Мичман приступил к докладу командору о техническом состоянии управления станции.
– Это система жизнеобеспечения при аварийных ситуациях, это система связи, это управление транспортаторами, – перечислял мичман, то и дело вытирая выступавший на лбу пот. – Чтобы все это восстановить, придется, конечно, поработать, зато, когда все сделаем…
Командор кивал головой в такт рассказу механика, рассматривал поврежденные приборы и компьютеры.
– Впечатляет, – произнес он наконец.
Мичману показался странным тон командора. Такое впечатление, будто Сиско в это время мысленно находился далеко от станции. У Майлса даже возникло предположение, что командор не собирается оставаться здесь, что он уже принял такое решение. Какая досада! Майлс должен был признаться себе, что Бенджамен Сиско ему уже понравился. Пусть у него более свободная манера обращения с подчиненными, чем, скажем, у капитана Пикара, но это не беда. О'Брайен встречал офицеров с подобным стилем поведения и убедился, что результаты их работы заслуживали высокой оценки.
Между тем осмотр станции шел своим чередом.
– Хотел бы я знать, о чем думали создатели этой станции, когда сооружали вон ту нелепую клетку? – произнес О'Брайен, показывая на ступеньки, которые вели на крошечный балкончик, забранный металлической решеткой.
Сиско посмотрел в сторону балкончика и покачал головой.
– Это сделано для того, чтобы подчиненные могли смотреть на начальство с уважением – снизу вверх, – заметил он. – Что ж, кардасианская архитектурная мысль четко следует определенной логике.
– Да, сэр, – согласился мичман и в нерешительности остановился перед ступеньками. – Там, наверху, рабочее место руководства управления. Сейчас его занимает майор Кира.
– Это что, единственный офицер в управлении? – уточнил командор, оглядываясь вокруг в поисках других офицеров.
О'Брайен вздохнул и кивнул головой.
– Ладно, самое время посмотреть на майора Кира и познакомиться с ним, – с улыбкой произнес командор.
Мичман продолжал нерешительно переминаться перед лестницей с ноги на ногу, чувствовалось, его одолевали какие-то сомнения.
– Сэр, вы когда-нибудь имели дело с бахорианками? – не без смущения спросил Майлс. Сиско недоуменно посмотрел на мичмана.
– Нет, а что?
– Просто из любопытства, сэр, – ответил мичман с натянутой улыбкой.
Он решил, что сейчас не стоит объяснять командору, что к чему, пройдет несколько минут, и все поймет сам.
* * *
Сиско преодолел лестницу с качающимися ступенями в два больших прыжка. Он почувствовал облегчение оттого, что принял решение покинуть эту станцию. Конечно, знакомство с управлением произвело на него благоприятное впечатление, и О'Брайен оказался толковым специалистом, но… После прогулки по «центральной площади», осмотра предоставленной ему каюты, а главное, после того, как он понял, что Джейку придется постоянно бродить одному среди этих развалин, Сиско сделал окончательный выбор.
К тому же не выходил из головы этот странный сон, в котором ему явилась женщина-бахорианка. И это странное поведение монаха…
…Добро пожаловать, командор…
Вообще бахориане показались Бенджамену довольно загадочными, и он не прочь был бы узнать о них побольше, несмотря на туманные намеки О'Брайена относительно женщин-бахорианок. Все же интересно, что имел в виду мичман? «Просто из любопытства, сэр.» Надо же, так ловко ушел в сторону. А сущность его намека, скорее всего, означает предупреждение. Я, мол, вас предупредил, а там смотрите сами… Кое-что из намека мичмана командор стал понимать, как только вошел в небольшое помещение на балконе. Через стенку доносился резкий женский голос. Сиско посмотрел на О'Брайена, тот смущенно улыбался. Ясно, значит, командор оказался прав в своих предположениях: ему предстоит иметь дело с женщиной.
– Уберите это сейчас же, все, живо! – резко и властно отдавала распоряжения женщина.
Ей глухо отвечал мужской голос, судя по всему, из аппарата внутренней связи. Чтобы уловить смысл разговора, Бену пришлось напрячь слух.
– Вы говорите глупость!
– В следующий раз не спрашивайте о моем мнении!
Послышался резкий хлопок ладонью, что, видимо, означало отключение связи, и наступила тишина. Сиско с невозмутимым видом нажал кнопку звонка.
Дверь в кабинет почти мгновенно открылась. На вошедших с нескрываемой агрессивностью смотрела бахорианка с темно-рыжими волосами, зачесанными вперед: на щеки и на лоб.
Сиско подумал о том, что ее взгляд не просто агрессивный, он пылает агрессивностью, он мечет пламя.
– Ну что? – воинственно спросила женщина, сощурив свои большие глаза.
Она сердито затрясла головой, и в ее ухе зазвенели серебряные кольца, сразу несколько. Ношение украшений являлось нарушением устава. Командор неодобрительно глянул на серьги и в ответ получил взгляд, в котором сквозили откровенное пренебрежение и вызов. Сиско решил о серьгах и уставных требованиях поговорить в следующий раз.
– Я Бенджамен Сиско, – представился он.
– Полагаю, вам понадобится этот кабинет? – обдала его бахорианка ледяным взглядом.
Пропуская командора в помещение, она отступила шаг назад и стояла теперь, скрестив руки на груди.
Ее воинственное поведение с самого начала вызывало у Сиско улыбку, но он постарался сдержать свои эмоции.
– Я рассчитывал, что вначале мы поздороваемся, а потом мне покажут кабинет, – спокойным тоном произнес он. – Но мы сможем сделать это и в том порядке, который нравится вам.
Она поклонилась и с наигранным гостеприимством предложила кресло, в котором только что сидела.
– Здравствуйте! – продолжала играть бахорианка.
Искры добродушия в глазах Сиско погасли. Да, он ценил дружеские отношения с подчиненными, но не сомневался в своем умении жестко потребовать, если в том возникала необходимость. В данной ситуации он не дал ни малейшего повода к той враждебности, с которой его встретила бахорианка. Поставить ее на место? Это следовало бы сделать в том случае, если бы он намеревался остаться на станции. Но сейчас… Надо просто слегка расслабиться, снять эту ненужную напряженность.
Внутренне улыбнувшись, Сиско скрестил руки на груди и посмотрел в глаза женщине.
– Вас что-то беспокоит, майор? – спросил он.
– Вы же не хотите этого знать, командор, – ответила бахорианка, поморщившись.
– Почему не хочу? – тем же ровным тоном спросил Сиско.
– У меня дурная привычка говорить правду даже тогда, когда людям это не нравится, – встряхнула головой женщина.
– Допустим, я хочу знать правду, – как можно доброжелательнее заметил он.
Женщина на некоторое время задумалась. Казалось, гнев оставил ее, но, как выяснилось, лишь на те мгновения, которые она молчала.
– Я считаю, что Федерации здесь нечего делать! – запальчиво и резко произнесла бахорианка.
– Дело в том, что ваше Временное правительство с вами не согласно, – заметил Сиско.
Он хотел добавить еще что-нибудь более жестокое, но передумал. Лишь напомнил себе мысленно о том, что он не собирается здесь оставаться, следовательно, личные мнения местных жителей его мало интересуют.
Бахорианка отошла к столу, облокотилась на него и посмотрела оттуда на командора недоверчивым взглядом.
– Временное правительство не согласно со мной не только по данному вопросу, – после непродолжительного молчания сказала она. – Именно поэтому я и оказалась в этом забытом Богом месте.
Она вздохнула и вновь сделала паузу.
– Командор, я борюсь за независимость бахориан с тех пор, как научилась держать в руках фазер, – с нарастающим раздражением продолжила она затем. – Наконец нам удалось прогнать этих кардасиан. И что же сделали наши новые правители? Они пригласили сюда Федерацию. Что же это у нас за независимость такая!
Сиско внимательно выслушал ее и покачал головой.
– Не понимаю, как можно сравнивать несравнимое? – пожал он плечами. – Кардасиане грабили вашу планету и ее население, а Федерация здесь для того, чтобы…
– Чтобы помочь нам? – перебила женщина. – Знаю цену этим заверениям. Шестьдесят лет назад кардасиане говорили нам то же самое.
– Майор! – произнес Сиско твердым голосом. – Когда я получал назначение сюда, я просил, чтобы моим старшим помощником назначили бахорианца. В отличие от кардасиан я считаю, что бахориане имеют право и должны сами управлять своей планетой. Так что моя просьба имела свое обоснование. Я и теперь придерживаюсь той же точки зрения. А теперь хватит об этом, мы с вами должны…
Командора прервал сигнал тревоги, прозвучавший из аппарата внутренней связи.
Майор Кира метнулась к аппарату и нажала кнопку. На мониторе высветилось схематичное изображение станции. Один из участков мерцал красным светом – опасность. Кира поморщилась и нажала другую кнопку. Вместо схемы на экране появилось изображение гуманоида, который, однако, не был похож на бахорианца.
Сиско с интересом рассматривал его. Мужчина средних лет, с нечетким контуром тела. Видимо, монитор оказался плохо отрегулирован.
Тем временем Кира оперлась ладонями на приборную доску и наклонилась к самому монитору.
– Одо, ты что-нибудь видишь в секторе А-14? – спросила она.
Гуманоид покачал головой.
Тут Сиско понял, что монитор в полной исправности, что расплывчатый характер имело не изображение, а сам оригинал, фигура Одо.
– Но у меня стрелка безопасности показывает вниз вот уже два часа, – хрипло произнес Одо. – Встретимся на месте.
Гуманоид исчез с экрана, вместо него вновь появилась схема станции. Кира молча встала и направилась к выходу. Сиско вопросительно посмотрел на нее.
– У нас в последнее время много проколов, – произнесла она безразличным тоном. – Сопровождать меня совсем не обязательно, командор.
Сиско молча последовал за ней.
Глава 3
В секторе А-14 Ног оглянулся на дверь и съежился. Чтобы быстрее привыкнуть к темноте, он сощурил свои крошечные золотистые глазки. Пока что он ничего не мог рассмотреть, и это его огорчало. По понятиям людей он считался близоруким. Что ж, им видней, он и не претендовал на отличное зрение. Зато в распоряжении Нога имелись огромные ушные раковины, и благодаря им он великолепно слышал, многие могли бы ему позавидовать. Но сейчас вокруг стояла тишина.
Ног нервничал. И боялся. При этом он стыдился того, что нервничал, и того, что боялся, но ничего поделать с этим не мог. Ног – молодой ференджи. Ференджи вообще не одобряют храбрости. Дядя Кварк нередко повторяет, что храбрость, честность и альтруизм – самые опасные виды глупости. А хуже глупости для ференджи нет ничего на свете. Бояться – это нормально. Правда, до тех пор, пока страх не начинает мешать извлечению выгоды. Он также не должен способствовать тому, чтобы ференджи поймали.
Ног очень боялся, что его поймают, что он окажется глупым и снова огорчит дядю Кварка. Ногу очень не хотелось еще раз показать, что он неудачливый ференджи.
Тем временем за спиной Нога Яс-каль пытался нейтрализовать окружавшее сейф силовое поле. Раздался легкий скрип. Ног обернулся.
Он обернулся как раз в тот момент, когда Яс-каль своими огромными лапами зачерпнул в сейфе пригоршню ценных минералов.
Яс-каль был Б'каази и в два раза превосходил Нога размерами. Он имел устрашающий и неприятный вид. Его не любили все ференджи и все люди. Ног тоже его не любил, но ему приходилось держать свои чувства втайне. Яс-каль мог запросто прихлопнуть Нога одной своей лапой, и непременно сделал бы это, если бы молодой ференджи не умел молчать. Да, у Нога острый язычок, однако он не давал ему воли.
– Скорее, скорее! – прошипел Ног.
Он не мог говорить без шипения, потому что его острые, кинжалоподобные зубы стояли на некотором расстоянии друг от друга. Сейчас Ног волновался до такой степени, что его когтистые пальцы вспотели, и ему пришлось вытереть их о штаны. Ох, как не хотелось ему попадаться в этот раз. И не попадется. Он докажет наконец отцу и дяде, что он ловкий и удачливый в деле! Ему очень хотелось, чтобы они доверили ему самостоятельное дело. Он надеялся, что и в этот раз ему доверят брать сейф самому, но отец и дядя все же послали вместе с ним Яс-каля.
Уф, наконец-то этот Яс-каль сложил минералы в приготовленный мешок, теперь надо скорее уносить отсюда ноги. Быстрее, быстрее к Верхней Палубе. Сердечко Нога бешено колотилось. Неужели удача? Похоже, что она. Дядя Кварк, конечно же, будет очень рад. Наверное, в следующий раз он доверит племяннику Ногу нечто более серьезное, нежели присутствовать при ограблении.
Вдруг Яс-каль резко сбавил ход. Ног остановился и посмотрел туда, куда Яс-каль настороженно устремил свой взгляд. Навстречу им быстро продвигался гуманоид – вернее, существо – по имени Одо. Кем фактически являлся Одо, никто здесь не знал.
– Отлично! – скрипучим голосом произнес Одо. – Стойте там, где стоите.
Ног почувствовал во всем теле противную дрожь. Яс-каль быстро развернулся и с огромной скоростью бросился в противоположную сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31