Для нее эта квартира была чем-то вроде единственного доказательства того, что она чего-то добилась в этой жизни, у нее впервые появилась личная собственность, да еще какая! Теперь, если у нее спрашивали, где она живет, она могла себе позволить с этакой нарочитой небрежностью бросить:
«Где живу? Да так, в центре Москвы, в семикомнатной квартире с евроремонтом. Не успеваю уборку делать…» И тем не менее решать вопрос с квартирой было нужно. Видано ли, такое богатство зря пропадает. Я тут корячусь, понимаешь, жизнью рискую, чтобы на хлеб заработать, а великолепная жилплощадь с шикарной мебелью стоит невостребованная, не принося никакого дохода. Надо будет попробовать как-нибудь через Родиона нажать на его супругу и постараться убедить.
Добежав до конца аллеи, я подпрыгнула, перевернулась в воздухе через голову и вокруг своей оси и побежала в обратную сторону. Внутренние часы показывали двадцать пять минут седьмого, машин на проезжей части с обеих сторон сквера становилось все больше. Еще один круг, и можно отправляться в офис.
За спиной послышались тяжелый топот и чье-то громкое сопение, я обернулась и успела разглядеть двоих здоровенных, коротко стриженных парней в защитной форме, перепоясанных портупеями. Ни слова не говоря, они набросились на меня, схватили сильными руками и поволокли по траве мимо деревьев к низкой чугунной ограде, за которой стоял черный «Мерседес-500» с тонированными стеклами. Сидящие на лавочках старушки изумленно похлопали сонными глазами и не произнесли ни слова, как будто подобное происходит здесь каждое утро. Меня перекинули через ограду и затолкали на заднее сиденье машины, которая тут же рванулась с места. Я даже не успела возмутиться.
– Сиди тихо и молчи, – процедил крепко сжимающий мой локоть верзила справа. – Мы не сделаем тебе ничего плохого.
Поскольку сегодняшний день не сулил никаких особо интересных событий, а меня всегда отличала нездоровая тяга к приключениям, я решила посмотреть, что из всего этого получится, и притворилась испуганной. Хотя вполне могла продолжить свою утреннюю разминку, используя троих сидящих в машине хмурых амбалов в качестве тренажеров. Для вида я все-таки попыталась вырваться и, когда это не получилось, испуганно спросила:
– Куда вы меня везете? Кто вы такие?
– Это не важно, – буркнул сидящий слева от меня. – Тебе сказали: не дергайся – все узнаешь со временем.
– Это похищение? – не унималась я, сгорая от любопытства.
– Закройте там ей рот, – сердито бросил водитель. – Рук, что ли, нету?
– Вы не имеете права! – успела крикнуть я, но мне тут же зажали рот ладонью.
– Так-то лучше, – водитель удовлетворенно хмыкнул и посмотрел на меня в зеркало. – А ты слишком хорошенькая для ищейки. На твоем месте я бы в артистки пошел или со стриптизом выступать.
Хотела я ему сказать, что на его месте я бы отпустила меня и поскорее уезжала куда глаза глядят, чтобы я не смогла догнать, но рот был зажат, и я лишь тихонько зарычала. Повернув на Цветной бульвар, мы проехали мимо цирка и кинотеатра «Мир» и оказались на Садовом кольце.
Я сидела и гадала: что происходит на белом свете? Если им известно, что я ищейка, значит, похищение было не случайным, они специально подкараулили меня, зная, что я каждое утро в это время бегаю в этом скверике. Спрашивается: зачем я им понадобилась? Неужели кто-то из бандитов снова вышел на мой след, несмотря на то что Пантера вроде как умерла страшной смертью в лесном домике по Дмитровскому шоссе? Если так, то мне нужно было готовиться к самому худшему.
Но, с другой стороны, эти парни не были похожи на отъявленных головорезов, а скорее напоминали работников службы охраны: эта униформа, портупеи, аккуратные стрижки… Решив не утомлять свои еще не до конца проснувшиеся мозги напрасными усилиями, я расслабилась и отдалась на волю провидения.
Развернувшись на Сухаревской площади, машина нырнула направо в Коптельский переулок, проехала метров двести и остановилась у единственного подъезда старого четырехэтажного дома, рядом с которым возвышался разлапистый клен с пожелтевшими листьями.
– Не вздумай кричать, – предупредил меня водитель. – Иначе твои друзья из конторы не доживут до завтрашнего утра.
Я дернулась всем телом, едва не задохнувшись от ярости. Ах, вот оно что?! Мерзавцы! Узнали, где мое самое больное место! Мне захотелось разрисовать его мясистую физиономию своими когтями, но я сдержалась.
– Сейчас мы выйдем и поднимемся в квартиру, – продолжал он, наблюдая за мной через зеркало. – Будь паинькой, и ничего с тобой не случится.
Договорились?
Я согласно кивнула.
– Выводите ее, ребята.
Ладонь с моего рта убрали, двери открыли, я позволила им вытащить меня наружу, заботливо взять с обеих сторон под локти и провести в дом.
Потолки в подъезде были очень высокими, и от этого стены казались слишком голыми, даже несмотря на нарисованные на них каракули. Лифт не работал, поэтому на четвертый этаж пришлось подниматься пешком. В результате мои похитители запыхались и, тяжело отдуваясь, остановились у двери седьмой квартиры. Водитель позвонил, вскоре в квартире послышались шаги, кто-то посмотрел в глазок, замок лязгнул, и дверь открылась. На пороге стоял одетый в черные брюки и белую рубашку молодой парень с худощавым лицом и широкими плечами.
– Поймали? – он радостно оскалился, с нескрываемым любопытством разглядывая меня. – Слава богу, а то хозяин мне уже все мозги прошуршал.
Откуда у тебя мозги, недоумок, подумала я, влетая в прихожую от сильного тычка в спину.
– Подождите здесь, я сейчас доложу, – сказал худолицый и скрылся за дверью дальше по коридору.
– Слышь, Тема, бабки бы за телку надо сразу забрать, – неуверенно произнес один вполголоса. – Мне уже курева купить не на что.
– Не волнуйся, заберу, – также тихо произнес водитель и без всякой надежды в голосе добавил:
– Если отдаст. Ты его знаешь.
– В том-то и дело, что знаю, – тоскливо вздохнул тот. – Второй месяц без зарплаты сидим.
– Ничего, вот гастроли начнутся, тогда деньги рекой польются, – продекламировал Тема.
– Скорей бы уж, – тоскливо вздохнул третий, и в этот момент в коридоре появился худощавый и махнул рукой.
– Ведите ее сюда.
Евроремонт, который мы сделали в своей квартире на Новослободской, был, конечно, на загляденье, но то, что явилось моему возмущенному взору здесь, не шло с ним ни в какое сравнение по затратам. Здесь все было гораздо круче, то есть намного дороже. Позолоченные ручки в виде львиных голов на белых пластиковых дверях с витражными вставками, шелкография на стенах, подвесные потолки с тяжелыми позолоченными хрустальными люстрами, дубовый паркет на полу и даже небольшие, совершенно безвкусные дешевые гипсовые скульптуры обнаженных девушек по углам коридора – все говорило о том, что у хозяина квартиры есть деньги, но он не умеет их тратить.
Передо мной распахнули высокую двустворчатую дверь и легонько подтолкнули в спину. Первое, что я увидела, было огромное черное кресло посередине большой комнаты, в которой царил полумрак. Слева и справа стены были заставлены книжными полками до потолка. На полу, занимая почти все свободное пространство, лежала шкура белого медведя. Морда его с оскаленной пастью была обращена к порогу, и стеклянные глаза смотрели прямо на меня с безысходной печалью. Судя по размерам шкуры, я сделала вывод, что она была искусственной, что, впрочем, нисколько не умаляло ее почти естественной красоты. Рядом с креслом слева стоял столик из черного дерева с круглыми резными ножками и столешницей с орнаментом из разноцветных камешков. На нем стояла початая бутылка портвейна «Кавказ», два бокала, открытая банка шпрот с вилкой на краешке, хрустальная пепельница с окурками и пульт от телевизора, широченный экран которого отсвечивал в свободном пространстве между книгами и был почти незаметен с первого раза. В задней стене находилось окно, оно было задернуто тяжелой велюровой шторой черного цвета.
Свет в комнате исходил от маленьких светильников по углам, он был мягким и очень интимным. В нос ненавязчиво ударял запах восточных благовоний, смешанных с табачным дымом, который колечками выпускала изо рта полуголая девица, сидящая на шкуре возле кресла.
Ей было лет двадцать, она была блондинкой с длинными распущенными волосами, у нее было красивое лицо с ярко накрашенными губами. На ее теле, кроме короткой бежевой шелковой ночнушки, почти не скрывающей ее незатейливые формы, ничего не было. Она полулежала у ног хозяина квартиры, наглая и бесстыжая, и пренебрежительно разглядывала меня, держа тонкую сигарету в вытянутой руке между мизинцем и безымянным пальцем.
В кресле восседал хозяин. Так себе мужик, ничего особенного. Около сорока пяти лет, черные волосы, черные усы, почти полностью скрывающие губы, круглое бледное лицо и воспаленные то ли от бессонницы, то ли от пьянства, то ли от природы глаза. На нем был шелковый халат, расшитый золотыми узорами, в вырезе которого на груди виднелись густые черные волосы, на босых ногах были самые обычные шлепанцы, какие продают бабки в подземных переходах. Он сидел в кресле, словно царь на троне, закинув ногу на ногу, небрежно теребил пальцами белокурые волосы девицы, положившей голову ему на колени, и внимательно смотрел на меня слегка прищуренными глазами. Меня поставили рядом с головой медведя, и я услышала, как дверь за (шиной тихо закрылась. В своих шортах, топике до пупка и кроссовках я чувствовала себя здесь не совсем уютно.
– Значит, ты и есть частный детектив? – властно спросил хозяин сиплым голосом.
– А вы кто такой? – вопросом на вопрос ответила я, посмотрев на него с чувством оскорбленного достоинства. – Какое вы имели право похищать меня?
– Ты что, не узнаешь меня? – на его лице отразилось искреннее удивление.
Я присмотрелась к нему повнимательнее и только сейчас заметила, что кого-то он мне определенно напоминает. Но кого именно – вспомнить не смогла.
– Нет, не узнаю.
– Фи, деревенщина! – презрительно скривившись, бросила девица с явным украинским говором. – Ты что, телевизор не смотришь, газеты не читаешь?
– Помолчи, прелестница, – он потрепал ее волосы и обратился ко мне:
– Короче, не важно, кто я такой. Главное, ты должна сделать то, что я скажу.
– С какой стати?
– А куда ты денешься? – он противно оскалил свои желтые зубы. – У меня все под контролем. Если откажешься – вся твоя контора через двадцать четыре, – он глянул на часы, – нет, уже через двадцать два часа взлетит на воздух вместе с ее обитателями, которых там, насколько мне известно, трое. Мои люди уже заложили туда бомбу с часовым механизмом, и часики тикают.
У меня внутри все опустилось. Если это правда, то нужно срочно бежать в офис и искать эту чертову бомбу, пока она случайно не сработала. Но мне почему-то не верилось, что это правда, поэтому я с усмешкой спросила:
– Это у вас от портвейна фантазия разыгралась?
– Между прочим, неплохое вино, – нахмурился он, – мой любимый портвейн.
Единственный, который пока еще не разбавляют.
– Трудно разбавить помои, – едко заметила я.
– Не хами, детка, – он прожег меня взглядом. – Чтобы ты не сомневалась в моих словах, поясню тебе ситуацию. Я давно разучился шутить – потерял чувство юмора еще в Афгане, где было не до смеха. Запомни, я всегда получаю то, что хочу. Мне нужен был детектив – и вот ты стоишь передо мной. Мало того, мне нужен был детектив совершенно бесплатно – я и это получил.
– Что вы имеете в виду? – насторожилась я.
– Разве еще не понятно? – он убрал руку с головы девушки, взял бокал с бутылкой, налил себе портвейна, выпил залпом, шумно выдохнул и утер усы рукавом халата. – Зачем платить, если можно получить это бесплатно? Несколько нехитрых комбинаций, продуманных ходов – и желаемое у тебя в кармане. Мои люди пару дней последили за вашей конторой, поспрашивали ваших соседей по двору, все, что надо, выяснили, кое-что сделали ночью – в результате ты стоишь передо мной, готовая совершенно бескорыстно выполнить любое мое приказание.
– Я тебя обожаю, зайчик, – томно пропела девица, по-кошачьи потершись щекой о его колено.
Не обратив на нее внимания, зайчик тем временем самодовольно продолжал:
– И заметь – ни копейки капиталовложений.
– А как же ваши люди? – напомнила я. – Вы ведь должны им заплатить.
На лице его появилась брезгливая гримаса, махнув рукой в сторону двери, он негромко бросил:
– Обойдутся. Заплачу, когда появятся деньги. Похоже, придется охранникам собирать окурки на улице, невесело подумала я, глядя на неприятную физиономию хозяина квартиры. Я сказала:
– Я понимаю, что вы слегка окосели от портвейна, но все же не могли бы выражаться несколько яснее? У меня масса дел, мне некогда болтать тут с вами на отвлеченные темы.
С этими словами я села на шкуру, скрестила ноги по-турецки и выжидающе уставилась на хозяина квартиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55