Солярианин мрачно улыбнулся.
– А почему бы и нет, ведь я не немой.
– А они? – Тревиз указал на роботов.
– Они роботы и говорят на нашем языке. Но я солярианин и слышал гиперпространственные переговоры дальних миров, поэтому научился вашему способу говорить, так же как мои предшественники. Они оставили описание языка, но я постоянно слушаю новые слова и выражения, которые изменяются с годами, как будто вы, колонисты, можете приводить в порядок миры, но не слова. Значит, вас удивило, что я понимаю ваш язык?
– Простите, – сказал Тревиз, – я не должен был этого говорить. Просто, поговорив с роботами, я не думал услышать в этом мире Галактический.
Он изучающе разглядывал солярианина. Тот был одет в тонкую белую тогу, свободно свисавшую с его плеч, и с большими отверстиями для рук. Спереди она была открыта, показывая грудь и набедренную повязку под ней. Наряд дополняла пара сандалий.
Внезапно Тревизу пришло в голову, что он не может сказать: мужчина солярианин или женщина. Грудь у него была мужской, но безволосой, а под тонкой набедренной повязкой не было никаких выпуклостей.
Повернувшись к Блисс, он тихо сказал:
– Это, может быть, тоже робот, но очень похожий на человека…
Блисс ответила, чуть заметно шевеля губами:
– Судя по разуму, это человек, а не робот.
– Вы еще не ответили на мой первый вопрос, – напомнил солярианин. – Я прощаю вам это, понимая ваше удивление. Но сейчас я спрашиваю снова, и не повторите прежней ошибки второй раз. Что вы хотите от моих роботов?
– Мы путешественники, ищущие сведений, чтобы достичь своей цели, – сказал Тревиз. – Мы просили у ваших роботов информации, которая должна помочь нам, но они не имеют ее.
– Что за сведения вы ищете? Может, я смогу помочь вам.
– Мы ищем местонахождение Земли. Можете ли вы указать нам его?
Брови солярианца взлетели вверх.
– Я думал, что первым объектом вашего любопытства окажусь я сам. Я дам вам эту информацию, хотя вы и не просили о ней. Меня зовут Сартон Бэндер, а вы стоите во владениях Бэндера, которые тянутся насколько видит глаз во всех направлениях и гораздо дальше. Не могу сказать, что вы желанные гости, поскольку явившись сюда, вы нарушили доверие. Вы первые колонисты, ступившие на Солярию за много тысяч лет, и оказались здесь только для того, чтобы спросить дорогу к другому миру. В прежние дни, колонисты, вы и ваш корабль были бы уничтожены сразу после обнаружения.
– Это варварство, обращаться так с людьми, которые не причиняют вреда и ничего не предлагают, – сказал Тревиз.
– Согласен, но когда члены расширяющегося общества высаживаются на безобидное и статичное, само их появление потенциально причиняет вред. Пока мы боялись этого, мы были готовы уничтожить всех появившихся сразу после прихода. Поскольку же сейчас оснований для страха нет, мы, как видите, готовы говорить.
– Я ценю информацию, которой вы снабдили нас добровольно, – сказал Тревиз, – но вы тоже не ответили на мой вопрос. Я повторю его: можете ли вы указать нам местоположение планеты Земля?
– Полагаю, под Землей вы подразумеваете мир, на котором появились люди и различные виды растений и животных. – Рука его грациозно описала полукруг, как бы указывая на все, окружающее его.
– Да, сэр.
Странное выражение отвращения скользнуло по лицу солярианина.
– Если вам нужно как-то обращаться ко мне, говорите просто Бэндер. Не называйте меня никаким словом, указывающим на пол. Я не мужчина и не женщина. Я – ЦЕЛОЕ.
Тревиз кивнул. (Он оказался прав).
– Как хотите, Бэндер. Так где же расположена Земля, мир происхождения всех нас?
– Не знаю, – ответил Бэндер. – И не хочу знать. Но даже если бы и знал, это ничего не дало бы вам, поскольку Земля больше не существует как мир… О! – сказал вдруг он, разводя руками. – Солнце хорошо греет. Я не часто выхожу на поверхность и только тогда, когда светит солнце. Мои роботы были посланы вам навстречу, когда солнце еще пряталось за облаками. Я последовал за ними, когда облака разошлись.
– Почему это Земля больше не существует как мир? – спросил Тревиз, готовясь вновь услышать рассказ о радиоактивности.
Однако Бэндер игнорировал вопрос, точнее беззаботно отмахнулся от него.
– Это слишком долгая история, – сказал он. – Вы говорили, что пришли без враждебности.
– Это правда.
– Тогда почему вы вооружены?
– Это просто предосторожность. Я не знал, что могу здесь встретить.
– Это неважно. Ваше слабое оружие не представляет для меня опасности. И все же мне интересно. Конечно, я много слышал о вашем оружии, и о вашем увлечении варварской истории, похоже, всецело зависящей от него. Однако, я никогда не видел его. Можно взглянуть на ваше?
Тревиз сделал шаг назад.
– Боюсь, что нет, Бэндер.
Тот, казалось, удивился.
– Я спросил только из вежливости. Нужно было вообще не спрашивать.
Он вытянул руку, и из правой кобуры Тревиза поднялся бластер, а из левой – нейронный хлыст. Тревиз схватился за оружие, но почувствовал, что его руки отводят назад как будто крепкие эластичные путы. И Пилорат и Блисс шагнули вперед, и видно было, что их что-то держит.
– Не пробуйте вмешиваться, – сказал Бэндер. – Вы не сможете. – Оружие подлетело к его рукам, и он внимательно оглядел его. – Это, – сказал он, указывая на бластер, – похоже на микроволновой излучатель, который производит тепло, взрывающее любое тело, содержащее жидкость. Второй более утончен и, должен признать, с первого взгляда я не понял его назначения. Однако, поскольку вы не собираетесь причинять вреда, вам не нужно оружие. Я могу убрать – и уберу – всю энергию, содержащуюся в зарядниках. Это сделает их безвредными, конечно, если вы не решите воспользоваться ими как дубиной, для чего они только и будут пригодны.
Солярианин выпустил оружие, и оно вновь проследовало по воздуху, на этот раз к Тревизу, и заняло свои места в кобурах.
Тревиз, почувствовав себя свободным, вынул бластер, но проверять было незачем. Зарядник явно был совершенно пуст. То же самое было и с нейронным хлыстом.
Он посмотрел на Бэндера, а тот, улыбаясь, сказал:
– Вы совершенно беспомощны, пришельцы. Если бы захотел, я легко мог бы уничтожить ваш корабль и, конечно, вас.
XI. Под землей

47
Тревиз замер. Стараясь не сбить дыхания, он повернулся и посмотрел на Блисс.
Она стояла, обхватив Пилората за талию, как будто защищая его и, судя по внешнему виду, была совершенно спокойна. Слегка улыбнувшись, она кивнула.
Тревиз вновь повернулся к Бэндеру. Расценив поведение Блисс как выражение уверенности и надеясь, что не ошибся, он мрачно сказал:
– Как вы сделали это, Бэндер?
Тот улыбнулся, настроение его явно улучшилось.
– Скажите мне, маленькие пришельцы, вы верите в колдовство? В магию?
– Нет, не верим, маленький солярианин, – огрызнулся Тревиз.
Блисс дернула его за рукав и прошептала:
– Не злите его. Он опасен.
– Это я вижу, – сказал Тревиз, с трудом сохраняя голос пониженным. – Сделайте что-нибудь.
Едва слышно она ответила:
– Не сейчас. Он станет менее опасен, если почувствует себя в безопасности.
Бэндер не обратил внимания на перешептывание пришельцев. Он беззаботно повернулся и пошел обратно. Роботы разошлись, чтобы пропустить его.
Потом он обернулся и вяло поманил пальцем.
– Идите. За мной. Все трое. Я расскажу вам историю, которая, может, не заинтересует вас, но которая интересует меня. – Он не спеша шел дальше.
Тревиз остался стоять, неуверенный, как лучше себя вести, однако Блисс шагнула вперед и давление ее руки толкнуло Пилората следом. Видя это, Тревиз тоже двинулся – альтернативой было остаться одному с роботами.
Блисс тихо сказала:
– Если Бэндер, как он сказал, будет рассказывать историю, которая не интересует нас…
Бэндер повернулся и посмотрел на Блисс, как будто только что заметил ее.
– Вы – женщина-получеловек, – сказал он. – Верно? Меньше половины?
– Да, меньше половины, Бэндер.
– Значит, другие двое – мужчины-полулюди?
– Да.
– У вас уже есть дети, женщина?
– Бэндер, меня зовут Блисс. Детей у меня пока нет. Это Тревиз, а это Пил.
– А который из этих двух мужчин помогает тебе, когда приходит твое время? А может оба? Или никто?
– Мне помогает Пил, Бэндер.
Солярианин переключил свое внимание на Пилората.
– Я вижу, у вас седые волосы.
– Верно, – ответил Пилорат.
– Они всегда имели такой цвет?
– Нет, Бэндер, они стали такими с возрастом.
– А сколько вам лет?
– Пятьдесят два года, – сказал Пилорат, затем поспешно добавил: – Стандартных Галактических года.
Бэндер продолжал шагать (к далекому особняку, подумал Тревиз), но более медленно.
– Не знаю, какой длины стандартный галактический год, но вряд ли он сильно отличается от нашего года. А сколько вам будет лет, Пил, когда вы умрете?
– Не знаю. Я могу прожить еще лет тридцать.
– Значит, восемьдесят два года. Короткоживущий и разделенный пополам. Невероятно, но мои далекие предки были похожи на вас и жили на Земле… Впрочем, некоторые из них покинули Землю, чтобы основать новые миры вокруг других солнц – удивительные миры, хорошо организованные и многочисленные.
– Не так уж много их было, – громко сказал Тревиз. – Всего пятьдесят.
Бэндер надменно взглянул на него. Настроение его, похоже, ухудшилось.
– Тревиз. Это ваше имя.
– Голан Тревиз, если полностью. Я сказал, что было пятьдесят миров космонитов. НАШИ миры исчисляются миллионами.
– Значит, вы знаете историю, которую я хотел рассказать вам? – мягко спросил Бэндер.
– Если это история о том, что было только пятьдесят миров космонитов, то да.
– Мы учитываем не только количество, маленький получеловек, – сказал Бэндер. – Мы учитываем и качество. Их было пятьдесят, но все ваши миллионы не могут сравняться с одним из них. А Солярия была пятидесятым, и следовательно, лучшим. Солярия так же превосходила другие миры космонитов, как они превосходили Землю.
– Здесь, на Солярии, мы учились жить в одиночку. Мы не собирались толпами, подобно животным, как делали это на Земле и других мирах, даже на других мирах космонитов. Мы жили каждый отдельно, с роботами, помогающими нам, навещая друг друга с помощью электроники, когда нам этого хотелось, но действительно приходя в гости очень редко. Прошло много лет с тех пор, как я видел человека, как сейчас вижу вас, но вы только полулюди и ваше присутствие ограничивает мою свободу не более, чем присутствие коровы или робота.
– Когда-то мы тоже были полулюдьми. Хоть мы и усовершенствовали нашу свободу, став одинокими хозяевами бесчисленных роботов, свобода никогда не была абсолютной. Для производства детей необходимо сотрудничество двух личностей. Конечно, возможно было брать сперму и яйцеклетки, осуществлять процесс оплодотворения, а полученный эмбрион выращивать искусственно в автоматизированных устройствах. Ребенка можно было отдавать под опеку роботам. Все это можно было сделать, но полулюди не могли отказаться от наслаждения, сопровождающего биологическое оплодотворение. Упрямы эмоциональные привязанности развивались, вследствие чего свобода исчезала. Вы понимаете, что это нужно было изменить?
– Нет, Бэндер, – сказал Тревиз, – поскольку мы не меряем свободу по вашим стандартам.
– Это потому, что вы не знаете, что такое свобода. Вы никогда не жили вне толпы, не знаете, как можно жить без постоянного насилия, даже в мелочах, и навязывания своей воли другим. Где здесь возможности для свободы? Свобода ничто, если ты не живешь, как хочешь! Именно так, как хочешь!
– Итак, пришло время, когда люди Земли достигли такой численности, что толпами понеслись через пространство. Другие космониты, которых было не так много, как землян, пытались соревноваться с ними. Но мы – соляриане – нет. Мы предвидели неизбежный крах этой политики. Мы ушли под землю и порвали все связи с остальной Галактикой, решив любой ценой остаться самими собой. Мы сделали роботов и оружие, защищающих нашу, казалось бы, пустую поверхность, и они справились с работой превосходно. Корабли прилетали и уничтожались и постепенно это прекратилось. Планета была сочтена пустынной и забыта, на что мы и надеялись.
– А тем временем, под землей, мы работали, решая наши проблемы. Мы осторожно и деликатно изменяли наши гены. У нас были неудачи, но были и успехи, и мы извлекали из них выгоду. Это заняло много веков, но в конце концов мы стали целыми людьми, объединив и мужские и женские черты в одном теле, испытывая наслаждение, когда захотим и производя оплодотворенные яйца для дальнейшего их развития под контролем роботов.
– Гермафродиты, – сказал Пилорат.
– Так это называется на вашем языке? – равнодушно спросил Бэндер. – Я никогда не слышал этого слова.
– Гермафродитизм останавливает эволюцию, – сказал Тревиз. – Каждый ребенок является генетическим дубликатом своего родителя-гермафродита.
– Вы относитесь к эволюции, как к случайному делу. Мы можем изменять своих детей, если захотим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60