– негромко спросила я.
– Мой сын не имеет никакого отношения к судьбе Эльтора! – отрезал Бладмарк.
Шагавшие впереди нас бороиды уже приблизились к кораблю. Мы догнали их, когда они уже ввели Эльтора внутрь.
– О результатах узнаете из сводок новостей, – сказал Бладмарку старший наемник.
– Отлично! – произнес адмирал.
– Вы не полетите вместе с нами? – спросила я.
– Конечно же, нет, – ответил он. – Когда состоится обмен, я буду на заседании Ассамблеи. Затем приму приглашение родителей Эльтора отобедать с ними. – Он на секунду замолчал. – Представляю себе, как мы вместе с ними услышим репортаж о трагическом происшествии. Я постараюсь приложить все усилия для того, чтобы утешить убитых горем родителей.
– Ну и ублюдок же вы, адмирал! – прошипела я сквозь зубы.
– Думайте обо мне все что угодно, но я делаю то, что, по моему мнению, полезно для моего народа!
Один из наемников подтолкнул меня к входу в корабль. Оглянувшись, я увидела Бладмарка. Он стоял на поле в обществе одного лишь телохранителя. Руки сцеплены за спиной, волосы поблескивают серебром на фоне черного ночного ландшафта.
Наемники снова привязали нас к креслам и надели на головы шлемы с забралом. Не знаю, что делал с Эльтором его шлем. Может, усыпил его при помощи биомеханических супрессантов. А вот в моем возник какой-то туман, и я погрузилась в крепкий здоровый сон.
Проснулась я, когда что-то ткнулось мне в губы. Открыв глаза, я увидела наемника – он пытался засунуть мне в рот какую-то трубочку. Конвоир приподнял мне забрало и повис в пространстве прямо передо мной. Оказалось, что это женщина.
– Пей! – сказала она. – Ну давай! Это всего лишь вода.
Я последовала ее совету, ощутив во рту прохладную, освежающую жидкость. Кто-то задал вопрос на незнакомом мне языке. Женщина-бороид ответила:
– Не думаю, чтобы дегидрация была критической. Иначе сработала бы сигнализация.
Утолив жажду, я открыла рот, и трубочка с легким щелчком вернулась на свое прежнее место. Моя надзирательница все еще плавала в воздухе, наблюдая за моим состоянием. А может, ей просто было больше нечем заняться? Однако скорее всего моей конвоирше надлежало внимательно следить за тем, чтобы груз, то есть я, был доставлен к месту назначения в целости и сохранности. Может, ей не хотелось доставить меня в обезвоженном виде. Вариант, так сказать, сухой заморозки. Тина быстрорастворимая! Смех, да и только. Я попыталась рассмеяться, но из моего горла вырвалось что-то вроде рыдания.
– Что случилось? – раздался чей-то незнакомый голос.
– Да откуда я знаю, черт побери! – отозвалась моя надзирательница. – Ни на одном из мониторов ничего не видно.
– Она плачет, вот что это такое! – произнес чей-то голос. – Я иногда просто ненавижу нашу работу!
Женщина-наемник, парившая в воздухе прямо передо мной, фыркнула:
– Ты перестанешь ненавидеть ее, когда придет день получения денег! В один прекрасный день мы станем самыми богатыми людьми на этом свете! Черт возьми, мы станем даже богаче этих гребаных членов планетарного правительства!
Среди других наемников пронесся шепот согласия.
– Приступаем к повторной инверсии! Приготовиться к переходу! – раздался голос пилота.
Наемники принялись устраиваться в креслах. У меня на теле тоже сомкнулся экзоскелет, а перед глазами возникло голографическое изображение. Звезды то и дело совершали прыжки, стремясь слиться в одной точке, а их цвет сдвигался в голубую часть спектра. Под дисплеем поплыли строчки иероглифов. Я поняла, что сколийские языки имеют три измерения, причем одно из них содержит основную информацию, а два других дополняют смысл всевозможными тонкостями и лингвистическими нюансами.
Мы плавно вышли из инверсии. Звезды приобрели обычные желто-оранжевые цвета, а в углу голокарты появилась крошечная черточка. Она увеличилась в размерах, пока не превратилась во вращающуюся станцию, которая, как я впоследствии узнала, в просторечии называлась «Цилиндр». Вместо втулки из полого центра станции, расширяясь по обоим концам вместительными ангарами, высовывалась неподвижная труба. Каждый ангар окружало массивное кольцо двигателей. Цилиндр с каждой секундой увеличивался в размерах, и вскоре его изображение заполнило весь экран. Поверхность сверкала мозаикой разноцветных огней: зеленых, золотистых, серебристых, голубых и фиолетовых. Вскоре картинка уже не вмещала в себя всю станцию. Пошел крупный план, и стали различимы сооружения на поверхности станции – подъемные краны, башни, шпили. При еще большем увеличении моему взгляду предстал только ближайший к нам конец трубы. Сплошное мерцание огней превратилось в отдельные пятна.
Мобилизовав мысленные усилия, я поняла, что огоньки – это космические корабли. Гигантские корабли, состоящие из множества отсеков, ощетинившиеся башенками и антеннами. До меня постепенно стало доходить циклопическое величие станции – она в тысячи раз была больше «Эпсилани». Находившийся перед нами модуль стал медленно раскрываться подобно огромному цветку с заостренными лепестками. Когда мы проплыли под ними, я поняла, что этот ангар способен разместить в своем исполинском чреве сотню кораблей, подобных нашему.
По линии связи зазвучали незнакомые голоса; говорили уже на другом языке – резком и непонятном. Информация, поступившая на голографическую карту, поступала из точки за пределами Цилиндра. Нам хорошо был виден наш корабль, уже внутри ангара. Мне вспомнилась росянка – растение, способное заглатывать мелких насекомых. Откуда-то со стороны внутренней поверхности ангара протянулась гигантская механическая рука. В вытянутом состоянии ее длина превышала длину корабля, на котором мы прибыли. Рука растопырила скелетообразные пальцы, и у нашего корабля открылось входное отверстие грузового отсека. В условиях абсолютного вакуума, где не было никаких звуков, это напоминало кадры старинного немого кино. Механическая клешня гигантского робота все так же беззвучно проникла внутрь грузового отсека и извлекла из него Джага. Затем в стене ангара беззвучно отошла в сторону исполинская дверь, и в следующий миг рука вместе со своей добычей скрылась внутри. Дверь плавно встала на свое прежнее место. На гладкой поверхности ангара не осталось никаких следов.
Эльтор что-то произнес каким-то совершенно потерянным голосом, как будто только что пробудился от глубокого сна. Пилот ответил ему, видимо, что-то о том, что Джаг экспроприирован.
Наш корабль состыковался со станцией, проникнув в желоб в узкой части ангара. Как только мы оказались внутри и голокарта погасла, по корпусу нашего корабля пробежала дрожь, словно в него вцепилось нечто гигантское и пыталось удержать. Когда вибрация прекратилась, чей-то голос произнес:
– Все в порядке!
Женщина-бороид справа от меня выбралась из своего кресла и встала. Намагниченные башмаки позволяли ей надежно держаться на ногах даже в условиях пониженной гравитации. Она отвязала меня от кресла и помогла подняться, крепко держа за руку, чтобы я не отлетела в сторону. Конечности за время полета онемели, и теперь кровообращение постепенно возвращалось, вызывая ощущение покалывания, словно в кожу впились сотни невидимых иголок. В паре метров от меня несколько бороидов держали Эльтора, в то время как еще один связывал ему за спиной руки. Эльтор не сводил с меня глаз. Лицо его было искажено гримасой боли и усталости. И хотя голова у меня была по-прежнему как ватная, я уловила, как от него исходит страх.
Мы покинули корабль и оказались в просторном помещении. Пройдя дезинфекцию, мы вплыли в огромный отсек с покачивающимися решетчатыми настилами и палубами из поперечных полос красноватого металла. Через все помещение тянулись рельсы, исчезая в дезинфекционной камере. На них стояли два вагончика, напоминавшие отлитые из бронзы пули. Носы их были направлены в сторону, противоположную кораблю. Наемники поспешно разделили нас с Эльтором, посадив в разные вагончики. Внутреннее убранство моего вагона было совершенно незатейливым – гладкие стены без каких-либо признаков сварных швов, четыре сиденья и сетевой пульт. Два наемника уселись впереди, а один устроился на заднем сиденье рядом со мной. Послышался приглушенный шум, и скоро легкое ускорение вдавило меня в кресло.
Я бы затруднилась сказать, как долго длилась наша поездка, – может, минут двадцать, а может, и час. Мне она показалась бесконечной. Мне сделалось холодно, и я вся дрожала, сожалея о том, что не захватила с собой теплой одежды. Сосредоточившись на мыслях о холоде, я смогла загнать на самые задворки сознания мысли о том, что ждет меня по прибытии на место назначения.
В конце концов вагончик остановился. Дверца распахнулась, и я увидела какую-то женщину. Она с любопытством смотрела на нас. Высокая, широкоплечая, с массивной, выдающейся вперед челюстью, она производила впечатление здорового как бык человеческого существа. Седые волосы зачесаны назад. На ней был простой коричневый комбинезон без каких-либо воинских нашивок или прочих свидетельств, способных подсказать, кто она такая.
Незнакомка стояла в помещении с высоким потолком, похожем на гараж на три автомобиля. Все помещение было заполнено рядами консолей, установленных перпендикулярно рельсам. Когда мы вылезли из автомобиля, притяжение оказалось почти таким же сильным, как и земное. Пол был выложен плитками – черными металлическими ромбами с серебристой окантовкой. Нигде не было видно даже намека на окна – лишь голый потолок и стены насыщенного небесно-голубого цвета. Помещение напоминало обычный центр управления – облаченные в экзоскелеты операторы, светящиеся консоли, вращающиеся в воздухе голографические карты, трехмерные изображения оборудования, Цилиндра, ряды иероглифов.
Между консолями без конца сновали операторы. Некоторые из них были одеты в серые или голубые мундиры, другие – таковых большинство – в коричневые комбинезоны, как встретившая нас женщина. После того как Эльтор выбрался из второго вагончика в сопровождении трех наемников, женщина-аристо провела нас по всему центру управления. Присутствующие разглядывали нас с нескрываемым любопытством. Наибольшего внимания удостоился, конечно же, Эльтор. Позднее мне стало известно, что Крикс Икуар, министр торговли Эйюбы, не делал никакого секрета из своего триумфа. Наконец он заполучил добычу, которую уже давно жаждал, – рона, принца, который являлся одновременно и Ключом псиберсети, и главным Источником.
В дальней части центра управления нас уже ждали. Это был мужчина в мундире эйюбианского флота – серой тунике с красным галуном на обшлагах, серых бриджах с синими лампасами и черных ботинках. Эмблема на его левом плече изображала черную пуму, выпрыгивавшую из красного круга. Передние лапы вытянуты вперед, зубы злобно оскалены. Посмотрев на эмблему, Эльтор состроил гримасу и отвернулся.
По приказу офицера овальный участок стены превратился в выходное отверстие. Это был молекулярный шлюз. Оставаясь плотным и непрозрачным, он служил в качестве надежного барьера; становясь прозрачным и тонким, как мыльный пузырь, шлюз позволял пройти сквозь него, сохраняя герметичность помещения. Мы шагнули наружу и оказались на лесной поляне. Залитая изумрудным светом, она была всего лишь несколько ярдов в ширину и окружена деревьями и кустарниками, смыкавшимися густым пологом у нас над головой. Откуда-то издалека доносилось пение невидимых птиц. В глаза сразу же бросались яркие пурпурные цветы, напоминавшие земные тигровые лилии.
Под ногами у меня расстилался пышный ковер зеленого цвета. Странно. Ковер. Откуда взяться в джунглях ковру?
Я огляделась по сторонам. Овальная дверь за моей стеной куда-то исчезла, и на ее месте возвышались деревья. Среди зарослей я разглядела несколько огромных камней, однако при ближайшем рассмотрении это оказались кресла с экзоскелетами. Мы находились посреди одного из шедевров голографи-ческого искусства, наподобие картин в комнате капеллана Минь на станции «Эпсилани», однако еще более впечатляющих. Офицер эйюбианского флота по-прежнему не сводил с Эльтора глаз. Когда тот посмотрел на него, офицер опустил глаза – либо от испуга, либо от отвращения, либо от того и другого вместе. Внешне он казался вполне нормальным. У него были седеющие волосы и голубые глаза. О возрасте свидетельствовали морщины на лбу и вокруг глаз.
На другой стороне поляны деревья вдруг непонятным образом исчезли, и моим глазам предстал еще один выход овальной формы. Там стояли трое – двое мужчин и женщина. Когда они вошли в помещение, за их спиной снова появился лес. У женщины и одного из мужчин были каштановые волосы и голубые глаза. Волосы второго мужчины были темнее – почти черные. Глаза его были неприятного оттенка ржавого железа. Впоследствии я узнала, что это бригадир, представитель высшей касты эйюбианских рабов, скорее всего незаконный сын от брака аристо – мужчины или женщины – со своим Источником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Мой сын не имеет никакого отношения к судьбе Эльтора! – отрезал Бладмарк.
Шагавшие впереди нас бороиды уже приблизились к кораблю. Мы догнали их, когда они уже ввели Эльтора внутрь.
– О результатах узнаете из сводок новостей, – сказал Бладмарку старший наемник.
– Отлично! – произнес адмирал.
– Вы не полетите вместе с нами? – спросила я.
– Конечно же, нет, – ответил он. – Когда состоится обмен, я буду на заседании Ассамблеи. Затем приму приглашение родителей Эльтора отобедать с ними. – Он на секунду замолчал. – Представляю себе, как мы вместе с ними услышим репортаж о трагическом происшествии. Я постараюсь приложить все усилия для того, чтобы утешить убитых горем родителей.
– Ну и ублюдок же вы, адмирал! – прошипела я сквозь зубы.
– Думайте обо мне все что угодно, но я делаю то, что, по моему мнению, полезно для моего народа!
Один из наемников подтолкнул меня к входу в корабль. Оглянувшись, я увидела Бладмарка. Он стоял на поле в обществе одного лишь телохранителя. Руки сцеплены за спиной, волосы поблескивают серебром на фоне черного ночного ландшафта.
Наемники снова привязали нас к креслам и надели на головы шлемы с забралом. Не знаю, что делал с Эльтором его шлем. Может, усыпил его при помощи биомеханических супрессантов. А вот в моем возник какой-то туман, и я погрузилась в крепкий здоровый сон.
Проснулась я, когда что-то ткнулось мне в губы. Открыв глаза, я увидела наемника – он пытался засунуть мне в рот какую-то трубочку. Конвоир приподнял мне забрало и повис в пространстве прямо передо мной. Оказалось, что это женщина.
– Пей! – сказала она. – Ну давай! Это всего лишь вода.
Я последовала ее совету, ощутив во рту прохладную, освежающую жидкость. Кто-то задал вопрос на незнакомом мне языке. Женщина-бороид ответила:
– Не думаю, чтобы дегидрация была критической. Иначе сработала бы сигнализация.
Утолив жажду, я открыла рот, и трубочка с легким щелчком вернулась на свое прежнее место. Моя надзирательница все еще плавала в воздухе, наблюдая за моим состоянием. А может, ей просто было больше нечем заняться? Однако скорее всего моей конвоирше надлежало внимательно следить за тем, чтобы груз, то есть я, был доставлен к месту назначения в целости и сохранности. Может, ей не хотелось доставить меня в обезвоженном виде. Вариант, так сказать, сухой заморозки. Тина быстрорастворимая! Смех, да и только. Я попыталась рассмеяться, но из моего горла вырвалось что-то вроде рыдания.
– Что случилось? – раздался чей-то незнакомый голос.
– Да откуда я знаю, черт побери! – отозвалась моя надзирательница. – Ни на одном из мониторов ничего не видно.
– Она плачет, вот что это такое! – произнес чей-то голос. – Я иногда просто ненавижу нашу работу!
Женщина-наемник, парившая в воздухе прямо передо мной, фыркнула:
– Ты перестанешь ненавидеть ее, когда придет день получения денег! В один прекрасный день мы станем самыми богатыми людьми на этом свете! Черт возьми, мы станем даже богаче этих гребаных членов планетарного правительства!
Среди других наемников пронесся шепот согласия.
– Приступаем к повторной инверсии! Приготовиться к переходу! – раздался голос пилота.
Наемники принялись устраиваться в креслах. У меня на теле тоже сомкнулся экзоскелет, а перед глазами возникло голографическое изображение. Звезды то и дело совершали прыжки, стремясь слиться в одной точке, а их цвет сдвигался в голубую часть спектра. Под дисплеем поплыли строчки иероглифов. Я поняла, что сколийские языки имеют три измерения, причем одно из них содержит основную информацию, а два других дополняют смысл всевозможными тонкостями и лингвистическими нюансами.
Мы плавно вышли из инверсии. Звезды приобрели обычные желто-оранжевые цвета, а в углу голокарты появилась крошечная черточка. Она увеличилась в размерах, пока не превратилась во вращающуюся станцию, которая, как я впоследствии узнала, в просторечии называлась «Цилиндр». Вместо втулки из полого центра станции, расширяясь по обоим концам вместительными ангарами, высовывалась неподвижная труба. Каждый ангар окружало массивное кольцо двигателей. Цилиндр с каждой секундой увеличивался в размерах, и вскоре его изображение заполнило весь экран. Поверхность сверкала мозаикой разноцветных огней: зеленых, золотистых, серебристых, голубых и фиолетовых. Вскоре картинка уже не вмещала в себя всю станцию. Пошел крупный план, и стали различимы сооружения на поверхности станции – подъемные краны, башни, шпили. При еще большем увеличении моему взгляду предстал только ближайший к нам конец трубы. Сплошное мерцание огней превратилось в отдельные пятна.
Мобилизовав мысленные усилия, я поняла, что огоньки – это космические корабли. Гигантские корабли, состоящие из множества отсеков, ощетинившиеся башенками и антеннами. До меня постепенно стало доходить циклопическое величие станции – она в тысячи раз была больше «Эпсилани». Находившийся перед нами модуль стал медленно раскрываться подобно огромному цветку с заостренными лепестками. Когда мы проплыли под ними, я поняла, что этот ангар способен разместить в своем исполинском чреве сотню кораблей, подобных нашему.
По линии связи зазвучали незнакомые голоса; говорили уже на другом языке – резком и непонятном. Информация, поступившая на голографическую карту, поступала из точки за пределами Цилиндра. Нам хорошо был виден наш корабль, уже внутри ангара. Мне вспомнилась росянка – растение, способное заглатывать мелких насекомых. Откуда-то со стороны внутренней поверхности ангара протянулась гигантская механическая рука. В вытянутом состоянии ее длина превышала длину корабля, на котором мы прибыли. Рука растопырила скелетообразные пальцы, и у нашего корабля открылось входное отверстие грузового отсека. В условиях абсолютного вакуума, где не было никаких звуков, это напоминало кадры старинного немого кино. Механическая клешня гигантского робота все так же беззвучно проникла внутрь грузового отсека и извлекла из него Джага. Затем в стене ангара беззвучно отошла в сторону исполинская дверь, и в следующий миг рука вместе со своей добычей скрылась внутри. Дверь плавно встала на свое прежнее место. На гладкой поверхности ангара не осталось никаких следов.
Эльтор что-то произнес каким-то совершенно потерянным голосом, как будто только что пробудился от глубокого сна. Пилот ответил ему, видимо, что-то о том, что Джаг экспроприирован.
Наш корабль состыковался со станцией, проникнув в желоб в узкой части ангара. Как только мы оказались внутри и голокарта погасла, по корпусу нашего корабля пробежала дрожь, словно в него вцепилось нечто гигантское и пыталось удержать. Когда вибрация прекратилась, чей-то голос произнес:
– Все в порядке!
Женщина-бороид справа от меня выбралась из своего кресла и встала. Намагниченные башмаки позволяли ей надежно держаться на ногах даже в условиях пониженной гравитации. Она отвязала меня от кресла и помогла подняться, крепко держа за руку, чтобы я не отлетела в сторону. Конечности за время полета онемели, и теперь кровообращение постепенно возвращалось, вызывая ощущение покалывания, словно в кожу впились сотни невидимых иголок. В паре метров от меня несколько бороидов держали Эльтора, в то время как еще один связывал ему за спиной руки. Эльтор не сводил с меня глаз. Лицо его было искажено гримасой боли и усталости. И хотя голова у меня была по-прежнему как ватная, я уловила, как от него исходит страх.
Мы покинули корабль и оказались в просторном помещении. Пройдя дезинфекцию, мы вплыли в огромный отсек с покачивающимися решетчатыми настилами и палубами из поперечных полос красноватого металла. Через все помещение тянулись рельсы, исчезая в дезинфекционной камере. На них стояли два вагончика, напоминавшие отлитые из бронзы пули. Носы их были направлены в сторону, противоположную кораблю. Наемники поспешно разделили нас с Эльтором, посадив в разные вагончики. Внутреннее убранство моего вагона было совершенно незатейливым – гладкие стены без каких-либо признаков сварных швов, четыре сиденья и сетевой пульт. Два наемника уселись впереди, а один устроился на заднем сиденье рядом со мной. Послышался приглушенный шум, и скоро легкое ускорение вдавило меня в кресло.
Я бы затруднилась сказать, как долго длилась наша поездка, – может, минут двадцать, а может, и час. Мне она показалась бесконечной. Мне сделалось холодно, и я вся дрожала, сожалея о том, что не захватила с собой теплой одежды. Сосредоточившись на мыслях о холоде, я смогла загнать на самые задворки сознания мысли о том, что ждет меня по прибытии на место назначения.
В конце концов вагончик остановился. Дверца распахнулась, и я увидела какую-то женщину. Она с любопытством смотрела на нас. Высокая, широкоплечая, с массивной, выдающейся вперед челюстью, она производила впечатление здорового как бык человеческого существа. Седые волосы зачесаны назад. На ней был простой коричневый комбинезон без каких-либо воинских нашивок или прочих свидетельств, способных подсказать, кто она такая.
Незнакомка стояла в помещении с высоким потолком, похожем на гараж на три автомобиля. Все помещение было заполнено рядами консолей, установленных перпендикулярно рельсам. Когда мы вылезли из автомобиля, притяжение оказалось почти таким же сильным, как и земное. Пол был выложен плитками – черными металлическими ромбами с серебристой окантовкой. Нигде не было видно даже намека на окна – лишь голый потолок и стены насыщенного небесно-голубого цвета. Помещение напоминало обычный центр управления – облаченные в экзоскелеты операторы, светящиеся консоли, вращающиеся в воздухе голографические карты, трехмерные изображения оборудования, Цилиндра, ряды иероглифов.
Между консолями без конца сновали операторы. Некоторые из них были одеты в серые или голубые мундиры, другие – таковых большинство – в коричневые комбинезоны, как встретившая нас женщина. После того как Эльтор выбрался из второго вагончика в сопровождении трех наемников, женщина-аристо провела нас по всему центру управления. Присутствующие разглядывали нас с нескрываемым любопытством. Наибольшего внимания удостоился, конечно же, Эльтор. Позднее мне стало известно, что Крикс Икуар, министр торговли Эйюбы, не делал никакого секрета из своего триумфа. Наконец он заполучил добычу, которую уже давно жаждал, – рона, принца, который являлся одновременно и Ключом псиберсети, и главным Источником.
В дальней части центра управления нас уже ждали. Это был мужчина в мундире эйюбианского флота – серой тунике с красным галуном на обшлагах, серых бриджах с синими лампасами и черных ботинках. Эмблема на его левом плече изображала черную пуму, выпрыгивавшую из красного круга. Передние лапы вытянуты вперед, зубы злобно оскалены. Посмотрев на эмблему, Эльтор состроил гримасу и отвернулся.
По приказу офицера овальный участок стены превратился в выходное отверстие. Это был молекулярный шлюз. Оставаясь плотным и непрозрачным, он служил в качестве надежного барьера; становясь прозрачным и тонким, как мыльный пузырь, шлюз позволял пройти сквозь него, сохраняя герметичность помещения. Мы шагнули наружу и оказались на лесной поляне. Залитая изумрудным светом, она была всего лишь несколько ярдов в ширину и окружена деревьями и кустарниками, смыкавшимися густым пологом у нас над головой. Откуда-то издалека доносилось пение невидимых птиц. В глаза сразу же бросались яркие пурпурные цветы, напоминавшие земные тигровые лилии.
Под ногами у меня расстилался пышный ковер зеленого цвета. Странно. Ковер. Откуда взяться в джунглях ковру?
Я огляделась по сторонам. Овальная дверь за моей стеной куда-то исчезла, и на ее месте возвышались деревья. Среди зарослей я разглядела несколько огромных камней, однако при ближайшем рассмотрении это оказались кресла с экзоскелетами. Мы находились посреди одного из шедевров голографи-ческого искусства, наподобие картин в комнате капеллана Минь на станции «Эпсилани», однако еще более впечатляющих. Офицер эйюбианского флота по-прежнему не сводил с Эльтора глаз. Когда тот посмотрел на него, офицер опустил глаза – либо от испуга, либо от отвращения, либо от того и другого вместе. Внешне он казался вполне нормальным. У него были седеющие волосы и голубые глаза. О возрасте свидетельствовали морщины на лбу и вокруг глаз.
На другой стороне поляны деревья вдруг непонятным образом исчезли, и моим глазам предстал еще один выход овальной формы. Там стояли трое – двое мужчин и женщина. Когда они вошли в помещение, за их спиной снова появился лес. У женщины и одного из мужчин были каштановые волосы и голубые глаза. Волосы второго мужчины были темнее – почти черные. Глаза его были неприятного оттенка ржавого железа. Впоследствии я узнала, что это бригадир, представитель высшей касты эйюбианских рабов, скорее всего незаконный сын от брака аристо – мужчины или женщины – со своим Источником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58