– Они ушли, – заключил он, повернувшись ко мне. – Почему ты не захотела напасть на них? Они были такими прекрасными мишенями.
– Я уже сказала тебе, что еще не готова. Я никогда не атакую, не имея заранее плана действий. Греген не настолько прост, чтобы его можно было взять голыми руками. Никогда нельзя недооценивать своих врагов. Это было темой первого занятия по основам тактики в Академии.
Его ответ был полон желчи.
– А темой второго – никогда не упускай представляющихся возможностей.
– Это лишено всякого смысла, у нас еще достаточно времени. Нет надобности ввязываться в драку, которая заставит нас самих полностью раскрыться уже до того, как мы сможем получить от этого какие-нибудь преимущества. Мы ведь не хотим того, чтобы у нас сохранялись одинаковые шансы и на победу, и на поражение. Не так ли? А именно так получится, если мы будем атаковать первыми.
Сарда сжал кулаки.
– С меня хватило бы и того, что мы бы сделали в этой игре неплохое шоу. Победа – слишком нереальная вещь, если начинать взвешивать свои шансы. Я ловлю себя на мысли, что хотел бы побыстрее потерпеть поражение, – пробормотал он устало.
Я посмотрела на него и нахмурилась.
– Неужели тебе все равно – выиграешь ты или проиграешь?
Его янтарные глаза отражали зелень папоротника.
– Я ученый, а не стратег. Эти игры для меня совершенно не интересны.
Я считаю их излишним напряжением и не вижу для нас шанса выиграть. И если бы меня не рекомендовали для участия в этих играх…
– Но тебя все же рекомендовали, – резко возразила я, подавляя сразу же его чувство жалости к себе. – Это приказ, лейтенант. Это ваша миссия.
Вас может не очень волновать, выиграем мы или нет, но мне это небезразлично. И меня в этом вопросе не переубедишь. Я не знаю, как вулканцы относятся именно к такой миссии, но если они все думают, подобно вам, то зачем тогда они так стремятся попасть на службу в Звездный Флот?
Он принял в штыки мою атаку на его народ, но протест остался молчаливым. Сарда оставил мою реплику без комментариев, однако, было видно, что эта сдержанность стоила ему больших усилий. Его лицо стало холодным, амимичным, глаза, прикрытые короткими бесцветными ресницами, потускнели. И только волосы время от времени поблескивали в лучах солнца, пробивавшихся сквозь листву деревьев.
Я поднялась, сжав кулаки.
– Сейчас у нас достаточно времени, но мало пищи и воды. В конце концов, голод и жажда заставят нас выйти из укрытия. Я не собираюсь ждать этого момента и хочу начать подготовку запасов именно сейчас и окопаться именно здесь, пока другие команды не перебьют друг друга. И когда останется три-четыре группы, для нас наступит время действовать, – я рассуждала так, вышагивая по мху и рассматривая растительность под ногами.
Думать о моем будущем корабле доставляло мне немалое удовольствие.
Там я смогу самостоятельно принимать решения и отвечать за жизнь "своей" команды. В этом был для меня смысл всех этих "Игр на выживаемость". Здесь я приму решение, каким образом и где одержать верх над двумя командами, по крайней мере. Это необходимо для победы в "Играх", конечно, если мы сами после этого останемся живы. Физическое устранение двух команд было нужно уже по одной причине; чтобы они не смогли спрятаться и выждать, пока погибнут другие участники. Это было необходимой причиной и условием участия.
– Нашим самым сильным оружием, – подумала я вслух, – является информация о других командах. Правило первое: врага нужно знать в лицо. Мы закрепимся на этой высотке, с которой хорошо видны ущелья с обеих сторон.
Может быть, нам удастся придумать свою тактику, видя, как действуют соперники.
Раздвинув заросли папоротника, я стала рассматривать густо поросшее зеленью ущелье внизу. Вокруг нас летали тысячи насекомых, привлеченных горячими термальными водами и обилием пищи. В лучах солнца их тучи, частички пыли и другие мельчайшие существа загадочно поблескивали. За моей спиной стоял Сарда с недовольным выражением на лице.
– Прятаться – не самая лучшая тактика, – неодобрительно произнес он.
Я оглянулась. Он мне перечит? И это вулканец? Я права – я его еще совсем не знаю. Возражая ему, я ответила:
– У меня есть на это свои основания. Я собираюсь отправиться за едой.
А ты за это время должен пересмотреть наше снаряжение; возможно, что-нибудь из него мы сможем использовать, когда начнем наступательную операцию.
Он удивленно поднял брови.
– Наступление? Но ведь здесь нет ничего подходящего для…
– Сначала сделай это, хорошо? А поспорим чуть позже, – в моем голосе прозвучал явный упрек. Возможно, у меня просто расшатались нервы. В глубине души я чувствовала, что нападаю на него из чувства собственного самосохранения, чтобы скрыть свою тревогу. Я очень хотела победить в "Играх", но также понимала и наши не очень высокие шансы на удачу. Ставя ему в вину свои собственные недостатки, я маскировала их при помощи командного тона. А тон… это всего лишь инструмент для достижения цели. С его помощью я убедила саму себя, а, возможно, и Сарду.
Вскоре я собирала лесные орехи и фрукты для нашего стола. Мое раздражение постепенно исчезло. Может, во всем виновата я сама? Как командир группы разве я не обязана быть источником энтузиазма или, по крайней мере, веры в свою команду. Поэтому его отношение можно расценить как отражение моих собственных успехов в должности командира. Конечно, такое открытие – слабое утешение для начальства. Где же взять силу убеждения, чтобы зажечь этого вулканца? Черт побери, здесь, на "Играх", не все так просто, тем более, в одной связке с вулканцем. Если бы мы были оба или вулканцами, или людьми, наши различия не создавали бы нам дополнительных трудностей.
Интересно, почему Сарда с такой прохладцей отнесся к "Играм на выживаемость"?
Нет, сейчас надо думать не об этом. Это не имеет никакого значения.
Нам нужна только победа. Так или иначе, но я должна привлечь его к сотрудничеству, даже если для этого придется изобрести какие-нибудь логические обоснования. Правда, по теории, логика иногда бывает похожей на морковку.
А пока мы выжидали и наблюдали. Первые три команды успели попасть под выстрелы пистолета с краской уже в течение начальных пяти часов "Игр". В двух случаях оказалось удачным нападение из засады, а в третьем – мы застали уже только результат: транспортаторный луч поднимал побежденных на корабль, находившийся на орбите. Еще две группы выбыли из состязаний уже перед самым закатом.
Мы с Сардой спрятались в тени нашего убежища, пытаясь решить, что делать дальше. У этого планетоида не было спутников, поэтому с наступлением ночи стало совершенно темно, так что любой здравомыслящий участник "Игр" вряд ли будет передвигаться по кромешной мгле, а любой источник света сразу же привлечет всеобщее внимание. Ночь – время суток, когда отдых является составной частью стратегии.
Наконец над оставшимися пятью командами-участницами "Игр" небо начало светлеть. Пора было трогаться в путь. По крайней мере, с двумя группами из четырех придется иметь дело нам самим.
Около двух часов мы разыскивали своих противников, но смогли лишь примерно определить их расположение и тактику действий. Наиболее агрессивно вели себя студент из моей группы Веско и его научный консультант Скорр. Они занимались установкой капканов, которые мы с Сардой рассматривали с завистью. Почему мы сами не догадались об этом? Хитрый Веско был опасным противником, за последние часы он одержал три победы, то есть на одну больше, чем нужно для того, чтобы занять верхнюю ступеньку пьедестала почета, конечно, если его при этом не поразит кто-нибудь из соперников. Но, тем не менее, это не утолило тщеславия Веско.
Как, впрочем, и командира-норвежца и его женщины-консультанта по научным вопросам, с которой они вместе смотрелись, как рекламная пара в магазине по продаже лыжного снаряжения. Это было, вроде, совсем недавно на коротком инструктаже в день начала "Игр". Мне показалось, что они вряд ли способны на большую хитрость, чем организовать попойку в студенческом общежитии, однако меня удивило то, как быстро они смогли разработать оригинальную систему связи друг с другом при помощи лампочки медицинского сенсора, подмигивание которого за деревьями и раздражало, и стимулировало мои творческие способности по созданию чего-нибудь подобного для наших собственных целей. Меня обычно не волновало, насколько женственной я кажусь окружающим, тем более, в такое время, как сейчас, однако я ощутила легкий приступ ревности к женщине, столь женственной и изобретательной одновременно.
Сарда почувствовал перемену в моем настроении.
– Что-нибудь случилось, лейтенант? – спросил он.
– Они организовали связь друг с другом, – проворчала я. – Это всего лишь простейший световой код Якобса, но он дает им преимущество.
– Почему это так волнует вас?
– Почему? Потому что мне самой это даже не пришло в голову.
Он замолчал, очевидно, пытаясь лучше понять меня, затем согласился.
– Любая связь – это преимущество. Однако, их связь ограничивается тем расстоянием, на котором можно разглядеть не очень яркую лампочку в дневное время.
– Согласна, – ответила я. – Кроме того, есть и другой недостаток такого рода связи.
– Какой именно?
– Их сообщения нетрудно прочитать соперникам.
Сарда задумался, затем кивнул головой каким-то своим мыслям.
– А также по ним легко локализовать источник, – добавила я. – Нужно что-то другое, получше. Во всяком случае, чтобы сообщение нельзя было прочитать при помощи органов зрения.
– Но ведь нам не разрешается пользоваться стандартными средствами связи во время "Игр", – ответил он.
– Ты не прав. Нам не выдавалось приемников и передатчиков. Но это не означает, что нам запрещено ими пользоваться.
Он встал на одно колено.
– Не надо играть словами, лейтенант. У нас нет средств речевой связи на расстоянии с усилителями и наушниками. И нам негде их взять.
– Вы чересчур пессимистичны, – заметила я. – Попытайтесь напрячь свои мыслительные способности.
– Ни умственное напряжение, ни необоснованный оптимизм не в состоянии изменить фактов, – раздраженно отозвался он.
Его раздражение оказалось заразительным.
– Для вулканца у вас не очень хорошо работает голова, – огрызнулась я. – Обязательно должен быть выход. Его нужно только отыскать или изобрести. Выход или что-нибудь в этом роде. Я знаю только то, что мы должны победить.
От моих слов Сарда сразу помрачнел и с желчью произнес:
– Точно так считают и другие. Думаю, что в желании победить мы не одиноки, лейтенант Пайпер. Ваше человеческое упрямство вряд ли приведет к каким-либо результатам.
Времена, когда мне не очень нравилась правда, бывали и раньше. Так было и на этот раз. Я всегда не переваривала, когда мне говорили то, что я уже знала сама.
– Давайте объединим наше снаряжение, – предложила я. – Возможно, мы что-нибудь придумаем.
– Мы уже пытались это делать.
– Придется попытаться еще раз.
Он печально посмотрел на меня и начал медленно распаковывать свой вещевой мешок. На мох легли нехитрые запасы пищи и вещи, необходимые члену любой группы высадки: медицинский сканер, электронные спички, игрушечный фазер, заправленный краской, крючки и леска для рыбной ловли или капкана, аварийный буй и нехитрый стальной нож. Ни компаса, ни трикордера, ни устройства связи. Аналогичный набор был и у меня.
– Пока ничего, – пробормотала я, а затем взяла в руку медицинский сканер и электронные спички.
– Если бы нам удалось каким-то образом изменить некоторые механические детали… Сможете сделать из всего этого устройство связи?
– Без необходимых инструментов, без транслятора, без?…
– Лучше подумать о том, что у нас есть, чем о том, чего нет, потребовала я, – и о том, из чего можно сделать приемник и передатчик устройство, которое позволяло бы нам поддерживать связь друг с другом на расстоянии. Может быть, для этой цели пригодятся сенсоры Фейнбергера, которые могут быть модифицированы с помощью вашего воображения?
Сарда рассматривал эти устройства без всякого интереса, трогал их пальцами, затем снова внимательно наблюдал за ними по очереди. В конце концов, он покачал головой и поджал губы.
– Я не вижу возможности для создания какой-либо схемы, пригодной в качестве средства связи.
У меня словно что-то оборвалось внутри.
– Ей не обязательно быть очень сложной.
Все, что от нее требуется – это принимать и передавать речь. Пусть даже не очень громко.
Он нахмурился, услышав мою необычную фразу и еще раз попытался оценить возможность выполнения поставленной перед ним задачи. Наблюдая за его внутренней борьбой, я решила прийти на помощь.
– На этом планетоиде геологические слои и энергетические поля очень похожи на земные, скажем так, в доиндустриальную эпоху. Как бы мы могли сейчас это для себя использовать?
Я надеялась, что он не станет философствовать на эту тему, а просто применит на практике все, что сможет придумать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39