дескать, держись, парень, не все так уж плохо в этом мире.
Большой Эд обнял своего племянника, и они стояли, прижавшись друг к другу, молча.
Доктор Альберт Розенфельд немного скривился, увидев эти скупые мужские нежности.
Дэйл Купер прошел несколько метров по коридору, потом вдруг резко остановился, как бы припоминая что-то, обернулся и увидел в открытую дверь умывальника висящий на стене большой черный полиэтиленовый мешок. Кто-то из персонала повесил его сушиться.
Он был растянут за оба края, молния расстегнута, и казалось, что этот черный мешок улыбается, так его разрез напоминал гигантский человеческий рот. — Человек в улыбающемся мешке, — сам себе сказал Дэйл Купер.
Он обернулся, подошел к шерифу и доктору Альберту Розенфельду. — Когда закончите, — отдал приказ шериф, — отведешь Джозефа назад в участок. — Да, бедная Надин, — сказал Дэйл Купер, — да, не повезло ей.
Доктор Альберт Розенфельд, который слушал горестные рассуждения мужчин, тоже сказал:— Да, бедняжка Надин. Это та, которая с черной повязкой? Не завидую ее мужу. По-моему, бедняжка не она, а этот Большой Эд. — Ладно, ребята, — сказал Дэйл Купер, подождите меня внизу, я скоро спущусь.
Все мужчины отправились вниз, и только один Дэйл Купер остался в коридоре. Он заметил, как мелькнули: клетчатая рубашка, светлые джинсы и длинные волосы Нормы.
Она как раз заходила в палату к Шейле.
Дэйл Купер, хоть и не любил подслушивать чужие разговоры, но все-таки остановился невдалеке от открытых дверей. — Шейла, я принесу тебе отличный бульон. — Зачем? — удивилась Шейла. — Я посмотрела, чем вас тут кормят, и лучше ты к этому не притрагивайся. Могу тебе смело сказать, что эта еда может убить человека скорее всякой болезни. — Но тогда, если ты уж такая любезная, Норма, учти, я еще и сластена. — Хорошо, я уже приготовила для тебя шоколадный пирог с арахисовым маслом. — Дэйл Купер, услышав о ванильном пироге, сглотнул слюну. — Ну, Норма, я тогда жду. Неси свой пирог. — Шейла, может быть, принести два куска? — Норма подмигнула. — Конечно, два, — Шейла показала ей два пальца. — Пока, — и Норма вышла из палаты.
Дэйл Купер сделал вид, что он просто прохаживался по коридору и заспешил к выходу. В полуоткрытую дверь палаты он увидел Пита Мартелла, который принюхивался к пище, поданной ему на больничном подносе и, зажимая нос, недовольно морщился.
Дэйл Купер заглянул в следующую дверь, и тут его глаза чуть не увлажнили слезы: Большой Эд стоит перед кроватью Надин на коленях и гладит ее руку. — Послушайте! — раздалось за спиной Дэйла Купера.
Он обернулся. Перед ним стояла Норма. — Я думаю, не следует им мешать, не так ли, специальный агент? — А я им и не мешаю. По-моему, они сейчас никого и ничего не замечают вокруг. — Ну, тогда тем более, стоит пойти.
Норма грустно смотрела на Большого Эда, который стоял на коленях возле постели своей жены. — По-моему, — сказал Купер, — мне теперь придется просить вас, Норма, отойти от двери. — Конечно, конечно, — кивнула головой женщина. — Я понимаю, вам тяжело. Мне Эд только что рассказал, как вы с ним расстались. — Да. Конечно, тогда получилось все ужасно глупо. Мы были злы один на другого. — Хорошо, хорошо. Дэйл взял под руку Норму, и та покорно пошла за ним следом.
А Большой Эд еще долго сидел возле постели своей жены, сжимая ее холодную руку. — Прости меня, Надин, я не хотел причинить тебе ничего плохого, прости меня, если можешь.
Он говорил, глядя на бледное лицо Надин, на ее растрепанные волосы. Он потянулся к ее голове и отбросил несколько прядей с черной повязки. — Надин, Надин, я не знаю, но мне кажется, что я очень перед тобой виноват. Если можешь, прости меня. Я могу сказать, что больше никогда ничего похожего не повторится. Прости меня, Надин.
Эд держал в своих ладонях холодную руку жены. У него в глазах стояли слезы.
Глава 44
Чтобы раскрыть преступление нужны только: теплые булочки, черный кофе, грифельная доска и мел, во всяком случае, специальный агент ФБР ни о чем другом не упомянул. — Таундеш-старший и Таундеш-младший обмениваются любезностями, повторяя библейскую притчу и, поглощая черничный пирог. — Бобби узнает стрелявшего в Лео Джонсона. — Совещание в полицейском участке немного проясняет картину преступления. — Энди Брендон — вновь герой дня, Люси от него в восторге. — Питер Мартелл пробалтывается шерифу о тайном пороке Джози. — В Твин Пиксе появляется китаец, который любит звонить по телефону за счет вызываемого абонента. — Братья Хорны спорят с Хэнком — можно ли рубить дрова в гостиной.
На первом этаже больницы специальный агент ФБР Дэйл Купер подошел к шерифу:— Значит так, Гарри, слушай меня внимательно. Приготовь, пожалуйста, доску и мел. Я уже все понял. — Я знаю разгадку этого преступления.
Шериф с изумлением вскинул глаза на специального агента. Ему очень нравилась решительность и уверенность, с которой Дэйл Купер сообщал ему о своих открытиях. Он безоговорочно верил, что слова специального агента не далеки от истины. — Послушай, Дэйл, а может, сказать Люси, чтобы она приготовила горячих бутербродов и сладких булочек и много-много черного горячего кофе? — Конечно, скажи. Как же без этого. Без этого я вообще не могу работать.
Шериф довольно ухмыльнулся:— Я так и знал, что без сладких булочек ты ничего не сможешь нам рассказать. — Слушай, шериф, у меня к тебе есть еще одна очень серьезная просьба… — Я слушаю тебя, Дэйл, — шериф внимательно и пристально посмотрел на Купера. — Знаешь что, я хочу, чтобы кто-нибудь из твоих людей поехал в кафе к Норме и привез пару кусков ее ванильного пирога с арахисовым маслом. — Откуда ты знаешь, что у нее сегодня пирог с арахисовым маслом? — Как откуда? Я же ведь специальный агент и мне известно все, что делается у вас в Твин Пиксе.
Шериф изумленно присвистнул.
В кафе у Нормы звучала негромкая приятная музыка. Бобби Таундеш сидел у стойки бара и нервно курил уже третью сигарету.
Он не видел, что за его спиной, за столиком, в одиночестве, ест черничный пирог и запивает его черным кофе отец. Когда он услышал знакомый голос, то от неожиданности вздрогнул и загасил сигарету. — Бобби, — позвал его отец. — Отец? — изумился парень. — Хочешь, — присоединяйся ко мне, — мистер Таундеш обвел рукой стол, указал на место напротив себя. — На столе, конечно, такого изобилия не было, которое могло бы поразить воображение Бобби. Стояло небольшое блюдо с недоеденным пирогом и наполовину пустой стеклянный кофейник. — Хорошо, — сказал Бобби, взял свою куртку, которая лежала рядом на высоком вертящемся табурете, лениво и развязно подошел к столику и не сел, а буквально прилег на мягком диванчике напротив отца.
Он уже предчувствовал, что отец сейчас начнет читать ему морали, вновь будут звучать заученные книжные тирады, а ему придется морщиться и отнекиваться. — Как дели в школе? — спокойно поинтересовался мистер Таундеш, не глядя на сына, и подбирая крошки на большом блюде. — В школе? — пожал плечами Бобби, — вроде бы все прекрасно. А как твоя работа? — чтобы как-то поддержать разговор поинтересовался Бобби. — Работа? — прожевывая кусок пирога, ответил мистер Таундеш, — на работе тоже все хорошо.
Он запил свои слова глотком кофе и вновь принялся вилкой собирать остатки пирога с блюда.
Роберту стало неудобно, что он вот так развалился перед отцом.
Он сел за стол, положив на него локти, взглянул на лицо уже немолодого отца и сказал:— Папа! — Что, сын? — ответил мистер Таундеш. — Послушай, папа, а чем ты там занимаешься, на этой твоей службе? — Знаешь, Роберт, это военный секрет, — отправляя в рот очередную порцию пирога, ответил мистер Таундеш и скосил взгляд на свои наградные колодки. — Понятно, я и не ожидал услышать от тебя другого ответа. — Вот и хорошо, сын, что тебе все понятно. Ведь мы с тобой всегда понимали друг друга, правда?
Роберт вскинул глаза на отца. — Да, папа. Я всегда понимал тебя. — Роберт, попробуй немного пирога. Сегодня пирог с черникой особенно вкусен и необыкновенно свеж. — Нет, — коротко ответил Бобби.
Мистер Таундеш отложил вилку, промокнул салфеткой толстые губы в синеватых пятнах черничного сока, взглянул на сына:— Бобби, я хочу тебе кое-что рассказать.
Парень кивнул головой, дескать, давай, валяй. — Вчера ночью мне было видение. Это был не простой сон, который не более, чем анализ событий дня в подсознании. Это было видение четкое и ясное, как горный ручей. Откровение разума перед самим собой. — В этом видении я увидел себя на веранде огромной усадьбы, настоящего дворца фантастических размеров. Казалось, от этой громады блестящего и сверкающего мрамора исходило сияние. Мне это место было знакомо. Там я родился и вырос, но вернулся туда впервые. Это было возвращение к глубинным истокам моего существа. Я бродил по дому и с радостью отмечал, что его содержат в безукоризненном порядке. Появившиеся несколько новых комнат так безупречно слились с первоначальным строением, что никто бы этого не заметил. Вернувшись в холл дома, я услышал стук в дверь. На пороге стоял мой сын. Было видно, что он счастлив, беззаботен. Его жизнь явно была исполнена гармонии и радости. Мы тепло обнялись с ним. И в тот момент мы были единым целым. Мое видение закончилось, и я пробудился с чувством оптимизма и веры в тебя и твое будущее. Такое мне было видение о тебе. — Правда? — воскликнул Бобби. На его глазах сверкали слезы.
Он подался вперед, как бы готовясь упасть на грудь отца, расплакаться и обняться с ним, как будто они не виделись уже тысячи лет, будто Бобби, как библейский блудный сын, давным-давно ушел из дому, промотал все свои сокровища и, наконец, вернулся, уже не надеясь на прощение своего отца. А старый отец простил его, положив на плечи руки. — Я рад, что сегодня представился случай поделиться с тобой этим волшебным видением.
Мистер Таундеш поднялся из-за стола и еще раз посмотрел на Бобби.
Он понимал, насколько глубоко запали его слова в душу сына. Но какая-то природная сдержанность помешала Бобби обняться с отцом, и мистер Таундеш это прекрасно понимал. Он просто по-мужски протянул сыну свою руку и Бобби крепко сжал ее. — Желаю тебе, Бобби, всего самого наилучшего, — спокойно сказал мистер Таундеш. — Спасибо, папа, — проговорил Роберт. — Увидимся дома. — Хорошо, хорошо. Спасибо тебе, папа. Сегодня я обязательно приду домой. — Хорошо.
Мистер Таундеш развернулся и легко зашагал к выходу из кафе. Уже на самом выходе он приостановился и снял с вешалки свою шинель и фуражку. — Mистер Таундеш, вам понравился наш сегодняшний пирог? — поинтересовался Хэнк, протирая салфеткой стаканы. — Пирог был изумителен, — широко улыбаясь ответил мистер Таундеш. — Спасибо вам, майор, за похвалу, — Хэнк, дурачась, взял под козырек.
Но мистер Таундеш вполне серьезно отдал ему честь и покинул кафе.
По дороге мистер Таундеш разминулся с Нормой, которая с влажными от слез глазами, вбежала и кафе. Хэнк преградил ей дорогу, приостановил ее: — Ну, как там дела у Шейлы? — заглядывая в раскрасневшиеся глаза Нормы, поинтересовался Хэнк, продолжая протирать стаканы. — Я сейчас не хочу разговаривать об этом, — шепотом сказала Норма, обернувшись на Боба. — А ей понравились цветы? — громко на весь зал спросил Хэнк.
Но Норма, зло отвернувшись от мужа, прошла в свою контору.
Хэнк посмотрел на Роберта и беспомощно развел руки в сторону. Роберт ответил ему таким же движением.
И вдруг, как вспышка, как озарение, перед глазами Бобби встала картина того злосчастного вечера, когда он приехал в дом Шейлы.
Он вспомнил, как резко прозвучал выстрел, отбросивший Лео к стене.
Он вспомнил свой взгляд на окно.
И сейчас он уже твердо знал, кто стрелял в Лео, кто стоял на улице, там, за стеклом.
Это непроизвольное движение, которое сделал Хэнк, раскрыло Роберту тайну той ночи: в Лео Джонсона стрелял Хэнк.
Теперь Бобби знал это абсолютно точно, так же точно, как свое имя и фамилию.
А в полицейском участке Дэйл Купер собрал всех, кто участвовал в расследовании загадочного убийства Лоры Палмер.
Все сидели за столом. Только секретарша шерифа стояла у большой черной доски с планом местности.
Дэйл Купер отхлебывал горячий черный кофе и бросал косые взгляды на пончики, разложенные на столе перед участниками совещания. — В ту ночь, когда Лору Палмер убили, у нее было назначено два свидания. В ее дневнике записано: «нервничаю перед встречей с Джозефом». Думаю, речь шла о Джозефе, которому она решила сказать, что не хочет с ним больше встречаться. Но перед тем как Лора ушла из дома, ей кто-то позвонил. — Мы полагаем, это был Лео Джонсон, который назначил ей второе свидание, — уточнил Розенфельд. — Лора встретилась с Джозефом и была с ним до половины первого. Потом на перекрестке шестой и двадцать первой, она соскочила с мотоцикла и убежала в лес. — Мы считаем, что именно там она встретила Жака Рено, Лео Джонсона и Ронни Пуласки. Все вместе они доехали до тропы, ведущей к хижине Жака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Большой Эд обнял своего племянника, и они стояли, прижавшись друг к другу, молча.
Доктор Альберт Розенфельд немного скривился, увидев эти скупые мужские нежности.
Дэйл Купер прошел несколько метров по коридору, потом вдруг резко остановился, как бы припоминая что-то, обернулся и увидел в открытую дверь умывальника висящий на стене большой черный полиэтиленовый мешок. Кто-то из персонала повесил его сушиться.
Он был растянут за оба края, молния расстегнута, и казалось, что этот черный мешок улыбается, так его разрез напоминал гигантский человеческий рот. — Человек в улыбающемся мешке, — сам себе сказал Дэйл Купер.
Он обернулся, подошел к шерифу и доктору Альберту Розенфельду. — Когда закончите, — отдал приказ шериф, — отведешь Джозефа назад в участок. — Да, бедная Надин, — сказал Дэйл Купер, — да, не повезло ей.
Доктор Альберт Розенфельд, который слушал горестные рассуждения мужчин, тоже сказал:— Да, бедняжка Надин. Это та, которая с черной повязкой? Не завидую ее мужу. По-моему, бедняжка не она, а этот Большой Эд. — Ладно, ребята, — сказал Дэйл Купер, подождите меня внизу, я скоро спущусь.
Все мужчины отправились вниз, и только один Дэйл Купер остался в коридоре. Он заметил, как мелькнули: клетчатая рубашка, светлые джинсы и длинные волосы Нормы.
Она как раз заходила в палату к Шейле.
Дэйл Купер, хоть и не любил подслушивать чужие разговоры, но все-таки остановился невдалеке от открытых дверей. — Шейла, я принесу тебе отличный бульон. — Зачем? — удивилась Шейла. — Я посмотрела, чем вас тут кормят, и лучше ты к этому не притрагивайся. Могу тебе смело сказать, что эта еда может убить человека скорее всякой болезни. — Но тогда, если ты уж такая любезная, Норма, учти, я еще и сластена. — Хорошо, я уже приготовила для тебя шоколадный пирог с арахисовым маслом. — Дэйл Купер, услышав о ванильном пироге, сглотнул слюну. — Ну, Норма, я тогда жду. Неси свой пирог. — Шейла, может быть, принести два куска? — Норма подмигнула. — Конечно, два, — Шейла показала ей два пальца. — Пока, — и Норма вышла из палаты.
Дэйл Купер сделал вид, что он просто прохаживался по коридору и заспешил к выходу. В полуоткрытую дверь палаты он увидел Пита Мартелла, который принюхивался к пище, поданной ему на больничном подносе и, зажимая нос, недовольно морщился.
Дэйл Купер заглянул в следующую дверь, и тут его глаза чуть не увлажнили слезы: Большой Эд стоит перед кроватью Надин на коленях и гладит ее руку. — Послушайте! — раздалось за спиной Дэйла Купера.
Он обернулся. Перед ним стояла Норма. — Я думаю, не следует им мешать, не так ли, специальный агент? — А я им и не мешаю. По-моему, они сейчас никого и ничего не замечают вокруг. — Ну, тогда тем более, стоит пойти.
Норма грустно смотрела на Большого Эда, который стоял на коленях возле постели своей жены. — По-моему, — сказал Купер, — мне теперь придется просить вас, Норма, отойти от двери. — Конечно, конечно, — кивнула головой женщина. — Я понимаю, вам тяжело. Мне Эд только что рассказал, как вы с ним расстались. — Да. Конечно, тогда получилось все ужасно глупо. Мы были злы один на другого. — Хорошо, хорошо. Дэйл взял под руку Норму, и та покорно пошла за ним следом.
А Большой Эд еще долго сидел возле постели своей жены, сжимая ее холодную руку. — Прости меня, Надин, я не хотел причинить тебе ничего плохого, прости меня, если можешь.
Он говорил, глядя на бледное лицо Надин, на ее растрепанные волосы. Он потянулся к ее голове и отбросил несколько прядей с черной повязки. — Надин, Надин, я не знаю, но мне кажется, что я очень перед тобой виноват. Если можешь, прости меня. Я могу сказать, что больше никогда ничего похожего не повторится. Прости меня, Надин.
Эд держал в своих ладонях холодную руку жены. У него в глазах стояли слезы.
Глава 44
Чтобы раскрыть преступление нужны только: теплые булочки, черный кофе, грифельная доска и мел, во всяком случае, специальный агент ФБР ни о чем другом не упомянул. — Таундеш-старший и Таундеш-младший обмениваются любезностями, повторяя библейскую притчу и, поглощая черничный пирог. — Бобби узнает стрелявшего в Лео Джонсона. — Совещание в полицейском участке немного проясняет картину преступления. — Энди Брендон — вновь герой дня, Люси от него в восторге. — Питер Мартелл пробалтывается шерифу о тайном пороке Джози. — В Твин Пиксе появляется китаец, который любит звонить по телефону за счет вызываемого абонента. — Братья Хорны спорят с Хэнком — можно ли рубить дрова в гостиной.
На первом этаже больницы специальный агент ФБР Дэйл Купер подошел к шерифу:— Значит так, Гарри, слушай меня внимательно. Приготовь, пожалуйста, доску и мел. Я уже все понял. — Я знаю разгадку этого преступления.
Шериф с изумлением вскинул глаза на специального агента. Ему очень нравилась решительность и уверенность, с которой Дэйл Купер сообщал ему о своих открытиях. Он безоговорочно верил, что слова специального агента не далеки от истины. — Послушай, Дэйл, а может, сказать Люси, чтобы она приготовила горячих бутербродов и сладких булочек и много-много черного горячего кофе? — Конечно, скажи. Как же без этого. Без этого я вообще не могу работать.
Шериф довольно ухмыльнулся:— Я так и знал, что без сладких булочек ты ничего не сможешь нам рассказать. — Слушай, шериф, у меня к тебе есть еще одна очень серьезная просьба… — Я слушаю тебя, Дэйл, — шериф внимательно и пристально посмотрел на Купера. — Знаешь что, я хочу, чтобы кто-нибудь из твоих людей поехал в кафе к Норме и привез пару кусков ее ванильного пирога с арахисовым маслом. — Откуда ты знаешь, что у нее сегодня пирог с арахисовым маслом? — Как откуда? Я же ведь специальный агент и мне известно все, что делается у вас в Твин Пиксе.
Шериф изумленно присвистнул.
В кафе у Нормы звучала негромкая приятная музыка. Бобби Таундеш сидел у стойки бара и нервно курил уже третью сигарету.
Он не видел, что за его спиной, за столиком, в одиночестве, ест черничный пирог и запивает его черным кофе отец. Когда он услышал знакомый голос, то от неожиданности вздрогнул и загасил сигарету. — Бобби, — позвал его отец. — Отец? — изумился парень. — Хочешь, — присоединяйся ко мне, — мистер Таундеш обвел рукой стол, указал на место напротив себя. — На столе, конечно, такого изобилия не было, которое могло бы поразить воображение Бобби. Стояло небольшое блюдо с недоеденным пирогом и наполовину пустой стеклянный кофейник. — Хорошо, — сказал Бобби, взял свою куртку, которая лежала рядом на высоком вертящемся табурете, лениво и развязно подошел к столику и не сел, а буквально прилег на мягком диванчике напротив отца.
Он уже предчувствовал, что отец сейчас начнет читать ему морали, вновь будут звучать заученные книжные тирады, а ему придется морщиться и отнекиваться. — Как дели в школе? — спокойно поинтересовался мистер Таундеш, не глядя на сына, и подбирая крошки на большом блюде. — В школе? — пожал плечами Бобби, — вроде бы все прекрасно. А как твоя работа? — чтобы как-то поддержать разговор поинтересовался Бобби. — Работа? — прожевывая кусок пирога, ответил мистер Таундеш, — на работе тоже все хорошо.
Он запил свои слова глотком кофе и вновь принялся вилкой собирать остатки пирога с блюда.
Роберту стало неудобно, что он вот так развалился перед отцом.
Он сел за стол, положив на него локти, взглянул на лицо уже немолодого отца и сказал:— Папа! — Что, сын? — ответил мистер Таундеш. — Послушай, папа, а чем ты там занимаешься, на этой твоей службе? — Знаешь, Роберт, это военный секрет, — отправляя в рот очередную порцию пирога, ответил мистер Таундеш и скосил взгляд на свои наградные колодки. — Понятно, я и не ожидал услышать от тебя другого ответа. — Вот и хорошо, сын, что тебе все понятно. Ведь мы с тобой всегда понимали друг друга, правда?
Роберт вскинул глаза на отца. — Да, папа. Я всегда понимал тебя. — Роберт, попробуй немного пирога. Сегодня пирог с черникой особенно вкусен и необыкновенно свеж. — Нет, — коротко ответил Бобби.
Мистер Таундеш отложил вилку, промокнул салфеткой толстые губы в синеватых пятнах черничного сока, взглянул на сына:— Бобби, я хочу тебе кое-что рассказать.
Парень кивнул головой, дескать, давай, валяй. — Вчера ночью мне было видение. Это был не простой сон, который не более, чем анализ событий дня в подсознании. Это было видение четкое и ясное, как горный ручей. Откровение разума перед самим собой. — В этом видении я увидел себя на веранде огромной усадьбы, настоящего дворца фантастических размеров. Казалось, от этой громады блестящего и сверкающего мрамора исходило сияние. Мне это место было знакомо. Там я родился и вырос, но вернулся туда впервые. Это было возвращение к глубинным истокам моего существа. Я бродил по дому и с радостью отмечал, что его содержат в безукоризненном порядке. Появившиеся несколько новых комнат так безупречно слились с первоначальным строением, что никто бы этого не заметил. Вернувшись в холл дома, я услышал стук в дверь. На пороге стоял мой сын. Было видно, что он счастлив, беззаботен. Его жизнь явно была исполнена гармонии и радости. Мы тепло обнялись с ним. И в тот момент мы были единым целым. Мое видение закончилось, и я пробудился с чувством оптимизма и веры в тебя и твое будущее. Такое мне было видение о тебе. — Правда? — воскликнул Бобби. На его глазах сверкали слезы.
Он подался вперед, как бы готовясь упасть на грудь отца, расплакаться и обняться с ним, как будто они не виделись уже тысячи лет, будто Бобби, как библейский блудный сын, давным-давно ушел из дому, промотал все свои сокровища и, наконец, вернулся, уже не надеясь на прощение своего отца. А старый отец простил его, положив на плечи руки. — Я рад, что сегодня представился случай поделиться с тобой этим волшебным видением.
Мистер Таундеш поднялся из-за стола и еще раз посмотрел на Бобби.
Он понимал, насколько глубоко запали его слова в душу сына. Но какая-то природная сдержанность помешала Бобби обняться с отцом, и мистер Таундеш это прекрасно понимал. Он просто по-мужски протянул сыну свою руку и Бобби крепко сжал ее. — Желаю тебе, Бобби, всего самого наилучшего, — спокойно сказал мистер Таундеш. — Спасибо, папа, — проговорил Роберт. — Увидимся дома. — Хорошо, хорошо. Спасибо тебе, папа. Сегодня я обязательно приду домой. — Хорошо.
Мистер Таундеш развернулся и легко зашагал к выходу из кафе. Уже на самом выходе он приостановился и снял с вешалки свою шинель и фуражку. — Mистер Таундеш, вам понравился наш сегодняшний пирог? — поинтересовался Хэнк, протирая салфеткой стаканы. — Пирог был изумителен, — широко улыбаясь ответил мистер Таундеш. — Спасибо вам, майор, за похвалу, — Хэнк, дурачась, взял под козырек.
Но мистер Таундеш вполне серьезно отдал ему честь и покинул кафе.
По дороге мистер Таундеш разминулся с Нормой, которая с влажными от слез глазами, вбежала и кафе. Хэнк преградил ей дорогу, приостановил ее: — Ну, как там дела у Шейлы? — заглядывая в раскрасневшиеся глаза Нормы, поинтересовался Хэнк, продолжая протирать стаканы. — Я сейчас не хочу разговаривать об этом, — шепотом сказала Норма, обернувшись на Боба. — А ей понравились цветы? — громко на весь зал спросил Хэнк.
Но Норма, зло отвернувшись от мужа, прошла в свою контору.
Хэнк посмотрел на Роберта и беспомощно развел руки в сторону. Роберт ответил ему таким же движением.
И вдруг, как вспышка, как озарение, перед глазами Бобби встала картина того злосчастного вечера, когда он приехал в дом Шейлы.
Он вспомнил, как резко прозвучал выстрел, отбросивший Лео к стене.
Он вспомнил свой взгляд на окно.
И сейчас он уже твердо знал, кто стрелял в Лео, кто стоял на улице, там, за стеклом.
Это непроизвольное движение, которое сделал Хэнк, раскрыло Роберту тайну той ночи: в Лео Джонсона стрелял Хэнк.
Теперь Бобби знал это абсолютно точно, так же точно, как свое имя и фамилию.
А в полицейском участке Дэйл Купер собрал всех, кто участвовал в расследовании загадочного убийства Лоры Палмер.
Все сидели за столом. Только секретарша шерифа стояла у большой черной доски с планом местности.
Дэйл Купер отхлебывал горячий черный кофе и бросал косые взгляды на пончики, разложенные на столе перед участниками совещания. — В ту ночь, когда Лору Палмер убили, у нее было назначено два свидания. В ее дневнике записано: «нервничаю перед встречей с Джозефом». Думаю, речь шла о Джозефе, которому она решила сказать, что не хочет с ним больше встречаться. Но перед тем как Лора ушла из дома, ей кто-то позвонил. — Мы полагаем, это был Лео Джонсон, который назначил ей второе свидание, — уточнил Розенфельд. — Лора встретилась с Джозефом и была с ним до половины первого. Потом на перекрестке шестой и двадцать первой, она соскочила с мотоцикла и убежала в лес. — Мы считаем, что именно там она встретила Жака Рено, Лео Джонсона и Ронни Пуласки. Все вместе они доехали до тропы, ведущей к хижине Жака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73