Этэйн обуревали противоречивые чувства, но в конце концов она, по наивной доброте душевной, решила, что, хотя она и не испытывает любви к Эйлиллу, она не вправе равнодушно смотреть на то, как он умирает от страсти к ней, и пообещала принадлежать ему. Здесь мы должны понимать, что она действовала под влиянием своей божественной природы, презирающей добро и зло и движимой только наслаждениями или страданиями. В этой связи надо особо отметить, что в кельтской мифологии этот, мягко говоря, извращенный взгляд на проблемы морали является превалирующим как среди богов Туатха Де Данаан, так и среди смертных. И те, и другие совершенно равнодушны к моральной стороне дела.
Так вот, Этэйн назначила Эйлиллу свидание в небольшом домике подальше от Тары, ибо ей вовсе не хотелось совершать столь «блистательное преступление» в королевском дворце. Однако Эйлилл накануне назначенного дня внезапно заснул глубоким сном и так и не пришел на свидание. Тем не менее на свидание к Этэйн все же пришло некое создание, принявшее его образ. Оно весьма холодно поговорило с королевой, посетовало на болезнь и поспешно откланялось. Когда Эйлилл и королева увиделись вновь, ситуация коренным образом изменилась. В волшебном сне, в который погрузился Эйлилл, его несчастная любовь к королеве бесследно улетучилась. Этэйн, в свою очередь, поняла, что, помимо обычных событий, существуют и некие загадочные явления, остающиеся для нее совершенно непонятными.
Однако вскоре все объяснилось само собой. Существом, являвшимся к королеве в образе Эйлилла, был не кто иной, как Мидхир, ее собственный супруг в мире богов Туатха Де Данаан. На этот раз он предстал перед ней в своем настоящем облике, прекрасный, облаченный в роскошные одежды, и напомнил Этэйн, кто она на самом деле и что в мире богов она по-прежнему остается его супругой. Он просил ее покинуть короля и вернуться вместе в ним в сидх возле Бри Лейт, но Этэйн наотрез отказалась.
— Неужели ты думаешь, — отвечала она, — что я решусь бросить верховного короля и уйти невесть куда с человеком, о имени и доброте которою я могу судить лишь по его собственным словам?
Бог удалился, решив выждать более удобный момент. Однажды, когда король Эохаидх, как обычно, восседал на своем троне, в зал дворца вошел незнакомец. Он был одет в пурпурную тунику, волосы его сверкали золотом, а глаза сияли как свечи.
Король приветствовал eго:
— Кто ты, чужестранец? — произнес он. Я тебя что-то не узнаю.
— Зато я давно знаю тебя, — отвечал незнакомец.
— Тогда как твое имя?
— О, оно не столь громкое, как твое, король. Я — Мидхир из Бри Лейт.
— Зачем ты пришел к нам?
— Чтобы предложить тебе сыграть партию в шахматы!
— Тогда знай, что я сильный игрок, — отозвался король, пользовавшийся славой лучшего шахматиста во всей Ирландии.
— Я уверен, что обыграю тебя. — возразил Мидхир.
— Видишь ли, шахматная доска, как на грех, находится в покоях королевы, а она еще спит, — заметил король.
— Ну, это не беда. — отвечал Мидхир. — Я как раз прихватил с собой шахматную доску. Она ничуть не хуже твоей.
С этими слонами он достал доску и показал ее королю, который вынужден был признать, что его гость сказал правду. Шахматная доска Мидхира была сделана из серебра и украшена драгоценными камнями, а фигуры из чистого золота.
— Ну, начинай! — обратился Мидхир к королю.
— Я никогда не играю без ставок, — возразил тот.
— И какова же должна быть ставка? — удивленно спросил Мидхир.
— Какой угодно, — отвечал король.
— Прекрасно! — воскликнул Мидхир. — В таком случае проигравший должен будет отдать победителю все, что тот у него ни потребует!
— Да, такая ставка вполне приличествует короля согласился Эохаидх.
Они сыграли партию, и Мидхир проиграл. Как они и договаривались, Эохаидх потребовал от него, чтобы Мидхир и его вассалы проложили дорогу через всю Ирландию. Тот согласился, и король сам наблюдал за тем, как идут работы, как слуги Мидхира запрягают быков в упряжки, укрепляя ярмо не на рогах животных, как это обычно делали гэлы, а на плечах, что было гораздо крепче. Король тотчас перенял этот способ, за что и получил прозвище Эйремх, что означает «Пахарь».
Спустя год Мидхир возвратился и опять предложил королю сыграть в шахматы на таких же условиях. Эохаидх охотно согласился, и они сели за доску. Однако на этот раз король проиграл. — Я мог бы обыграть тебя и в первый раз, но не захотел, — заявил Мидхир. — и вот теперь слушай. Твоя ставка — Этэйн,твоя королева.
Донельзя изумленный король, который уже не мог отказаться от своего слова, попросил Мидхира подождать один год. Тот согласился и заявил, что вернется через год в тот же самый день. Эохаидх посовещался со своими верными воинами,, и они решили в назначенный Мидхиром день до самого заката никого не пропускать в королевский дворец. Дело в том, что Эохаидх решил, что если Мидхир не сумеет заполучить Этэйн в назначенный день, значит, его обещание теряет силу.
И вот в заветный день воины сомкнули ряды у дверей дворца, но внезапно оказалось, что Мидхир уже проник в зал. Он встал рядом с Этэйн и запел сложенную специально для нее песню, в которой описывались прелести жизни cpeди богов в недрах заколдованных холмов.
О госпожа! Пойдешь ли ты со мною
В ту сказочную, дивную страну,
Где волосы людей сверкают златом,
А кожа их бела, как первый снег?
Там не бывает скорби и печали,
И зубки там у всех — как жемчуга;
Там брови словно ночь, глаза — как звезды,
И на щеках у всех не вянет наперстянка.
Там на лугах прекрасные цветы
Пестрят, как яйца черного дрозда;
Как ни прекрасны долы Инисфэйла [43],
Им не сравниться с нашими лугами!
Хоть инисфэйлский эль и кружит голову,
Наш эль гораздо крепче и пьяней;
И лишь моя страна достойна восхищенья -
У нас не знают старости и смерти.
В стране моей журчат и плетут реки,
Текущие то медом, то вином;
О, наш народ не ведает позора,
Любовь его чуждается греха.
Мы видим обитателей земли,
А нас из них никто не может видеть;
Туман Адамова грехопаденья
Не позволяет им увидеть нас.
О госпожа, пойдем в мои дивный край,
Где золотом заблещут твои косы.
Свинина, пиво, молоко и эль -
Bсе ждет нас в изобилии. Пойдем!
Затем Мидхир поклонился Эохаидху и объявил, что он пришел забрать с собой Этэйн, как они уговаривались. И пока король со своими воинами бессильно взирали на него, Мидхир положил руку на плечо своей избранницы, и они вместе исчезли. После этого со всех находившихся в заде слетели волшебные чары, и король с воинами бросились к дверям, но увидели в их проеме лишь двух улетающих лебедей.
Однако король не захотел уступить богу. Он разослал гонцов во все концы Ирландии, чтобы узнать, не появлялась ли там Этэйн, но его посланцы вернулись ни с чем: им так и не удалось отекать ее. Наконец один из друидов, по имени Дадан, с помощью магических знаков огам, начертанных на тисовых стенах, узнал, что королева скрывается в Бри Лейт — сидхе Мидхира. Эохаидх тотчас поспешил к сидху со всем своим войском и приказал воинам начать раскопки, чтобы проникнуть в обитель богов, своего рода порталом которого и был тот самый холм-сидх. Мидхир, подобно греческому богу Аиду, о котором рассказывается в «Илиаде», насмерть перепуганный тем, что земля вот-вот раскроет свое чрево и в его владения проникнет солнечный свет, послал к Эохаидху пятьдесят прекрасных дев-фей, каждая из которых была точь-в-точь вылитая Этэйн. Но король потребовал выдать ему настоящую королеву, и Мидхиру, чтобы спасти свой сидх, пришлось в конце концов отпустить ее. Так она и прожила до конца своих дней во дворце короля Ирландии.
Однако Мидхир не забыл нанесенного ему оскорбления. Он решил выждать целых три поколения, потому что у потомков Эохаидха и Этэйн были наследники мужского пола. Наконец, в четвертом поколении у них не было сыновей, а родилась только дочь, названная в честь своей прародительницы — Этэйн. У этой второй Этэйн родилась дочь по имени Месс Буахалла, у которой, в свою очередь, был сын Конэйр, по прозвищу Мор, что означает «Великий» Мидхир и ею вассалы-боги сплели вокруг Конэйра сеть судьбы, попав в которую он и его люди погибли жестокой смертью.
История, в которой рассказывается о смерти Конэйра, представляет собой одну из наиболее древних и варварских легенд среди всех преданий Ирландии, а по величественной мощи полета воображения древних бардов она вообще не имеет себе равных. В этой поистине огромной легенде история Этэйн и Мидхира выполняет роль некоего введения, или, как это называется по-ирландски, приомскела , то есть «вступительной истории», что указывает на глубокую древность описываемых в ней событий.
В истории о Конэйре впервые упоминается о законе или обычае гейса , игравшем с тex пор весьма и весьма важную роль в ирландских легендах, в которых нарушение гейса или его игнорирование очень часто становилось поворотным моментом в трагическом развитии сюжета. Слово гейс , или, в другом варианте, гис , означает запрещение, табу, некий магический запрет, нарушение которого неизбежно влекло за собой несчастье или даже смерть каждого ирландского вождя и вообще сколько-нибудь значительного персонажа существовали свои собственные гейсы , относящиеся непосредственно к нему, которые он не мог нарушать. Такие гейсы иной раз могли вызывать ассоциации с кодексом рыцарской чести; так, у Диармэйда, к которому обратилась Грайнне, моля вырвать ее из рук Финна, был особый гейс: никогда не оказывать покровительства женщине. Иной раз такие гейсы могли носить совершенно фантастический или откровенно суеверный характер; так, например, Конэйру один из его гейсов запрещал двигаться по дороге вслед за тремя всадниками в красном; он также не имел права убивать птиц (это объясняется тем, что его главным тотемом была птица). Гейс Фергуса, одного из героев Ольстера, заключался в том, что он не имел права отказываться от приглашения на пир. что и послужило причиной «Трагедии сынов Усны» (см. главу 14 «Старинные гэльские истории о любви»). Не вполне ясно, как именно возникали такие гейсы , кто их налагал на героев и как те узнавали, в чем именно заключается их личный гейс . По всей видимости, это было прерогативой друидов. Тем не менее такие запреты рассматривались как безусловно обязательные, и самые худшие беды и несчастья, которые только могли обрушиться на людей, считались следствием нарушения гейсов . Первоначально эти запреты, вне всякого сомнения, имели своей целью установить некую магическую связь между человеком и потусторонним миром.
Дочь Этэйн, Этэйн Ойг, вышла замуж за Кормака, короля Ольстера. Она родила мужу только одну дочь. Разгневанный бесплодием жены и озабоченный отсутствием наследников, король отправил Этэйн в ссылку и приказал бросить ее дочь в яму (темницу). «И тогда двое его рабов бросили девочку в яму, а она на прощанье улыбнулась им ласковой улыбкой». После этого рабы просто не смогли оставить девочку на верную смерть; они решили отнести ее к пастуху Этерскела, короля Тары, который удочерил и воспитал ее, так что со временем «она стала искусной вышивальщицей, и во всей Ирландии не было королевны прекрасней ее». Отсюда, кстати, происходит и ее имя, Месс Буахалла, что означает «приемное дитя пастуха».
Опасаясь, чтобы девушку не узнали, пастух поселил ее в домике без окон, в котором было одно-единственное отверстие в крыше. Однако один из любопытных приближенных короля Этерскела набрался смелости, взобрался на крышу, заглянул в это отверстие и увидел самую прекрасную девушку во всей Ирландии. Он тотчас рассказал обо всем королю, который приказал проделать в стене проем, через который можно было взглянуть на красавицу. Дело в том, что король этот тоже был бездетным, и к тому же один из друидов поведал ему пророчество о том, что некогда незнакомая дева неведомого племени родит ему сына. Увидев ее, король воскликнул:
— Это — та самая дева, о которой говорится в пророчестве!
Перед самым ее освобождением к Месс Буахалле наведался Немглан, бог птиц, проникший к ней сквозь то же отверстие в крыше. Спорхнув прямо на пол, он сбросил с себя одеяние из перьев и предстал перед девой прекрасным юношей. И та, как и Даная, и Леда, и Этлин, дочь Балора, воспылала любовью к богу. Перед тем как попрощаться, Немглан поведал деве, что скоро она выйдет замуж за короля, но родит своему возлюбленному из клана Туатха Де Данаан (то есть, другими словами, самому Немглану) сына, наречет ему имя Конэйр и строго запретит ему охотиться на птиц.
Так появился на свет Конэйр. Повзрослев, он стал мудрым и благородным юношей, и его усыновил местный лорд по имени Деса, трое правнуков которого были в детстве любимыми друзьями Конэйра. Их звали Ферли, Фергар и Ферроган, и Конэйр, гласит предание, очень любил их и охотно делился с ними мудростью.
Тем временем король Этерскел скончался, и предстояло выбрать его преемника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81