Постепенно я догадалась, что Спок своим рывком в сторону панели управления и последующим маневром корабля спас нас от прямого удара чудовищной силы.
И вот последняя волна мелкой дрожью прошла по нашим телам. Мы затаили дыхание. Тишина. Похоже, нас оставили в покое. Я с трудом оторвалась от переборки и направилась в сторону Спока.
– Что это было?
Спок выпрямился, затем снова склонился над монитором наблюдения. Он молчал, и эта тишина была зловещей.
Маккой склонился над Скеннером, помогая ему встать.
– Чья это работа, и что с нами было?
– Наверняка это Морни и компания, – произнесла я. – Никто, кроме них, на Аргелиусе не в состоянии создать столь мощный энергетический источник.
– Вы правы, – согласился Спок. Он продолжал наблюдать по экрану за показателями работы приборов, а затем через иллюминатор главного портала за спокойной и безмятежной поверхностью планеты, словно не доверяя информации бортового компьютера. Затем он снова коснулся главной консоли и сказал:
– Командир, я предлагаю вам дать команду вернуться обратно на орбиту.
– Сэр, но самый старший по званию офицер на борту – это вы.
– Да, – согласился он, – но вы, вероятно, не уловили сути условий того договора, по которому этот корабль был передан под ваше управление.
Капитан Кирк оговорил для вас особые условия, по которым никто, вне зависимости от звания, не в состоянии отменить ваших приказов на этом корабле.
Вероятно, у меня на лице появилось выражение типа "не держите меня за дурочку", но я решила промолчать. Полностью овладев собой, я спросила:
– А если меня убьют?
Он наклонил голову в сторону.
– Очевидно, только в этом случае руководство должен взять на себя старший по званию. Он становится капитаном корабля, но не руководителем миссии. Корабль вообще может погибнуть, но вы, если останетесь живы, все равно будете стоять во главе ее. Итак, возвращаемся на орбиту?
Его вежливость наскучила мне, и я просто кивнула. Я собралась выяснить еще что-нибудь в отношении только что случившегося с нами, но меня отвлекли стоны Скеннера. Маккой осторожно ощупывал рану на его голове, а Мэрит проводила приборную диагностику состояния его здоровья.
Я подошла к ним и сочувственно спросила Скеннера:
– Ушиб?
Скеннер лежал, прислонившись к переборке с бледным лицом, пожимая плечами.
– Боюсь, не смогу подняться. Что это был за удар? Никогда не видел ничего подобного.
– Эти волны обладают способностью полностью расстраивать нашу вегетативную нервную систему, – произнес Маккой. – И, если я не ошибаюсь, нашу подкорку тоже.
– Все очень странно, – прокомментировала Мэрит.
– У него нет сотрясения, но есть признаки ушиба твердой мозговой оболочки и легкого подоболочечного кровотечения.
– Думаю, что все это можно назвать одним словом – головная боль, проворчал Скеннер.
– Вышли на орбиту, – доложил Спок. Он продолжал внимательно следить за находившейся внизу планетой, не снимая одной руки с панели управления кораблем.
– Мистер Спок?
– Да, командир?
– Это… действительно все было, словно по ту сторону реальности?
– Возможно, – ответил он. – Может быть, не очень точное описание, но близкое к истине. – Вулканец наклонился вперед, продолжая наблюдать за колонками цифр не мониторе. Похоже, бортовой компьютер сам еще на мог прийти к окончательному выводу. Спок выпрямился.
– Это был поток антивещества из сверхускорителя, – произнес он.
Очевидно, эти слова в сочетании с теми странными ощущениями искажения реальности, которые пережил каждый из нас, произвели на Маккоя более сильное впечатление, чем на других членов команды. Или, возможно, он услышал в голосе Спока то, что мы еще не научились слушать и находить.
– Вы хотите сказать, что они здесь экспериментируют с самим представлением о реальности? – спросил он.
– Я недостаточно знаком с особенностями потоков, генерируемых сверхускорителями, – продолжил Спок. – Однако, я знаю, что такие источники энергии должны иметь мощные средства защиты, чтобы обеспечить безопасность работы с ними. Не исключено, то, что мы почувствовали на себе, – результат несчастного случая на установке. Почувствовав холод в груди, я пробормотала:
– Но ведь они тоже должны знать о требованиях безопасности?
Спок внимательно посмотрел на меня и произнес по слогам:
– Не-сом-нен-но.
– Но, по-моему, на Аргелиусе нет для этого достаточных возможностей, – добавил Маккой. – Или для строительства подобной установки, или для ее защиты!
– А зачем им вообще понадобилось строить опытный образец сверхускорителя? – спросила Мэрит.
Я ответила, сжав кулаки:
– Чтобы иметь больше шансов на успех. В таком случае у них будет не только технология, но и возможность реальной угрозы, – я повернулась к Споку. – Если, конечно, не случилась авария…
Спок встретился со мной взглядом и вздохнул.
– С другой стороны, поток антивещества такой силы, если он был ненаправленным, теоретически способен разрушить всю их планету. Это говорит в пользу направленного потока.
– В таком случае погибла бы и их лаборатория, – заметила я, не в силах удержаться от иррационализма человеческого подхода к вещам. – И все они уже могут быть мертвы. Не так ли?
Спок заметил появившееся напряжение на моем лице и наверняка догадался, каким ударом могла бы для меня стать смерть Сарды, превратившая бы все надежды на его вызволение из той запутанной ситуации, в которую он попал, в бесполезную пустышку. Он, однако, удержался от типичных для вулканцев глупых замечаний, вроде "возможно, и мертвы". Плотно сжав губы и потупив взор – истинно человеческий жест, заимствованный им у людей в результате многолетнего общения с ними, – Спок ответил чересчур смело для вулканца:
– Я не знаю.
***
Это произошло задолго до настоящих событий. Может быть, и не очень давно, ведь память – вещь загадочная, иногда легко переносящая нас на большие расстояния, подобно ускорителю космического корабля.
Планетоид был покрыт джунглями и кустарником, словно щетиной. Среди листвы повсюду пряталась опасность. Враги. Враги, впрочем, хорошо знавшие нас, наши возможности, сильные и слабые места. Мы тоже мечтали одержать верх. А в тот момент – просто получить преимущество над ними, что-нибудь такое, о чем бы они не смогли догадаться.
Сарда был рядом со мной, выглядывал из-за моей спины из высоких зарослей папоротника. Мы внимательно следили за парой своих соперников, перебиравшихся через ущелье внизу, слишком далеко, чтобы мы могли достичь их силой своего оружия. Эти игрушечные фазеры поражали жертву несмываемой краской на расстоянии не более десяти метров. Чтобы выжить, нам был необходим какой-нибудь маневр.
– Есть идеи на этот счет? – спросила я, сев на корточки.
Сарда последовал за мной, покорно склонив голову вниз. Его бронзовые волосы были слишком заметны на фоне листвы, что могло выдать место нашего расположения.
– Все мы одинаково вооружены и снабжены припасами. Если мы надеемся на успех, он не может быть связан с этими вещами. Мы должны постараться объединить наши знания, потому что, чтобы выжить, нужно рассчитывать только на собственные таланты.
Я вздохнула.
– Хорошо. И что же у нас есть?
Его янтарные глаза на мгновение затуманились. Мы были знакомы с Сардой все годы учебы в Академии, но знакомство было, скорее, шапочным.
Взаимные приветствия, пара малозначащих фраз, семестр или два совместных лабораторных занятий. А теперь мы вдвоем составляем отдельную группу, и нам придется соперничать с лучшими представителями Академии Звездного Флота. Нам и в голову не приходило, что судьба заставит нас пройти вместе такие серьезные испытания и сделает друзьями.
Это было самым первым в их цепи. Истинная дружба определяется не временем, а совместными испытаниями, она не проявляется случайно, а выковывается в борьбе. И вот судьба отправила нас вместе на полевые маневры с тренировкой на выживаемость в экстремальной ситуации.
Стать участниками команд в такого рода игре было почетной обязанностью и привилегией лишь для избранных студентов Академии, старшекурсники называли их "Играми на выживаемость". Целью таких игр было как можно дольше продержаться в экстремальной ситуации и в борьбе со "сливками" – конкурентами из состава студентов. Каждый участник не только рекомендовался, но и, в действительности, спонсировался одним из членов руководства факультета. Поэтому ставкой здесь являлась не только собственная, но и их репутация. Шансы на успех, конечно, у отдельных команд были не равны, хотя формально все они составлялись из двух участников: претендента на командирскую должность и специалиста-ученого.
По пестроте состава здесь можно было встретить и технического гения, и мастера причудливых импровизаций "с потолка". Каждый, однако, знал слабые места своих соперников и пытался использовать собственные преимущества.
У ученых разброс был особо пестрым: от специалистов по истории жизни на Земле до знатоков нетрадиционной медицины, химиков, биологов и даже нейрофизиологов – специалистов по анализу нервной системы, экспертов по биоэлектричеству, теоретиков в области волновой и астрофизики, знатоков теории относительности – короче, всех, кроме специалистов по художественной вышивке. Руководство Звездного Флота немало постаралось, чтобы в этих играх не нашлось двух похожих команд. Никакого инструктажа, планирования или натаскивания перед соревнованиями не проводилось. Выжить – личное дело каждого, а для этого лучше всего рассчитывать на собственную партизанскую импровизацию. Кому это удастся – покажут результаты игр.
"Игры на выживаемость", конечно, стремился выиграть любой ценой далеко не каждый из участников. И все же одно правило соблюдалось строго: отказ от участия в них недопустим – можно бояться, переживать, но уклоняться нельзя.
– Я специалист по источникам волновой энергии и механике, ты знаток истории, прикладной стратегии и тактики, – начал Сарда. – Я еще и вулканец, следовательно, мои слух, зрение и мышечная сила превосходят таковые у наших противников. Я хорошо ощущаю присутствие любых форм жизни в пределах двадцати метров и неплохо ориентируюсь в расстоянии, объеме и скорости. И так как я единственный вулканец-участник "Игр на выживаемость", эти качества можно расценить как наши преимущества.
– Согласна, – ответила я. – Что еще?
– Ты человек. Все наши конкуренты – тоже представители людей, за исключением специалиста по насекомым Скорра в шестой команде. Можно предположить, что от тебя все ждут поведения, типичного для человека. Хотя твоей родиной и не является Земля, как и для трех других командиров групп.
Из всех троих нам известна родина лишь одного из них – Веско. Это Альтаир-6, планета, в основном покрытая льдом. Такое обстоятельство не даст ему никаких преимуществ на планетоиде, покрытом зеленой растительностью, – Сарда кивнул и посмотрел на меня. – Ты, однако, родом с планеты Проксима-Бета, покрытой джунглями и болотами. Так что такое окружение можно считать для тебя естественным и, надеюсь, тебе будет легко ориентироваться в этой среде.
– Я тоже так думаю, – согласилась я. – Я умею бесшумно пробираться сквозь лесные чащи, знаю, как определить место, куда можно ступить без риска провалиться в болото, могу свить веревку или сеть из болотных растений, изготовить камуфляж и так далее, – я пожала плечами, надеясь, что сказанное произведет на него какое-нибудь впечатление. Однако я понадеялась зря.
– Всего этого недостаточно. Нам нужны настоящие преимущества, а не мелкие трюки.
Сарда вздохнул и сел на траву, что по земным понятиям можно было расценить как знак капитуляции перед трудностями.
– Нельзя получить явные преимущества по отношению к неизвестному.
Вдруг мы услышали шорох… звук и далекий, и близкий одновременно.
Это враги!
Мы замерли от неожиданности, затем стали внимательно смотреть попеременно то друг на друга, то на густые заросли папоротника. В конце концов мы решили укрыться под их зеленым покрывалом. "Игры на выживаемость" еще только начались, и лучше переждать, пока роль агрессора сыграет какая-нибудь другая команда. Пусть они передерутся друг с другом, тогда меньше противников останется для нас. Конечно, выживут лишь самые лучшие… Но это будет позже. Сейчас главное – спрятаться!
Мы ползком забрались в самую гущу зарослей папоротника. Я мельком увидела приближавшуюся к нам фигуру Грегена, болтуна-норвежца, однако, более умного, чем это могло показаться по его внешнему виду.
– Ложись, – прошептала я.
– Мы можем попытаться напасть на них из засады, – предложил Сарда чуть слышно.
– Мы к этому еще не готовы.
Мы легли на мох, укрытые папоротником.
Над нами жужжали цикады. Шум шагов становился все ближе, затем стал постепенно стихать. Мы снова остались одни.
Сарда осторожно поднялся, чтобы осмотреться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
И вот последняя волна мелкой дрожью прошла по нашим телам. Мы затаили дыхание. Тишина. Похоже, нас оставили в покое. Я с трудом оторвалась от переборки и направилась в сторону Спока.
– Что это было?
Спок выпрямился, затем снова склонился над монитором наблюдения. Он молчал, и эта тишина была зловещей.
Маккой склонился над Скеннером, помогая ему встать.
– Чья это работа, и что с нами было?
– Наверняка это Морни и компания, – произнесла я. – Никто, кроме них, на Аргелиусе не в состоянии создать столь мощный энергетический источник.
– Вы правы, – согласился Спок. Он продолжал наблюдать по экрану за показателями работы приборов, а затем через иллюминатор главного портала за спокойной и безмятежной поверхностью планеты, словно не доверяя информации бортового компьютера. Затем он снова коснулся главной консоли и сказал:
– Командир, я предлагаю вам дать команду вернуться обратно на орбиту.
– Сэр, но самый старший по званию офицер на борту – это вы.
– Да, – согласился он, – но вы, вероятно, не уловили сути условий того договора, по которому этот корабль был передан под ваше управление.
Капитан Кирк оговорил для вас особые условия, по которым никто, вне зависимости от звания, не в состоянии отменить ваших приказов на этом корабле.
Вероятно, у меня на лице появилось выражение типа "не держите меня за дурочку", но я решила промолчать. Полностью овладев собой, я спросила:
– А если меня убьют?
Он наклонил голову в сторону.
– Очевидно, только в этом случае руководство должен взять на себя старший по званию. Он становится капитаном корабля, но не руководителем миссии. Корабль вообще может погибнуть, но вы, если останетесь живы, все равно будете стоять во главе ее. Итак, возвращаемся на орбиту?
Его вежливость наскучила мне, и я просто кивнула. Я собралась выяснить еще что-нибудь в отношении только что случившегося с нами, но меня отвлекли стоны Скеннера. Маккой осторожно ощупывал рану на его голове, а Мэрит проводила приборную диагностику состояния его здоровья.
Я подошла к ним и сочувственно спросила Скеннера:
– Ушиб?
Скеннер лежал, прислонившись к переборке с бледным лицом, пожимая плечами.
– Боюсь, не смогу подняться. Что это был за удар? Никогда не видел ничего подобного.
– Эти волны обладают способностью полностью расстраивать нашу вегетативную нервную систему, – произнес Маккой. – И, если я не ошибаюсь, нашу подкорку тоже.
– Все очень странно, – прокомментировала Мэрит.
– У него нет сотрясения, но есть признаки ушиба твердой мозговой оболочки и легкого подоболочечного кровотечения.
– Думаю, что все это можно назвать одним словом – головная боль, проворчал Скеннер.
– Вышли на орбиту, – доложил Спок. Он продолжал внимательно следить за находившейся внизу планетой, не снимая одной руки с панели управления кораблем.
– Мистер Спок?
– Да, командир?
– Это… действительно все было, словно по ту сторону реальности?
– Возможно, – ответил он. – Может быть, не очень точное описание, но близкое к истине. – Вулканец наклонился вперед, продолжая наблюдать за колонками цифр не мониторе. Похоже, бортовой компьютер сам еще на мог прийти к окончательному выводу. Спок выпрямился.
– Это был поток антивещества из сверхускорителя, – произнес он.
Очевидно, эти слова в сочетании с теми странными ощущениями искажения реальности, которые пережил каждый из нас, произвели на Маккоя более сильное впечатление, чем на других членов команды. Или, возможно, он услышал в голосе Спока то, что мы еще не научились слушать и находить.
– Вы хотите сказать, что они здесь экспериментируют с самим представлением о реальности? – спросил он.
– Я недостаточно знаком с особенностями потоков, генерируемых сверхускорителями, – продолжил Спок. – Однако, я знаю, что такие источники энергии должны иметь мощные средства защиты, чтобы обеспечить безопасность работы с ними. Не исключено, то, что мы почувствовали на себе, – результат несчастного случая на установке. Почувствовав холод в груди, я пробормотала:
– Но ведь они тоже должны знать о требованиях безопасности?
Спок внимательно посмотрел на меня и произнес по слогам:
– Не-сом-нен-но.
– Но, по-моему, на Аргелиусе нет для этого достаточных возможностей, – добавил Маккой. – Или для строительства подобной установки, или для ее защиты!
– А зачем им вообще понадобилось строить опытный образец сверхускорителя? – спросила Мэрит.
Я ответила, сжав кулаки:
– Чтобы иметь больше шансов на успех. В таком случае у них будет не только технология, но и возможность реальной угрозы, – я повернулась к Споку. – Если, конечно, не случилась авария…
Спок встретился со мной взглядом и вздохнул.
– С другой стороны, поток антивещества такой силы, если он был ненаправленным, теоретически способен разрушить всю их планету. Это говорит в пользу направленного потока.
– В таком случае погибла бы и их лаборатория, – заметила я, не в силах удержаться от иррационализма человеческого подхода к вещам. – И все они уже могут быть мертвы. Не так ли?
Спок заметил появившееся напряжение на моем лице и наверняка догадался, каким ударом могла бы для меня стать смерть Сарды, превратившая бы все надежды на его вызволение из той запутанной ситуации, в которую он попал, в бесполезную пустышку. Он, однако, удержался от типичных для вулканцев глупых замечаний, вроде "возможно, и мертвы". Плотно сжав губы и потупив взор – истинно человеческий жест, заимствованный им у людей в результате многолетнего общения с ними, – Спок ответил чересчур смело для вулканца:
– Я не знаю.
***
Это произошло задолго до настоящих событий. Может быть, и не очень давно, ведь память – вещь загадочная, иногда легко переносящая нас на большие расстояния, подобно ускорителю космического корабля.
Планетоид был покрыт джунглями и кустарником, словно щетиной. Среди листвы повсюду пряталась опасность. Враги. Враги, впрочем, хорошо знавшие нас, наши возможности, сильные и слабые места. Мы тоже мечтали одержать верх. А в тот момент – просто получить преимущество над ними, что-нибудь такое, о чем бы они не смогли догадаться.
Сарда был рядом со мной, выглядывал из-за моей спины из высоких зарослей папоротника. Мы внимательно следили за парой своих соперников, перебиравшихся через ущелье внизу, слишком далеко, чтобы мы могли достичь их силой своего оружия. Эти игрушечные фазеры поражали жертву несмываемой краской на расстоянии не более десяти метров. Чтобы выжить, нам был необходим какой-нибудь маневр.
– Есть идеи на этот счет? – спросила я, сев на корточки.
Сарда последовал за мной, покорно склонив голову вниз. Его бронзовые волосы были слишком заметны на фоне листвы, что могло выдать место нашего расположения.
– Все мы одинаково вооружены и снабжены припасами. Если мы надеемся на успех, он не может быть связан с этими вещами. Мы должны постараться объединить наши знания, потому что, чтобы выжить, нужно рассчитывать только на собственные таланты.
Я вздохнула.
– Хорошо. И что же у нас есть?
Его янтарные глаза на мгновение затуманились. Мы были знакомы с Сардой все годы учебы в Академии, но знакомство было, скорее, шапочным.
Взаимные приветствия, пара малозначащих фраз, семестр или два совместных лабораторных занятий. А теперь мы вдвоем составляем отдельную группу, и нам придется соперничать с лучшими представителями Академии Звездного Флота. Нам и в голову не приходило, что судьба заставит нас пройти вместе такие серьезные испытания и сделает друзьями.
Это было самым первым в их цепи. Истинная дружба определяется не временем, а совместными испытаниями, она не проявляется случайно, а выковывается в борьбе. И вот судьба отправила нас вместе на полевые маневры с тренировкой на выживаемость в экстремальной ситуации.
Стать участниками команд в такого рода игре было почетной обязанностью и привилегией лишь для избранных студентов Академии, старшекурсники называли их "Играми на выживаемость". Целью таких игр было как можно дольше продержаться в экстремальной ситуации и в борьбе со "сливками" – конкурентами из состава студентов. Каждый участник не только рекомендовался, но и, в действительности, спонсировался одним из членов руководства факультета. Поэтому ставкой здесь являлась не только собственная, но и их репутация. Шансы на успех, конечно, у отдельных команд были не равны, хотя формально все они составлялись из двух участников: претендента на командирскую должность и специалиста-ученого.
По пестроте состава здесь можно было встретить и технического гения, и мастера причудливых импровизаций "с потолка". Каждый, однако, знал слабые места своих соперников и пытался использовать собственные преимущества.
У ученых разброс был особо пестрым: от специалистов по истории жизни на Земле до знатоков нетрадиционной медицины, химиков, биологов и даже нейрофизиологов – специалистов по анализу нервной системы, экспертов по биоэлектричеству, теоретиков в области волновой и астрофизики, знатоков теории относительности – короче, всех, кроме специалистов по художественной вышивке. Руководство Звездного Флота немало постаралось, чтобы в этих играх не нашлось двух похожих команд. Никакого инструктажа, планирования или натаскивания перед соревнованиями не проводилось. Выжить – личное дело каждого, а для этого лучше всего рассчитывать на собственную партизанскую импровизацию. Кому это удастся – покажут результаты игр.
"Игры на выживаемость", конечно, стремился выиграть любой ценой далеко не каждый из участников. И все же одно правило соблюдалось строго: отказ от участия в них недопустим – можно бояться, переживать, но уклоняться нельзя.
– Я специалист по источникам волновой энергии и механике, ты знаток истории, прикладной стратегии и тактики, – начал Сарда. – Я еще и вулканец, следовательно, мои слух, зрение и мышечная сила превосходят таковые у наших противников. Я хорошо ощущаю присутствие любых форм жизни в пределах двадцати метров и неплохо ориентируюсь в расстоянии, объеме и скорости. И так как я единственный вулканец-участник "Игр на выживаемость", эти качества можно расценить как наши преимущества.
– Согласна, – ответила я. – Что еще?
– Ты человек. Все наши конкуренты – тоже представители людей, за исключением специалиста по насекомым Скорра в шестой команде. Можно предположить, что от тебя все ждут поведения, типичного для человека. Хотя твоей родиной и не является Земля, как и для трех других командиров групп.
Из всех троих нам известна родина лишь одного из них – Веско. Это Альтаир-6, планета, в основном покрытая льдом. Такое обстоятельство не даст ему никаких преимуществ на планетоиде, покрытом зеленой растительностью, – Сарда кивнул и посмотрел на меня. – Ты, однако, родом с планеты Проксима-Бета, покрытой джунглями и болотами. Так что такое окружение можно считать для тебя естественным и, надеюсь, тебе будет легко ориентироваться в этой среде.
– Я тоже так думаю, – согласилась я. – Я умею бесшумно пробираться сквозь лесные чащи, знаю, как определить место, куда можно ступить без риска провалиться в болото, могу свить веревку или сеть из болотных растений, изготовить камуфляж и так далее, – я пожала плечами, надеясь, что сказанное произведет на него какое-нибудь впечатление. Однако я понадеялась зря.
– Всего этого недостаточно. Нам нужны настоящие преимущества, а не мелкие трюки.
Сарда вздохнул и сел на траву, что по земным понятиям можно было расценить как знак капитуляции перед трудностями.
– Нельзя получить явные преимущества по отношению к неизвестному.
Вдруг мы услышали шорох… звук и далекий, и близкий одновременно.
Это враги!
Мы замерли от неожиданности, затем стали внимательно смотреть попеременно то друг на друга, то на густые заросли папоротника. В конце концов мы решили укрыться под их зеленым покрывалом. "Игры на выживаемость" еще только начались, и лучше переждать, пока роль агрессора сыграет какая-нибудь другая команда. Пусть они передерутся друг с другом, тогда меньше противников останется для нас. Конечно, выживут лишь самые лучшие… Но это будет позже. Сейчас главное – спрятаться!
Мы ползком забрались в самую гущу зарослей папоротника. Я мельком увидела приближавшуюся к нам фигуру Грегена, болтуна-норвежца, однако, более умного, чем это могло показаться по его внешнему виду.
– Ложись, – прошептала я.
– Мы можем попытаться напасть на них из засады, – предложил Сарда чуть слышно.
– Мы к этому еще не готовы.
Мы легли на мох, укрытые папоротником.
Над нами жужжали цикады. Шум шагов становился все ближе, затем стал постепенно стихать. Мы снова остались одни.
Сарда осторожно поднялся, чтобы осмотреться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39