Однажды его вызвал к себе Дарвин Среброволосый.
– Горен, мальчик мой, ты теперь почти взрослый. Время обучения как у матери, так и у магистра Альтара подошло к концу. Чем ты собираешься заняться?
Ответ дался Горену нелегко:
– Я уеду из Лирайна, господин. – Горен разволновался, но говорил вполне искренне. – Эти стены слишком тесны для меня, да и лес вокруг тоже. Я хочу побывать в дальних странах, хочу найти свое предназначение.
– Мама очень расстроится, – сказал Дарвин, хотя, судя по голосу, расстроился именно он.
– Извините, но решать не ей, – возразил Горен. – Она покинула свой народ, чтобы воспитать меня свободным человеком.
– А если я попрошу тебя остаться со мной? – тихо спросил правитель. – У тебя есть и магические, и военные способности, я бы хотел сделать тебя своим советником, чтобы Лирайн не превратился в захудалую дыру, а сохранил свой высокий статус. Война или не война, я все равно собираюсь построить школы, расширить торговлю, привлечь сюда ремесленников. Ты бы мог мне помочь, и мы бы вместе подготовили почву для Захария, который когда-нибудь займет мое место.
Горен печально сдвинул тонкие черные брови.
– Я никогда не смогу достойно расплатиться с вами за вашу доброту, господин, – произнес он хрипло. За это время его голос стал совсем мужским. – В Лирайне всем известно, с каким почтением я к вам отношусь. Я покидаю вас без охоты, поверьте мне, прошу вас. Но остаться здесь не могу, иначе никогда не добьюсь признания. И вы прекрасно это понимаете.
– Люди давно уже относятся к вам, к тебе и твоей матери, с большим уважением, потому что мы слишком многим вам обязаны, – возразил Дарвин Среброволосый.
– Да, они уважают нас, но стараются держаться как можно дальше, – ответил Горен, слегка улыбнувшись. Он смотрел в окно, где отважные вороны демонстрировали силу и ловкость своих крыльев, пытаясь отобрать друг у друга маленькую птаху, которая отчаянно боролась за свою жизнь. – Не могу объяснить, что со мной происходит, но меня тянет в даль, мое беспокойство растет день ото дня, особенно когда кончается зима. Ветер все время мне что-то шепчет и манит за собой…
Правитель постарался сдержать вздох:
– Понимаю. Все правильно. Знаешь, провожать тебя я буду с тяжелым сердцем, а как распереживаются из-за Златострелого наши кобылы! Ладно, ты свободен, Горен Говорящий с ветром, ты можешь идти, куда поведут тебя посланцы Гирина.
Поговорив с правителем, Горен пешком отправился в лес, ему нужно было подумать. Он хотел найти способ сообщить матери о своем решении уехать еще до середины лета.
На свете так много интересного, все это обязательно нужно увидеть собственными глазами; Горен знал, что отправляется в мир, которым правит война. Но ведь на его долю наверняка выпадут приключения, а еще его ждут веселье, свобода, а может, даже и дружба. Здешний мир был слишком тесен, не для него, он так много учился и читал.
К тому же он, естественно, хотел познакомиться и с шейканами. Он, правда, попытался отыскать в башне ученого какие-нибудь сведения об этом таинственном народе, но, как ни странно, не нашел ни книги, ни даже листочка. Не смог он найти и того самого рисунка с их гербом. Может быть, Дерата попросила магистра спрятать все, что имеет отношение к шейканам. Жажда знаний толкнула его, в конце концов, к Дарвину Среброволосому, но ученый муж почти ничего не знал о кровных родственниках драконов, потому что «об этом стараются не говорить».
Что там с этими шейканами, почему их избегают? Они даже не упоминались в Хрониках, к которым Горен имел свободный доступ. Как будто над ними тяготело мрачное проклятие, по крайней мере, с ними была связана темная тайна, которую Дерата после бегства постоянно носила в себе и которую не собиралась разделить с другими, даже с собственным сыном.
«Наступит время, когда ты все узнаешь», –шептал в нем знакомый, но доставлявший мало радости голос. Иногда Горену удавалось заставить его замолчать. Но явно не навсегда. Его магический талант однозначно не ограничивался одним только голосом ветра. Существовали и другие его грани, контролировать которые он не умел.
До сих пор Горен ни с кем не говорил о том, что слышит внутренний голос. Не хотел, чтобы его держали за сумасшедшего. И боялся.
«Если как следует подумать, – осознал вдруг Горен, – то я стал очень похож на маму».
Ему было страшно.
В лесу птицы усердно мастерили гнезда и устраивали собственные свадьбы; щебетали, прыгали с ветки на ветку, взволнованно перелетали с дерева на дерево.
Даже дикие животные то тут, то там мелькали среди кустов и деревьев, прежде чем бесшумно исчезнуть. Глядя на эту идиллию, Горен и представить себе не мог, что где-то бушует война и царит разруха.
Он забрался на свое ставшее уже привычным место высоко на Небесной Опоре, чтобы посоветоваться с ветром. Конечно, это не являлось обычной беседой: как и прежде, преобладали смутные, едва поддающиеся толкованию видения, зачастую вариации первого предсказания. И все равно ему было любопытно слушать все, что ему говорят, особенно сейчас, когда он должен принять решение.
Какое-то время Горен сидел совсем тихо, наслаждался теплом весеннего солнышка и свежестью приятного мягкого, пахнущего цветами и свежей травой воздуха. А потом вошел в легкий транс, как научил его магистр Альтар, чтобы получить возможность улавливать голоса ветра.
Вскоре в нос ему подул слабый бриз, постепенно усиливающийся, и наконец появился знакомый бурунчик.
– Приветствуем тебя, Говорящий с ветром,– запели голоса, лаская щеки Горена прохладными щупальцами. – Мы приветствуем тебя и сожалеем, что закончилось время тихого счастья, тебе пора идти искать свою судьбу.
– Я знаю, – ответил Горен, – летом я покину Лирайн и свою мать, потому что меня все время куда-то тянет. Что меня ждет?
– Темное у тебя будущее,– тут же раздался ответ. – Предупреждаем тебя, не медли, потому что уже слишком поздно, слишком поздно, слишком поздно. Смотри, кроваво-красными стали холмы на краю леса, на них опустились длинные тени, осветить которые неподвластно лучам солнца.
Горен почувствовал, как за сердце его схватила ледяная рука. Так быстро и мрачно голоса еще ни разу с ним не разговаривали.
– Покажите, – потребовал он. И ветер показал.
– Мама!
Проверяющая оружие Дерата повернула голову. В комнату влетел запыхавшийся Горен с бледным как мел лицом. Судя по всему, он долго бежал, да и говорил таким голосом, что капитан гвардии забеспокоилась.
– Подождите, я сейчас вернусь, – сказала она гвардейцам. Собралась было идти, но остановилась и сказала: – Упаси богихоть одному из вас тронуться с места!
Гвардейцы невольно вытянулись.
– Пойдем, – сказала Дерата сыну и пошла к крепостной лестнице, возле которой никого не было. – Что случилось?
– Война, мама, – прохрипел он. – Она идет сюда.
– Что привело тебя к такому выводу? – Голос ее звучал серьезно.
– Мне рассказал ветер, – ответил он. – И показал. Я видел огромное войско вооруженных воинов, это не просто отряд мародеров, а идущие походным маршем великолепно вооруженные солдаты. Они на расстоянии максимум четырех дней пути, их целью однозначно является Лирайн.
Лицо Дераты окаменело.
– Есть основания предположить, что они решили устроить здесь опорный пункт. А значит, появится и один из магов Альянса.
– Нам нужно немедленно идти к Дарвину Среброволосому, – предложил Горен.
– Обязательно. Времени у нас крайне мало, надо как можно скорее запереть город.
– Но это еще не все, мама.
Дерата внимательно посмотрела на сына:
– Говори.
Горен сглотнул слюну.
– На их предводителе… герб шейканов. К сожалению, половина его лица скрыта шлемом. Но я разглядел, что у него черные волосы до плеч и густая черная борода. Подбородок раздвоенный.
Внезапно разлившейся по лицу бледностью Дерата могла соперничать с покойником, что сильно напугало Горена, потому что такой свою мать он еще ни разу не видел. Тень легла на ее лицо, и Горен понял, что она встретилась с прошлым.
– Руорим, – медленно произнесла она, – все правильно.
– Ты его знаешь? – Горен ничего не понимал.
– Почти. – Ответ ее прозвучал очень загадочно. – Хорошо, что сегодня ты пошел в лес, сынок, нам нужно от всей души поблагодарить Гирина, владыку ветров, за дар, которым он тебя наградил. Положение очень серьезное, но благодаря твоему предупреждению еще не все потеряно.
Сердце Горена взволнованно стучало.
– Что должен делать я?
– Возвращайся к гвардейцам и скажи им, что следует немедленно приступить к укреплению города. Скажи, что нужно по-другому расставить караульных, все способные носить оружие мужчины должны собраться и ждать дальнейших распоряжений. Я иду к Дарвину, чтобы мы успели приготовиться к осаде.
Дерата побежала вверх по широкой лестнице, перескакивая сразу через две ступеньки.
Вскоре, впервые после долгого перерыва, крепостной горн заиграл тревогу.
Оказалось, что Дерата была права, в течение многих лет держа свои войска наготове. Молниеносно были мобилизованы солдаты, воины и все способные держать оружие; женщины отправили детей в самые крепкие дома, из которых имелись тайные проходы в подземелье. Рыночные ларьки разобрали, товары спрятали в надежных местах, склады продовольствия поставили под охрану, на основных перекрестках построили баррикады. Лошадей оседлали и держали готовыми к выезду, в крытые галереи поставили лучников, масло налили в огромные котлы, чтобы его можно было быстро разогреть.
В течение одного дня открытый мирный город Лирайн превратился в крепость. Крестьяне из близлежащих деревень собрались еще до рассвета с немногими пожитками, но зато со скотиной. Торговцев в город больше не пускали, им пришлось развернуться и уехать. Но их было совсем немного, известие о приближающемся войске разлетелось по округе в мгновение ока. Дарвин Среброволосый послал в Коннах, Лувхафен и Зибенбург гонцов с просьбой о помощи. На третий день в ворота постучался легковооруженный посланец с белым флагом, его впустили только после того, как он отдал все оружие.
Дарвин Среброволосый принял его в зале в окружении личной гвардии, сбоку от трона стояла Дерата. Горен тоже присутствовал, по приказу матери он держался возле гвардейцев, лицо его было скрыто под шлемом.
В знак приветствия посланец слегка наклонил голову:
– Мой господин, Руорим Чернобородый, мастер Неломающегося Клинка и маг высших искусств, шлет вам привет, Дарвин Среброволосый, господин крепости Лирайн. Овеянное славой войско драконовых всадников, пребывая на службе у людей, готовится к большой битве и просит вас добровольно разместить здесь наших солдат, потому что нам требуется пристанище и провиант, чтобы иметь возможность в полной мере служить нашему народу.
На лице наместника не дрогнул ни один мускул. Голова его покоилась на руке, опирающейся на подлокотник трона.
– Слова, ласкающие слух пока еще не побежденного разбойника; признаю, сказано действительно красиво, – спокойно ответил он.
Шуршание, шелест, шепот и легкое позвякивание стихли, никто не осмеливался проронить ни звука. Даже весело потрескивавший в больших каминах огонь стих. Все взгляды были направлены на Дарвина, который раньше казался предельно добродушным и мягким человеком.
Лицо посланца потемнело от гнева. Наверняка свое появление он представлял себе несколько иначе.
– Ваши оскорбления меня не задевают, мой господин, – выдавил он, скрипя зубами. – Я простой посланец, я не делаю никаких выводов, я действую по-деловому и вполне нейтрально.
– Ты такой же разбойник, как и твой хозяин, – повторил Дарвин, откидываясь назад. – Как бы прекрасны ни были речи, но грабеж все равно остается грабежом, а воровство воровством. Факт же состоит в следующем: вы хотите занять наш прекрасный город, распоряжаться в нем по своему разумению, то есть на манер стервятников: пить, грабить, насильничать и убивать всех, кто подвернется вам под руку. Вы отберете у нас все и, если нам повезет, кое-кому из нас подарите жизнь, а потом, когда надобность в нас отпадет и вы насытитесь, вот тогда вы, довольные, пойдете дальше. Убирайся прочь, посланец беды, слугам ренегатов делать здесь нечего. Лирайн – свободный город, свободным и останется.
– Вы совершаете страшную ошибку, – ответил посланец, и в горле у него что-то дико забулькало.
Разговор слышал весь зал. Чужак был окружен множеством вооруженных мужчин, на лицах которых читалась решимость, но не было ни малейшего оттенка страха. Безусловно, так этого господина встречали не слишком часто.
– А мне говорили, что вы разумный человек.
– И еще вам наверняка говорили, что я ученый рохля, оружие которого – остро отточенное перо, а не меч, – подхватил правитель Лирайна. – Но вы не первый, кто путает дружелюбие с глупостью, а я ничего не боюсь. Наш город готов дать вам отпор. Мы в состоянии выдержать осаду длиною в год.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35