Когда это не помогало, король напоминал себе, что Агис обладает замечательными знаниями в сельском хозяйстве, знаниями, которые сделали фермы Тира более продуктивными, чем фермы любого другого города Атхаса. В другой раз он думал о волнениях, которые произошли бы в случае смерти аристократа, или о еще дюжине других разумных причин, почему надо оставить Агиса живым.
Тем не менее, король знал, что лгал самому себе. Агис подстрекал Собрание Советников выступать против короля по сотне важных и неважных вопросов, от разрешения нищим бесплатно пить внутри города до преобразования королевских поместий в благотворительные фермы. Такая наглость стоила бы любому другому жизни, но Тихиан всегда останавливался, не доходя до убийства своего старого друга.
И даже сейчас, когда вмешательство Агиса подвергало опасности самое важное предприятие, которое Тихиан когда-либо затевал, король не мог заставить себя убить аристократа. Вместо того, чтобы сказать Фило, которого Тихиан нашел, когда тот искал работу проводника караванов, убить Агиса, король только попросил этого болвана задержать аристократа.
Тихиан надеялся, что он не будет сожалеть о своем решении. Агис много раз показывал, что может быть очень изобретательным, если он на что-то решился, и даже гигант не мог задержать его надолго.
Учитывая такую возможность, король подумал, что было бы не так плохо, если бы Фило игнорировал его инструкции и убил бы Агиса. Тогда, по меньшей мере, кровь его друга была бы не на руках Тихиана.
Он изгнал эту надежду из своего ума так же быстро, как она и пришла. Такая “случайность” едва ли подходила дла конца единственного королевского друга. Агис не всегда был его политическим противником, были времена, когда аристократ стоял за Тихиана, как никто другой. Если пришло время его другу умереть, решил Тихиан, он убъет его сам, своей собственной рукой.
Агис этого заслужил.
Эхо от торжественных шагов камергера заметалось по залу и все мысли о своем друге вылетели из его головы. Отвернувшись от окна Тихиан обнаружил самодовольную усмешку, играющую на узких губах Мауруса.
— Король Андропинис обычно обращается к Палате Патрициев в это время, — сказал камергер, его глаза вспыхнули ехидным светом. — Он просит, чтобы ты увиделся с ним там.
Маурус и стражи повели Тихиана вниз по коридору, вдоль которого стояли замечательно сделанные статуи древних политиков, потом пересекли широкий внутренний двор и вошли в облицованниый мрамором зал собраний Белого Дворца. Здание было абсолютно квадратным, с колонадой из красивых колонн, поддерживающих богато украшенный антаблемент <система горизонтально расположенных верхних частей здания>. Не ожидая приглашения Тихиан начал подниматься по ступенькам, но прежде он смог войти в здание, камергер протиснулся вперед и загородил ему дорогу.
— Разреши мне подержать это для тебя, — сказал Маурус. Осторожно, стараясь не коснуться своего гостя, он потянул дорожную сумку с плеча Тихиана.
Тихиан открыл свою сумку и показал ее содержимое. — Как ты видишь, она пуста, — ответил он. — Нет повода для волнений.
Маурус не шевельнулся. — Тем не менее, я вынужден настаивать, — ответил он. —Вещи не всегда такие, какими они кажутся, не правда ли?
— Очень редко они такие, — согласился Тихиан.
Очень неохотно он снял сумку с плеча. Подозрения Мауруса были хорошо-обоснованы, это действительно была магическая сумка, в которую могло поместиться бесконечное число вещей, и при этом она казалась пустой. Покидая Тир, король положил туда множество еды, воды, денег и еще много чего, что могло понадобиться во время путешествия. Конечно, там было и много оружия, но вовсе не поэтому Тихиан хотел сохранить сумку у себя. Внутри сумки было кое-что, что могло помочь убедить правителя Балика дать ему то, что он хотел, и он хотел бы сохранить сумку, чтобы извлечь то, что ему надо, с максимальным эффектом.
Тихиан передал сумку камергеру, молчаливо заклиная его быть осторожным и аккуратным. — Теперь я могу войти?
Маурус повесил сумку на свое плечо, потом провел своего гостя через дверь. Тихиан оказался в небольшпй прихожей, где стражник-великаныш стоял перед створками массивной двери. Четко отдав честь камергеру, стражник толкнул дверь, заставив ее открыться, и отошел в сторону.
Тихиан вошел в следующий зал. Горячий и влажный воздух коснулся его кожи, и неприятно пахнуло надушенными телами. За исключением скрипа его собственных сандалей по полу, в зале царила абсолютная тишина, так что Тихиан спросил себя, не вошел ли он в пустую комнату.
Когда его глаза приспособились к душному полумраку, увидел, что это не тот случай. Галереи мраморных скамей бежали по обе стороны огромного зала, частично скрытые двумя линиями мраморных колонн, поддерживающих потолок. Несколько сотен мужчин и женщин терпеливо ждали, сидя на скамьях, все одетые в белые тоги, отделанные серебром и золотом. Здесь были представители многих рас: люди, мулы, дварфы, полуэльфы и даже тарики. Все они оставались абсолютно молчаливы, сидя настолько неподвижно, чтобы даже шелест их шелковых одежд не нарушал сверхестественную тишину.
На дальнем конце зала стоял пустой трон, сделанный из полупрозрачного алебастра и вознесенный на пьедестал из розового жадеита. Мозаика из голубоватого лунного камня украшала спинку замечательного сидения, ручки были вырезаны из больших кусков халцедона, а ножки из прозрачных кристаллов цитрина <фальшивый топаз>. Весь свет, исходящий из из узких окон зала, казалось собирался прямо на троне, после чего отражался обратно в зал как неяркое белое свечение.
Тихиан прошел дальше в зал, остановившись около седоватой патрицианки, примерно его возраста. У нее были заостренные уши и остроконечные брови полуэльфа, но тело было слишком жырним и крупным для женщины ее расы. Рядом с ней шесть золотых монет покоились в маленькой корзинке, сплетенной из листов мыльного дерева. Женщина не обратила внимания на Тихиана.
— Разве в Балике не принято приветствовать иностранцев? — спросил Тихиан. Его голос так громко пронесся через молчащий зал, как если бы он ударил в гонг.
— Леди Канас не может слышать тебя, — сказал Маурус, подходя к нему. — Не может она и видеть тебя.
Тихиан нагнулся к лицу женщины. Уродливые красные подпалины покрывали ее опущенные веки, оставив Тихиану впечатление, что у нее вообще нет зрачков.
Маурус остановился рядом с Тихианом, потом положил палец на нижнюю губу женщины. Она вздрогнула от испуга, затем дала своему рту раскрыться. Вместо языка у ней был только искалеченный обрубок.
— Король Андропинис ценит совет своих патрициев, — спокойно сказал темплар. — Но он также хочет быть уверен, что ничто, случившееся здесь, не будет обсуждаться вне Белого Дворца.
— Мудрая предосторожность, — заметил Тихиан, отходя от женщины. — Как жаль, что не так осторожен со своим камергером.
Маурус закрыл рот Леди Канас и повернулся чтобы ответить, но язвительная реплика со стороны трона прервала его. — Не зли моего камергера, — сказал голос. — Это то же самое, что злить меня.
Тихиан взглянул в сторону трона и увидел огромного человека перед его пьедесталом. Он был выше любого эльфа и мускулистый как мул. На его голове сидела зубастая серебрянная корона, из-под которой свисали пряди серо-белых волос. У него было узкое лицо с таким длинным носом, что его можно было назвать рылом, и черные ноздри, похожие на яйца. Его треснувшие губы вдавались назад, открывая рот, полный острых зубов, как у гладиатора. В отличии от патрициев он не носил тогу. Вместо нее он был одет в тунику без рукавов из белого шелка, набедренную повязку из серебрянной материи и мягкие кожаные сапоги.
— Король Андропинис, — сказал Тихиан. Он не поклонился, в его голосе не было даже намека на благоговение или почтение.
Андропинис не ответил, вместо этого повернувшись, чтобы сесть на трон. Пока правитель Балика карабкался по ступенькам, стало ясно, что он не совсем человек. По всей длине его позвоночнока из-под туники торчал ряд острых плавников, а небольшие, заостренные чешуйки покрывали его руки сзади.
Андропинис уселся на трон, затем оглядел зал. Мы в палате, мои советники, сказал он, используя Путь, чтобы передать свои мысли прямо в умы всех присутствующих.
Патриции встали со своих мест, каждый из них держал в руках корзинку из листьев мыльного дерева. Тихиан подождал, пока в зале вновь не стало тихо и кивнул камергеру. — Обьяви обо мне.
Маурус подошел поближе к нему. — Я полагаю, что ты сам уже обьявил о себе, — ответил он. — Ауедиенция же твое дело, не мое.
Тихиан пошел вперед, пока не достиг трона. Белые глаза Андропиниса уставились на него, холодные и жгучие как льдинки града, и правитель Балика не сказал ничего. По сранению с жалкой фигурой Калака, этот король-волшебник был настоящим великаном. Он выглядел так, как будто мог разорвать человека напополам, или голыми руками отрутить голову великанышу. Тем не менее Тихиан хорошо знал, что внешность может быть обманчива. Он видел как Калак, слабый и дряхлый как столетняя старуха, убивал рабов одним взглядом и ломал шеи мулам одним небрежным движением запястья.
Человек, который стоит перед нами, Тихиан Первый, Король Тира.
Андропинис сошел с трона и оказался рядом с Тихианом прежде, чем король осознал, что он вообще двигался.
— Твоя личность не забота моих патрициев, — спокойно сказал повелитель Балика, стискивая плечи короля. Его пальцы зарылись в плоть Тихиана как когти, а его дыхание пахло так, как если бы он ел жженую корку. — Будет достаточно вежливо говорить с тобой языком.
— Как пожелаешь, — ответил Тихиан. Тщательно рассчитав силу, он вытянулся и мягко убрал руку Андропиниса со своего плеча. — И помни, пожалуйста, что ты обращаешься к величию Тира.
— Может ты и убил Калака, но ты не король, — ответил Андропинис. Он медленно обошел Тихиана, осматривая его со всех сторон. — Ты ничего не знаешь о том как быть королем.
— Я знаю достаточно, чтобы победить в войне с Хаману из Урика, — ответил Тихиан. Строго говоря, войну выиграл Рикус, но Тихиан так давно присвоил себе славу этой победы, что забыл об этой маленькой подробности. — И я добился уважения Борса из Эбе — Дракона Атхаса.
Андропинис остановился у бока Тихиана. — Не стоит насмехаться над старым именем Дракона, — угрожающе прошипел он в ухо своего гостя.
— Я приехал не для насмешек, как ты увидишь, если мы обсудим причины моего визита, — ответил Тихиан.
Андропинис кивнул, потом подошел к галерее, где стояли его аристократы. —Мы обсудим это, пока я принимаю дары от патрициев.
Тихиан вошел в колоннаду, туда, где стоял Андропинис. Маурус достал из-за трона большую деревянную корзину, потом подошел и встал на шаг сзади обоих королей. Трио остановилось около первого патриция, ссохшегося старика, чья корзинка содержала несколько сверкающих рубинов.
Андропинис выбрал самый большой и поднял, любуясь игрой света в его гранях. — Что тебе надо в Балике, узурпатор? — спросил он, обращаясь к гостю, но не глядя на него.
Тихиан ответил абсолютно честно. — Мне нужно две тысячи солдат и флот, который перевезет их через Иловое Море.
Андропинис поднял бровь, потом взял все рубины из корзинки стрика и положил их в большую корзину, которую держал в руках камергер. — Что заставляет тебя верить, что я дам их тебе?
Тихиан показал рукой на сумку на плече Мауруса. — Могу я?
Андропинис на момент задумался над просьбой, потом кивнул. — Но если ты вынешь оружие…
— Я не настолько глуп, — сказал Тихиан. Он снял сумку с плеча Мауруса, потом сунул руку внутрь. Затем он закрыл глаза, представив себе один из мешочков с золотом, которые он положил в сумку, уезжая из собственного дворца в Тире. Когда он сформировал отчетливый образ в уме, он открыл руку. Мгновением позже он почувствовал на ладони комок из грубой материи. Постанывая от напряжения, он вынул тяжелый мешок, набитый монетами, и почти такой же большой, как сама сумка. Затем он положил его в корзину Мауруса, откинув верхушку мешка, чтобы обнажить желтое сияние золота.
Андропинис холодно уставился на монеты. — Ты думаешь купить мое уважение за это?
— Не уважение, — ответил Тихиан. — Твоих людей и твои корабли. — Так как лицо владыки Балика осталось каменным, он добавил. — Я заплачу вторую половину, когда вернусь, вместе с компенсацией за любые потери, которые мы понесем.
— А что о потерях, которые я уже понес? — спросил Андропинис.
— Что за потери?
— Пять лет назад Тир не уплатил налог Дракону, и он заставил меня дать ему дополнительную тысячу рабов, — сказал он. — В результате я не смог закончить великую стену, которую я строил, чтобы обезопасить свои поля. Возможно ты слышал, что случилось потом?
— Гнев Плуострова? — спросил Тихиан, вспомнив быструю войну, в которой маленькая армия гигантов завоевала большую часть Полуострова Балик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Тем не менее, король знал, что лгал самому себе. Агис подстрекал Собрание Советников выступать против короля по сотне важных и неважных вопросов, от разрешения нищим бесплатно пить внутри города до преобразования королевских поместий в благотворительные фермы. Такая наглость стоила бы любому другому жизни, но Тихиан всегда останавливался, не доходя до убийства своего старого друга.
И даже сейчас, когда вмешательство Агиса подвергало опасности самое важное предприятие, которое Тихиан когда-либо затевал, король не мог заставить себя убить аристократа. Вместо того, чтобы сказать Фило, которого Тихиан нашел, когда тот искал работу проводника караванов, убить Агиса, король только попросил этого болвана задержать аристократа.
Тихиан надеялся, что он не будет сожалеть о своем решении. Агис много раз показывал, что может быть очень изобретательным, если он на что-то решился, и даже гигант не мог задержать его надолго.
Учитывая такую возможность, король подумал, что было бы не так плохо, если бы Фило игнорировал его инструкции и убил бы Агиса. Тогда, по меньшей мере, кровь его друга была бы не на руках Тихиана.
Он изгнал эту надежду из своего ума так же быстро, как она и пришла. Такая “случайность” едва ли подходила дла конца единственного королевского друга. Агис не всегда был его политическим противником, были времена, когда аристократ стоял за Тихиана, как никто другой. Если пришло время его другу умереть, решил Тихиан, он убъет его сам, своей собственной рукой.
Агис этого заслужил.
Эхо от торжественных шагов камергера заметалось по залу и все мысли о своем друге вылетели из его головы. Отвернувшись от окна Тихиан обнаружил самодовольную усмешку, играющую на узких губах Мауруса.
— Король Андропинис обычно обращается к Палате Патрициев в это время, — сказал камергер, его глаза вспыхнули ехидным светом. — Он просит, чтобы ты увиделся с ним там.
Маурус и стражи повели Тихиана вниз по коридору, вдоль которого стояли замечательно сделанные статуи древних политиков, потом пересекли широкий внутренний двор и вошли в облицованниый мрамором зал собраний Белого Дворца. Здание было абсолютно квадратным, с колонадой из красивых колонн, поддерживающих богато украшенный антаблемент <система горизонтально расположенных верхних частей здания>. Не ожидая приглашения Тихиан начал подниматься по ступенькам, но прежде он смог войти в здание, камергер протиснулся вперед и загородил ему дорогу.
— Разреши мне подержать это для тебя, — сказал Маурус. Осторожно, стараясь не коснуться своего гостя, он потянул дорожную сумку с плеча Тихиана.
Тихиан открыл свою сумку и показал ее содержимое. — Как ты видишь, она пуста, — ответил он. — Нет повода для волнений.
Маурус не шевельнулся. — Тем не менее, я вынужден настаивать, — ответил он. —Вещи не всегда такие, какими они кажутся, не правда ли?
— Очень редко они такие, — согласился Тихиан.
Очень неохотно он снял сумку с плеча. Подозрения Мауруса были хорошо-обоснованы, это действительно была магическая сумка, в которую могло поместиться бесконечное число вещей, и при этом она казалась пустой. Покидая Тир, король положил туда множество еды, воды, денег и еще много чего, что могло понадобиться во время путешествия. Конечно, там было и много оружия, но вовсе не поэтому Тихиан хотел сохранить сумку у себя. Внутри сумки было кое-что, что могло помочь убедить правителя Балика дать ему то, что он хотел, и он хотел бы сохранить сумку, чтобы извлечь то, что ему надо, с максимальным эффектом.
Тихиан передал сумку камергеру, молчаливо заклиная его быть осторожным и аккуратным. — Теперь я могу войти?
Маурус повесил сумку на свое плечо, потом провел своего гостя через дверь. Тихиан оказался в небольшпй прихожей, где стражник-великаныш стоял перед створками массивной двери. Четко отдав честь камергеру, стражник толкнул дверь, заставив ее открыться, и отошел в сторону.
Тихиан вошел в следующий зал. Горячий и влажный воздух коснулся его кожи, и неприятно пахнуло надушенными телами. За исключением скрипа его собственных сандалей по полу, в зале царила абсолютная тишина, так что Тихиан спросил себя, не вошел ли он в пустую комнату.
Когда его глаза приспособились к душному полумраку, увидел, что это не тот случай. Галереи мраморных скамей бежали по обе стороны огромного зала, частично скрытые двумя линиями мраморных колонн, поддерживающих потолок. Несколько сотен мужчин и женщин терпеливо ждали, сидя на скамьях, все одетые в белые тоги, отделанные серебром и золотом. Здесь были представители многих рас: люди, мулы, дварфы, полуэльфы и даже тарики. Все они оставались абсолютно молчаливы, сидя настолько неподвижно, чтобы даже шелест их шелковых одежд не нарушал сверхестественную тишину.
На дальнем конце зала стоял пустой трон, сделанный из полупрозрачного алебастра и вознесенный на пьедестал из розового жадеита. Мозаика из голубоватого лунного камня украшала спинку замечательного сидения, ручки были вырезаны из больших кусков халцедона, а ножки из прозрачных кристаллов цитрина <фальшивый топаз>. Весь свет, исходящий из из узких окон зала, казалось собирался прямо на троне, после чего отражался обратно в зал как неяркое белое свечение.
Тихиан прошел дальше в зал, остановившись около седоватой патрицианки, примерно его возраста. У нее были заостренные уши и остроконечные брови полуэльфа, но тело было слишком жырним и крупным для женщины ее расы. Рядом с ней шесть золотых монет покоились в маленькой корзинке, сплетенной из листов мыльного дерева. Женщина не обратила внимания на Тихиана.
— Разве в Балике не принято приветствовать иностранцев? — спросил Тихиан. Его голос так громко пронесся через молчащий зал, как если бы он ударил в гонг.
— Леди Канас не может слышать тебя, — сказал Маурус, подходя к нему. — Не может она и видеть тебя.
Тихиан нагнулся к лицу женщины. Уродливые красные подпалины покрывали ее опущенные веки, оставив Тихиану впечатление, что у нее вообще нет зрачков.
Маурус остановился рядом с Тихианом, потом положил палец на нижнюю губу женщины. Она вздрогнула от испуга, затем дала своему рту раскрыться. Вместо языка у ней был только искалеченный обрубок.
— Король Андропинис ценит совет своих патрициев, — спокойно сказал темплар. — Но он также хочет быть уверен, что ничто, случившееся здесь, не будет обсуждаться вне Белого Дворца.
— Мудрая предосторожность, — заметил Тихиан, отходя от женщины. — Как жаль, что не так осторожен со своим камергером.
Маурус закрыл рот Леди Канас и повернулся чтобы ответить, но язвительная реплика со стороны трона прервала его. — Не зли моего камергера, — сказал голос. — Это то же самое, что злить меня.
Тихиан взглянул в сторону трона и увидел огромного человека перед его пьедесталом. Он был выше любого эльфа и мускулистый как мул. На его голове сидела зубастая серебрянная корона, из-под которой свисали пряди серо-белых волос. У него было узкое лицо с таким длинным носом, что его можно было назвать рылом, и черные ноздри, похожие на яйца. Его треснувшие губы вдавались назад, открывая рот, полный острых зубов, как у гладиатора. В отличии от патрициев он не носил тогу. Вместо нее он был одет в тунику без рукавов из белого шелка, набедренную повязку из серебрянной материи и мягкие кожаные сапоги.
— Король Андропинис, — сказал Тихиан. Он не поклонился, в его голосе не было даже намека на благоговение или почтение.
Андропинис не ответил, вместо этого повернувшись, чтобы сесть на трон. Пока правитель Балика карабкался по ступенькам, стало ясно, что он не совсем человек. По всей длине его позвоночнока из-под туники торчал ряд острых плавников, а небольшие, заостренные чешуйки покрывали его руки сзади.
Андропинис уселся на трон, затем оглядел зал. Мы в палате, мои советники, сказал он, используя Путь, чтобы передать свои мысли прямо в умы всех присутствующих.
Патриции встали со своих мест, каждый из них держал в руках корзинку из листьев мыльного дерева. Тихиан подождал, пока в зале вновь не стало тихо и кивнул камергеру. — Обьяви обо мне.
Маурус подошел поближе к нему. — Я полагаю, что ты сам уже обьявил о себе, — ответил он. — Ауедиенция же твое дело, не мое.
Тихиан пошел вперед, пока не достиг трона. Белые глаза Андропиниса уставились на него, холодные и жгучие как льдинки града, и правитель Балика не сказал ничего. По сранению с жалкой фигурой Калака, этот король-волшебник был настоящим великаном. Он выглядел так, как будто мог разорвать человека напополам, или голыми руками отрутить голову великанышу. Тем не менее Тихиан хорошо знал, что внешность может быть обманчива. Он видел как Калак, слабый и дряхлый как столетняя старуха, убивал рабов одним взглядом и ломал шеи мулам одним небрежным движением запястья.
Человек, который стоит перед нами, Тихиан Первый, Король Тира.
Андропинис сошел с трона и оказался рядом с Тихианом прежде, чем король осознал, что он вообще двигался.
— Твоя личность не забота моих патрициев, — спокойно сказал повелитель Балика, стискивая плечи короля. Его пальцы зарылись в плоть Тихиана как когти, а его дыхание пахло так, как если бы он ел жженую корку. — Будет достаточно вежливо говорить с тобой языком.
— Как пожелаешь, — ответил Тихиан. Тщательно рассчитав силу, он вытянулся и мягко убрал руку Андропиниса со своего плеча. — И помни, пожалуйста, что ты обращаешься к величию Тира.
— Может ты и убил Калака, но ты не король, — ответил Андропинис. Он медленно обошел Тихиана, осматривая его со всех сторон. — Ты ничего не знаешь о том как быть королем.
— Я знаю достаточно, чтобы победить в войне с Хаману из Урика, — ответил Тихиан. Строго говоря, войну выиграл Рикус, но Тихиан так давно присвоил себе славу этой победы, что забыл об этой маленькой подробности. — И я добился уважения Борса из Эбе — Дракона Атхаса.
Андропинис остановился у бока Тихиана. — Не стоит насмехаться над старым именем Дракона, — угрожающе прошипел он в ухо своего гостя.
— Я приехал не для насмешек, как ты увидишь, если мы обсудим причины моего визита, — ответил Тихиан.
Андропинис кивнул, потом подошел к галерее, где стояли его аристократы. —Мы обсудим это, пока я принимаю дары от патрициев.
Тихиан вошел в колоннаду, туда, где стоял Андропинис. Маурус достал из-за трона большую деревянную корзину, потом подошел и встал на шаг сзади обоих королей. Трио остановилось около первого патриция, ссохшегося старика, чья корзинка содержала несколько сверкающих рубинов.
Андропинис выбрал самый большой и поднял, любуясь игрой света в его гранях. — Что тебе надо в Балике, узурпатор? — спросил он, обращаясь к гостю, но не глядя на него.
Тихиан ответил абсолютно честно. — Мне нужно две тысячи солдат и флот, который перевезет их через Иловое Море.
Андропинис поднял бровь, потом взял все рубины из корзинки стрика и положил их в большую корзину, которую держал в руках камергер. — Что заставляет тебя верить, что я дам их тебе?
Тихиан показал рукой на сумку на плече Мауруса. — Могу я?
Андропинис на момент задумался над просьбой, потом кивнул. — Но если ты вынешь оружие…
— Я не настолько глуп, — сказал Тихиан. Он снял сумку с плеча Мауруса, потом сунул руку внутрь. Затем он закрыл глаза, представив себе один из мешочков с золотом, которые он положил в сумку, уезжая из собственного дворца в Тире. Когда он сформировал отчетливый образ в уме, он открыл руку. Мгновением позже он почувствовал на ладони комок из грубой материи. Постанывая от напряжения, он вынул тяжелый мешок, набитый монетами, и почти такой же большой, как сама сумка. Затем он положил его в корзину Мауруса, откинув верхушку мешка, чтобы обнажить желтое сияние золота.
Андропинис холодно уставился на монеты. — Ты думаешь купить мое уважение за это?
— Не уважение, — ответил Тихиан. — Твоих людей и твои корабли. — Так как лицо владыки Балика осталось каменным, он добавил. — Я заплачу вторую половину, когда вернусь, вместе с компенсацией за любые потери, которые мы понесем.
— А что о потерях, которые я уже понес? — спросил Андропинис.
— Что за потери?
— Пять лет назад Тир не уплатил налог Дракону, и он заставил меня дать ему дополнительную тысячу рабов, — сказал он. — В результате я не смог закончить великую стену, которую я строил, чтобы обезопасить свои поля. Возможно ты слышал, что случилось потом?
— Гнев Плуострова? — спросил Тихиан, вспомнив быструю войну, в которой маленькая армия гигантов завоевала большую часть Полуострова Балик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42