Агис закрыл глаза и вызвал энергию из своего мистического нексуса. Вскоре его измученное тело набрало нужное количество энергии. В своем рассудке аристократ вообразил сотню открытых рук, потом открыл глаза и заставил каждую руку ударить по щеке одного из призраков. Ладони ударили по целям с громким хлопком, смешались с лицами и исчезли, оставив на щеках свои черные отпечатки.
Заметив, что Отверженные в ужасе глядят на него, аристократ сказал. — Это для того, чтобы вы знали, что я могу выполнить свои угрозы. Если мне понадобиться защищаться опять, я не буду таким милосердным.
Тревожно крича, Отверженные поднялись в воздух и закружились над его головой.
Агис встал на колени, чтобы проверить Кестер. Там, где сверкающие лица терлись о ее спину и плечи, ее толстая кожа покрылась высохшими, морщинистыми пятнами. Аристократ перевернул ее и нашел, что спереди дела еще хуже. Она была без сознания уже давно, но лицо было до сих пор перекошено от боли. Мех, покрывавший ее шею и грудь, был гротескно смят, как и на спине, за исключением тех участков кожи, которые были покрыты грязью.
Агис воспользовался несколькими клочками всклоченной бороды и устроил ее под подбородком Фило, потом занялся самим гигантом. Лицо полукровки стало чудовищно искажено, как и у любого из детей Сарам. Один из его глаз увеличился почти вдвое и теперь выпирал из глазницы, держась в ней так-же надежно, как шар на краю полки. Другой, наоборот, стал намного меньше, погрузившись так глубоко под бровь, что был еле виден. Нос был переделан таким образом, что к каждой ноздре бежал свой отдельный проход, с огромной трещиной между ними. Даже его резцы не избегли деформации, и теперь торчали в разные стороны, подобни двум веткам вилкоподобного дерева.
Агис взглянул на лица, вьющиеся над его головой — Почему вы сделали это? — выкрикнул он.
Отверженные опустились пониже, медленно кружась вокруг его головы, их нематериальные лица перекосила маска не то сожаления, не то злобы, он не мог понять, чего именно. Призрачные всхлипывания сорвались с губ нескольких детей, пока бесплотные слезы потекли по их щекам и исчезли в темном воздухе.
— Нам страшно, — пролепетала маленькая девочка.
— И одиноко, — добавил мальчик.
— Почему они бросили нас сюда?
Каждым крик отдавался острой болью в груди Агиса, наполняя его глубоким чувством сожаления. Каждая жалоба добавляла еще печали, его сердце становилось все тяжелее и слабее. Вскоре он почувствовал, как ужасная тяжесть сжала его грудь, и ему было больно дышать, а Отверженные продолжали свои горькие жалобы, до тех пор, пока он не почувствовал, что настолько переполнен их горем, что вот-вот и взорвется.
— Перестаньте! — закричал Агис
Аристократ призвал энергию, чтобы использовать Путь и опять закрыл глаза, на этот раз увидев молот с белоперыми крыльями на рукоятке. Как только он твердо ухватил его в своем разуме, он взглянул на самый высокий из висящих черепов и послал образ туда. Молот появился там мгновение спустя, его белые крылья удерживали его медленными, изящными взмахами.
— Это последнее предупреждение! — сказал аристократ.
Так как Отверженные продолжали ныть, он отвел молот. Прежде, чем молот ударил, лицо женщины с приплюснутым носом, с которой он говорил раньше, появилось перед ним. Она больше походила на Джоорш, чем на Сарам, на ее лице не было заметных деформаций, а миндалевидные глаза на удивление мягко глядели на него.
— Пожалуйста, не делай этого, — взмолилась она. — Печаль, которую ты слышишь, настоящая. Они не могут помочь сами себе.
Агис придержал свой удар, но указал на ее неразумных друзей. — Разве они могут помочь сами себе, если они творят такое? — спросил он.
— Я понимаю, что их поведение кажется тебе жестоким, но ты не знаешь причины для этого, — ответила она.
— Расскажи мне, — сказл аристократ, все еще держа молот наготове.
Женщина покачала головой. — Я попытаюсь, но как ты сможешь понять то, что ты не в состоянии испытать? — спросила она.
— Ты бы удивилась, если бы знала, как много я могу понять, — возразил Агис.
— Но не это. У тебя слишком доброе сердце.
Агис нахмурился, спрашивая себя, не пытается ли она льстить ему. — Что ты знаешь о моем сердце?
— Я знаю, что оно чище, чем эти кристаллы, — ответила она., указывая на острия кристаллов кварца, сверкающих со стен. — Иначе ты бы не смог сопротивляться магии, которая держит нас здесь.
Агис бросил взгляд на себрянное сияние из кристалла рядом с ним. — Магия Оракула? — спросил он, припоминая, что Наль говорил ему о том, что он нуждается в линзе для того, чтобы держать Отверженных в яме.
Женщина кивнула. — Он поддерживает нас — и он же обеспечивает магию, текущую через кристаллическую крышку, которая запирает нас в этой тюрьме.
— Все это очень интересно, но не объясняет жестокость твоих друзей.
Женщина бросила печальный взгляд на лица, витающие наверху. — Такими становятся дети, когда вы держите их взаперти, — сказала она. — Таким образом они вымещают свое раздражение на тех, кто слабее их.
Агис разрешил своему молоту раствориться в воздухе. — Тогда, если мы не хотим, чтобы они были жестокими, я полагаю, что мы должны освободить их.
Призрак взглянул на Агиса с сомнением. — Не буди в них надежду, — сказала она. — Это не то, что ты можешь сделать.
— А я думаю, что могу, — ответил Агис, вытягивая шею вверх, чтобы внимательнее осмотреть крышку. — И ты можешь помочь, оживив моих друзей. Мы нуждаемся в них.
Пока он говорил, долговязая фигура Тихиана с грохотом приземлилась на хрустальную крышку. Громкое жужжание пробежало по крышке и тело короля начало просачиваться через барьер прямо над головой аристократа.
Отверженные бросились к нему. — Мы не должны делать ничего такого, — громко крикнул Агис. А про себя добавил, — Даже если змея заслужила это.
Лица остановились и взглянули на женщину с приплюснутым носом, ожидая указаний. — Я полагаю, вы должны делать то, что он говорит, если хотите вернуться в свои тела, — сказала она.
Отверженные недовольно разлетелись, а тем временем Тихиан просочился через крышку. Он приземлился на грудь Фило, заставив тело гиганта затрястись. На кокакой-то момент Агис испугался, что полукровка может сорваться вниз, отправив их всех в темную пропась, но гигант опустился только на на несколько футов. Как бы то ни было, но после этого толчка его тело стало даже еще более устойчиво.
Тихиан застонал и попытался встать. Потом, его глаза закатились и он упал, потеряв сознание. Агис скользнул вниз, на грудь Фило, и положил пальцы горло короля. Он ощутил сильный, ровный пульс.
— Вероятно, для всего Атхаса было бы лучше, если бы я убил тебя прямо сейчас, — пробормотал Агис, поднимая пальцем одно из век короля.
Тихиан открыл глаза, потом оттолкнул руку Агиса. — У тебя не хватит нервов, чтобы убить меня, — прошипел он. — Но это не важно. Атхасу больше нечего бояться меня.
— Это еще почему? — спросил Агис, проверяя голову короля в поисках отметин от сильных ударов. — Конечно ты не собираешься уверять меня, что решил не обладать Оракулом?
— Веришь ты или не веришь, какая разница! — воскликнул Тихиан, хватая Агиса за плечи. Он притянул лицо Агиса оближе к себе и прошептал, — Этот червяк обманул меня!
— Какой червяк? — недоуменно спросил Агис. — И в чем?
— Дракон! — выкрикнул Тихиан. — Наль сказал мне. Борс не может сделать никого королем-волшебником, даже при помощи Черной Линзы.
Глава Одиннадцатая. Расколотая крыша
Костяшки пальцев Фило с силой врезались в свою цель, черный угол просвечивающей крышки. Резкий треск отразился от стен ямы, удар заставил задрожатьмерцающую платформу, на которой он стоял. Колпак не треснул. Гигант занес свой кулак, чтобы попытаться снова, и внезапно вскрикнул в ужасе, когда временный пол исчез из-под его ног. Громко крича, он полетел в пропасть.
Кестер услышала послание Агиса, — Я ловлю его.
Черный силуэт, напоминающий фок <прямой парус, самый нижний на передней мачте корабля> Ночной Гадюки, появился как раз ниже гиганта, туго натянутый над шахтой и каждым углом привязанный к прочному кварцевому кристаллу. Фило провалился черезь тень не замедлив падения, и исчез под ним. Ругательство Агиса отразилось от стен пещеры, потом его неэффективная сеть исчезла. Кестер увидела, как гигант пытается схватиться за неровности стен, каменные зубы глубоко впивались ему в ладони и ступни. Один из кристаллов треснул, осветив мерцающим серебрянно— багровым светом внутренности шахты.
В конце концов Фило сумел затормозить в узком горлышке шахты. Он повис без движения над пропастью, мышцы напряглись, а ноги уперлись в противоположные стены ямы. Восстановив самообладание, он взглянул вверх и с упреком поглядел на Тихиана. Один из его глаз был еще много больше другого, но обе глазницы постепенно возвращались к нормальному состоянию — как и остальные ужасные искажения лица, вызванные Отверженными.
— Тихиан лжец! — прорычал Фило, начиная карабкаться вверх. — Обещать держать Фило!
— Это была ошибка, — ответил король. Он сидел на большом кристалле в двадцати пяти футов ниже крышки, на уровне платформы, на которой стоял Фило. Вокруг него висели выброшенные черепы Сарам, каждый из них был покрыт просвечивающим, похожим на маску лицом Отверженного. — Что бы я выиграл, сбросив тебя?
— Если ты можешь держать на плаву корабль, ты можешь удержать и помост для Фило, — проворчал Агис, глядя вниз со своего насеста на вершине шахты. — Ты нарочно дал ему упасть.
— Ты бы лучше подумал о себе, — вмешалась Кестер. Она расположилась на середине между ними, где ей было проще пресекать их ссоры, быстро перераставшие в настоящие сражения. — Твой король хочет этого так же как и мы. Если он сказал, что это была случайность, так оно и есть.
— Тихиан не делает ошибки такого сорта, — стоял на своем Агис. — Он, должно быть, думал, что Фило сломает крышку с первого удара. Вот почему он сбросил гиганта.
— Ты не можешь знать, что думает Тихиан — если ты не использовал Путь вместо того, чтобы делать свою собственную работу, — сказала Кестер. Она сделала паузу и указала на кристаллическую крышку ямы, которая уже отсвечивала зеленым в предрассветном свете. — Если вы двое не будете работать вместе, мы никогда не выберемся отсюда до рассвета — а если вы дадите Маг’ру утопить мой к’рабль из-за того, что мы не открыли эти проклятые ворота, вам не нужно будет убивать друг друга. Я сама вас убью.
Так как аристократ больше не протестовал, Кестер повернулась к Тихиану. — Ты в состоянии создать для Фило надежное место или нет?
— Он тяжелее, чем я думал, — ответил Тихиан.
Кестер кивнула. — Так я и думала, — сказала она. — Мы должны найти другой путь для этого.
— И какой? — спросил Тихиан.
Тарик нахмурила свой тяжелый лоб, ее пальцы рассеянно потерли кожистую шею. Это вызвало небольшой дождь из хлопьев грязи, медленно спланировавших в пропасть под ней. Тарик тут же убрала руку с горла, вспомнив, что пока она не полностью восстановилась от увечий, нанесенных ей Отверженными, чесать то, что зудится, было не слишком хорошей идеей.
После недолгого размышления, Кестер начала спускаться по стенам ямы, перемахивая с одного кристалла на другой при помощи своих длинных рук. — Если мы не можем подняться, мы можем попробывать спуститься, — сказала она.
— Нет! Вы не можете! — закричала Сона, женщина с приплюснытым носом, которая была лидером Отверженных. Она слетела вниз, чтобы помешать Кестер спуститься. — Там, внизу, лежат кости животных, принесенных в жертву. Вы не можете нарушить их покой.
Кестер осторожно глянула на Сону, вспоминая мучительную боль, которую духи причинили ей после падения в яму. — Прочь с моего пути, — приказала она.
— Нет, Кестер, — сказал Агис. — Мы должны уважать желания Соны. Я уверен, что Фило сможет разнести вдребезги эту крышку, если Тихиан обеспечит ему надежное место, на которое он мог бы встать. — Он бросил косой взгляд на короля.
Кестер подняла взор на аристократа. — Из скольких тюрем ты утек, а?
— Ну, мне не приходилось быть в тюрьме, — ответил смущенно аристократ. — Ну и что?
— А то, что я бежала из дюжин. Дай мне делать то, что я задумала, — ответила Кестер. — Мы должны использовать любой шанс, какой у нас есть, и даже тогда может быть мы не сумеем улизнуть.
— Там нет ничего, что помогло бы тебе, — стояла на своем Сона. — Ты только потревожишь то, что должно оставаться в покое.
— Спасибо, но лучше я взгляну сама, — сказала тарик.
— Это слишком опасно, — запротестовала Сона. — Животные-
— Груда старых костей. Они не помешают мне найти лазейку отсюда, — прорычала тарик. Она перебралась на следующий кристалл.
Сона метнулась впереди впилась своим ртом в запястье Кестер. Страшная, пульсирующая боль ударила в толстую руку тарик, пальцы разжались против ее желания. Кулак соскользнул с кристалла, на котором она висела, и она едва убереглась от падения, схватив его другой, свободной рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Заметив, что Отверженные в ужасе глядят на него, аристократ сказал. — Это для того, чтобы вы знали, что я могу выполнить свои угрозы. Если мне понадобиться защищаться опять, я не буду таким милосердным.
Тревожно крича, Отверженные поднялись в воздух и закружились над его головой.
Агис встал на колени, чтобы проверить Кестер. Там, где сверкающие лица терлись о ее спину и плечи, ее толстая кожа покрылась высохшими, морщинистыми пятнами. Аристократ перевернул ее и нашел, что спереди дела еще хуже. Она была без сознания уже давно, но лицо было до сих пор перекошено от боли. Мех, покрывавший ее шею и грудь, был гротескно смят, как и на спине, за исключением тех участков кожи, которые были покрыты грязью.
Агис воспользовался несколькими клочками всклоченной бороды и устроил ее под подбородком Фило, потом занялся самим гигантом. Лицо полукровки стало чудовищно искажено, как и у любого из детей Сарам. Один из его глаз увеличился почти вдвое и теперь выпирал из глазницы, держась в ней так-же надежно, как шар на краю полки. Другой, наоборот, стал намного меньше, погрузившись так глубоко под бровь, что был еле виден. Нос был переделан таким образом, что к каждой ноздре бежал свой отдельный проход, с огромной трещиной между ними. Даже его резцы не избегли деформации, и теперь торчали в разные стороны, подобни двум веткам вилкоподобного дерева.
Агис взглянул на лица, вьющиеся над его головой — Почему вы сделали это? — выкрикнул он.
Отверженные опустились пониже, медленно кружась вокруг его головы, их нематериальные лица перекосила маска не то сожаления, не то злобы, он не мог понять, чего именно. Призрачные всхлипывания сорвались с губ нескольких детей, пока бесплотные слезы потекли по их щекам и исчезли в темном воздухе.
— Нам страшно, — пролепетала маленькая девочка.
— И одиноко, — добавил мальчик.
— Почему они бросили нас сюда?
Каждым крик отдавался острой болью в груди Агиса, наполняя его глубоким чувством сожаления. Каждая жалоба добавляла еще печали, его сердце становилось все тяжелее и слабее. Вскоре он почувствовал, как ужасная тяжесть сжала его грудь, и ему было больно дышать, а Отверженные продолжали свои горькие жалобы, до тех пор, пока он не почувствовал, что настолько переполнен их горем, что вот-вот и взорвется.
— Перестаньте! — закричал Агис
Аристократ призвал энергию, чтобы использовать Путь и опять закрыл глаза, на этот раз увидев молот с белоперыми крыльями на рукоятке. Как только он твердо ухватил его в своем разуме, он взглянул на самый высокий из висящих черепов и послал образ туда. Молот появился там мгновение спустя, его белые крылья удерживали его медленными, изящными взмахами.
— Это последнее предупреждение! — сказал аристократ.
Так как Отверженные продолжали ныть, он отвел молот. Прежде, чем молот ударил, лицо женщины с приплюснутым носом, с которой он говорил раньше, появилось перед ним. Она больше походила на Джоорш, чем на Сарам, на ее лице не было заметных деформаций, а миндалевидные глаза на удивление мягко глядели на него.
— Пожалуйста, не делай этого, — взмолилась она. — Печаль, которую ты слышишь, настоящая. Они не могут помочь сами себе.
Агис придержал свой удар, но указал на ее неразумных друзей. — Разве они могут помочь сами себе, если они творят такое? — спросил он.
— Я понимаю, что их поведение кажется тебе жестоким, но ты не знаешь причины для этого, — ответила она.
— Расскажи мне, — сказл аристократ, все еще держа молот наготове.
Женщина покачала головой. — Я попытаюсь, но как ты сможешь понять то, что ты не в состоянии испытать? — спросила она.
— Ты бы удивилась, если бы знала, как много я могу понять, — возразил Агис.
— Но не это. У тебя слишком доброе сердце.
Агис нахмурился, спрашивая себя, не пытается ли она льстить ему. — Что ты знаешь о моем сердце?
— Я знаю, что оно чище, чем эти кристаллы, — ответила она., указывая на острия кристаллов кварца, сверкающих со стен. — Иначе ты бы не смог сопротивляться магии, которая держит нас здесь.
Агис бросил взгляд на себрянное сияние из кристалла рядом с ним. — Магия Оракула? — спросил он, припоминая, что Наль говорил ему о том, что он нуждается в линзе для того, чтобы держать Отверженных в яме.
Женщина кивнула. — Он поддерживает нас — и он же обеспечивает магию, текущую через кристаллическую крышку, которая запирает нас в этой тюрьме.
— Все это очень интересно, но не объясняет жестокость твоих друзей.
Женщина бросила печальный взгляд на лица, витающие наверху. — Такими становятся дети, когда вы держите их взаперти, — сказала она. — Таким образом они вымещают свое раздражение на тех, кто слабее их.
Агис разрешил своему молоту раствориться в воздухе. — Тогда, если мы не хотим, чтобы они были жестокими, я полагаю, что мы должны освободить их.
Призрак взглянул на Агиса с сомнением. — Не буди в них надежду, — сказала она. — Это не то, что ты можешь сделать.
— А я думаю, что могу, — ответил Агис, вытягивая шею вверх, чтобы внимательнее осмотреть крышку. — И ты можешь помочь, оживив моих друзей. Мы нуждаемся в них.
Пока он говорил, долговязая фигура Тихиана с грохотом приземлилась на хрустальную крышку. Громкое жужжание пробежало по крышке и тело короля начало просачиваться через барьер прямо над головой аристократа.
Отверженные бросились к нему. — Мы не должны делать ничего такого, — громко крикнул Агис. А про себя добавил, — Даже если змея заслужила это.
Лица остановились и взглянули на женщину с приплюснутым носом, ожидая указаний. — Я полагаю, вы должны делать то, что он говорит, если хотите вернуться в свои тела, — сказала она.
Отверженные недовольно разлетелись, а тем временем Тихиан просочился через крышку. Он приземлился на грудь Фило, заставив тело гиганта затрястись. На кокакой-то момент Агис испугался, что полукровка может сорваться вниз, отправив их всех в темную пропась, но гигант опустился только на на несколько футов. Как бы то ни было, но после этого толчка его тело стало даже еще более устойчиво.
Тихиан застонал и попытался встать. Потом, его глаза закатились и он упал, потеряв сознание. Агис скользнул вниз, на грудь Фило, и положил пальцы горло короля. Он ощутил сильный, ровный пульс.
— Вероятно, для всего Атхаса было бы лучше, если бы я убил тебя прямо сейчас, — пробормотал Агис, поднимая пальцем одно из век короля.
Тихиан открыл глаза, потом оттолкнул руку Агиса. — У тебя не хватит нервов, чтобы убить меня, — прошипел он. — Но это не важно. Атхасу больше нечего бояться меня.
— Это еще почему? — спросил Агис, проверяя голову короля в поисках отметин от сильных ударов. — Конечно ты не собираешься уверять меня, что решил не обладать Оракулом?
— Веришь ты или не веришь, какая разница! — воскликнул Тихиан, хватая Агиса за плечи. Он притянул лицо Агиса оближе к себе и прошептал, — Этот червяк обманул меня!
— Какой червяк? — недоуменно спросил Агис. — И в чем?
— Дракон! — выкрикнул Тихиан. — Наль сказал мне. Борс не может сделать никого королем-волшебником, даже при помощи Черной Линзы.
Глава Одиннадцатая. Расколотая крыша
Костяшки пальцев Фило с силой врезались в свою цель, черный угол просвечивающей крышки. Резкий треск отразился от стен ямы, удар заставил задрожатьмерцающую платформу, на которой он стоял. Колпак не треснул. Гигант занес свой кулак, чтобы попытаться снова, и внезапно вскрикнул в ужасе, когда временный пол исчез из-под его ног. Громко крича, он полетел в пропасть.
Кестер услышала послание Агиса, — Я ловлю его.
Черный силуэт, напоминающий фок <прямой парус, самый нижний на передней мачте корабля> Ночной Гадюки, появился как раз ниже гиганта, туго натянутый над шахтой и каждым углом привязанный к прочному кварцевому кристаллу. Фило провалился черезь тень не замедлив падения, и исчез под ним. Ругательство Агиса отразилось от стен пещеры, потом его неэффективная сеть исчезла. Кестер увидела, как гигант пытается схватиться за неровности стен, каменные зубы глубоко впивались ему в ладони и ступни. Один из кристаллов треснул, осветив мерцающим серебрянно— багровым светом внутренности шахты.
В конце концов Фило сумел затормозить в узком горлышке шахты. Он повис без движения над пропастью, мышцы напряглись, а ноги уперлись в противоположные стены ямы. Восстановив самообладание, он взглянул вверх и с упреком поглядел на Тихиана. Один из его глаз был еще много больше другого, но обе глазницы постепенно возвращались к нормальному состоянию — как и остальные ужасные искажения лица, вызванные Отверженными.
— Тихиан лжец! — прорычал Фило, начиная карабкаться вверх. — Обещать держать Фило!
— Это была ошибка, — ответил король. Он сидел на большом кристалле в двадцати пяти футов ниже крышки, на уровне платформы, на которой стоял Фило. Вокруг него висели выброшенные черепы Сарам, каждый из них был покрыт просвечивающим, похожим на маску лицом Отверженного. — Что бы я выиграл, сбросив тебя?
— Если ты можешь держать на плаву корабль, ты можешь удержать и помост для Фило, — проворчал Агис, глядя вниз со своего насеста на вершине шахты. — Ты нарочно дал ему упасть.
— Ты бы лучше подумал о себе, — вмешалась Кестер. Она расположилась на середине между ними, где ей было проще пресекать их ссоры, быстро перераставшие в настоящие сражения. — Твой король хочет этого так же как и мы. Если он сказал, что это была случайность, так оно и есть.
— Тихиан не делает ошибки такого сорта, — стоял на своем Агис. — Он, должно быть, думал, что Фило сломает крышку с первого удара. Вот почему он сбросил гиганта.
— Ты не можешь знать, что думает Тихиан — если ты не использовал Путь вместо того, чтобы делать свою собственную работу, — сказала Кестер. Она сделала паузу и указала на кристаллическую крышку ямы, которая уже отсвечивала зеленым в предрассветном свете. — Если вы двое не будете работать вместе, мы никогда не выберемся отсюда до рассвета — а если вы дадите Маг’ру утопить мой к’рабль из-за того, что мы не открыли эти проклятые ворота, вам не нужно будет убивать друг друга. Я сама вас убью.
Так как аристократ больше не протестовал, Кестер повернулась к Тихиану. — Ты в состоянии создать для Фило надежное место или нет?
— Он тяжелее, чем я думал, — ответил Тихиан.
Кестер кивнула. — Так я и думала, — сказала она. — Мы должны найти другой путь для этого.
— И какой? — спросил Тихиан.
Тарик нахмурила свой тяжелый лоб, ее пальцы рассеянно потерли кожистую шею. Это вызвало небольшой дождь из хлопьев грязи, медленно спланировавших в пропасть под ней. Тарик тут же убрала руку с горла, вспомнив, что пока она не полностью восстановилась от увечий, нанесенных ей Отверженными, чесать то, что зудится, было не слишком хорошей идеей.
После недолгого размышления, Кестер начала спускаться по стенам ямы, перемахивая с одного кристалла на другой при помощи своих длинных рук. — Если мы не можем подняться, мы можем попробывать спуститься, — сказала она.
— Нет! Вы не можете! — закричала Сона, женщина с приплюснытым носом, которая была лидером Отверженных. Она слетела вниз, чтобы помешать Кестер спуститься. — Там, внизу, лежат кости животных, принесенных в жертву. Вы не можете нарушить их покой.
Кестер осторожно глянула на Сону, вспоминая мучительную боль, которую духи причинили ей после падения в яму. — Прочь с моего пути, — приказала она.
— Нет, Кестер, — сказал Агис. — Мы должны уважать желания Соны. Я уверен, что Фило сможет разнести вдребезги эту крышку, если Тихиан обеспечит ему надежное место, на которое он мог бы встать. — Он бросил косой взгляд на короля.
Кестер подняла взор на аристократа. — Из скольких тюрем ты утек, а?
— Ну, мне не приходилось быть в тюрьме, — ответил смущенно аристократ. — Ну и что?
— А то, что я бежала из дюжин. Дай мне делать то, что я задумала, — ответила Кестер. — Мы должны использовать любой шанс, какой у нас есть, и даже тогда может быть мы не сумеем улизнуть.
— Там нет ничего, что помогло бы тебе, — стояла на своем Сона. — Ты только потревожишь то, что должно оставаться в покое.
— Спасибо, но лучше я взгляну сама, — сказала тарик.
— Это слишком опасно, — запротестовала Сона. — Животные-
— Груда старых костей. Они не помешают мне найти лазейку отсюда, — прорычала тарик. Она перебралась на следующий кристалл.
Сона метнулась впереди впилась своим ртом в запястье Кестер. Страшная, пульсирующая боль ударила в толстую руку тарик, пальцы разжались против ее желания. Кулак соскользнул с кристалла, на котором она висела, и она едва убереглась от падения, схватив его другой, свободной рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42