— Да, я повесил трубку, сэр. — Вы доктора вызвали? Доктора? — несколько раз повторил Купер.
Старик смотрел на шевелящиеся губы специального агента, пытаясь прочесть по ним, разобрать, что же такое говорит этот молодой мужчина, лежа на полу. — Я повесил телефонную трубку, — громко выговаривая каждое слово, повторил старый портье. — Доктора, доктора… — шептал Купер.
Он боялся, что вновь потеряет сознание и вновь рухнет в черную липкую бездну. — Доктора, — очень отчетливо тоже выговаривая каждый звук, повторил Купер.
Он сообразил, что старик его не слышит. Но старик понял движение губ Дэйла по-своему. — Мне не трудно, сэр, пожалуйста, мне совсем нетрудно.
Он вытащил из карманчика на красном коротком фартуке счет и протянул его лежащему на полу Куперу. — Доктора, — повторил вновь Дэйл. — Хорошо, хорошо, сейчас, — старик долго рылся в кармашке фартука, наконец, нашел черную перьевую ручку. Снял колпачок, тряхнул ручкой и протянул ее специальному агенту.
Дэйл уже все понял. Когда старик, присев на колени подал блокнот со счетом, он спросил у портье:— А чаевые сюда включены?
Наконец-то старик сообразил. Да и как он мог не понять, ведь это было его любимое слово: чаевые. Серебристая щеточка усов вновь вздрогнула, и старик изобразил нечто наподобие улыбки, обнажив два одиноко торчащие зуба в верхней челюсти. — Конечно, сэр, конечно включены.
Дэйл слабеющей дрожащей рукой подписал счет. Когда блокнот оказался в кармашке красного фартука старик закивал трясущейся головой. — Спасибо, спасибо, спасибо, сэр. Вам хорошо, вы хороший человек. Другие всегда смотрят, что написано в счете и спорят со мной, что там слишком большие чаевые, а вы вот сразу взяли и подписали, даже не взглянув на сумму. — Доктора, доктора, — прошептал Купер.
Старик понял это по-своему. Он решил, что его отсылают из номера. — Сэр, — желая сказать еще что-нибудь на прощанье, прошамкал старик, — ваше молоко скоро совсем остынет и будет как лед, а холодное молоко пить очень вредно. — Хорошо, — уже смирившись со своим положением, со своим бессилием сказал Купер.
Старик еще несколько раз поклонился и целиком удовлетворенный собой и тем, что специальный агент ФБР подписал, не глядя, счет, такой же шаркающей цепляющейся за ровный пол походкой двинулся к двери.
У порога старик развернулся, еще раз поклонился лежащему на полу Куперу, изобразил подобие услужливой улыбки и проскрипел:— А я о вас очень много всего слышал.
Дэйл Купер из последних сил поднял правую руку и показал старику большой палец, дескать «все хорошо, все о'кей, дедушка, можешь быть, наконец-то свободен».
Старик вновь закивал головой и, держась за стену, двинулся к выходу.
«Господи, господи, хоть бы он не закрыл дверь. Тогда может быть, еще кто-нибудь заглянет ко мне в номер и вызовет доктора. Господи, хоть бы он не закрыл дверь».
И его слова были услышаны.
Шаги старика зазвучали в коридоре. Дверь осталась открытой. Но тут старик, как будто что-то вспомнив, остановился посреди коридора, сам себе улыбнулся и вновь зашаркал к номеру специального агента. Он вначале просунул свою лысую голову на длинной морщинистой шее, поморгал выцветшими глазами, а потом уже более решительно вернулся в номер. — Мне о вас очень много хорошего рассказывал старик Хилтон, — закивал головой портье и показал свой желтый как огарок восковой свечи большой палец и на всякий случай подмигнул.
Дэйлу больше ничего не оставалось, как попытаться поднять уже левую руку и повторить жест старика. Тот остался очень довольным отзывчивостью важного постояльца из Вашингтона. Старик, вновь дойдя до середины коридора и вновь оставив распахнутой дверь агента Купера, развернулся. Он ударил себя ладонью по лбу. Звук был похож на шлепок матери по заднице любимого чада. — О, дьявол! Совсем намять потерял! Я же хотел сказать ему кое-что хорошее, — заскрипел старик, разговаривая сам с собой. Он вернулся в номер, показал лежащему на полу Куперу большой палец правой руки и прошамкал:— Мне о вас очень много хорошего говорил старик Хилтон. А ему-то верить можно. Он очень много прожил на этом свете. Таких людей больше в Твин Пиксе не осталось. Он, этот Хилтон, был очень дружен с моим отцом, — старик портье закивал головой, а Дэйл попытался приподнять правую руку и изобразить движение, как будто бы он набирает телефон, поворачивая диск.
Старик закивал головой:— Да, да, Хилтону верить можно. Можно верить. Вы совершенно правы, мистер Купер, Хилтон никогда не ошибается.
Старый портье повернулся и Дэйл Купер увидел, какие худые лопатки у этого старого портье и как сильно они торчат, вздымая его фирменную накрахмаленную рубашку.
Еще Дэйл заметил, как покачиваются ярко-красные хвостики фартука, завязанные на большой бант. Дэйл Купер подумал, что сам старик не смог бы завязать фартук, что, видимо, кто-то завязывает старику-портье шлейки фартука.
Но потом он сообразил, что ведь можно сделать это и по-другому: завязать спереди, а потом повернуть фартук. И от этой мысли, вернее от того, что она появилась в его голове, Дэйлу стало немного легче. Ведь если появляется хоть на секунду чувство юмора, значит не все так уж плохо.
Вновь все закружилось в глазах Дэйла. Вещи принялись менять свои очертания, расплываться и пропадать в розовом липком тумане. Испугавшись того, что потеряет сознание, Дэйл опять закрыл веки. — Я хочу сказать тебе что-то очень важное, — вернул в сознание Дэйла голос, звучащий высоко над ним.
Он открыл глаза. Странный резкий свет ударил по зрачкам, и Купер прикрыл веки. — Я пришел сказать тебе нечто очень важное, — повторил тот, кто стоял над Дэйлом.
«Я уже где-то слышал этот голос. Только где, где? — думал специальный агент. Что-то очень знакомое, какие-то очень привычные интонации, очень специфичный выговор звуков. Но где? Где же я слышал этот голос?»
И вдруг перед Дэйлом в его сознании всплыла встреча в очень шумном ресторане отеля, когда напротив него сидел старик Хилтон и рассказывал о Твин Пиксе и о себе.
«Да, это голос старика Хилтона» — узнал Дэйл и вновь открыл глаза.
Но над ним стоял не старик Хилтон. Это был высокий очень худой мужчина. Руки со сцепленными пальцами он держал перед собой.
«Кто же это? Что это за мужчина? Неужели сознание окончательно покидает меня» — подумал Дэйл. — Я тебе скажу что-то очень важное, — повторил гость и пошевелил пальцами.
Казалось, его голос доносится откуда-то издалека, как будто бы из глубины веков или из очень глубокого колодца.
Дэйл, как бы отгоняя навязчивое видение, пошевелил головой. Мужчина, стоящий над ним воспринял это движение по-своему:— Послушай, но если сбудется сказанное мной, то тогда ты поверишь моим словам?
Гулкий звук его голоса проникал в сознание Дэйла Купера, навсегда отпечатываясь в нем, как будто на магнитофонной ленте.
Едва шевеля губами, Дэйл Купер прошептал:— О чем?
Он уже понял, кто перед ним, кто пришел в его номер в это время и в эти тяжелые для него мгновенья. Перед ним стоял молодой старик Хилтон. Дэйл видел его старомодную рубашку, коричневую провинциальную бабочку.
«А может, старик Хилтон пришел в виде смерти? Или нет, наоборот, смерть пришла за мной в виде старика Хилтона, в виде вечного старика? И вообще, смерть — это не женщина с косой на плече, а это немолодой, худой мужчина с лысой вытянутой головой и гулким голосом? Может, старик Хилтон и есть смерть, которая бродит по Твин Пиксу и по его окрестностям и в последние минуты жизни человека появляется перед ним и ведет вот такие пространные разговоры?»— Можешь считать меня своим другом, — звучал гулкий голос. — Откуда ты взялся? Откуда? — прошептал Дэйл и пристально всмотрелся в потолок, на котором была огромная черная тень от фигуры гостя.
Гость покачал головой:— Вопрос скорее в том, не откуда я, а куда попал ты, Дэйл Купер? — большие выпученные глаза гостя смотрели прямо в лицо Дэйлу не моргая. — Итак, первое, запоминай: в улыбающемся сером мешке лежит человек.
От этой странной фразы Дэйл Купер вздрогнул. Глаза ночного гостя, казалось, пронизывают Купера насквозь, и как острые стальные гвозди прибивают к дубовым доскам пола. — Правильно ли я запомнил, — прошептал Дэйл Купер, — человек в улыбающемся мешке?
Гость согласно кивнул головой. — А теперь второе: совы — не то, чем они кажутся. Только сейчас Купер заметил, какой же высокий этот человек, стоящий над ним. Его голова почти упиралась в белый потолок. Дэйл тут же прикинул: рост ночного гостя будет никак не меньше восьми футов и трех дюймов. — И третье, запомни, — Дэйл шевельнул губами, — он указывает без всякой химии.
Слово «химия», прозвучавшее из уст гостя, поразило Купера. — Что все это значит? — прошептал специальный агент ФБР. — Это все, что мне позволено тебе сказать. Дай мне твое кольцо. Я тебе его верну, когда ты убедишься, что все сказанное мной — чистая правда.
И не дожидаясь ответа Купера, ночной гость склонился к нему. Дэйл последним усилием приподнял левую руку. Холодные шершавые пальцы ночного гостя взяли руку Дэйла Купера и сняли кольцо с мизинца левой руки. Когда кольцо оказалось зажатым в твердых пальцах великана, он вновь принял прежнюю позу, сцепил пальцы между собой и холодным уже далеким голосом проговорил:— Мы хотим помочь тебе. — Кто это «мы»? — слабо проговорил Дэйл. Мужчина, стоящий над Дэйлом, казалось, не услышал его вопроса, или пропустил мимо ушей. — И еще одно. Запомни, Дэйл, Лео Джонсон был заперт в Голодной Лошади. А разгадку ты найдешь в доме Лео. А теперь, — уже другим голосом проговорил мужчина, — теперь тебе понадобится доктор.
И действительно, кровавое пятно расплылось по белой рубашке Дэйла уже почти до груди, а на ковре образовалась изрядная теплая лужа крови. Яркий, пронзительный, неземной свет начал быстро меркнуть. И гость, еще мгновение тому возвышающийся над Дэйлом, растворился в этом свете и бесследно исчез вместе с ним.
На какое-то мгновенье Дэйл Купер увидел над собой сверкающий белый потолок. И вдруг эта белизна начала вновь заволакиваться розовым туманом.
«Господи, неужели я теряю сознание, неужели умираю?»
Дэйл попытался крикнуть, собрав последние силы, но с его побелевших губ не сорвалось ни звука.
В отеле шла своя ночная жизнь. Где-то за стенкой громко безудержно хохотала женщина, слышался раскатистый мужской голос. Потом послышался детский плач, звяканье посуды. Но постепенно все смолкало, затихало и гостиница погрузилась в сон. Никого так и не заинтересовали распахнутые двери в номере специального агента ФБР Дэйла Купера.
Только не спал старый портье с красным фартуком. Он сидел внизу, возле ящика с ключами.
Старик прижался ухом к динамику приемника и слушал все подряд, что передавали по радио. Он был очень доволен тем, что может слушать все сидя на мягком стуле в теплом помещении.
Глава 39
Одри Хорн начинает сожалеть о своем отчаянном поступке. — Больше всего Одри волнует положение дверной ручки в ее комнате. — Продавщица отдела парфюмерии начинает ненавидеть свой товар. — Одри попадает в ситуацию, когда хочется позвать на помощь кого угодно, но только не своего отца. — Чем расплачивается Джерри Хорн с Черной Розой? — Игра в лисичку. — Джерри, сам того не желая, спасает племянницу. — Дэйл Купер, лежа беседует с Даяной, не зная, включен ли диктофон. — Три револьверных ствола нацелены на специального агента ФБР.
Мерцала неоновая вывеска рекламы над ночным казино «Одноглазый валет».
Легко потрескивали светящиеся стеклянные трубки в мелких каплях дождя. Их отсвет слабыми бликами ложился на потолок комнаты, в которой находилась Одри. Она сидела на широкой мягкой кровати, окруженной со всех сторон тяжелым бархатным пологом с черной бахромой.
Одри не терпелось увидеть, кто же хозяин этого заведения, кто же сейчас зайдет в комнату.
Она приблизила свое лицо к щели между портьерами и напряженно смотрела на дверь. Но дверь была неподвижна.
Одри хоть и напустила на себя беспечность и деланную смелость, но на самом деле она ужасно волновалась и переживала.
Она понимала, что у нее сдают нервы. Ей было страшно. Ведь она знала, где находится и для чего создано казино Черной Розы. Об этом заведении ей кое-что рассказывали подруги, кое-что она читала в газетах в разделе криминальной хроники. И конечно, сейчас, все, что должно было произойти с ней, представлялось очень мрачным и угрожающим.
Девушка боялась, что хозяин заведения, — какой-нибудь жестокий грязный мужчина, а даже, возможно, садист и извращенец. Что он начнет ее мучить и, может быть, избивать. И тогда, возможно, ее постигнет судьба Ронни Пуласки. Но любовь к Дэйлу Куперу и страстное желание хоть как-то помочь ему помогало ей сохранять хоть видимое спокойствие.
Она еще не придумала первые слова, которые скажет хозяину. И она еще не знала, как, какими способами сможет противостоять его домоганиям. А то, что они неизбежны, Одри была уверена так же, как она была уверена в том, что ей нравится Дэйл Купер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Старик смотрел на шевелящиеся губы специального агента, пытаясь прочесть по ним, разобрать, что же такое говорит этот молодой мужчина, лежа на полу. — Я повесил телефонную трубку, — громко выговаривая каждое слово, повторил старый портье. — Доктора, доктора… — шептал Купер.
Он боялся, что вновь потеряет сознание и вновь рухнет в черную липкую бездну. — Доктора, — очень отчетливо тоже выговаривая каждый звук, повторил Купер.
Он сообразил, что старик его не слышит. Но старик понял движение губ Дэйла по-своему. — Мне не трудно, сэр, пожалуйста, мне совсем нетрудно.
Он вытащил из карманчика на красном коротком фартуке счет и протянул его лежащему на полу Куперу. — Доктора, — повторил вновь Дэйл. — Хорошо, хорошо, сейчас, — старик долго рылся в кармашке фартука, наконец, нашел черную перьевую ручку. Снял колпачок, тряхнул ручкой и протянул ее специальному агенту.
Дэйл уже все понял. Когда старик, присев на колени подал блокнот со счетом, он спросил у портье:— А чаевые сюда включены?
Наконец-то старик сообразил. Да и как он мог не понять, ведь это было его любимое слово: чаевые. Серебристая щеточка усов вновь вздрогнула, и старик изобразил нечто наподобие улыбки, обнажив два одиноко торчащие зуба в верхней челюсти. — Конечно, сэр, конечно включены.
Дэйл слабеющей дрожащей рукой подписал счет. Когда блокнот оказался в кармашке красного фартука старик закивал трясущейся головой. — Спасибо, спасибо, спасибо, сэр. Вам хорошо, вы хороший человек. Другие всегда смотрят, что написано в счете и спорят со мной, что там слишком большие чаевые, а вы вот сразу взяли и подписали, даже не взглянув на сумму. — Доктора, доктора, — прошептал Купер.
Старик понял это по-своему. Он решил, что его отсылают из номера. — Сэр, — желая сказать еще что-нибудь на прощанье, прошамкал старик, — ваше молоко скоро совсем остынет и будет как лед, а холодное молоко пить очень вредно. — Хорошо, — уже смирившись со своим положением, со своим бессилием сказал Купер.
Старик еще несколько раз поклонился и целиком удовлетворенный собой и тем, что специальный агент ФБР подписал, не глядя, счет, такой же шаркающей цепляющейся за ровный пол походкой двинулся к двери.
У порога старик развернулся, еще раз поклонился лежащему на полу Куперу, изобразил подобие услужливой улыбки и проскрипел:— А я о вас очень много всего слышал.
Дэйл Купер из последних сил поднял правую руку и показал старику большой палец, дескать «все хорошо, все о'кей, дедушка, можешь быть, наконец-то свободен».
Старик вновь закивал головой и, держась за стену, двинулся к выходу.
«Господи, господи, хоть бы он не закрыл дверь. Тогда может быть, еще кто-нибудь заглянет ко мне в номер и вызовет доктора. Господи, хоть бы он не закрыл дверь».
И его слова были услышаны.
Шаги старика зазвучали в коридоре. Дверь осталась открытой. Но тут старик, как будто что-то вспомнив, остановился посреди коридора, сам себе улыбнулся и вновь зашаркал к номеру специального агента. Он вначале просунул свою лысую голову на длинной морщинистой шее, поморгал выцветшими глазами, а потом уже более решительно вернулся в номер. — Мне о вас очень много хорошего рассказывал старик Хилтон, — закивал головой портье и показал свой желтый как огарок восковой свечи большой палец и на всякий случай подмигнул.
Дэйлу больше ничего не оставалось, как попытаться поднять уже левую руку и повторить жест старика. Тот остался очень довольным отзывчивостью важного постояльца из Вашингтона. Старик, вновь дойдя до середины коридора и вновь оставив распахнутой дверь агента Купера, развернулся. Он ударил себя ладонью по лбу. Звук был похож на шлепок матери по заднице любимого чада. — О, дьявол! Совсем намять потерял! Я же хотел сказать ему кое-что хорошее, — заскрипел старик, разговаривая сам с собой. Он вернулся в номер, показал лежащему на полу Куперу большой палец правой руки и прошамкал:— Мне о вас очень много хорошего говорил старик Хилтон. А ему-то верить можно. Он очень много прожил на этом свете. Таких людей больше в Твин Пиксе не осталось. Он, этот Хилтон, был очень дружен с моим отцом, — старик портье закивал головой, а Дэйл попытался приподнять правую руку и изобразить движение, как будто бы он набирает телефон, поворачивая диск.
Старик закивал головой:— Да, да, Хилтону верить можно. Можно верить. Вы совершенно правы, мистер Купер, Хилтон никогда не ошибается.
Старый портье повернулся и Дэйл Купер увидел, какие худые лопатки у этого старого портье и как сильно они торчат, вздымая его фирменную накрахмаленную рубашку.
Еще Дэйл заметил, как покачиваются ярко-красные хвостики фартука, завязанные на большой бант. Дэйл Купер подумал, что сам старик не смог бы завязать фартук, что, видимо, кто-то завязывает старику-портье шлейки фартука.
Но потом он сообразил, что ведь можно сделать это и по-другому: завязать спереди, а потом повернуть фартук. И от этой мысли, вернее от того, что она появилась в его голове, Дэйлу стало немного легче. Ведь если появляется хоть на секунду чувство юмора, значит не все так уж плохо.
Вновь все закружилось в глазах Дэйла. Вещи принялись менять свои очертания, расплываться и пропадать в розовом липком тумане. Испугавшись того, что потеряет сознание, Дэйл опять закрыл веки. — Я хочу сказать тебе что-то очень важное, — вернул в сознание Дэйла голос, звучащий высоко над ним.
Он открыл глаза. Странный резкий свет ударил по зрачкам, и Купер прикрыл веки. — Я пришел сказать тебе нечто очень важное, — повторил тот, кто стоял над Дэйлом.
«Я уже где-то слышал этот голос. Только где, где? — думал специальный агент. Что-то очень знакомое, какие-то очень привычные интонации, очень специфичный выговор звуков. Но где? Где же я слышал этот голос?»
И вдруг перед Дэйлом в его сознании всплыла встреча в очень шумном ресторане отеля, когда напротив него сидел старик Хилтон и рассказывал о Твин Пиксе и о себе.
«Да, это голос старика Хилтона» — узнал Дэйл и вновь открыл глаза.
Но над ним стоял не старик Хилтон. Это был высокий очень худой мужчина. Руки со сцепленными пальцами он держал перед собой.
«Кто же это? Что это за мужчина? Неужели сознание окончательно покидает меня» — подумал Дэйл. — Я тебе скажу что-то очень важное, — повторил гость и пошевелил пальцами.
Казалось, его голос доносится откуда-то издалека, как будто бы из глубины веков или из очень глубокого колодца.
Дэйл, как бы отгоняя навязчивое видение, пошевелил головой. Мужчина, стоящий над ним воспринял это движение по-своему:— Послушай, но если сбудется сказанное мной, то тогда ты поверишь моим словам?
Гулкий звук его голоса проникал в сознание Дэйла Купера, навсегда отпечатываясь в нем, как будто на магнитофонной ленте.
Едва шевеля губами, Дэйл Купер прошептал:— О чем?
Он уже понял, кто перед ним, кто пришел в его номер в это время и в эти тяжелые для него мгновенья. Перед ним стоял молодой старик Хилтон. Дэйл видел его старомодную рубашку, коричневую провинциальную бабочку.
«А может, старик Хилтон пришел в виде смерти? Или нет, наоборот, смерть пришла за мной в виде старика Хилтона, в виде вечного старика? И вообще, смерть — это не женщина с косой на плече, а это немолодой, худой мужчина с лысой вытянутой головой и гулким голосом? Может, старик Хилтон и есть смерть, которая бродит по Твин Пиксу и по его окрестностям и в последние минуты жизни человека появляется перед ним и ведет вот такие пространные разговоры?»— Можешь считать меня своим другом, — звучал гулкий голос. — Откуда ты взялся? Откуда? — прошептал Дэйл и пристально всмотрелся в потолок, на котором была огромная черная тень от фигуры гостя.
Гость покачал головой:— Вопрос скорее в том, не откуда я, а куда попал ты, Дэйл Купер? — большие выпученные глаза гостя смотрели прямо в лицо Дэйлу не моргая. — Итак, первое, запоминай: в улыбающемся сером мешке лежит человек.
От этой странной фразы Дэйл Купер вздрогнул. Глаза ночного гостя, казалось, пронизывают Купера насквозь, и как острые стальные гвозди прибивают к дубовым доскам пола. — Правильно ли я запомнил, — прошептал Дэйл Купер, — человек в улыбающемся мешке?
Гость согласно кивнул головой. — А теперь второе: совы — не то, чем они кажутся. Только сейчас Купер заметил, какой же высокий этот человек, стоящий над ним. Его голова почти упиралась в белый потолок. Дэйл тут же прикинул: рост ночного гостя будет никак не меньше восьми футов и трех дюймов. — И третье, запомни, — Дэйл шевельнул губами, — он указывает без всякой химии.
Слово «химия», прозвучавшее из уст гостя, поразило Купера. — Что все это значит? — прошептал специальный агент ФБР. — Это все, что мне позволено тебе сказать. Дай мне твое кольцо. Я тебе его верну, когда ты убедишься, что все сказанное мной — чистая правда.
И не дожидаясь ответа Купера, ночной гость склонился к нему. Дэйл последним усилием приподнял левую руку. Холодные шершавые пальцы ночного гостя взяли руку Дэйла Купера и сняли кольцо с мизинца левой руки. Когда кольцо оказалось зажатым в твердых пальцах великана, он вновь принял прежнюю позу, сцепил пальцы между собой и холодным уже далеким голосом проговорил:— Мы хотим помочь тебе. — Кто это «мы»? — слабо проговорил Дэйл. Мужчина, стоящий над Дэйлом, казалось, не услышал его вопроса, или пропустил мимо ушей. — И еще одно. Запомни, Дэйл, Лео Джонсон был заперт в Голодной Лошади. А разгадку ты найдешь в доме Лео. А теперь, — уже другим голосом проговорил мужчина, — теперь тебе понадобится доктор.
И действительно, кровавое пятно расплылось по белой рубашке Дэйла уже почти до груди, а на ковре образовалась изрядная теплая лужа крови. Яркий, пронзительный, неземной свет начал быстро меркнуть. И гость, еще мгновение тому возвышающийся над Дэйлом, растворился в этом свете и бесследно исчез вместе с ним.
На какое-то мгновенье Дэйл Купер увидел над собой сверкающий белый потолок. И вдруг эта белизна начала вновь заволакиваться розовым туманом.
«Господи, неужели я теряю сознание, неужели умираю?»
Дэйл попытался крикнуть, собрав последние силы, но с его побелевших губ не сорвалось ни звука.
В отеле шла своя ночная жизнь. Где-то за стенкой громко безудержно хохотала женщина, слышался раскатистый мужской голос. Потом послышался детский плач, звяканье посуды. Но постепенно все смолкало, затихало и гостиница погрузилась в сон. Никого так и не заинтересовали распахнутые двери в номере специального агента ФБР Дэйла Купера.
Только не спал старый портье с красным фартуком. Он сидел внизу, возле ящика с ключами.
Старик прижался ухом к динамику приемника и слушал все подряд, что передавали по радио. Он был очень доволен тем, что может слушать все сидя на мягком стуле в теплом помещении.
Глава 39
Одри Хорн начинает сожалеть о своем отчаянном поступке. — Больше всего Одри волнует положение дверной ручки в ее комнате. — Продавщица отдела парфюмерии начинает ненавидеть свой товар. — Одри попадает в ситуацию, когда хочется позвать на помощь кого угодно, но только не своего отца. — Чем расплачивается Джерри Хорн с Черной Розой? — Игра в лисичку. — Джерри, сам того не желая, спасает племянницу. — Дэйл Купер, лежа беседует с Даяной, не зная, включен ли диктофон. — Три револьверных ствола нацелены на специального агента ФБР.
Мерцала неоновая вывеска рекламы над ночным казино «Одноглазый валет».
Легко потрескивали светящиеся стеклянные трубки в мелких каплях дождя. Их отсвет слабыми бликами ложился на потолок комнаты, в которой находилась Одри. Она сидела на широкой мягкой кровати, окруженной со всех сторон тяжелым бархатным пологом с черной бахромой.
Одри не терпелось увидеть, кто же хозяин этого заведения, кто же сейчас зайдет в комнату.
Она приблизила свое лицо к щели между портьерами и напряженно смотрела на дверь. Но дверь была неподвижна.
Одри хоть и напустила на себя беспечность и деланную смелость, но на самом деле она ужасно волновалась и переживала.
Она понимала, что у нее сдают нервы. Ей было страшно. Ведь она знала, где находится и для чего создано казино Черной Розы. Об этом заведении ей кое-что рассказывали подруги, кое-что она читала в газетах в разделе криминальной хроники. И конечно, сейчас, все, что должно было произойти с ней, представлялось очень мрачным и угрожающим.
Девушка боялась, что хозяин заведения, — какой-нибудь жестокий грязный мужчина, а даже, возможно, садист и извращенец. Что он начнет ее мучить и, может быть, избивать. И тогда, возможно, ее постигнет судьба Ронни Пуласки. Но любовь к Дэйлу Куперу и страстное желание хоть как-то помочь ему помогало ей сохранять хоть видимое спокойствие.
Она еще не придумала первые слова, которые скажет хозяину. И она еще не знала, как, какими способами сможет противостоять его домоганиям. А то, что они неизбежны, Одри была уверена так же, как она была уверена в том, что ей нравится Дэйл Купер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73