттсон снял с нее всю дальнейшую ответственность за Дирака, она позволила себе ощутить в отношении него жалость. Саган вынуждена была признать, что все ее подозрения оказались беспочвенными.
"Но это было тогда", – подумала она.
Теперь Дирак вернулся, и уже документально подтверждено, что он сошел с рельсов. Саган потребовалась вся ее выдержка, чтобы не разорвать его в клочья, когда он осмелился дерзить ей на кладбище. Если бы у нее был с собой шоковый пистолет, она выстрелила бы ему в голову снова, только для того, чтобы показать, что ей наплевать на его трансплантированное сознание. А так Саган с трудом сохраняла видимость вежливости всю дорогу обратно на станцию. На этот раз они перемещались на быстроходном катере, который причалил прямо к стыковочному узлу "Коршуна". Генерал Сциллард находился на борту крейсера и беседовал с его командиром майором Криком. Он оставлял без внимания все предыдущие запросы Саган, когда та находилась на "Коршуне", а он – на станции "Феникс", но теперь, когда они оказались на одном корабле, она была полна решимости найти его во что бы то ни стало и высказать все наболевшее. Саган взбежала по трапу, перепрыгивая через две ступеньки, и распахнула дверь в пост управления стыковочными узлами.
"Я знал, что ты идешь сюда", – встретил ее Сциллард, когда она вошла в помещение.
Генерал сидел перед приборной панелью, с которой осуществлялось управление стыковкой. Разумеется, вахтенный офицер мог осуществлять почти все функции через свой МозгоДруг, и, как правило, так и делал. Приборная панель была оставлена лишь в качестве резервного варианта. Впрочем, дублировались все системы управления крейсером.
"Разумеется, – согласилась Саган. – Вы являетесь командующим Специальными силами. Вы можете установить местонахождение любого своего подчиненного по сигналу МозгоДруга".
"Я имел в виду другое, – возразил Сциллард. – Я просто хорошо тебя знаю. Я ни минуты не сомневался, что ты будешь искать меня, получив Дирака обратно под свое начало".
Крутанувшись в кресле, генерал вытянул ноги.
"Как видишь, я даже отправил отсюда всех, чтобы мы смогли побеседовать без посторонних. И вот ты здесь".
"Прошу разрешения говорить откровенно".
"Естественно".
"Сэр, черт побери, вы просто спятили!"
Сциллард рассмеялся вслух:
"Лейтенант, я не ожидал, что вы будете говорить настолько откровенно".
"Вы ознакомились с теми же самыми материалами, которые прислал мне Роббинс, – взволнованно продолжала Саган. – Вам известно, в какой степени Дирак сейчас похож на Бутэна. Даже его головной мозг функционирует так же. И тем не менее вы включили его в число тех, кому предстоит искать предателя".
"Да".
– Проклятье! – выругалась Саган вслух.
Солдаты Специальных сил общаются друг с другом быстро и действенно, однако их "речь" не слишком хорошо подходит для восклицаний. Так или иначе, Джейн подкрепила свое ругательство волной раздражения и отчаяния, которую она направила генералу Сцилларду. Тот в ответ не произнес ни звука.
"Я не желаю взваливать на себя ответственность за Дирака", – наконец сказала Саган.
"Что-то не припоминаю, чтобы я спрашивал у тебя, хочешь ли ты брать на себя ответственность", – заметил Сциллард.
"Дирак представляет опасность для остальных бойцов моего взвода, – настаивала лейтенант. – И он поставит под угрозу успех операции. Вам не нужно объяснять, что будет означать провал. Нам не нужен дополнительный риск".
"Не согласен", – ответил генерал.
"Ради всего святого, – воскликнула Саган, – почему?"
"Держи своих друзей близко, а врагов – еще ближе", – напомнил Сциллард.
"Что?" – переспросила Саган.
Она не сразу вспомнила разговор с Кайненом, состоявшийся несколько месяцев назад, когда ученый-рраей произнес те же самые слова.
Повторив пословицу, Сциллард добавил:
"Мы держим врага так близко, как это только возможно. Он в наших рядах, и он не знает, что он нам враг. Дирак считает себя одним из нас, потому что с его точки зрения это действительно так. Но теперь он мыслит и действует так, как мыслит и действует враг, и мы узнаем все, что ему известно. Польза от этого может оказаться невероятная, так что рискнуть стоит".
"Если только Дирак не вздумает перебежать к обинянам", – мрачно заметила Саган.
"Как только у него возникнет такое желание, ты сразу же об этом узнаешь, – возразил Сциллард. – В то самое мгновение, когда Дирак начнет действовать против нас, об этом станет известно тебе, а также всем остальным, кто будет участвовать в операции".
"Интеграция еще не означает возможность читать чужие мысли, – напомнила Саган. – Мы сможем узнать о чем-либо только после того, как Дирак начнет действовать. То есть он может убить кого-нибудь из моих десантников, выдать наше местонахождение врагу и навредить нам еще бог знает как. Даже несмотря на интеграцию, Дирак будет представлять для нас серьезную угрозу".
"В одном ты права, лейтенант, – согласился Сциллард. – Интеграция еще не означает возможность читать чужие мысли. Если только, конечно, нет необходимого прикладного программного обеспечения".
Саган ощутила импульс, поступивший в очередь входящих сообщений: в ее МозгоДруг была загружена новая программа. Прежде чем она дала свое согласие, программа начала самораспаковываться. Саган ощутила неприятный толчок: новая программа, развернувшись, вызвала кратковременный скачок напряжения в электрических цепях мозга.
"Это еще что за чертовщина?" – спросила она.
"Это специальная программа, которая позволяет читать чужие мысли, – усмехнулся Сциллард. – Как правило, такие программы загружаются только генералам и некоторым следователям военной полиции, но, полагаю, в твоем случае это оправданно. По крайней мере на время предстоящей операции. Когда ты вернешься, программу в твоем МозгоДруге сотрут, а если ты вздумаешь кому-нибудь о ней проболтаться, тебя упрячут очень-очень далеко".
"Не представляю, как такое возможно", – пробормотала Саган.
Сциллард скорчил гримасу:
"Подумай хорошенько, лейтенант. Вспомни, как мы общаемся между собой. Мы думаем, а когда хотим обратиться к кому-то, наш МозгоДруг это понимает. Если не брать в расчет намерение, нет никакой принципиальной разницы между нашими личными мыслями и тем, чем мы хотим поделиться с окружающими. Наоборот, было бы странно, если бы мы не могли читать мысли. В конце концов, менно этим и должен заниматься МозгоДруг".
"Но вы никому не говорите об этом", – заметила Саган.
Генерал пожал плечами:
"Кто хочет узнать, что уединиться нельзя даже в собственной голове?"
"Значит, вы можете читать мои самые сокровенные мысли?" – растерянно пробормотала Саган.
"Ты имеешь в виду те, в которых называешь меня долбаным уродом?" – уточнил Сциллард.
"Эти слова были произнесены в контексте".
"Контекст бывает всегда, – напомнил Сциллард. – Успокойся, лейтенант. Да, я могу читать твои мысли. Я могу читать мысли любого, кто служит под моим началом. Но, как правило, я этого не делаю. В этом нет необходимости, к тому же большую часть времени это совершенно бесполезно".
"Но вы можете читать чужие мысли", – настаивала Саган.
"Да, могу, однако большинство людей невозможно скучны. Когда я был только назначен главнокомандующим Специальными силами и впервые получил эту программу, я целый день подслушивал чужие мысли. И знаешь, о чем подавляющее большинство людей думает? Только о том, как бы пожрать, сходить в сортир и кого-нибудь трахнуть, после чего снова наступает черед мыслей о еде. И один и тот же круг повторяется до самой смерти. Поверь мне, лейтенант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48