Наверное, сунул свой шпионский нос, куда не следует, и схлопотал свое.
Как бы там ни было, босс не упускал случая похвастаться этим знакомством и демонстрировал его подарок, сделанный, как он утверждал, из дамасской стали, секрет которой был давно утрачен. Нож имел красивую серую пластиковую рукоятку, удобно помещающуюся в руке, на ней были выгравированы инициалы того самого француза, странным образом совпадавшие с инициалами самого Родиона. На тонком и длинном лезвии с желобом для спуска крови внизу было выгравировано изображение трехголового дракона с поднятым хвостом. Этот нож босс всегда хранил в своем кабинетном сейфе. Как он оказался в руке убитого Олега Клементьева, для меня было загадкой. Самые абсурдные мысли вихрем пронеслись в моей пострадавшей в аварии голове. На какое-то мгновение мне даже показалось, что босс и есть тот самый киллер, за которым я охочусь, но я быстро стряхнула с себя это глупое наваждение и заставила себя размышлять трезво. По всему выходило, что Родиона кто-то хотел подставить – иначе зачем бы убийце оставлять нож на месте преступления? В то, что Олег сам перерезал себе горло в приступе отчаяния от неразделенной любви к Зое Красновой, я не верила ни секунды.
Даже если бы ему и пришла в голову такая мысль и у него был этот нож, он бы не стал так грубо и мучительно уходить из жизни. Пружина у ножа была настолько сильной, что достаточно было плотно приставить рукоятку к груди и нажать на кнопку – лезвие само бы вошло в тело, достав до сердца. Это почти как выстрел из пистолета, только без шума. Нет, Олег не убивал себя сам. Если бы это было так, то он не лежал бы сейчас в такой позе, вытянув руки вдоль тела. С рассеченным горлом не умирают мгновенно, а некоторое время мучаются, пока не вытечет кровь; и при этом не лежат вот так, как Олег. Он бы наверняка держался руками за горло. Значит, убийца, просто-напросто держал его и ждал, пока тот испустит дух, а потом уже выпрямил ему руки и вложил в них нож. Нож Родиона, который сейчас находился где-то в этой же, больнице.
Да, киллер хитер и жесток, он пытается запутать следы и убрать всех возможных свидетелей. А иначе зачем бы ему понадобилось убивать Олега и портить в нашей машине тормоза? Ну, с нами все более-менее понятно, но при чем здесь Клементьев? Или, может, убийца думал, что Олег заметил его, когда стрела вонзилась ему в спину? Бог его знает, что пришло в его распаленную убийствами голову.
Я решила забрать нож с собой, чтобы не давать следствию повода подозревать моего босса, если оно каким-то образом все-таки сумеет выйти на него. Осторожно вытащив нож из еще не успевшей остыть мертвой ладони, я защелкнула окровавленное, острое, как бритва, лезвие обратно в рукоятку и положила в сумочку. Бедный Олег! В этой некрасивой истории ему не везло с самого начала и, как ни прискорбно это сознавать, его конец был вполне логичен, если не сказать, неизбежен.
Уже собравшись уходить, я вспомнила, что пришла сюда не за ножом, а за домашним адресом Клементьевых. Поскольку у мертвых нет обыкновения разговаривать, мне нужно было изыскать другой способ раздобыть нужную информацию. Пошарив лучом фонаря по палате, я увидела встроенный стенной шкаф, подошла к нему и распахнула узкую дверь. Оттуда, из темноты на меня выпрыгнул какой-то человек и сильно толкнул меня в грудь. Ну совсем как та змея в почтовом ящике, только на этот раз от мощного толчка я отлетела к стене и ударилась затылком об угол тумбочки. В голове все помутилось, а когда туман рассеялся, в комнате уже никого не было. Все произошло так быстро, что я не успела даже рассмотреть нападавшего.
Единственное, заметила, что он был не очень высокого роста, а все остальное стояло в глазах неразборчивым темным пятном.
Кляня на чем свет стоит свою собственную беспечность и неосторожность, я поднялась на ноги, подобрала упавший фонарик и выглянула в коридор.
Естественно, киллера и след простыл. Бегать по больнице в поисках неизвестно кого не было никакого смысла, и я вернулась к шкафу. И обнаружила там висящий на плечиках костюм Олега, в котором видела его в последний раз. Внизу на полу стоял знакомый кейс. В кармане пиджака я отыскала паспорт и прочитала в нем адрес прописки на штампе. Все, теперь можно было покидать это жуткое место.
Бросив прощальный взгляд на лежащего в полумраке Олега, я вышла из палаты.
Из головы все никак не выходила мысль о том, что я столкнулась с убийцей, можно сказать, лицом к лицу и не смогла его задержать. Это было так обидно, что из глаз невольно выкатились слезы. И как же это я сразу не сообразила, что убийца все еще может находиться в палате? Что называется, расслабилась и получила по заслугам! Ладно, в следующий раз буду осторожнее. И как, интересно, киллеру удалось узнать, в какой палате лежит Клементьев?
Наверное, он звонил сюда еще вечером и все выяснил. Предусмотрительный гад.
В «Ординаторской» все было тихо, видимо, влюбленные спали, из палат по-прежнему доносился безмятежный храп. Я подошла к выходу из отделения, протянула руку, чтобы открыть дверь, но та вдруг сама распахнулась, и я увидела двух мужчин в защитной униформе. На груди у них висели таблички с надписями «Служба безопасности». Лица их были суровыми и встревоженными.
– Что тут у вас происходит? – спросил один, переступая порог.
– У нас все нормально, – испуганно пролепетала я, отступая назад. – А в чем дело?
– Нам только что позвонили и сообщили, будто здесь кого-то убили в одиннадцатой палате, – хмуро проговорил второй, включая свет в коридоре. – Вы – дежурная медсестра?
– Да, я дежурная медсестра, – машинально повторила я.
– Ничего подозрительного не заметили? – первый начал что-то разглядывать за моей спиной.
– Нет, ничего не заметила. У нас все тихо, – я взяла себя в руки и улыбнулась. – Наверное, кто-то просто подшутил над вами.
– Может быть, и так. Кстати, где ваше служебное удостоверение? – он кивнул на пустой карман моего халата, на котором не было пластиковой карточки.
– Ах, это, – я застенчиво прикрыла карман ладонью. – Просто халат свой постирала и забыла нацепить карточку. Если хотите, сейчас принесу.
– Ладно, идем отсюда, – вздохнув, пробурчал второй. – Я ж говорил, чушь все это. Кому нужно тут кого-то убивать – они и сами скоро окочурятся.
Они повернулись уходить, я облегченно вздохнула, и тут, к моему вящему ужасу, сзади раздался знакомый писклявый голос:
– Эй, в чем дело? Зачем свет включили? Обернувшись, я увидела темноволосую медсестру. Она стояла около «Ординаторской» с растрепанными волосами и заспанным лицом и застегивала пуговицы на белом халате, из-под которого выглядывали голые бедра.
– Мы из охраны, – пояснил один, поворачиваясь обратно. – А вы кто?
– Я дежурная медсестра, – с вызовом проговорила та, направляясь в нашу сторону, и ткнула пальцем в свою карточку на груди. – Что вам нужно?
– Вы что, по двое дежурите? – второй удивленно посмотрел на меня.
– Выходит так, – пролепетала я, отводя взгляд.
– О чем вы говорите? Я ее знать не знаю! – возмущенно заявила нимфоманка, останавливаясь напротив меня. – Она искала больного из одиннадцатой палаты.
– Из одиннадцатой палаты? – охранники изумленно переглянулись, потом разом уставились на меня, и не успела я шевельнуться, как оказалась между ними с заломленными за спиной руками.
– Что вы делаете? – изумилась медсестра.
– Нам сообщили, что в одиннадцатой палате убит человек, – сказал охранник. – Идите и проверьте.
– Убит человек?! – она ошалело округлила глаза. – Одну минутку.
И побежала в другой конец коридора. Стиснув зубы, чтобы не разрыдаться от отчаяния, я стояла, крепко зажатая между здоровенными охранниками, и проклинала ненавистного киллера, успевшего подложить мне такую свинью. Сестра скрылась в палате, и почти сразу же оттуда донесся ее душераздирающий вопль:
– Мамочка, его убили!!!
– Вот видишь, я же говорил, что нужно проверить, – злорадно выдохнул первый. – Пошли туда.
Вцепившись в мои заломленные руки мертвой хваткой, они потащили меня по коридору к злосчастной палате. Сердце мое, обезумев от страха, неистово стучало в груди, пытаясь вырваться на свободу, подальше от этих людей, но все было бесполезно – я попалась, как последняя дура, влипла по самые уши.
Когда охранники увидели лежащего на кровати в хорошо освещенной комнате окровавленного человека с перерезанным горлом, они на мгновение застыли, опешив от страшной картины, потом втолкнули меня в палату и закрыли дверь.
– Идите позвоните в милицию, – приказал охранник бледной, как смерть, медсестре. – А мы пока с этой дамочкой разберемся.
Она стремглав выскочила из палаты. Один цербер отпустил меня, снял с плеча мою сумочку, раскрыл, заглянул внутрь, и глаза его полезли на лоб.
– Вот это да! Смотри, Юра, что у нее тут есть! Он протянул открытую сумочку товарищу, и мы с ним увидели там гранату, пистолет Макарова, отмычки и лежащий сверху нож Родиона, испачканный засохшей кровью.
– Да тут целый арсенал профессионального убийцы! Только не трогай руками, – срывающимся голосом произнес тот, еще сильнее заламывая мне сустав. – Пусть менты сами разбираются.
– А я и не трогаю. Вот сука, за что ж ты его так? – стоящий напротив с ненавистью втянул в себя воздух, сверля меня возмущенным взглядом праведника.
– Да, недурно располосовала, – поддержал другой. – Ну, ничего, теперь свое получишь.
– Это не я, честное слово, – наконец смогла выговорить я с виноватой улыбкой. – Я просто шла мимо…
– Заткнись! – он замахнулся на меня локтем. Я инстинктивно пригнула голову и вполне осознанно наступила острой шпилькой на ногу державшего меня охранника, проколов ему ботинок и всю ступню до самого пола. Тот взвыл от боли и выпустил мою руку. Второго я несильно ударила прямой ладонью по горлу, он сразу выпучил глаза, схватившись за шею, и выронил сумочку прямо мне в руки.
Поскольку больше меня здесь ничего не удерживало, я бросилась наутек. Пробегая мимо «Ординаторской», я успела заметить стоявшую у стола медсестру с трубкой в руке и ее устремленный на меня ошеломленный взгляд. Рядом на диване лихорадочно натягивал штаны бой-френд. Теперь они наверняка позвонят в охрану, и та перекроет все выходы из больницы.
Выскочив из отделения, я побежала по коридору, свернула направо, потом налево и увидела в конце окно. Поскольку выбора особого у меня не было, я выхватила из сумочки пистолет, выстрелила на ходу в стекло и, когда оно с грохотом разлетелось на куски, выпрыгнула в темноту…
* * *
Теперь мне нужно было действовать вдвое быстрей. Если милиция станет копать, то они быстро свяжут меня с Родионом и начнут его допрашивать. И кто знает, что он наговорит им, когда придет в себя после обморока. Он ведь понятия не имеет, что случилось на самом деле. А связать все можно было как дважды два.
Дежурная докторша, с которой я встретилась в кабинете, вспомнит, что я говорила об аварии, санитар, который нас привез в больницу, скажет, что я была вместе с Родионом в разбитом джипе, и все, босса возьмут за жабры и начнут трясти. Единственная надежда была на Валентину – та ни за что не подпустит к своему драгоценному больному супругу кого бы то ни было и уж тем более прилипчивых милиционеров. Они смогут добраться до Родиона только через ее труп, а чтобы заполучить этот самый труп, им придется вызывать на помощь всю московскую милицию. С Валентиной лучше не связываться, когда она в гневе.
Я ехала на «частнике» по Ленинскому проспекту в сторону площади Гагарина, где находился дом Клементьевых. Ни с того ни с сего вдруг начали ныть ребра, видимо, сказывались последствия аварии. Чтобы отвлечься, я стала думать о вкусном. Представила себе большие и ароматные куски мяса на ребрышках, запеченного на открытом огне, с румяной корочкой и специями, мысленно съела их, а затем Перешла к поеданию прохладного фруктового салата из кусочков киви, бананов, земляники, ежевики, лаймы, залитых сладким арбузным соком, стекающим по моим губам. Насладиться своим любимым молочным коктейлем из холодильника я, к сожалению, не успела, так как водитель, уже немолодой, но еще интересный мужчина с приятной улыбкой, остановил свой «жигуль» и, повернувшись ко мне, сказал:
– Приехали. С вас сто рублей, – он с хитрым прищуром посмотрел на мою грудь. – Или по-другому расплачиваться будете?
Мне не жалко было денег, но меня возмутила его наглость.
– Да, пожалуй, вы правы, расплачусь по-другому.
Открыв дверцу, я вышла из машины.
– Постой, ты куда это собралась? Так не пойдет, дорогуша! – он выскочил вслед за мной, подбежал и, схватив за руку, резко дернул на себя. – Плати давай, потаскуха! – и похлопал себя по ширинке.
Иногда мне становится жалко мужчин, которые думают, что если имеют дело с женщиной, значит, могут делать с ней все, что захотят. А ведь подавляющее большинство мужчин уже давно перестало быть сильным полом, и все же по старинке некоторые все еще продолжают считать себя королями положения, когда оказываются темной ночью в глухом месте один на один с представительницей прекрасной половины человечества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55