Для него такая дорога не представила бы никакого труда, скорее она превратилась бы в длительную прогулку с целью испытать свою выносливость.
В последовавшие затем дни Горен еще больше тосковал по своему быстроногому скакуну, потому что зарядил дождь. Они промокли до нитки и замерзли. Особенно тяжело пришлось Менору Худощавому: он постоянно дрожал и чихал не переставая.
Горен не сомневался, что каждый из его спутников давно уже пожалел, что предложил ему дружбу и верность. Он и сам мечтал о крыше над головой, о сухой одежде, горячей еде и об огне, весело танцующем в камине.
Продвигаться вперед становилось все труднее, земля совсем размякла. Сапоги покрылись грязью и начали разваливаться, их пришлось подвязать веревочками.
Молчаливый все время сражался со своим насквозь промокшим и безумно потяжелевшим плащом, края которого были покрыты слоем грязи. Он вырезал себе палку и, опираясь на нее, брел через лужи, ямы и пригорки.
Даже Менор Худощавый перестал веселиться, больше не шутил и не распевал язвительные песенки собственного сочинения.
– Чем это я не угодил владыке бездомных? – бормотал он.
– Клянусь наковальней Нитхальфа, – орал Бульдр, – такую погоду я наблюдал разве что на море!
– Элен Одинокая сопровождает нас и плачет тысячами слез, – вторила ему Лунный Глаз.
– Пусть бы Тиара успокоила ее своим танцем, – проворчал Хаг Сокол.
Горен, как и Молчаливый, вел себя тихо. Он чувствовал, что Малакей стремится выбраться наружу и заполучить тело Горена. С каждым днем душа предка становилась сильнее, и Горен боялся, что однажды просто не выдержит. Теперь ему приходилось постоянно быть начеку, даже во сне. Постепенно накапливалась усталость, приходилось держать себя в руках, чтобы остальные не заметили, что он слабеет.
Но дождь никак не хотел прекращаться. Доведенные до отчаяния, они старались отыскать для ночлега дерево или хотя бы куст, чтобы укрыться. Об огне нечего было и думать. Хаг и Бульдр старались отыскать каких-нибудь животных, но нигде не было даже птицы. Хотя все равно приготовить мясо они бы не смогли. А есть его сырым никому не приходило в голову: до такой степени они пока еще не оголодали. Так что волей-неволей они довольствовались сладкими кореньями, иногда грибами, первыми в этом году ягодами, а иногда удавалось найти даже трюфель. Зато пили они всегда вдоволь.
Вдобавок ко всему как-то утром начался еще и ветер. Горен тут же поднялся на холм и начал прислушиваться. Ему пришлось напрячь все силы, чтобы поговорить со своим верным советником. Журчание воды заглушало слабый голос ветра, который мчался к нему со всех сторон, теребя его одежду и мокрые волосы и колотя по лицу.
Остальные поглядывали на него с любопытством: возможно, их ожидает особый торжественный ритуал, – но Горен просто стоял с закрытыми глазами. Иногда губы его шевелились, но слова до них не долетали.
Наконец он вернулся к товарищам.
– Кому-то нужна наша помощь, – серьезно сказал он. – Если поторопимся, дойдем за два часа.
Никто не задал ни единого вопроса. Друзья обрадовались, что наконец-то появилась задача, из-за которой они прервут свое доводящее в столь ужасную погоду до отчаяния монотонное продвижение вперед.
Бульдр ощупал рукоятку своего топора и действительно прибавил скорости. Горен втайне восхищался гномом, который держался на удивление хорошо, хотя ножки у него были очень коротенькие. К тому же он был значительно старше. Но гномы вообще крайне неприхотливы и выносливы, доказательством чего опять-таки служил Бульдр.
Хаг, похоже, тоже развеселился. Он ведь оставался солдатом.
– А что ты еще узнал? – поинтересовался Менор Худощавый, стараясь не отстать от Бульдра.
– Напали на торговый караван. Кто, я не разглядел. Их не очень много, десять или пятнадцать. Это не люди. Какие-то дикие темные существа, но двуногие и прямоходящие.
– А караван большой?
– По-моему, шесть телег, скот и лошади. Сколько купцов, сказать не могу. Похоже, они без охраны.
– Значит, не контрабандисты, – заметил Бульдр. – У тех всегда имеется в запасе отряд хорошо обученных солдат.
– В нормальных караванах тоже, – возразил Хаг. – Может, это одна семья, живут, наверное, продажей своих товаров.
Ближе к вечеру Горен остановился и жестом велел спутникам спрятаться у холма. Необходимость передвигаться на четвереньках нисколько их не смутила, они и так уже несколько дней были грязными и мокрыми до нитки.
Под проливным дождем они осторожно выглянули из-за холма и увидели, что Горен не ошибся.
Битва была в разгаре. До них долетали неотчетливые крики и звон оружия. Одни схватились в рукопашной, другие оттаскивали в сторону скот и лошадей. Две телеги уже перевернули, повсюду валялись товары.
– Кричит женщина, – прошептала Лунный Глаз, у которой был самый острый слух. – Они собираются ее утащить, чтобы съесть или… еще хуже.
– Я вижу несколько темных пятен, похоже, это мертвецы, – сказал Бульдр. – Мы еще вовремя пришли, иначе бы перебили всех.
Хаг сощурился:
– Но кто это такие?
На этот вопрос ответ у Горена был. О них ему рассказывала мать.
– Луции. Выведенные из волков наполовину разумные существа с человеческой кровью. Они бродят по стране, грабя и убивая.
Менор вздрогнул и побледнел:
– Но кто же их выводит?
– Норканы, – прошипела Вейлин, и в ее нежном голосе запрыгали льдинки. – Это создания Тьмы, выведенные темными силами, приспешники Нора Серебряного Паука, будь они прокляты.
Горену стало больно, когда он услышал в голосе нежной эльфийки столько ненависти и отвращения. До сих пор он даже не представлял себе, что она способна на столь сильные враждебные чувства.
– Не задерживаемся, – сурово сказал он. – Поможем этим несчастным!
Все согласились, даже Молчаливый кивнул. В его руке серебром сверкнул острый кинжал.
– Можно не прятаться, наверное, они уже почувствовали наш запах, – добавил Горен. – Как проще всего пугать собак? Нужно рыча бежать к ним, потому что тогда ты кажешься больше и страшнее.
– Значит, вперед! – нетерпеливо заорал Бульдр.
– Вперед! – крикнул Хаг, вскочил и рыча бросился вниз по склону. Остальные мчались за ним по пятам, каждый со своим боевым кличем, призывая на помощь богов, прежде всего Нитхальфа, покровителя битвы и мужественных солдат.
Луциев осталось всего восемь, они крайне обозлились, так как незнакомцы осмелились сунуть нос не в свое дело в тот самый момент, когда они уже были уверены в победе. Рыча и скаля зубы, они набросились на новых врагов. Это были высокие существа, ходили они на двух волчьих ногах, но прямо. Руки длинные, заканчивающиеся мощными когтистыми лапами. Нижняя, напоминавшая волчью, часть тела покрыта, как и ноги, густой шерстью. Верхняя часть туловища как у мускулистого орка. Большая голова с красными горящими глазами, украшенная огромной гривой. Оружием они не пользовались, потому что сами по себе были смертельно опасны.
Легкие Горена готовы были разорваться, когда он на бегу столкнулся с луцием, мышечная масса которого в два раза превосходила его собственную.
– С-с-сли-ззняк, – прорычал человеко-волк, раскрыл слюнявую пасть и острыми зубами попытался схватить Горена за горло. Тот вцепился в луция, чтобы при резком столкновении его не сбило с ног. Он успел отклониться и у самого уха услышал лязг челюстей. Одновременно Горен со всей силы ударил головой в морду, ослабил захват и заехал кулаком в чувствительный нос отродья.
От боли луций издал резкий крик, который тут же перешел в вой.
– Я тиб-б-и-ия-я-я уби-и-ию-ю-ю! – Он взмахнул руками, но, как и до этого зубами, угодил в пустоту.
«Сильный и быстрый, но тупой», – подумал Горен, взмахнул коротким мечом и ударил луция в пах. Из глубокой раны хлынула кровь, которую тут же смыл дождь. Но ранение нисколько не задержало луция, просто он рассвирепел еще больше. Тыльной стороной руки он ударил Горена в лицо, голова чуть не отлетела. Эта дрянь едва не проломила ему затылок, но, вспомнив уроки матери, он, вместо того чтобы сопротивляться, подался навстречу удару и упал в грязь. Затылок болел, но голова была на месте. Щеку ломило, левый глаз заплыл. Пару мгновений он различал только звезды, но отдышаться не было времени. Он моментально перекатился через грязь, избегая толчков и ударов луция и дожидаясь возможности вскочить на ноги или ударить мечом снизу.
Сгорбившись, луций прыгнул на него, как волк на мышь. В последнюю секунду Горену удалось уклониться. Теперь он смог подняться на ноги и вмазал луцию локтем по почкам; тот кубарем полетел на землю. Битву Горен закончил, нанеся резкий удар. Волчья голова шмякнулась в грязь, туловище, содрогаясь, покатилось по земле и, в конце концов, замерло.
Без промедления Горен бросился на очередного противника. Он хотел помочь Вейлин: она целительница, а не воин. Но она дала отпор по-своему: подняла руку и запела по-эльфийски какую-то простую мелодию. Собиравшийся на нее напасть луций остановился на полпути, когда Вейлин направила на него серебристый луч, исчезнувший у него в груди. Через секунду Горен увидел, как луций загорелся, сердце под безволосой кожей билось все сильнее и быстрее и увеличивалось в размерах. Потом… смотреть дальше он не мог, достаточно было представить.
Он пробежал мимо эльфийки к луцию, который схватил купца и оскалил зубы, собираясь перегрызть тому горло. Остальные, как заметил Горен, сами неплохо справлялись со своей задачей.
Горен с разбегу наскочил на луция, оттолкнул от купца, потянул за собой и придавил к телеге, прижав его горло к доске. Луций попытался наброситься на него, но Горен проткнул мерзавца мечом. В удар он вложил столько сил, что меч пронзил тело насквозь и застрял в дереве.
Хрипя и теряя кровь, Горен на секунду застыл, у него закружилась голова, ему пришлось несколько раз открыть и закрыть глаза, пока наконец не вернулось зрение.
А бой уже закончился. Три раненых луция с воплями бежали прочь. Остальные трупами валялись в грязи.
Менор, за секунду до этого осознавший, что они победили, возликовал, Бульдр вторил ему громовым голосом. И Хаг, поддерживавший Вейлин, тоже. Молчаливый со скрещенными на груди руками стоял поодаль.
Горен слишком устал, чтобы радоваться.
Благодарность купцов не имела границ, они называли шестерых товарищей не иначе как посланцами богов. Ведь здесь, вдали от торговых путей, они даже не надеялись получить помощь.
И тому была причина, как выяснил Горен, пока они с перевязанными ранами и чашками горячего бульона в руках плечом к плечу сидели под одной из телег. Впервые за много дней у них была сухая подстилка и теплая пища, потому что купцы всегда возили с собой небольшие печки, в которых огонь никогда не затухал. Так что у них были горячий чай и бульон, а еще соленый хлеб и сухофрукты.
Горену скромное угощение показалось роскошным пиршеством, ради которого стоило вступить в бой. Купцы снабдили путников сухой одеждой, даже для Молчаливого, который переодевался в стороне от остальных, они отыскали большой плащ с капюшоном. Вещи были простые, некоторые даже поношенные, но в более приличном состоянии, чем мокрые пожитки, взятые у орков.
– Это же просто обмен, – заметил Хумрих Сведущий. – У нас остались ваши старые вещи.
– А почему вы путешествуете вдали от торговых путей и к тому же без охраны? – спросил Хаг, когда заверения в благодарности закончились и все перешли к нормальной беседе.
– На дорогах в этих краях небезопасно. Получить сопровождение практически невозможно, ведь караванов очень много. А что нам остается делать? Мы живем торговлей. Умрем с голоду, если не сможем продать свои товары, а чтобы их продать, приходится предпринимать длительные путешествия. Так что мы понадеялись, сократив путь, быстрее добраться до цели и проскочить, пока эти палачи нас не заметили.
Горен насторожился:
– Значит, где-то поблизости стоит армия?
– И не одна, – пояснил караванщик. – Здесь столкнулись два мага из Альянса! Хокан Ашир, последний клеврет Kсy, – пусть его душа превратится в пепел, развеянный по всему миру! – покинул город Кайтх-Халур, чтобы выступить против Раита Черного, двинувшегося из Лара с целью захватить владения соперника.
Горен видел, как задрожала Вейлин Лунный Глаз. Свет в ее глазах угас, а ее по-эльфийски светлая кожа стала мертвенно-бледной.
– Он самый ужасный из них всех, – прошептала она. – Горе тебе, ведь ты без надобности произносишь его имя, глупец! Там, где он прошел, умирает всё, и даже если Хокан Ашир, Заклинатель Мертвых, является бесспорным мастером некромантии, все равно он один на один не победит черного дьявола! Горе, горе нам всем, ведь именно здесь они столкнулись. Этим землям конец!
Она закрыла лицо руками. Остальные удрученно молчали.
Горен глубоко дышал:
– А где… где мы сейчас находимся?
– В такой дождь точно не скажешь, – ответил Хумрих Сведущий. – Конвокационные войны уже успели изменить местный климат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
В последовавшие затем дни Горен еще больше тосковал по своему быстроногому скакуну, потому что зарядил дождь. Они промокли до нитки и замерзли. Особенно тяжело пришлось Менору Худощавому: он постоянно дрожал и чихал не переставая.
Горен не сомневался, что каждый из его спутников давно уже пожалел, что предложил ему дружбу и верность. Он и сам мечтал о крыше над головой, о сухой одежде, горячей еде и об огне, весело танцующем в камине.
Продвигаться вперед становилось все труднее, земля совсем размякла. Сапоги покрылись грязью и начали разваливаться, их пришлось подвязать веревочками.
Молчаливый все время сражался со своим насквозь промокшим и безумно потяжелевшим плащом, края которого были покрыты слоем грязи. Он вырезал себе палку и, опираясь на нее, брел через лужи, ямы и пригорки.
Даже Менор Худощавый перестал веселиться, больше не шутил и не распевал язвительные песенки собственного сочинения.
– Чем это я не угодил владыке бездомных? – бормотал он.
– Клянусь наковальней Нитхальфа, – орал Бульдр, – такую погоду я наблюдал разве что на море!
– Элен Одинокая сопровождает нас и плачет тысячами слез, – вторила ему Лунный Глаз.
– Пусть бы Тиара успокоила ее своим танцем, – проворчал Хаг Сокол.
Горен, как и Молчаливый, вел себя тихо. Он чувствовал, что Малакей стремится выбраться наружу и заполучить тело Горена. С каждым днем душа предка становилась сильнее, и Горен боялся, что однажды просто не выдержит. Теперь ему приходилось постоянно быть начеку, даже во сне. Постепенно накапливалась усталость, приходилось держать себя в руках, чтобы остальные не заметили, что он слабеет.
Но дождь никак не хотел прекращаться. Доведенные до отчаяния, они старались отыскать для ночлега дерево или хотя бы куст, чтобы укрыться. Об огне нечего было и думать. Хаг и Бульдр старались отыскать каких-нибудь животных, но нигде не было даже птицы. Хотя все равно приготовить мясо они бы не смогли. А есть его сырым никому не приходило в голову: до такой степени они пока еще не оголодали. Так что волей-неволей они довольствовались сладкими кореньями, иногда грибами, первыми в этом году ягодами, а иногда удавалось найти даже трюфель. Зато пили они всегда вдоволь.
Вдобавок ко всему как-то утром начался еще и ветер. Горен тут же поднялся на холм и начал прислушиваться. Ему пришлось напрячь все силы, чтобы поговорить со своим верным советником. Журчание воды заглушало слабый голос ветра, который мчался к нему со всех сторон, теребя его одежду и мокрые волосы и колотя по лицу.
Остальные поглядывали на него с любопытством: возможно, их ожидает особый торжественный ритуал, – но Горен просто стоял с закрытыми глазами. Иногда губы его шевелились, но слова до них не долетали.
Наконец он вернулся к товарищам.
– Кому-то нужна наша помощь, – серьезно сказал он. – Если поторопимся, дойдем за два часа.
Никто не задал ни единого вопроса. Друзья обрадовались, что наконец-то появилась задача, из-за которой они прервут свое доводящее в столь ужасную погоду до отчаяния монотонное продвижение вперед.
Бульдр ощупал рукоятку своего топора и действительно прибавил скорости. Горен втайне восхищался гномом, который держался на удивление хорошо, хотя ножки у него были очень коротенькие. К тому же он был значительно старше. Но гномы вообще крайне неприхотливы и выносливы, доказательством чего опять-таки служил Бульдр.
Хаг, похоже, тоже развеселился. Он ведь оставался солдатом.
– А что ты еще узнал? – поинтересовался Менор Худощавый, стараясь не отстать от Бульдра.
– Напали на торговый караван. Кто, я не разглядел. Их не очень много, десять или пятнадцать. Это не люди. Какие-то дикие темные существа, но двуногие и прямоходящие.
– А караван большой?
– По-моему, шесть телег, скот и лошади. Сколько купцов, сказать не могу. Похоже, они без охраны.
– Значит, не контрабандисты, – заметил Бульдр. – У тех всегда имеется в запасе отряд хорошо обученных солдат.
– В нормальных караванах тоже, – возразил Хаг. – Может, это одна семья, живут, наверное, продажей своих товаров.
Ближе к вечеру Горен остановился и жестом велел спутникам спрятаться у холма. Необходимость передвигаться на четвереньках нисколько их не смутила, они и так уже несколько дней были грязными и мокрыми до нитки.
Под проливным дождем они осторожно выглянули из-за холма и увидели, что Горен не ошибся.
Битва была в разгаре. До них долетали неотчетливые крики и звон оружия. Одни схватились в рукопашной, другие оттаскивали в сторону скот и лошадей. Две телеги уже перевернули, повсюду валялись товары.
– Кричит женщина, – прошептала Лунный Глаз, у которой был самый острый слух. – Они собираются ее утащить, чтобы съесть или… еще хуже.
– Я вижу несколько темных пятен, похоже, это мертвецы, – сказал Бульдр. – Мы еще вовремя пришли, иначе бы перебили всех.
Хаг сощурился:
– Но кто это такие?
На этот вопрос ответ у Горена был. О них ему рассказывала мать.
– Луции. Выведенные из волков наполовину разумные существа с человеческой кровью. Они бродят по стране, грабя и убивая.
Менор вздрогнул и побледнел:
– Но кто же их выводит?
– Норканы, – прошипела Вейлин, и в ее нежном голосе запрыгали льдинки. – Это создания Тьмы, выведенные темными силами, приспешники Нора Серебряного Паука, будь они прокляты.
Горену стало больно, когда он услышал в голосе нежной эльфийки столько ненависти и отвращения. До сих пор он даже не представлял себе, что она способна на столь сильные враждебные чувства.
– Не задерживаемся, – сурово сказал он. – Поможем этим несчастным!
Все согласились, даже Молчаливый кивнул. В его руке серебром сверкнул острый кинжал.
– Можно не прятаться, наверное, они уже почувствовали наш запах, – добавил Горен. – Как проще всего пугать собак? Нужно рыча бежать к ним, потому что тогда ты кажешься больше и страшнее.
– Значит, вперед! – нетерпеливо заорал Бульдр.
– Вперед! – крикнул Хаг, вскочил и рыча бросился вниз по склону. Остальные мчались за ним по пятам, каждый со своим боевым кличем, призывая на помощь богов, прежде всего Нитхальфа, покровителя битвы и мужественных солдат.
Луциев осталось всего восемь, они крайне обозлились, так как незнакомцы осмелились сунуть нос не в свое дело в тот самый момент, когда они уже были уверены в победе. Рыча и скаля зубы, они набросились на новых врагов. Это были высокие существа, ходили они на двух волчьих ногах, но прямо. Руки длинные, заканчивающиеся мощными когтистыми лапами. Нижняя, напоминавшая волчью, часть тела покрыта, как и ноги, густой шерстью. Верхняя часть туловища как у мускулистого орка. Большая голова с красными горящими глазами, украшенная огромной гривой. Оружием они не пользовались, потому что сами по себе были смертельно опасны.
Легкие Горена готовы были разорваться, когда он на бегу столкнулся с луцием, мышечная масса которого в два раза превосходила его собственную.
– С-с-сли-ззняк, – прорычал человеко-волк, раскрыл слюнявую пасть и острыми зубами попытался схватить Горена за горло. Тот вцепился в луция, чтобы при резком столкновении его не сбило с ног. Он успел отклониться и у самого уха услышал лязг челюстей. Одновременно Горен со всей силы ударил головой в морду, ослабил захват и заехал кулаком в чувствительный нос отродья.
От боли луций издал резкий крик, который тут же перешел в вой.
– Я тиб-б-и-ия-я-я уби-и-ию-ю-ю! – Он взмахнул руками, но, как и до этого зубами, угодил в пустоту.
«Сильный и быстрый, но тупой», – подумал Горен, взмахнул коротким мечом и ударил луция в пах. Из глубокой раны хлынула кровь, которую тут же смыл дождь. Но ранение нисколько не задержало луция, просто он рассвирепел еще больше. Тыльной стороной руки он ударил Горена в лицо, голова чуть не отлетела. Эта дрянь едва не проломила ему затылок, но, вспомнив уроки матери, он, вместо того чтобы сопротивляться, подался навстречу удару и упал в грязь. Затылок болел, но голова была на месте. Щеку ломило, левый глаз заплыл. Пару мгновений он различал только звезды, но отдышаться не было времени. Он моментально перекатился через грязь, избегая толчков и ударов луция и дожидаясь возможности вскочить на ноги или ударить мечом снизу.
Сгорбившись, луций прыгнул на него, как волк на мышь. В последнюю секунду Горену удалось уклониться. Теперь он смог подняться на ноги и вмазал луцию локтем по почкам; тот кубарем полетел на землю. Битву Горен закончил, нанеся резкий удар. Волчья голова шмякнулась в грязь, туловище, содрогаясь, покатилось по земле и, в конце концов, замерло.
Без промедления Горен бросился на очередного противника. Он хотел помочь Вейлин: она целительница, а не воин. Но она дала отпор по-своему: подняла руку и запела по-эльфийски какую-то простую мелодию. Собиравшийся на нее напасть луций остановился на полпути, когда Вейлин направила на него серебристый луч, исчезнувший у него в груди. Через секунду Горен увидел, как луций загорелся, сердце под безволосой кожей билось все сильнее и быстрее и увеличивалось в размерах. Потом… смотреть дальше он не мог, достаточно было представить.
Он пробежал мимо эльфийки к луцию, который схватил купца и оскалил зубы, собираясь перегрызть тому горло. Остальные, как заметил Горен, сами неплохо справлялись со своей задачей.
Горен с разбегу наскочил на луция, оттолкнул от купца, потянул за собой и придавил к телеге, прижав его горло к доске. Луций попытался наброситься на него, но Горен проткнул мерзавца мечом. В удар он вложил столько сил, что меч пронзил тело насквозь и застрял в дереве.
Хрипя и теряя кровь, Горен на секунду застыл, у него закружилась голова, ему пришлось несколько раз открыть и закрыть глаза, пока наконец не вернулось зрение.
А бой уже закончился. Три раненых луция с воплями бежали прочь. Остальные трупами валялись в грязи.
Менор, за секунду до этого осознавший, что они победили, возликовал, Бульдр вторил ему громовым голосом. И Хаг, поддерживавший Вейлин, тоже. Молчаливый со скрещенными на груди руками стоял поодаль.
Горен слишком устал, чтобы радоваться.
Благодарность купцов не имела границ, они называли шестерых товарищей не иначе как посланцами богов. Ведь здесь, вдали от торговых путей, они даже не надеялись получить помощь.
И тому была причина, как выяснил Горен, пока они с перевязанными ранами и чашками горячего бульона в руках плечом к плечу сидели под одной из телег. Впервые за много дней у них была сухая подстилка и теплая пища, потому что купцы всегда возили с собой небольшие печки, в которых огонь никогда не затухал. Так что у них были горячий чай и бульон, а еще соленый хлеб и сухофрукты.
Горену скромное угощение показалось роскошным пиршеством, ради которого стоило вступить в бой. Купцы снабдили путников сухой одеждой, даже для Молчаливого, который переодевался в стороне от остальных, они отыскали большой плащ с капюшоном. Вещи были простые, некоторые даже поношенные, но в более приличном состоянии, чем мокрые пожитки, взятые у орков.
– Это же просто обмен, – заметил Хумрих Сведущий. – У нас остались ваши старые вещи.
– А почему вы путешествуете вдали от торговых путей и к тому же без охраны? – спросил Хаг, когда заверения в благодарности закончились и все перешли к нормальной беседе.
– На дорогах в этих краях небезопасно. Получить сопровождение практически невозможно, ведь караванов очень много. А что нам остается делать? Мы живем торговлей. Умрем с голоду, если не сможем продать свои товары, а чтобы их продать, приходится предпринимать длительные путешествия. Так что мы понадеялись, сократив путь, быстрее добраться до цели и проскочить, пока эти палачи нас не заметили.
Горен насторожился:
– Значит, где-то поблизости стоит армия?
– И не одна, – пояснил караванщик. – Здесь столкнулись два мага из Альянса! Хокан Ашир, последний клеврет Kсy, – пусть его душа превратится в пепел, развеянный по всему миру! – покинул город Кайтх-Халур, чтобы выступить против Раита Черного, двинувшегося из Лара с целью захватить владения соперника.
Горен видел, как задрожала Вейлин Лунный Глаз. Свет в ее глазах угас, а ее по-эльфийски светлая кожа стала мертвенно-бледной.
– Он самый ужасный из них всех, – прошептала она. – Горе тебе, ведь ты без надобности произносишь его имя, глупец! Там, где он прошел, умирает всё, и даже если Хокан Ашир, Заклинатель Мертвых, является бесспорным мастером некромантии, все равно он один на один не победит черного дьявола! Горе, горе нам всем, ведь именно здесь они столкнулись. Этим землям конец!
Она закрыла лицо руками. Остальные удрученно молчали.
Горен глубоко дышал:
– А где… где мы сейчас находимся?
– В такой дождь точно не скажешь, – ответил Хумрих Сведущий. – Конвокационные войны уже успели изменить местный климат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35