— Тетя, тетя, Лору мы уже не вернем, но мы всегда, всегда будем помнить о ней, каждый день. Каждый миг будем вспоминать нашу Лору, ведь я ее так любила. — Доченька, доченька, — миссис Палмер оторвала руки от своего лица, и крепко-крепко прижала к себе. — Мэдлин, девочка моя, Лора, — шептала она прямо в ухо Мэдлин, и ее голос был очень испуганным и нервным.
Мэдлин хотела сказать тете как она ее любит, но не успела. Послышались громкие шаги и веселый смех мистера Палмера. Он спускался сверху, ступеньки скрипели, он перепрыгивал со ступеньки на ступеньку, весело смеялся и хлопал в ладоши. Когда он сбежал в гостиную, миссис Палмер и Мэдлин разомкнули свои объятия и посмотрели на Лиланда.
Его голова была белой как снег. Седые волосы отлипали серебром.
На лице мистера Лиланда то появлялась, то исчезала сумасшедшая улыбка. — Лиланд, да ты совсем седой! — изумленно воскликнула миссис Палмер и приподнялась с дивана.
Мэдлин, сжав в руках чашку остывшего кофе, смотрела на мистера Палмера.
Тот еще шире улыбнулся, его губы растянулись уже не в улыбке: это был страшный оскал.
И тут мистер Палмер взъерошил свои седые волосы, подпрыгнул на одной ноге и принялся бегать вокруг дивана, на котором сидели женщины.
Мэдлин удивленно крутила головой, следя за теми па, которые выделывал мистер Палмер.
Тетя и племянница переглянулись. — Что с ним? — протоптала Мэдлин.
Миссис Палмерприложили палец к губам.
Мистер Палмер заверещал истошным голосом и примялся прыгать па одной ноге, как будто играл в классики.
Казалось, он вообще забыл обо всем, что происходило и последнее время. Казалось, что он забыл о своей дочери, о тягостных похоронах, о том, что его жена очень переживает и вот-вот может сорваться.
Он смотрел на всех веселыми безумными глазами.
Его губы то и дело растягивались в улыбке. Он прищелкивал пальцами как кастаньетами, стучал каблуком, отбивая такт никому не слышной музыки, вертелся волчком, приседал, раскидывал руки в стороны. — Эх! Эх! Эх! — вскрикивал он. — Какая прекрасная жизнь! Как все здорово! Какое яркое солнечное утро! — Дядя! Дядя! — попыталась остановить мистера Палмера Мэдлин. — О! Племянница! Как я рад тебя видеть! Какая красивая девушка! — Дядя! Дядя! Успокойся! — Зачем? Зачем мне успокаиваться? Мне хорошо, у меня прекрасное настроение. Думаете, я забыл, что Лора умерла? Нет, я это помню.
Миссис Палмер испуганно вжалась в спинку дивана. Она прикрыла лицо руками и едва сдерживала плач, который рвался из ее груди. — Лиланд, Лиланд, — дрожащим голосом прошептала она.
Но мистер Палмер не придал никакого значения словам своей жены. Он все так же отплясывал, бегая вокруг дивана, все так же вскидывал руки, и все также задорно хохотал. В уголках его рта появились сгустки пены, на глаза навернулись слезы.
Мистер Палмер приостановился, вытер носовым платком глаза и вновь весело захохотал:— Ах, Лора! Ах, Лора, девочка моя, мы сейчас вместе с тобой потанцуем. Я спою тебе песенку, почитаю стихи. А ты, Лора, споешь свою любимую песенку. Я помню, как ты пела на мой день рождения. — Мистер Палмер! Дядя! — попыталась успокоить и урезонить своего не на шутку расходившегося дядю Мэдлин.
Мистер Палмер жестом попросил Мэдлин замолчать. Та испуганно опустила глаза на ковер. Мистер Палмер остановился прямо напротив своей жены, сложил перед собой руки, поклонился, как будто бы он стоял на сцене, и начал читать стихи. — «Бормоглот», — громко произнес он название стиха. — Читает мистер Палмер, отец Лоры, — поклонился он. — Я читаю эти стихи потому, что сама Лора читать их не может.
Он улыбнулся и принялся декламировать:
Воркалось. Хлипкие шарьки пырялись по наве
И хрюкотали зелюки как мюмзики в наве
О, бойся бормоглота, сын, он так свирлеп и дик
А в гуще рымет исполин, злопастый бормашмык.
От слов женщина вздрагивала, как будто ее хлестали ни щекам.
Mэдлин прикрыла лицо руками, и хотела заткнуть уши. Ей казалось, что то, что сейчас происходит — это издевательство над памятью Лоры.
А мистер Палмер, не обращая внимания на то, какой эффект производит чтение стихов на жену и племянницу, продолжал:
Но взял он меч и взял он щит, высоких полон дум
В глущобу путь его лежит, под дерево тумтум
Он встал под дерево и ждет и вдруг гроахнул гром
Летит ужасный бормоглот и пылкает огнем.
Мистер Палмер на мгновение задумался. По его лицу было видно, что он забыл слова. И тогда он вновь повторил только что прочитанные слова:
Он встал под дерево и ждет, и вдруг гроахнул гром
Летит ужасный бормоглот и пылкает огнем.
Раз-два, раз-два, горит трава, взы-взы стрежещет меч
Ува! Ува! И голова бара-бодает с плеч.
Мужчина развеселился не на шутку. Он уже не декламировал стихи. Он принялся распевать их на мотив детской песенки. Он размахивал руками, хлопал в ладоши, притопывал, подскакивал на месте и без устали кланялся слушателям.
А слушатели испуганно жались на своихместах, боясь поднять глаза и встретиться взглядом с безумным Палмером.
Раз-два, раз-два, горит трава, взы-взы стрежещет меч
Ува! Ува! И голова бара-бодает с плеч.
О, светозарный мальчик мой, ты победил в бою,
О, храброславленный герой, хвалу тебе пою!
Мистер Палмер вновь на мгновенье задумался. На лице вновь появился страшный испуг: он снова забыл слова. Казалось, что сейчас он заплачет, закроет лицо руками и убежит со сцены. Он напоминал маленького ребенка.
Но тут он вспомнил:
Воркалось. Хлипкие шарьки пырялись по маве
И хрюкотали зелюки как мюмзики в маве.
Мистер Палмер окончил читать и несколько раз поклонился, как бы ожидая аплодисментов от своих слушателей. Но, так и не дождавшись, захлопал в ладоши сам.
После аплодисментов мистер Палмер вопросительно посмотрел на двух молчаливых слушателей, развернулся и, вскинув руки, весело хохоча и притопывая ногами, двинулся из гостиной к выходу. — Лиланд, Лиланд! — испуганно закричала миссис Палмер.
Она подхватилась с дивана и побежала за мужем. — Лиланд! Лиланд! — еще долго слышался голос миссис Палмер и безумный смех Лиланда.
Мэдлин поставила остывший кофе на стол и взглянула на ковер. Прямо у нее на глазах на ковре начало проступать и разрастаться огромное колышущееся пятно ярко красной крови. — Господи! Что это такое? — сама себе зашептала девушка.
Пятно становилось все больше и больше. — Кажется, я начинаю сходить с ума. Тетя! Тетя! — крикнула Мэдлин, но на ее голос никто не ответил.
А пятно все разрасталось и разрасталось у ее ног. Вдруг поверхность пятна сделалась выпуклой, как поверхность сферы, и изнутри проступило лицо длинноволосого гладко выбритого мужчины.
Он смотрел прямо в глаза Мэдлин. Его рот скалился, сверкали крепкие белые зубы.
Мэдлин закрыла лицо руками, громко застонала, но тут же стон сменил пронзительный истеричный хохот. И девушка забилась в истерике. Она кусала губы, каталась по дивану, визжала, вскакивала, вновь падала на диван, пытаясь закрыть ладонями уши и как можно крепче зажмурить глаза. Это страшное видение стояло перед глазами Мэдлин, а в ушах все еще продолжал звучать безумный голос дяди Лиланда:
О, бойся бормоглота сын, он так свирлеп и дик,
А в глуше рымет исполин, злопастый брондошмыг…
Наконец, Мэдлин смогла пересилить себя. Она вновь открыла глаза, боясь снова увидеть перед собой пятно крови. И в самом деле, оно было прямо возле дивана: большое и блестящее, как зеркало. На его поверхности изгибалось, извивалось изображение длинноволосого мужчины, который тянул к Мэдлин окровавленные руки.
И тут девушка машинально сдернула со своего лица очки.
Видение тут же исчезло.
Мэдлин недоуменно смотрела на абсолютно чистый ковер, на котором не было даже пылинки. Потом она повертела в руках очки.
Глава 41
Братья Бенжамин и Джерри Хорн общаются у камина. — Коричневая рубашка Джерри. — Подсчет потерь и приобретений. — Почему не снята мерка для мо гилы подстреленного Лео Джонсона? — Веселый мистер Палмер и козлятки, олешки, барашки… — Танцы на сто лах. — Удача офицера Брендона и его окровавленное лицо. — Возвращение Альберта Розенфельда в Теин Пике. — Черные очки Лоры Палмер очень к лицу Донне Хайвер. — Девичьи тайны и догадки. — Записка крупными печатными буквами. — Знакома ли с правилами хорошего тона Леди-С-Поленом?
В доме Хорнов, в гостиной, обшитой деревом, ярко пылал камин. Его огромный зев был набит толстыми сухими березовыми дровами. Пламя выло, уносясь в широкий дымоход. Растрескивались угли и один из них, отскочил и выкатился на ковер.
Бенжамин тут же подбежал к камину и взял щипцами тлеющий уголь. Некоторое время он поворачивал щипцы в разные стороны, любуясь тем, как мерцает уголек. Затем достал из кармана своего черного пиджака толстую гаванскую сигару, откусил кончик, сплюнул в камин и прикурил.
Тут к Бенжамину подошел его низкорослый брат Джерри. — Ты что, Бенжамин, решил сэкономить газ в своей зажигалке? Вот уж не думал, что ты такой жадный. — Это я жадный? — сказал Бенжамин. — Посмотри на себя, во что ты одет, Джерри? Что, тебе не хватает денег и ты носишь всякую дрянь, которую я уже собирался выбросить на помойку?
Джерри придирчиво осмотрел спортивную рубашку с коричневыми погонами. — А ты знаешь, Бенжамин, она еще ничего, вполне прилично смотрится. — Ты хоть знаешь, Джерри, когда я ее купил? — Ну? — Тогда, когда окончил колледж. Это знаешь, сколько уже было? — А мне все равно, — сказал Джерри, — главное, она прилично смотрится и в ней можно ходить. — Ладно, Джерри, не стоит нам ругаться, ведь мы с тобой братья, и в общем-то одинаковые. — Конечно! — сказал Джерри, — мы ведь всегда вместе: в бизнесе и в развлечениях. — Так что, Джерри, давай начнем считать, что нам нужно еще сделать.
Бенжамин повернулся к брату и принялся считать. Его младший брат стоял напротив него и повторял все движения Бенжамина. — Итак, первое, — сказал Бенжамин и загнул палец левой руки. — Нужно узнать, где Кэтрин и убедиться, что она нам теперь не помеха. — Конечно, — сказал брат, — но, я думаю, не стоит слишком настойчиво заниматься этим. Еще что-нибудь заподозрят. — Конечно, — согласился Бенжамин и добавил, — а теперь, во-вторых. Мне нужен отчет о теперешнем состоянии Лео Джонсона и о его шансах на выздоровление, — старший Хорн загнул безымянный палец левой руки. — А также, Джерри, у меня есть вопрос лично к тебе: почему до сих пор еще с Лео не сняли мерку для могилы в мемориальном парке?
Попыхивая сигарой, Бенжамин мечтательно посмотрел в потолок. Он явно уже представлял себе могилу Лео Джонсона. — Брат, — сказал Джерри, — ты как всегда рассуждаешь очень правильно. Я всегда восхищался тобой. Ты для меня — настоящий пример. Я всю жизнь хотел быть похожим на тебя, Бен.
Бенжамин снисходительно посмотрел на своего низкорослого брата. — Представляешь, — сказал Джерри, — как были бы счастливы наши родители, если бы увидели нас вдвоем в таком богатом доме, обсуждающими серьезные дела? — Да ну их к черту, наших родителей! — зло сказал Бенжамин, — что, это они тебе дали все это? Это только благодаря мне, это я все тебе дал. — Ладно, ладно, Бенжамин, успокойся. Я же понимаю, что ты среди нас главный, но я хочу быть очень похожим на тебя. — Итак, Джерри, вернемся к Лео Джонсону… — Но ведь половина дела уже сделана, — возразил Джерри. — Половина — это еще не все дело, — парировал Бенжамин. — Все дела нужно обязательно доводить до конца. Поэтому мне нужна мерка с Лео Джонсона. Ты понял, Джерри? — Конечно, конечно, — закивал головой его брат.
Договорить братьям не дал веселый смех и громкая песня, доносившиеся из коридора.
Мужчины удивленно посмотрели на распахнутую дверь гостиной. В ней появился, пританцовывая, Лиланд Палмер. Он подмигнул сначала Бенжамину, потом Джерри и, картинно вскинув руки, встал в дверном проеме.
Несколько секунд Бенжамин и Джерри смотрели на абсолютно седого Лиланда. Но тот, как бы не придав значения их взглядам, вновь вскинул руки, хлопнул в ладоши, перевернулся на месте на каблуке и притопнул ногой. Затем он принялся распевать детскую песенку:
Все олешки, барашки, травку жуют и ромашки
Кудрявую травку едят, хочешь, тебя угостят
Козлятки, олешки, барашки травку жуют и ромашки
Кудрявую травку едят, хочешь, тебя угостят.
Мистер Палмер приплясывал, отбивал чечетку, щелкал пальцами. Казалось, его безумная выходка ничуть не удивила ни Бенжамина, ни Джерри.
Бенжамин и Джерри начали прихлопывать в ладоши, стараясь попасть в такт, притопывать ногами и пританцовывать.
Они бегали по огромной гостиной, прыгали и резвились как дети. А Лиланд Палмер распевал все громче и громче.
Джерри Хорн упал на пол, несколько раз ловко перевернулся, вскочил на ноги, продолжая пританцовывать.
Бенжамин вскочил на свой письменный стол и принялся отбивать чечетку, помогая себе щелчками пальцев. Когда слова песни кончались, Лиланд начинал ее сначала. Бенжамин и Джерри выучили ее слова и уже в три голоса распевали о козлятах и зеленой травке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Мэдлин хотела сказать тете как она ее любит, но не успела. Послышались громкие шаги и веселый смех мистера Палмера. Он спускался сверху, ступеньки скрипели, он перепрыгивал со ступеньки на ступеньку, весело смеялся и хлопал в ладоши. Когда он сбежал в гостиную, миссис Палмер и Мэдлин разомкнули свои объятия и посмотрели на Лиланда.
Его голова была белой как снег. Седые волосы отлипали серебром.
На лице мистера Лиланда то появлялась, то исчезала сумасшедшая улыбка. — Лиланд, да ты совсем седой! — изумленно воскликнула миссис Палмер и приподнялась с дивана.
Мэдлин, сжав в руках чашку остывшего кофе, смотрела на мистера Палмера.
Тот еще шире улыбнулся, его губы растянулись уже не в улыбке: это был страшный оскал.
И тут мистер Палмер взъерошил свои седые волосы, подпрыгнул на одной ноге и принялся бегать вокруг дивана, на котором сидели женщины.
Мэдлин удивленно крутила головой, следя за теми па, которые выделывал мистер Палмер.
Тетя и племянница переглянулись. — Что с ним? — протоптала Мэдлин.
Миссис Палмерприложили палец к губам.
Мистер Палмер заверещал истошным голосом и примялся прыгать па одной ноге, как будто играл в классики.
Казалось, он вообще забыл обо всем, что происходило и последнее время. Казалось, что он забыл о своей дочери, о тягостных похоронах, о том, что его жена очень переживает и вот-вот может сорваться.
Он смотрел на всех веселыми безумными глазами.
Его губы то и дело растягивались в улыбке. Он прищелкивал пальцами как кастаньетами, стучал каблуком, отбивая такт никому не слышной музыки, вертелся волчком, приседал, раскидывал руки в стороны. — Эх! Эх! Эх! — вскрикивал он. — Какая прекрасная жизнь! Как все здорово! Какое яркое солнечное утро! — Дядя! Дядя! — попыталась остановить мистера Палмера Мэдлин. — О! Племянница! Как я рад тебя видеть! Какая красивая девушка! — Дядя! Дядя! Успокойся! — Зачем? Зачем мне успокаиваться? Мне хорошо, у меня прекрасное настроение. Думаете, я забыл, что Лора умерла? Нет, я это помню.
Миссис Палмер испуганно вжалась в спинку дивана. Она прикрыла лицо руками и едва сдерживала плач, который рвался из ее груди. — Лиланд, Лиланд, — дрожащим голосом прошептала она.
Но мистер Палмер не придал никакого значения словам своей жены. Он все так же отплясывал, бегая вокруг дивана, все так же вскидывал руки, и все также задорно хохотал. В уголках его рта появились сгустки пены, на глаза навернулись слезы.
Мистер Палмер приостановился, вытер носовым платком глаза и вновь весело захохотал:— Ах, Лора! Ах, Лора, девочка моя, мы сейчас вместе с тобой потанцуем. Я спою тебе песенку, почитаю стихи. А ты, Лора, споешь свою любимую песенку. Я помню, как ты пела на мой день рождения. — Мистер Палмер! Дядя! — попыталась успокоить и урезонить своего не на шутку расходившегося дядю Мэдлин.
Мистер Палмер жестом попросил Мэдлин замолчать. Та испуганно опустила глаза на ковер. Мистер Палмер остановился прямо напротив своей жены, сложил перед собой руки, поклонился, как будто бы он стоял на сцене, и начал читать стихи. — «Бормоглот», — громко произнес он название стиха. — Читает мистер Палмер, отец Лоры, — поклонился он. — Я читаю эти стихи потому, что сама Лора читать их не может.
Он улыбнулся и принялся декламировать:
Воркалось. Хлипкие шарьки пырялись по наве
И хрюкотали зелюки как мюмзики в наве
О, бойся бормоглота, сын, он так свирлеп и дик
А в гуще рымет исполин, злопастый бормашмык.
От слов женщина вздрагивала, как будто ее хлестали ни щекам.
Mэдлин прикрыла лицо руками, и хотела заткнуть уши. Ей казалось, что то, что сейчас происходит — это издевательство над памятью Лоры.
А мистер Палмер, не обращая внимания на то, какой эффект производит чтение стихов на жену и племянницу, продолжал:
Но взял он меч и взял он щит, высоких полон дум
В глущобу путь его лежит, под дерево тумтум
Он встал под дерево и ждет и вдруг гроахнул гром
Летит ужасный бормоглот и пылкает огнем.
Мистер Палмер на мгновение задумался. По его лицу было видно, что он забыл слова. И тогда он вновь повторил только что прочитанные слова:
Он встал под дерево и ждет, и вдруг гроахнул гром
Летит ужасный бормоглот и пылкает огнем.
Раз-два, раз-два, горит трава, взы-взы стрежещет меч
Ува! Ува! И голова бара-бодает с плеч.
Мужчина развеселился не на шутку. Он уже не декламировал стихи. Он принялся распевать их на мотив детской песенки. Он размахивал руками, хлопал в ладоши, притопывал, подскакивал на месте и без устали кланялся слушателям.
А слушатели испуганно жались на своихместах, боясь поднять глаза и встретиться взглядом с безумным Палмером.
Раз-два, раз-два, горит трава, взы-взы стрежещет меч
Ува! Ува! И голова бара-бодает с плеч.
О, светозарный мальчик мой, ты победил в бою,
О, храброславленный герой, хвалу тебе пою!
Мистер Палмер вновь на мгновенье задумался. На лице вновь появился страшный испуг: он снова забыл слова. Казалось, что сейчас он заплачет, закроет лицо руками и убежит со сцены. Он напоминал маленького ребенка.
Но тут он вспомнил:
Воркалось. Хлипкие шарьки пырялись по маве
И хрюкотали зелюки как мюмзики в маве.
Мистер Палмер окончил читать и несколько раз поклонился, как бы ожидая аплодисментов от своих слушателей. Но, так и не дождавшись, захлопал в ладоши сам.
После аплодисментов мистер Палмер вопросительно посмотрел на двух молчаливых слушателей, развернулся и, вскинув руки, весело хохоча и притопывая ногами, двинулся из гостиной к выходу. — Лиланд, Лиланд! — испуганно закричала миссис Палмер.
Она подхватилась с дивана и побежала за мужем. — Лиланд! Лиланд! — еще долго слышался голос миссис Палмер и безумный смех Лиланда.
Мэдлин поставила остывший кофе на стол и взглянула на ковер. Прямо у нее на глазах на ковре начало проступать и разрастаться огромное колышущееся пятно ярко красной крови. — Господи! Что это такое? — сама себе зашептала девушка.
Пятно становилось все больше и больше. — Кажется, я начинаю сходить с ума. Тетя! Тетя! — крикнула Мэдлин, но на ее голос никто не ответил.
А пятно все разрасталось и разрасталось у ее ног. Вдруг поверхность пятна сделалась выпуклой, как поверхность сферы, и изнутри проступило лицо длинноволосого гладко выбритого мужчины.
Он смотрел прямо в глаза Мэдлин. Его рот скалился, сверкали крепкие белые зубы.
Мэдлин закрыла лицо руками, громко застонала, но тут же стон сменил пронзительный истеричный хохот. И девушка забилась в истерике. Она кусала губы, каталась по дивану, визжала, вскакивала, вновь падала на диван, пытаясь закрыть ладонями уши и как можно крепче зажмурить глаза. Это страшное видение стояло перед глазами Мэдлин, а в ушах все еще продолжал звучать безумный голос дяди Лиланда:
О, бойся бормоглота сын, он так свирлеп и дик,
А в глуше рымет исполин, злопастый брондошмыг…
Наконец, Мэдлин смогла пересилить себя. Она вновь открыла глаза, боясь снова увидеть перед собой пятно крови. И в самом деле, оно было прямо возле дивана: большое и блестящее, как зеркало. На его поверхности изгибалось, извивалось изображение длинноволосого мужчины, который тянул к Мэдлин окровавленные руки.
И тут девушка машинально сдернула со своего лица очки.
Видение тут же исчезло.
Мэдлин недоуменно смотрела на абсолютно чистый ковер, на котором не было даже пылинки. Потом она повертела в руках очки.
Глава 41
Братья Бенжамин и Джерри Хорн общаются у камина. — Коричневая рубашка Джерри. — Подсчет потерь и приобретений. — Почему не снята мерка для мо гилы подстреленного Лео Джонсона? — Веселый мистер Палмер и козлятки, олешки, барашки… — Танцы на сто лах. — Удача офицера Брендона и его окровавленное лицо. — Возвращение Альберта Розенфельда в Теин Пике. — Черные очки Лоры Палмер очень к лицу Донне Хайвер. — Девичьи тайны и догадки. — Записка крупными печатными буквами. — Знакома ли с правилами хорошего тона Леди-С-Поленом?
В доме Хорнов, в гостиной, обшитой деревом, ярко пылал камин. Его огромный зев был набит толстыми сухими березовыми дровами. Пламя выло, уносясь в широкий дымоход. Растрескивались угли и один из них, отскочил и выкатился на ковер.
Бенжамин тут же подбежал к камину и взял щипцами тлеющий уголь. Некоторое время он поворачивал щипцы в разные стороны, любуясь тем, как мерцает уголек. Затем достал из кармана своего черного пиджака толстую гаванскую сигару, откусил кончик, сплюнул в камин и прикурил.
Тут к Бенжамину подошел его низкорослый брат Джерри. — Ты что, Бенжамин, решил сэкономить газ в своей зажигалке? Вот уж не думал, что ты такой жадный. — Это я жадный? — сказал Бенжамин. — Посмотри на себя, во что ты одет, Джерри? Что, тебе не хватает денег и ты носишь всякую дрянь, которую я уже собирался выбросить на помойку?
Джерри придирчиво осмотрел спортивную рубашку с коричневыми погонами. — А ты знаешь, Бенжамин, она еще ничего, вполне прилично смотрится. — Ты хоть знаешь, Джерри, когда я ее купил? — Ну? — Тогда, когда окончил колледж. Это знаешь, сколько уже было? — А мне все равно, — сказал Джерри, — главное, она прилично смотрится и в ней можно ходить. — Ладно, Джерри, не стоит нам ругаться, ведь мы с тобой братья, и в общем-то одинаковые. — Конечно! — сказал Джерри, — мы ведь всегда вместе: в бизнесе и в развлечениях. — Так что, Джерри, давай начнем считать, что нам нужно еще сделать.
Бенжамин повернулся к брату и принялся считать. Его младший брат стоял напротив него и повторял все движения Бенжамина. — Итак, первое, — сказал Бенжамин и загнул палец левой руки. — Нужно узнать, где Кэтрин и убедиться, что она нам теперь не помеха. — Конечно, — сказал брат, — но, я думаю, не стоит слишком настойчиво заниматься этим. Еще что-нибудь заподозрят. — Конечно, — согласился Бенжамин и добавил, — а теперь, во-вторых. Мне нужен отчет о теперешнем состоянии Лео Джонсона и о его шансах на выздоровление, — старший Хорн загнул безымянный палец левой руки. — А также, Джерри, у меня есть вопрос лично к тебе: почему до сих пор еще с Лео не сняли мерку для могилы в мемориальном парке?
Попыхивая сигарой, Бенжамин мечтательно посмотрел в потолок. Он явно уже представлял себе могилу Лео Джонсона. — Брат, — сказал Джерри, — ты как всегда рассуждаешь очень правильно. Я всегда восхищался тобой. Ты для меня — настоящий пример. Я всю жизнь хотел быть похожим на тебя, Бен.
Бенжамин снисходительно посмотрел на своего низкорослого брата. — Представляешь, — сказал Джерри, — как были бы счастливы наши родители, если бы увидели нас вдвоем в таком богатом доме, обсуждающими серьезные дела? — Да ну их к черту, наших родителей! — зло сказал Бенжамин, — что, это они тебе дали все это? Это только благодаря мне, это я все тебе дал. — Ладно, ладно, Бенжамин, успокойся. Я же понимаю, что ты среди нас главный, но я хочу быть очень похожим на тебя. — Итак, Джерри, вернемся к Лео Джонсону… — Но ведь половина дела уже сделана, — возразил Джерри. — Половина — это еще не все дело, — парировал Бенжамин. — Все дела нужно обязательно доводить до конца. Поэтому мне нужна мерка с Лео Джонсона. Ты понял, Джерри? — Конечно, конечно, — закивал головой его брат.
Договорить братьям не дал веселый смех и громкая песня, доносившиеся из коридора.
Мужчины удивленно посмотрели на распахнутую дверь гостиной. В ней появился, пританцовывая, Лиланд Палмер. Он подмигнул сначала Бенжамину, потом Джерри и, картинно вскинув руки, встал в дверном проеме.
Несколько секунд Бенжамин и Джерри смотрели на абсолютно седого Лиланда. Но тот, как бы не придав значения их взглядам, вновь вскинул руки, хлопнул в ладоши, перевернулся на месте на каблуке и притопнул ногой. Затем он принялся распевать детскую песенку:
Все олешки, барашки, травку жуют и ромашки
Кудрявую травку едят, хочешь, тебя угостят
Козлятки, олешки, барашки травку жуют и ромашки
Кудрявую травку едят, хочешь, тебя угостят.
Мистер Палмер приплясывал, отбивал чечетку, щелкал пальцами. Казалось, его безумная выходка ничуть не удивила ни Бенжамина, ни Джерри.
Бенжамин и Джерри начали прихлопывать в ладоши, стараясь попасть в такт, притопывать ногами и пританцовывать.
Они бегали по огромной гостиной, прыгали и резвились как дети. А Лиланд Палмер распевал все громче и громче.
Джерри Хорн упал на пол, несколько раз ловко перевернулся, вскочил на ноги, продолжая пританцовывать.
Бенжамин вскочил на свой письменный стол и принялся отбивать чечетку, помогая себе щелчками пальцев. Когда слова песни кончались, Лиланд начинал ее сначала. Бенжамин и Джерри выучили ее слова и уже в три голоса распевали о козлятах и зеленой травке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73