Джилли была занята своими мыслями не меньше, чем ее подруга, и они заметили друг друга только в тот момент, когда обе потянулись за одним и тем же тюбиком.
– Привет, прекрасная незнакомка! – воскликнула Джилли.
– Давненько мы не виделись, – с улыбкой ответила Иззи.
– Уже несколько недель. Ты превращаешься в настоящую затворницу.
– Не совсем. Я просто решила поменять приоритеты. Поменьше вечеринок, побольше творчества.
– Я за тебя рада. Только не переусердствуй.
Джилли взглянула на часы в виде палитры, висевшие над прилавком с распылителями для красок. Немного присмотревшись, она поняла, что кисти на этой палитре играют роль часовых стрелок и показывают половину двенадцатого.
– У тебя найдется время для раннего обеда? – спросила она.
– Только если ты предложишь местечко с кондиционером.
– Подозреваю, что в твоей студии его нет, – со смехом заметила Джилли.
– Я чуть не растаяла от жары.
Поскольку разговор происходил в нескольких кварталах от Вильямсон-стрит, подруги остановили свой выбор на ресторане под названием «Гнездо мартышки». Они заняли столик у окна, чтобы со своего комфортабельного наблюдательного пункта смотреть на менее удачливых пешеходов, вынужденных противостоять жаре на улице. После чашки чая со льдом и сэндвичей с сыром разговор перешел на Тома Даунса.
– Ты часто встречаешься с ним в последнее время, – сказала Джилли.
Иззи неопределенно пожала плечами. Ее отношения с Томом не выходили за рамки дружеских, и разговор с ним во время открытия выставки стал для Иззи поворотным моментом в ее отношениях с мужчинами. Прекратились ночные свидания. Не было случайных любовных связей. Все свои силы она отдавала творчеству, друзьям и ньюменам.
– Ты говоришь так, словно я совершила преступление, – ответила Иззи.
– Он меня раздражает, только и всего.
– Иногда он и меня раздражает, но в основном Том ведет себя вполне прилично. Ты знакома с его работами?
– Именно это меня и волнует, – вздохнула Джилли. – В отличие от большинства людей, способных прочитать получасовую лекцию по любому поводу, он умеет работать. Особенно хороша его техника. Иногда в его картинах просматривается влияние Эрики Кин, но с каждым разом всё меньше. И он действительно воплощает то, что проповедует. Его произведения на удивление реалистичны.
– И всё это выполнено акварелью.
– Я знаю. – Джилли немного помолчала. – И что дальше? – спросила она, не дождавшись реплики от Иззи. – Насколько серьезны ваши отношения?
– Ни насколько, – покачала головой Иззи. – По крайней мере в том смысле, в котором ты об этом говоришь. Наши отношения можно назвать серьезными, но они чисто дружеские. Прекрасно иметь рядом мужчину, с которым можно сходить в кино или на выставку, и при этом нет необходимости пресекать его домогательства или беспокоиться о возможных последствиях. И мне нравится с ним разговаривать. Мы не всегда соглашаемся друг с другом, но в его рассуждениях много интересного.
– Ну конечно, – протянула Джилли, словно подозревая нечто большее.
– Это действительно так, – сказала Иззи. Некоторое время Джилли молча изучала подругу.
– Ты всё еще скучаешь по Джону? – спросила она.
– Ничуть, – солгала Иззи. – Я даже не могу вспомнить, когда думала о нем последний раз.
IX
Март 1977-го
Картину «Женщина с книгой» Иззи закончила ко второй годовщине разрыва с Джоном. Она отступила на шаг от мольберта и поразилась тому, насколько хорошо получилась картина. Иззи почти ожидала, что рыжеволосая женщина с книгой в руках и серьезным взглядом, смягченным улыбкой, сейчас грациозно поднимется и выйдет в студию. Через мгновение Иззи рассмеялась. Конечно, так и будет. Женщина, без сомнения, сойдет с картины, почему бы и нет? Она непременно переступит черту между прошлым и настоящим, как поступают все ньюмены.
Появление ньюмена не вызывало сомнений. Но какой будет эта женщина?
Героиней картины стала женщина из истории Кэти. Название сказки и имя женщины звучали одинаково: Розалинда. Значит, и ньюмен будет носить это же имя. Иззи впервые сознательно решилась вызвать к жизни существо, чье происхождение брало начало из другой области творчества, и она не могла предугадать, что из этого получится. Будет ли Розалинда воплощением персонажа книги Кэти, или в ней смешаются представления самой Иззи с замыслом Кэти?
– Розалинда, – тихонько сказала Иззи. – Если ты решишь переступить черту, я надеюсь, у тебя будет свой собственный характер.
– А чей еще он может быть? – раздался рядом негромкий голос.
Иззи повернулась и обнаружила перед собой ожившего персонажа только что законченной картины. Еще никогда ньюмены не появлялись так быстро, и она внимательно осмотрела неожиданную гостью. Иззи испугалась, что ньюмен может чувствовать себя не лучшим образом после перехода из одного мира в другой, и совершенно не знала, что делать в этом случае. Но женщина буквально излучала мир и спокойствие, именно так, как описывала Кэти. И как постаралась изобразить сама Иззи.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она. Улыбка яснее проступила на лице Розалинды.
– Никогда не чувствовала себя лучше. Благодарю тебя за предоставленную возможность перехода.
– Ты помнишь момент перехода?
– Я помню, что была в одной из историй, – ответила Розалинда своим мягким голосом. – Но совершенно не помню, в какой именно.
На мгновение Иззи подумала, что она говорит об истории, написанной Кэти, но потом поняла, что Розалинда имеет в виду прошлое и описывает его точно так же, как и Джон. Он тоже однажды сказал, что в прошлом был в какой-то истории. Казалось, что с тех пор прошла целая жизнь.
– Могу я тебе что-нибудь предложить? – спросила Иззи. – Чай, кофе или что-то из еды?
– Думаю, мне надо просто на минутку присесть.
Розалинда пересекла комнату и устроилась на диване у окна. Она стала смотреть на заснеженную тропинку у самой стены, повернувшись к Иззе в профиль. На картине она была изображена анфас, но перед этим Иззи сделала множество набросков ее лица в разных ракурсах. И теперь она с удивлением обнаружила, что профиль Розалинды полностью совпадает с ее собственным представлением. Хотя чему тут удивляться? Постояв еще минуту, Иззи вытерла руки ветошью и приблизилась к своей гостье.
– О чем эта книга? – спросила она.
Иззи нарисовала книгу в руках женщины потому, что в истории Кэти Розалинда очень много читала. Это было отличительной чертой героини и помогало ей преодолевать жизненные невзгоды, а потом, когда обстоятельства изменились к лучшему и появилась надежда на будущее, просто доставляло удовольствие.
Розалинда улыбнулась, услышав этот вопрос.
– Не могу сказать. Я еще не начинала читать. – Улыбка стала ярче и отразилась в глазах. – Но мне почему-то кажется, что она будет всегда разной. В этом ее особое очарование, не так ли?
– Не уверена, что понимаю, что ты имеешь в виду.
Розалинда повернула книгу и показала Иззи заглавие, состоящее из единственного слова – «Очарование», затем она прижала книгу к груди и скрестила руки.
– Мне кажется, я должна пойти на прогулку, – сказала Розалинда. – Хотелось бы немного осмотреть город, прежде чем я уйду.
– Уйдешь?
– На остров, – пояснила Розалинда. – У меня такое ощущение, что я не буду чувствовать себя комфортно в замкнутом пространстве, лучше находиться на природе. Я устрою себе жилище в березовой роще. Там ведь есть березовая роща?
– Где?
– На острове.
Иззи растерянно посмотрела на женщину:
– Я снова не совсем понимаю, о чем идет речь.
– Остров Рен. Он ведь был твоим домом?
– Да, но... Как ты об этом узнала? – Розалинда задумалась, потом покачала головой.
– Я не помню. Кажется, я знала об этом всегда. – Она негромко рассмеялась. – Конечно, учитывая то, что я совсем недавно совершила переход, «всегда» – довольно короткий срок. – Розалинда поднялась с дивана. – Ты ведь не будешь возражать?
– Против того, чтобы ты жила на острове? Конечно нет.
– Нет, – качнула головой Розалинда. – Против моей прогулки. Я понимаю, что невежливо уходить почти сразу после встречи, но мне кажется, я должна с кем-то увидеться.
– С кем?
– Этого я не знаю. Я просто подчиняюсь своей интуиции.
– Позволь предложить тебе пальто, – сказала Иззи.
– Спасибо, но холод меня не беспокоит.
– Но все сейчас стараются одеться потеплее. Ты ведь не хочешь, чтобы на тебя обращали внимание?
– Люди увидят меня, только если я сама этого захочу.
Иззи медленно кивнула:
– Как же получается, что я всегда вас замечаю? Всех, кто пересек черту, я имею в виду. Независимо от того, где я нахожусь – в студии или на улице, – я всегда вас вижу.
– Ты – создатель, – ответила Розалинда. – А создатели всегда видят тех, кто пришел в этот мир через их произведения.
Розалинда подошла к Иззи и погладила ее по щеке, словно мать, ласкающая своего ребенка. Затем она даже не пошла, а скорее скользнула к двери, вышла наружу в заснеженную темноту и исчезла из виду. Иззи еще долго стояла и смотрела на дверь. Она никак не могла забыть произнесенные Розалиндой слова относительно ее прогулки по городу.
...мне кажется, я должна с кем-то увидеться. У Иззи возникло ощущение, что Розалинде не удастся отыскать этого человека на улицах Ньюфорда. И на острове Рен тоже. Девушка медленно отошла от окна и вернулась к мольберту. Она сняла законченное полотно и заменила его новым, недавно загрунтованным холстом. Не тратя времени на раздумья, Иззи начала обозначать контуры новой композиции.
Она вспомнила еще один разговор с Кэти и высказывание своей подруги:
– Иногда мне нравится думать, что персонажи всех моих книг знают друг друга или хотя бы имеют возможность познакомиться. Некоторые из них становятся добрыми друзьями. – Кэти остановилась и вдумчиво помолчала, а потом продолжила: – А некоторые просто нуждаются в обществе себе подобных. Например, дикарка. Я просто уверена, что ее может спасти только дружба с кем-то вроде Розалинды. Мирное спокойствие этой женщины сможет противостоять дикости, оставленной волками в душе девочки.
– Ты собираешься об этом написать? – спросила тогда Иззи, заинтересовавшись идеей.
Но Кэти отрицательно качнула головой:
– Мне кажется, что эта история не принадлежит мне. Им самим придется ее развивать.
«Но для этого им прежде всего надо встретиться», – думала Иззи, продолжая работу над новой картиной. Набросок едва обрел форму, а она уже различала в нем черты лица дикарки. Ей просто необходимо было перенести свои мысли из головы на холст. После того как Розалинда объявила о своем желании жить на острове Рен, Иззи решила не изображать дикарку посреди городской улицы, отступая от истории, написанной Кэти. Вместо этого Иззи окружила девушку зарослями одичавших кустов роз, в изобилии цветущих на острове. Она надеялась, что Козетта не будет против.
X
В результате неистовой работы полотно «Дикарка» было закончено меньше чем за неделю. Картина, казалось, возникала сама, словно мысленный образ спешил проявиться на холсте; за всё время занятий живописью Иззи ни разу не испытывала подобного чувства. Джилли и Софи пытались объяснить ей, что они ощущают в тех редких случаях, когда процесс творчества овладевает художником и тот не может сделать ни одного неверного мазка, даже если захочет, но Иззи не понимала их переживаний до тех пор, пока не начала работу над этой картиной. И еще она осознала, какое разочарование испытывали ее подруги, когда убеждались в невозможности вызывать такое состояние по собственному желанию.
В этот период Розалинда часто появлялась в студии и проводила долгие часы за разговорами с Иззи, а потом снова уходила на прогулки по городу и встречалась с ньюменами. И то, и другое доставляло ей немало удовольствия, но она не забывала о своем желании переселиться на остров. Через пару дней Иззи поняла, что будет скучать по Розалинде в ее отсутствие. В ней она нашла идеальное сочетание матери и подруги, чего ей так не хватало в детские годы. В характере Розалинды присутствовали все те черты, которых не было у матери Иззи: готовность к сопереживанию, спокойный нрав, интерес не только по отношению к живописи, но и ко всему, что существует в этом мире. От нее исходило такое доброжелательное спокойствие, что все беды и невзгоды испарялись, словно утренний туман под первыми лучами солнца.
Но и у Розалинды был свой недостаток. С первой минуты ее появления в студии Иззи хотела привести ее в свою квартиру и познакомить с Кэти, но Розалинда оказалась слишком застенчивой.
– О нет, я не могу, – говорила она. – Я буду чувствовать себя ужасно неловко.
– Но Кэти не будет возражать против этой встречи. Я точно знаю, она бы с удовольствием с тобой познакомилась. Розалинда – один из ее самых любимых персонажей.
– В том-то и дело, – вздохнула Розалинда. – Ты дала мне возможность прийти в этот мир, но ты никогда не относилась ко мне как к своему творению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– Привет, прекрасная незнакомка! – воскликнула Джилли.
– Давненько мы не виделись, – с улыбкой ответила Иззи.
– Уже несколько недель. Ты превращаешься в настоящую затворницу.
– Не совсем. Я просто решила поменять приоритеты. Поменьше вечеринок, побольше творчества.
– Я за тебя рада. Только не переусердствуй.
Джилли взглянула на часы в виде палитры, висевшие над прилавком с распылителями для красок. Немного присмотревшись, она поняла, что кисти на этой палитре играют роль часовых стрелок и показывают половину двенадцатого.
– У тебя найдется время для раннего обеда? – спросила она.
– Только если ты предложишь местечко с кондиционером.
– Подозреваю, что в твоей студии его нет, – со смехом заметила Джилли.
– Я чуть не растаяла от жары.
Поскольку разговор происходил в нескольких кварталах от Вильямсон-стрит, подруги остановили свой выбор на ресторане под названием «Гнездо мартышки». Они заняли столик у окна, чтобы со своего комфортабельного наблюдательного пункта смотреть на менее удачливых пешеходов, вынужденных противостоять жаре на улице. После чашки чая со льдом и сэндвичей с сыром разговор перешел на Тома Даунса.
– Ты часто встречаешься с ним в последнее время, – сказала Джилли.
Иззи неопределенно пожала плечами. Ее отношения с Томом не выходили за рамки дружеских, и разговор с ним во время открытия выставки стал для Иззи поворотным моментом в ее отношениях с мужчинами. Прекратились ночные свидания. Не было случайных любовных связей. Все свои силы она отдавала творчеству, друзьям и ньюменам.
– Ты говоришь так, словно я совершила преступление, – ответила Иззи.
– Он меня раздражает, только и всего.
– Иногда он и меня раздражает, но в основном Том ведет себя вполне прилично. Ты знакома с его работами?
– Именно это меня и волнует, – вздохнула Джилли. – В отличие от большинства людей, способных прочитать получасовую лекцию по любому поводу, он умеет работать. Особенно хороша его техника. Иногда в его картинах просматривается влияние Эрики Кин, но с каждым разом всё меньше. И он действительно воплощает то, что проповедует. Его произведения на удивление реалистичны.
– И всё это выполнено акварелью.
– Я знаю. – Джилли немного помолчала. – И что дальше? – спросила она, не дождавшись реплики от Иззи. – Насколько серьезны ваши отношения?
– Ни насколько, – покачала головой Иззи. – По крайней мере в том смысле, в котором ты об этом говоришь. Наши отношения можно назвать серьезными, но они чисто дружеские. Прекрасно иметь рядом мужчину, с которым можно сходить в кино или на выставку, и при этом нет необходимости пресекать его домогательства или беспокоиться о возможных последствиях. И мне нравится с ним разговаривать. Мы не всегда соглашаемся друг с другом, но в его рассуждениях много интересного.
– Ну конечно, – протянула Джилли, словно подозревая нечто большее.
– Это действительно так, – сказала Иззи. Некоторое время Джилли молча изучала подругу.
– Ты всё еще скучаешь по Джону? – спросила она.
– Ничуть, – солгала Иззи. – Я даже не могу вспомнить, когда думала о нем последний раз.
IX
Март 1977-го
Картину «Женщина с книгой» Иззи закончила ко второй годовщине разрыва с Джоном. Она отступила на шаг от мольберта и поразилась тому, насколько хорошо получилась картина. Иззи почти ожидала, что рыжеволосая женщина с книгой в руках и серьезным взглядом, смягченным улыбкой, сейчас грациозно поднимется и выйдет в студию. Через мгновение Иззи рассмеялась. Конечно, так и будет. Женщина, без сомнения, сойдет с картины, почему бы и нет? Она непременно переступит черту между прошлым и настоящим, как поступают все ньюмены.
Появление ньюмена не вызывало сомнений. Но какой будет эта женщина?
Героиней картины стала женщина из истории Кэти. Название сказки и имя женщины звучали одинаково: Розалинда. Значит, и ньюмен будет носить это же имя. Иззи впервые сознательно решилась вызвать к жизни существо, чье происхождение брало начало из другой области творчества, и она не могла предугадать, что из этого получится. Будет ли Розалинда воплощением персонажа книги Кэти, или в ней смешаются представления самой Иззи с замыслом Кэти?
– Розалинда, – тихонько сказала Иззи. – Если ты решишь переступить черту, я надеюсь, у тебя будет свой собственный характер.
– А чей еще он может быть? – раздался рядом негромкий голос.
Иззи повернулась и обнаружила перед собой ожившего персонажа только что законченной картины. Еще никогда ньюмены не появлялись так быстро, и она внимательно осмотрела неожиданную гостью. Иззи испугалась, что ньюмен может чувствовать себя не лучшим образом после перехода из одного мира в другой, и совершенно не знала, что делать в этом случае. Но женщина буквально излучала мир и спокойствие, именно так, как описывала Кэти. И как постаралась изобразить сама Иззи.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она. Улыбка яснее проступила на лице Розалинды.
– Никогда не чувствовала себя лучше. Благодарю тебя за предоставленную возможность перехода.
– Ты помнишь момент перехода?
– Я помню, что была в одной из историй, – ответила Розалинда своим мягким голосом. – Но совершенно не помню, в какой именно.
На мгновение Иззи подумала, что она говорит об истории, написанной Кэти, но потом поняла, что Розалинда имеет в виду прошлое и описывает его точно так же, как и Джон. Он тоже однажды сказал, что в прошлом был в какой-то истории. Казалось, что с тех пор прошла целая жизнь.
– Могу я тебе что-нибудь предложить? – спросила Иззи. – Чай, кофе или что-то из еды?
– Думаю, мне надо просто на минутку присесть.
Розалинда пересекла комнату и устроилась на диване у окна. Она стала смотреть на заснеженную тропинку у самой стены, повернувшись к Иззе в профиль. На картине она была изображена анфас, но перед этим Иззи сделала множество набросков ее лица в разных ракурсах. И теперь она с удивлением обнаружила, что профиль Розалинды полностью совпадает с ее собственным представлением. Хотя чему тут удивляться? Постояв еще минуту, Иззи вытерла руки ветошью и приблизилась к своей гостье.
– О чем эта книга? – спросила она.
Иззи нарисовала книгу в руках женщины потому, что в истории Кэти Розалинда очень много читала. Это было отличительной чертой героини и помогало ей преодолевать жизненные невзгоды, а потом, когда обстоятельства изменились к лучшему и появилась надежда на будущее, просто доставляло удовольствие.
Розалинда улыбнулась, услышав этот вопрос.
– Не могу сказать. Я еще не начинала читать. – Улыбка стала ярче и отразилась в глазах. – Но мне почему-то кажется, что она будет всегда разной. В этом ее особое очарование, не так ли?
– Не уверена, что понимаю, что ты имеешь в виду.
Розалинда повернула книгу и показала Иззи заглавие, состоящее из единственного слова – «Очарование», затем она прижала книгу к груди и скрестила руки.
– Мне кажется, я должна пойти на прогулку, – сказала Розалинда. – Хотелось бы немного осмотреть город, прежде чем я уйду.
– Уйдешь?
– На остров, – пояснила Розалинда. – У меня такое ощущение, что я не буду чувствовать себя комфортно в замкнутом пространстве, лучше находиться на природе. Я устрою себе жилище в березовой роще. Там ведь есть березовая роща?
– Где?
– На острове.
Иззи растерянно посмотрела на женщину:
– Я снова не совсем понимаю, о чем идет речь.
– Остров Рен. Он ведь был твоим домом?
– Да, но... Как ты об этом узнала? – Розалинда задумалась, потом покачала головой.
– Я не помню. Кажется, я знала об этом всегда. – Она негромко рассмеялась. – Конечно, учитывая то, что я совсем недавно совершила переход, «всегда» – довольно короткий срок. – Розалинда поднялась с дивана. – Ты ведь не будешь возражать?
– Против того, чтобы ты жила на острове? Конечно нет.
– Нет, – качнула головой Розалинда. – Против моей прогулки. Я понимаю, что невежливо уходить почти сразу после встречи, но мне кажется, я должна с кем-то увидеться.
– С кем?
– Этого я не знаю. Я просто подчиняюсь своей интуиции.
– Позволь предложить тебе пальто, – сказала Иззи.
– Спасибо, но холод меня не беспокоит.
– Но все сейчас стараются одеться потеплее. Ты ведь не хочешь, чтобы на тебя обращали внимание?
– Люди увидят меня, только если я сама этого захочу.
Иззи медленно кивнула:
– Как же получается, что я всегда вас замечаю? Всех, кто пересек черту, я имею в виду. Независимо от того, где я нахожусь – в студии или на улице, – я всегда вас вижу.
– Ты – создатель, – ответила Розалинда. – А создатели всегда видят тех, кто пришел в этот мир через их произведения.
Розалинда подошла к Иззи и погладила ее по щеке, словно мать, ласкающая своего ребенка. Затем она даже не пошла, а скорее скользнула к двери, вышла наружу в заснеженную темноту и исчезла из виду. Иззи еще долго стояла и смотрела на дверь. Она никак не могла забыть произнесенные Розалиндой слова относительно ее прогулки по городу.
...мне кажется, я должна с кем-то увидеться. У Иззи возникло ощущение, что Розалинде не удастся отыскать этого человека на улицах Ньюфорда. И на острове Рен тоже. Девушка медленно отошла от окна и вернулась к мольберту. Она сняла законченное полотно и заменила его новым, недавно загрунтованным холстом. Не тратя времени на раздумья, Иззи начала обозначать контуры новой композиции.
Она вспомнила еще один разговор с Кэти и высказывание своей подруги:
– Иногда мне нравится думать, что персонажи всех моих книг знают друг друга или хотя бы имеют возможность познакомиться. Некоторые из них становятся добрыми друзьями. – Кэти остановилась и вдумчиво помолчала, а потом продолжила: – А некоторые просто нуждаются в обществе себе подобных. Например, дикарка. Я просто уверена, что ее может спасти только дружба с кем-то вроде Розалинды. Мирное спокойствие этой женщины сможет противостоять дикости, оставленной волками в душе девочки.
– Ты собираешься об этом написать? – спросила тогда Иззи, заинтересовавшись идеей.
Но Кэти отрицательно качнула головой:
– Мне кажется, что эта история не принадлежит мне. Им самим придется ее развивать.
«Но для этого им прежде всего надо встретиться», – думала Иззи, продолжая работу над новой картиной. Набросок едва обрел форму, а она уже различала в нем черты лица дикарки. Ей просто необходимо было перенести свои мысли из головы на холст. После того как Розалинда объявила о своем желании жить на острове Рен, Иззи решила не изображать дикарку посреди городской улицы, отступая от истории, написанной Кэти. Вместо этого Иззи окружила девушку зарослями одичавших кустов роз, в изобилии цветущих на острове. Она надеялась, что Козетта не будет против.
X
В результате неистовой работы полотно «Дикарка» было закончено меньше чем за неделю. Картина, казалось, возникала сама, словно мысленный образ спешил проявиться на холсте; за всё время занятий живописью Иззи ни разу не испытывала подобного чувства. Джилли и Софи пытались объяснить ей, что они ощущают в тех редких случаях, когда процесс творчества овладевает художником и тот не может сделать ни одного неверного мазка, даже если захочет, но Иззи не понимала их переживаний до тех пор, пока не начала работу над этой картиной. И еще она осознала, какое разочарование испытывали ее подруги, когда убеждались в невозможности вызывать такое состояние по собственному желанию.
В этот период Розалинда часто появлялась в студии и проводила долгие часы за разговорами с Иззи, а потом снова уходила на прогулки по городу и встречалась с ньюменами. И то, и другое доставляло ей немало удовольствия, но она не забывала о своем желании переселиться на остров. Через пару дней Иззи поняла, что будет скучать по Розалинде в ее отсутствие. В ней она нашла идеальное сочетание матери и подруги, чего ей так не хватало в детские годы. В характере Розалинды присутствовали все те черты, которых не было у матери Иззи: готовность к сопереживанию, спокойный нрав, интерес не только по отношению к живописи, но и ко всему, что существует в этом мире. От нее исходило такое доброжелательное спокойствие, что все беды и невзгоды испарялись, словно утренний туман под первыми лучами солнца.
Но и у Розалинды был свой недостаток. С первой минуты ее появления в студии Иззи хотела привести ее в свою квартиру и познакомить с Кэти, но Розалинда оказалась слишком застенчивой.
– О нет, я не могу, – говорила она. – Я буду чувствовать себя ужасно неловко.
– Но Кэти не будет возражать против этой встречи. Я точно знаю, она бы с удовольствием с тобой познакомилась. Розалинда – один из ее самых любимых персонажей.
– В том-то и дело, – вздохнула Розалинда. – Ты дала мне возможность прийти в этот мир, но ты никогда не относилась ко мне как к своему творению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82