От удобно изогнутой рукояти через пальцы в мое тело словно бы вливалась энергия. Лезвие вспыхнуло даже в скупом освещении кладовой. Оно сияло, будто зеркало под солнечными лучами. Как же я сразу его не углядел?
– Вот и решение проблемы, – с видимым облегчением произнес Селиванов.
Я опять смолчал. Стараясь не выказывать радости, я внимательно осмотрел отцовский меч. Он почти не пострадал – недоставало лишь уникального изумруда на конце рукояти. Не беда – найду что вставить.
Я принялся разбирать вещдоки. Среди них мог быть логический кристалл.
– Мы отобрали все прозрачные камешки и стекляшки, – снова заговорил ротмистр; – Если я правильно понимаю слово «кристалл».
– Спасибо, ротмистр, – вместо меня ответил Ситников. – Сейчас Воевода найдет нужный и тогда… – Проглотил конец фразы, увидев, как я пихаю в карманы один мешочек за другим.
– Вы не имеете права… – просипел ротмистр. Ноги его вдруг подогнулись, и он упал бы на пол, не схватись вовремя за край столешницы. Каптенармусы тюками рухнули на каменные плиты.
«Что ты делаешь?» – беззвучно вопрошал Ситников. А я читал один заговор за другим. Я ведь могу любого мирянина скрутить в бараний рог безо всякого фехтования и приемов рукопашного боя. Это именно я – сила, а они – слякоть под ногами.
Ротмистр и его подчиненные зажмурили глаза и на четвереньках поползли в угол кладовой. Убедившись, что мои приказы выполнены, я обратился к наместнику:
– Ты меня неверно понял. Кристалл состоит из семидесяти семи частей, и я должен их все найти и забрать. – Это была только половина правды: я собирался унести отсюда столько логических атрибутов, сколько смогу, и потому, набив карманы, стал сгребать мешочки в рюкзак. Если потребуется, буду пихать их за пазуху.
– Помогай, – бросил я через плечо Ситникову, и он стал помогать.
Когда мы взяли все, что лежало на столах, я прочитал последний заговор – заговор беспрекословного подчинения, и теперь эти твари готовы были на меня молиться.
– Слушайте мой приказ. Вы позабудете все, что мы тут делали. И не вспомните, даже если вас будут пытать. Мы уйдем отсюда вместе с ротмистром, а вы четверо останетесь приводить хранилище в порядок – до шести утра.
Селиванов проводил нас до дверей, поблагодарил за оказанную ему честь и еще долго стоял на ступенях, отдавая честь. Я был уверен: он не ушел, даже когда наш «пэ-эр» и фургон с гренадерами давно скрылись из виду.
– Я видел, как ты упиваешься своим могуществом, – на улице сказал мне Ситников. Лицо его было мрачным. – Понимаю, за что вас так не любит народ.
– Зато я сохранил им жизнь. Поверишь? Это было нелегко.
Полковник хотел еще что-то сказать, но раздумал и только махнул рукой.
…«Дыродел» ждал меня дома. Прекрасный экземпляр – еще в заводской смазке и со свидетельством, что прошел испытательные стрельбы на полигоне в Верхнем Тагиле. И три тысячи патронов. С таким оружием я мог перебить целое полчище Хабаровых.
Глава одиннадцатая
Спуск в преисподнюю
– Пока меня не будет, Настю и Аню спрячь в надежном месте, – сказал я матери, когда жена ушла укладывать дочку и мы остались одни.
– Что может быть надежнее родного дома? К тому же здесь столько охраны… – С материнского лица исчезло счастливое выражение, появившееся за завтраком.
– В Управе было полно вооруженных и-чу. И это никого не спасло. Не в охране дело. Главное, незаметно увезти их отсюда – чтоб никто не знал, где они спрятаны.
Мать поставила локти на стол, сплела пальцы и опустила на них подбородок. Она с сомнением смотрела на меня, и я начал крушить свои собственные аргументы:
– Но как бы глубоко я ни запрятал девочек, нет уверенности, что враг не дотянется до них. Мы для него как на ладони. Он один – в тени. Он знает каждый наш шаг…
– Какой враг? Ты что-то не договариваешь, сынок, – укоризненно произнесла мать. – Меня-то хоть за нос не води.
– По всему выходит, это Трофим, – с трудом проговорил я. – Я твердо знаю две вещи: во-первых, я обязан вернуть ему должок. И во-вторых, пока я буду в отъезде, на Настю с Аней нападут.
– Ты это видел! – У матери расширились глаза. Я молча кивнул. И вдруг ее страх исчез.
– Значит, девочки должны быть там, где он в жизни не придумает их искать. Ты вспомни сказки, которые я тебе читала в детстве. Мальчика-с-пальчика надо прятать в кармане людоеда. – Моя мать, как и прежде, была мудрей меня.
Обхватил голову руками. Я был в ловушке, и любое решение казалось проигрышным. Мы обречены, хоть я не сделал в партии даже первый ход.
– А ты сам? Тебя-то не убьют еще на дальних подступах? – Как мать ни старалась, ее голос дрогнул.
– Я буду в коконе невидимости.
– Тогда надо взять их с собой, – вырвалось у нее. Мать сама испугалась этих своих слов, замолчала. Долго молчал и я. Наконец произнес:
– Хорошо. Так и сделаем. И не скажем никому. Даже Насте – до последней минуты.
– Я незаметно соберу вещи… – пробормотала мать чуть слышно, хотя нас никто не подслушивал. Разве что враг, но от него шепотом не спасешься.
Логический кристалл ничем принципиально не отличался от кристалла магического. Тут наши непутевые собратья – маги – абсолютно правы. Зато он ничуть не походил на то магическое приспособление, что многократно описано в сказках и легендах. Это вовсе не какой-то один драгоценный камень – пусть самый большой и причудливо ограненный, а геометрическая фигура, строго определенным образом выстроенная из семидесяти семи атрибутов. И без надлежащего заклинания она не сработает – жди хоть до морковкиной заговени.
Кристалл мне был нужен, чтобы узнать, где находится мой двоюродный брат Трофим. Это типично логическое устройство, которое отвечало лишь на четко сформулированные вопросы. «Кто убил моих людей?» – это плохой вопрос, и ответа на него скорее всего не получишь. «Где сейчас стрелок из облака?» – вопрос получше. Кристалл ответит, если, конечно, стрелок был один.
Я нашел в столе ключ, запер дверь в коридор и занялся делом. Не спеша расположил атрибуты на новом обеденном столе – обширном, похожем на тот, что был у нас когда-то. Как сейчас помню: столешница застелена детальной картой города, которая испещрена значками, отмечавшими места появления бешеных собак…
Когда фигура была выстроена, я не решился сразу начинать – пользоваться логическим кристаллом мне до сих пор не приходилось. Учебные муляжи когда-то раскладывал, а настоящие атрибуты – ни разу. Воеводой ведь я стал совсем недавно.
Сия процедура требует не только предельной концентрации мыслей, но и уединения. Я выглянул в окно. Увидев маячившего у ворот гренадера, трижды плюнул через левое плечо, постучал по дереву и лишь затем стал читать «установку». Я читал по памяти, но для страховки передо мной лежал секретный Свод Установлений Гильдии – его выдают по одному экземпляру на каждую рать, и хранится он в личном сейфе Воеводы.
– …и пусть мировой зрак откроется, – закончил я и вздохнул с облегчением. Все время боялся, что мне помешают совершить таинство должным образом. Сильные темные маги, например, чуют, когда их касается заклятие, и наносят упреждающий удар.
Тишина была оглушительной. Жужжание пролетевшей за калиткой навозной мухи показалось мне ревом взлетающего бомбовоза. Над столом что-то замерцало. Фотокарточка Трофима Хабарова покоилась в центре сложно выстроенного семиугольного «кристалла», и вот она начала вращаться в воздухе над столешницей. Карточка встала на дыбы, скорость вращения нарастала, так что на ее месте возник поблескивающий в свете люстры цилиндр.
А потом я вовсе перестал видеть фотокарточку, и лакированная поверхность стола, ограниченная сложенной из логических атрибутов фигурой, заколебалась, будто встревоженная бризом вода. Задрожала и расступилась, открывая взгляду странную картину: каменные глыбы, низкий свод, неровные стены в темных потеках. Я навис над столом, упершись руками в его края. Старался получше разглядеть показанное мне место. На меня дохнуло сыростью и затхлостью. Пещера. А где ее искать?
Ничего не менялось, наверное, с полминуты, а затем порыв ледяного ветра обжег затылок. От меня помчалась нескончаемая подземная галерея. Скальные выступы, глыбы, разноцветные наплывы солей, сосульки сталактитов и пики сталагмитов замелькали в глазах. Я спиной вперед вылетал из пещеры к земной поверхности. Ощущение полета было полным: развевались волосы, в лопатки и поясницу бил тугой воздушный поток.
Наконец неведомая сила вышвырнула меня из земных недр, и я закувыркался в воздухе. Начался подъем в небеса. Зев пещеры, поначалу огромный и зловещий, вскоре утонул в неровностях горного склона, а потом и они затерялись в нагромождении скальных пиков. Я летел над хребтом, по-прежнему не узнавая местности. Уже скрылись позади каменные вершины, внизу потянулись поросшие вековым лесом горные отроги.
«Да это Джойский хребет! – вдруг сообразил я. – Слава Логосу!» В Академии и-чу мы изучали тактику и на макете именно этого хребта отрабатывали высадку десанта с дирижаблей.
От бетонки до входа в пещеру мы добирались на лошадях. В любой экспедиции, так или иначе связанной с магией, лучше не использовать грубые машины да и вообще механическую силу. А если хотите научное объяснение… Магическое поле искажается электромагнитным, давая непредсказуемый эффект. От их столкновения пострадает и маг, и машина.
Не так давно мы с Настей уже имели сомнительное удовольствие сотни верст провести в седле. Разве мы могли подумать, когда пешком, словно покаяние принимая, входили в родной Кедрин, что вскоре снова отправимся в столь же тяжкое путешествие?
Когда склон стал очень крут, мы спешились и повели лошадей в поводу. Настя несла Аньку, я тащил оружие, а логические атрибуты волок увязавшийся за мной вестовой Аббакум Сватиков, которого все звали Борей.
Аббакума в самый последний момент я должен был отослать с каким-то поручением в Управу, но он вдруг заартачился, стал как вкопанный, посмотрел на меня, как верный пес на поднимающего ружье хозяина, и произнес срывающимся голосом:
– Никуда без вас не пойду, Игорь Федорович. Я же чую: вы сбежать хотите. А я поклялся… после Каменска и той мясорубки поклялся вас одного в поход не отпускать. Лучше убейте сразу.
– Ну ты даешь, Боря… – произнес я, пытаясь сообразить, что бы такое ему наплести. – Тоже мне придумал… – Тянул время, а потом вдруг пришло решение: пусть идет. Мне ведь может понадобиться мужская помощь. А риск… Еще неизвестно, где его больше – там, в горах, или здесь, в Кедрине. – Ладно. Уговорил.
Вряд ли я когда-нибудь видел более счастливого человека. Знали бы мы, чем все это кончится…
Обнаружив вход в пещеру, я не поверил своим глазам. Подумал было, что ошибся – повело нас куда-то не туда. Дыра в земле оказалась столь мала, что в нее могла протиснуться разве что лисица. Но ошибки быть не могло – у меня абсолютная зрительная память. Тот же самый скальный козырек над головой и два выступа справа и слева – так похожие на звериные морды: одна кабанья, а другая медвежья.
Для открытия «двери» требовалось логическое усилие. Даже прихвати я с собой роту землекопов, раскопки ничего не дадут. Напротив, может сработать защитный механизм, и люди в один миг очутятся в общей могиле.
Я взял у вестового мешок с атрибутами и занялся логической процедурой. Она все чаще заменяла мне «дыродел» и Орлевик. Значит, только теперь я на деле, а не на словах перестал быть ловцом и стал логиком.
Когда дрогнула, натужно застонала земля и проход открылся, Настя наотрез отказалась остаться с лошадьми.
– Я с тобой! – твердила она как заведенная. – Я с тобой!
Оставь я ее здесь, все равно через пару минут не выдержит и бросится за мной следом. Придется заговорить Настеньку. Я даже открыл рот, чтобы произнести успокоительный заговор, и вдруг сообразил: «карман людоеда», где следовало прятать Настю с дочкой, находится в недрах горы. Так что пришлось Сватикову караулить только четырех наших лошадок.
– Вы там поосторожней, Игорь Федорович! – напутствовал меня вестовой и пообещал: – Я за вас тут помолюсь.
Только этого не хватало!..
Темнота по бокам, темнота позади, темнота под ногами и над головой. Лишь впереди что-то едва брезжит: темно-серые отсветы на черном фоне. Фонарик нельзя включать – нас сразу обнаружат. Смешные страхи. Можно подумать, нас еще не почуяли… Дышать боимся, а враг скорее всего нас засек еще на дальних подступах. Да и логическую процедуру он уж никак не мог прозевать.
Когда забираешься все глубже в логово чудовищ, чувства охватывают одинаковые – и в шестнадцать лет, и в тридцать пять. Мы с отцом и его бойцами подбирались к голубому облаку, родящему бешеных собак; мы всей семьей лезли в особняк «детей оборотня»; мы вдвоем с отцом шагали по спиральному коридору «замка» людоедов-нгомбо; я во главе отряда блокировал светский раут, устроенный «змею-ками»;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66